Речь гитлера сентябрь 1939.
Любая аналогия ложна? Речь Гитлера 1 сентября 1939
Тем самым, поле возможных военных столкновений в Европе сужается. Если даже не удастся избежать военных столкновений в Европе, масштаб этих военных действий теперь будет ограничен. Недовольными таким положением дел могут быть только поджигатели всеобщей войны в Европе, те, кто под маской миролюбия хотят зажечь всеевропейский военный пожар. Очень скользко товарищ Молотов намекает, на тех, кто же именно хочет разжечь пожар в Европе, если это не СССР или Германия, то остаются ведь только страны Запада. Причём на первой полосе газеты не нашлось места для этой новости, там рассказывалось о производственных успехах молодёжи Уралмашзавода, успехах карагандинских горняков в общем обыденных «успехах» народного хозяйства, которые постоянно преследовали СССР всю его историю вплоть до «успешного» распада. Первая полоса «Правды» за 2 сентября 1939 года О начале войны читателям газеты сообщилось в разделе международной политики. Причём, основными новостями рубрики, наряду с сообщением о начале военных действий между Германией и Польшей, что в газете «Правда», что в «Известиях» стало выступление Гитлера в Рейхстаге, где он недвусмысленно обвинил именно Польшу в развязывании вооружённого конфликта. Также было объявлено о включении вольного города Данцига в состав Рейха. И вот что характерно: заявлений польской стороны или её союзников относительно войны в газете приведено совсем не было, только сообщения об объявлении всеобщей мобилизации в Англии и Франции и военных приготовлениях других держав.
Такое однобокое представление ситуации в международной политике было характерной чертой всех советских СМИ на протяжении всего времени. Из выступления Гитлера в Рейхстаге: «По словам Гитлера, первым ответом Польши на германские предложения была мобилизация, а вторым — усиление террора. В течение прошлой ночи произошел 21 пограничный инцидент, ночью 31 августа число их выросло до 40.
ООО «АдвМьюзик» заключил лицензионные соглашения с крупнейшими российскими правообладателями на использование музыкальных произведений. Полная информация.
Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах. Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ. Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории.
Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже. Кто придерживается правил гуманной войны, может рассчитывать, что мы сделаем то же самое. Я буду продолжать борьбу против кого угодно, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права. Прошло шесть лет, как я тружусь на благо германской обороны. Более 90 миллиардов потрачено за это время на вооружённые силы. Они теперь лучше экипированы и несравнимы с тем, какими они были в 1914 году.
Моя вера в них непоколебима. Когда я создавал эти силы, и теперь, когда я призываю германский народ к жертвам и, если необходимо, к самопожертвованию, я имел и имею на это право, потому что сегодня я сам полностью готов, как и прежде, принести себя в жертву. Я не прошу ни от одного немца делать больше того, что я был готов все эти четыре года сделать в любое время. Не будет никаких трудностей для немцев, которым бы не подвергался и я. Вся моя жизнь принадлежит моему народу — более, чем когда-либо. Отныне я — первый солдат германского Рейха.
Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражения я не переживу. Если что-нибудь во время борьбы случится со мной, тогда мой первый преемник — товарищ-по-партии Геринг; если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Герингом, мой следующий преемник — товарищ-по-партии Гесс. Вы будете обязаны подчиняться им как фюрерам с такой же слепой верностью и повиновением, как мне самому. Если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Гессом, тогда в соответствии с законом соберется сенат и выберет из числа членов сената наиболее достойного, наиболее храброго преемника. Как национал-социалист и как немецкий солдат, я вступаю в борьбу с недрогнувшим сердцем.
Вся моя жизнь — лишь бесконечная борьба во имя моего народа, его возрождения, и во имя Германии. Был только один лозунг в этой борьбе — вера в этот народ. Одно слово мне никогда не было знакомо — сдаться. Если кто-нибудь считает, что нас, возможно, ожидают трудные времена, прошу его задуматься над тем, что однажды прусский король вместе со своим до смешного малым государством противостоял крупнейшей коалиции и в ходе всего трёх сражений в конечном счете пришел к победе, ибо у него было верящее и сильное сердце, которое нужно и нам сегодня. А потому я хотел бы сразу заверить весь мир: ноябрь 1918 г. Будучи сам готов в любой момент отдать свою жизнь ее может взять кто угодно — за мой народ и за Германию, я требую того же и от каждого другого.
Ну, а тот, кто думает, будто ему прямо или косвенно удастся воспротивиться этому национальному долгу, должен пасть. Нам не по пути с предателями. Тем самым все мы выражаем приверженность нашему старому принципу. Не имеет никакого значения, выживем ли мы сами, необходимо, чтобы жил наш народ, чтобы жила Германия!
Глава советской дипломатии вновь «отнёсся с пониманием» к сообщению германского посла и выразил ему «полное удовлетворение». А 17 июня 1940 года, после взятия немцами Парижа и за пять дней до капитуляции Франции, Молотов сам пригласил к себе посла Германии, чтобы от имени Советского Союза поздравить его с «блестящим успехом германских вооружённых сил». О начинавшихся в Польше и западных странах преследованиях нацистами евреев она не сообщала ничего. Кроме того, летом 1940 года внимание советской печати переключилось на очередные «освободительные мероприятия» советских войск — присоединение государств Прибалтики и Бессарабии.
Момент для этого был как раз самый подходящий, так как все силы Германии в это время находились на Западе. В ноябре 1940 года Молотов посетил Берлин с официальным визитом. После того, как стороны не пришли к взаимоприемлемому соглашению о разделе сфер влияния, тон советских газет по отношению к Германии несколько охладел. Но враждебные выпады и вообще какая бы то ни было негативная информация о Третьем рейхе по-прежнему не допускались. Ход воздушной битвы над Англией, в которой Германия потерпела первую неудачу, и другие военные действия освещались, главным образом, по официальным немецким источникам.
Adolf Hitler - Speech from 01.09.1939
1936655Führer and Reichskanzler Adolf Hitler's Address to the Reichstag1939Adolf Hitler. Достаточно того, что "в речи Гитлера 1 сентября 1939 года подобных слов нет". в Рейхстаге от 1 сентября 1939 года. 1936655Führer and Reichskanzler Adolf Hitler's Address to the Reichstag1939Adolf Hitler. Когда 3 сентября 1939 г. Англия объявила войну Германскому рейху, снова повторилась британская попытка сорвать любое начало консолидации и вместе с тем подъема Европы посредством борьбы против самой сильной в данное время державы континента. За 15 лет до того, как национал-социалистическая партия пришла к власти, была возможность мирного урегулирования проблемы.
встреча на эльбе
| «Кровавый союз» – статья вторая, из цикла «ПРАВДА?» | Так случилось, например, с документами, относящимися к советско-германским переговорам 1939 года. |
| Речь Адольфа Гитлера, произнесенная 30 января 1939 года перед Рейхстагом | — Речь рейхсканцлера А. Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 г.[5]. |
| Речь Гитлера 1 сентября 1939 года — Википедия | 1 сентября 1939 года, в 4 часа 45 минут без объявления войны германские войска перешли польскую границу и двинулись на Восток. |
| Речь гитлера перед вторжением в ссср | О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. |
| Речь Гитлера 1 сентября 1939 года — Рувики | Газета «Правда» от 1 сентября 1939 года выходит с размещённым на первой полосе сообщением министра иностранных дел В.М. Молотова на внеочередной сессии Верховного Совета СССР о ратификации Советско-Германского договора о ненападении. |
Первый день войны в зеркале мировой прессы
Осенью 1939 года и весной 1940 года первые результаты этой миссии Криппса дали себя знать. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ. 5 сентября 1939 года посол Польши в СССР просил советского премьера Молотова оказать его стране военно-техническую помощь, но было поздно. Выступление Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 года. По этому случаю он был в специально сшитой униформе генералиссимуса вместо обычной коричневой формы НСДАП. Речь Адольфа Гитлера в Рейхстаге 1 сентября 1939 года | Пикабу.
Вторая мировая. Первые залпы
Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет. Вчера вечером они не прислали нам полномочного представителя, а вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё ещё раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское Правительство также сказало, что сообщит Англии своё решение. Депутаты, если бы Германское Правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такой обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами.
Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу, потому что то время, когда они поступили, прошла внезапная польская всеобщая мобилизация, сопровождаемая большим количеством польских злодеяний. Они повторились прошлой ночью. Недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьёзными. Поэтому я решил прибегнуть к языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев. Эта позиция Рейха меняться не будет.
Я бы хотел, прежде всего поблагодарить Италию, которая всегда нас поддерживала. Вы должны понять, что для ведения борьбы нам не потребуется иностранная помощь. Мы выполним свою задачу сами. Нейтральные государства уверили нас в своём нейтралитете, так же, как и мы гарантируем их нейтралитет с нашей стороны. Когда государственные деятели на Западе заявляют, что это идёт вразрез их интересам, я только могу сожалеть о таких заявлениях.
Это не может ни на мгновение смутить меня в выполнении моих обязанностей. Что более важно? Я торжественно уверил их, и я повторяю это — мы ничего не просим от западных государств и никогда ничего не попросим. Я объявил, что граница между Францией и Германией — окончательна. Я неоднократно предлагал Англии дружбу и, если необходимо, самое близкое сотрудничество, но такие предложения не могут быть только односторонними.
Они должны найти отклик у другой стороны. У Германии нет никаких интересов на Западе, наши интересы кончаются там, где кончается Западный Вал. Кроме того, у нас и в будущем не будет никаких интересов на западе. Мы серьёзно и торжественно гарантируем это и, пока другие страны соблюдают свой нейтралитет, мы относимся к этому с уважением и ответственностью. Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь.
Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны.
Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов. Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом.
Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах. Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ.
Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже. Кто придерживается правил гуманной войны, может рассчитывать, что мы сделаем то же самое. Я буду продолжать борьбу против кого угодно, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права. Прошло шесть лет, как я тружусь на благо германской обороны. Более 90 миллиардов потрачено за это время на вооружённые силы. Они теперь лучше экипированы и несравнимы с тем, какими они были в 1914 году. Моя вера в них непоколебима. Когда я создавал эти силы, и теперь, когда я призываю германский народ к жертвам и, если необходимо, к самопожертвованию, я имел и имею на это право, потому что сегодня я сам полностью готов, как и прежде, принести себя в жертву. Я не прошу ни от одного немца делать больше того, что я был готов все эти четыре года сделать в любое время.
Не будет никаких трудностей для немцев, которым бы не подвергался и я. Вся моя жизнь принадлежит моему народу — более, чем когда-либо. Отныне я — первый солдат германского Рейха. Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражения я не переживу. Если что-нибудь во время борьбы случится со мной, тогда мой первый преемник — товарищ-по-партии Геринг; если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Герингом, мой следующий преемник — товарищ-по-партии Гесс. Вы будете обязаны подчиняться им как фюрерам с такой же слепой верностью и повиновением, как мне самому. Если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Гессом, тогда в соответствии с законом соберется сенат и выберет из числа членов сената наиболее достойного, наиболее храброго преемника. Как национал-социалист и как немецкий солдат, я вступаю в борьбу с недрогнувшим сердцем. Вся моя жизнь — лишь бесконечная борьба во имя моего народа, его возрождения, и во имя Германии.
Был только один лозунг в этой борьбе — вера в этот народ. Одно слово мне никогда не было знакомо — сдаться. Если кто-нибудь считает, что нас, возможно, ожидают трудные времена, прошу его задуматься над тем, что однажды прусский король вместе со своим до смешного малым государством противостоял крупнейшей коалиции и в ходе всего трёх сражений в конечном счете пришел к победе, ибо у него было верящее и сильное сердце, которое нужно и нам сегодня. А потому я хотел бы сразу заверить весь мир: ноябрь 1918 г. Будучи сам готов в любой момент отдать свою жизнь ее может взять кто угодно — за мой народ и за Германию, я требую того же и от каждого другого. Ну, а тот, кто думает, будто ему прямо или косвенно удастся воспротивиться этому национальному долгу, должен пасть. Нам не по пути с предателями. Тем самым все мы выражаем приверженность нашему старому принципу.
Не задано ни одного критического вопроса, не звучит ни намека на какую-либо критику нацизма — ни в разговоре с Гитлером, ни в самой статье для читателей. Наоборот — офис Гитлера производит «впечатление изысканности и ухоженности». Интервью по большей части представляет собой монолог: Гитлер говорит, а Аурен слушает. Ведь он и сам очарован Гитлером. Он пытается отобразить силу его обаяния, почти мистическую, впечатляющую мощь этого человека. То, что он пишет, хорошо вписывается в отношение к мифу о Гитлере, которое царило в июне 1933 года. Глубоко мыслящий человек с внутренней силой», — говорит Клас Омарк. Поддерживали амбиции Гитлера «Афтонбладет» за 1930-е годы должна была превратиться в крупнейшую вечернюю газету Скандинавии, но на момент интервью она все еще оставалась небольшим изданием. Лишь 20-30 пишущих журналистов работали в редакции в стокгольмском квартале Клара. Аурен писал в своих мемуарах: «Интервью разрешили взять незначительной стокгольмской вечерней газетке с небольшим тиражом, скудными финансами, а интервьюером назначили самого молодого человека в редакции. Я бы еще добавил, что ничто из этого нельзя было объяснить обычным немецким дружелюбием. Последнее — не совсем правда. Само собой, «Афтонбладет» с внутриполитической точки зрения оставалась «нейтральной» правоцентристской газетой, и на выборах в 1932 году она призывала своих читателей голосовать за предшественников партии «Либералы». В то же время газета была дружелюбно настроена к немцам и откровенно положительно относилась к нацистскому режиму в этой стране. В первом портрете-описании нового немецкого рейхсканцлера Адольфа Гитлера от 31 января 1933 года был взят позитивный тон. Страх перед коммунизмом Несколько месяцев спустя Гитлер уничтожил всю политическую оппозицию и превратил Германию в нацистскую диктатуру, уничтожив все человеческие свободы и права. Причина этого состояла в том, что газета считала большой угрозой советский коммунизм. И способы отражать эту угрозу варьировались от страны к стране: демократия в этом смысле не всегда была оптимальным вариантом. В Швеции оплот защиты против опасности мог носить имя Пэр-Альбин Ханссон Per-Albin Hansson, председатель Социал-демократической рабочей партии Швеции и премьер-министр Швеции в 1932—1936 и 1936—1946 годах — прим. Вместо этого газета насмехалась над теми участниками общественных дискуссий, которые противопоставляли себя Гитлеру. Нас, шведов, не должно было волновать, как они там в Германии улаживали свои внутренние дела», — пишет Стиг Хаделиус. СССР считали державой, которая действительно угрожает всей цивилизации. Этот страх с оттенком расизма нельзя недооценивать», — говорит Клас Омарк. Не только у «Афтонбладет» была такая позиция, но в то же время и не все в Швеции ее разделяли. Дружелюбная к немцам — и самая большая «Афтонбладет» недолго поддерживала социал-демократов. Эта партия была слишком критически настроена по отношению к гитлеровской Германии и недостаточно внимания уделяла обороне, считала газета. Перед выборами в 1936 году читателей призвали голосовать за Народную партию Folkpartiet. До самого начала войны 1 сентября 1939 года «Афтонбладет» проводила дружелюбную по отношению к немцам линию. У Германии была «еврейская проблема», так что принять меры стало необходимо. Версальский мирный договор был несправедлив. Гитлер правильно делал, что вооружался и противостоял претензиям коммунизма на мировое господство. Он навел порядок в стране. В то же время круг читателей газеты быстро рос: к тому моменту, когда разразилась война, «Афтонбладет» была самой крупной газетой Стокгольма. Дружелюбное отношение к немцам, возможно, и не стало непосредственной причиной, но точно не помешало. Когда Германия 22 июня 1941 года вторглась в Советский Союз, передовица «Афтонбладет» звучала лирически: «Окруженная западными державами Германия разорвала свои оковы и с новыми силами вышла на свободу, навстречу своей европейской и исторически значимой миссии — раздавить красный режим», — писала газета. Поддержка Германии начала угасать, лишь когда последняя начала терпеть неудачи в 1943 году. Полная версия эксклюзивного интервью с Адольфом Гитлером, 22 июня 1933 года В будущем личность будет играть решающую роль в политической жизни, говорит Адольф Гитлер Cоциал-демократия свою роль уже отыграла, считает канцлер. Колониальная идея неактуальна: у Германии достаточно земли для возделывания в Восточной Пруссии. Немецкий национал-социализм нельзя механически скопировать в другие страны. Вчера в Берлине немецкий канцлер принял репортера «Афтонбладет», который пишет под именем Григгс, и дал ему сенсационное интервью. Это его первое интервью шведской газете. Берлин, среда. Адольф Гитлер сегодня дал свое первое интервью шведскому изданию в роли немецкого рейхсканцлера. Он принял меня в своем рабочем кабинете в рейхсканцелярии, здание которой — скорее практичное, чем красивое —расположено чуть в стороне, напротив министерства иностранных дел на Вильгельмштрассе. Оно больше напоминает современный универмаг, чем правительственное учреждение.
View Larger Image Любая аналогия ложна? Речь Гитлера 1 сентября 1939 Вы когда-нибудь читали речь фюрера в день нападения на Польшу? Там слишком много интересных моментов. Если кто-то подозревает, что Гитлер там сказал нечто вроде «какие нам нужны основания для войны, алло, мы же злые нацисты, мы любим войну, нам не надо никакого повода! Обращает на себя внимание, что Адольф Гитлер в речи 1 сентября 1939: Многократно уверяет, что он, противник войны, предпринимал «бесконечные попытки» мирного урегулирования. Несколько раз обвиняет в ущемлении прав проживающих за границей немцев. Говорит об исконности земель, германской культуре, распространённой на некоторых территориях Польши. При этом говорит не о планах аннексии, а о желании добиться «мирного сосуществования» с Польшей. Жалуется, что ранее предлагал Англии «самое близкое сотрудничество», но это не нашло отклика. Сообщает, что дал приказ войскам атаковать только военные цели.
«Не пережить поражения»
Речь гитлера сентябрь 1939. Газета «Правда» от 1 сентября 1939 года выходит с размещённым на первой полосе сообщением министра иностранных дел В.М. Молотова на внеочередной сессии Верховного Совета СССР о ратификации Советско-Германского договора о ненападении. Адольф Гитлер выступает на чрезвычайном заседании рейхстага 1 сентября 1939 года.
Речь гитлера 1 сентября 1939
Но в Польше Адольф Гитлер продемонстрировал всему миру свое военное лидерство. Люфтваффе выполняли его приказы и атаковали только военные объекты. Отрывок из нацистской брошюры о бомбардировке Кёльна британскими ВВС. Мы напоминаем, что нацизм - зло, Адольф Гитлер - ужасный человек и военный преступник.
До 1945 г. По Мюнхенскому соглашению 1938 г. Судетская область вошла в состав Германии. Сколько же крови мы пролили напрасно, пытаясь достичь этой цели! Сколько миллионов германцев сознательно или нет, вступили на горький путь внезапной или мучительной смерти ради достижения этого идеала!
Сколько других были приговорены провести свои жизни за стенами крепостей и тюрем, жизни, которые они бы с радостью отдали во имя великой Германии! Сколько сотен тысяч, ведомых страданием и нуждой, были разбросаны по всему миру бесконечным потоком германской эмиграции! В течении долгих лет, многие из них все еще думали о своей нечастной родине, но со сменой поколений, уходит и эта мысль. А теперь, за один год оказалось возможным реализовать эту мечту. Эта победа далась нам не без борьбы, как кажется беспечным буржуа. Этому году германского объединения предшествовало почти двадцать лет фанатичной борьбы за политическую идею. Сотни тысяч, нет, миллионы целиком посвятили этой идее себя, свое физическое и экономическое существование.
При этом даже прилежные исследователи Второй Мировой на Западе редко обращают внимание на то, что в 1935 — 39 СССР чуть ли не в одиночку сражался с нацистским режимом в Германии — и дипломатическими, и пропагандистскими методами. Да и на полях сражений будущие главные герои Второй мировой встречались задолго до 1 сентября 1939-го — в Испании. На стороне Франко воевали двести тысяч итальянцев и немцев — многие из них погибнут в русских снегах. Против них сражались граждане СССР более 2-х тысяч и более пятисот русских эмигрантов. Только в Советском Союзе с первых месяцев правления Гитлера выходили антинацистские книги, фильмы, песни. Режиссёр Герберт Рапопорт, почувствовав на себе напор гитлеровского антисемитизма, из Берлина переехал в Голливуд. Оба они были не только евреями, но и коммунистами. И оба в середине тридцатых обосновались в СССР. Раппопорт давно задумал антифашистскую картину, но реализовать этот проект смогу только в Ленинграде. Работа над фильмом «Профессор Мамлок» началась в 1936-м году. Да, после августа 1939-го многое переменилось. Фон Риббентроп барственно посверкивал массивным перстнем в ложе Большого театра, наблюдая за чудесами советских балерин. Антифашистская риторика исчезла из употребления, фильмы и книги оказались в запасниках, а главными врагами «прогрессивного человечества» в пропаганде стали англичане и польские паны. От такого поворота многие растерялись — и в СССР, и в Германии любое переключение скоростей в пропагандистской машине сказывалось на жизни миллионов людей. Но самые «идейные» понимали, что это временная мера, компромисс, и страна готовится к войне. Мюнхенский сговор Дипломатическая борьба 1930-х неплохо известна нам по опубликованным документам — и трудно не увидеть, что Москва долго пыталась сколотить антигитлеровскую коалицию, но английская и французская дипломатия отнеслась к советским коллегам презрительно. И загнанный в угол Кремль сделал сильный ход. Гитлер стремился к большой войне, в этом не сомневались ни в Лондоне, ни в Москве. Война была целью его политики, гитлеровским символом веры. Накануне наступления на Восток, 22 августа, на совещании командного состава фюрер заявил: «Наша сила — в подвижности и жестокости. Чингис-хан с полным сознанием и легким сердцам погнал на смерть миллионы детей и женщин. Однако история видит в нем лишь великого основателя государства. Мне безразлично, что говорит обо мне одряхлевшая западная цивилизация. Я отдал приказ — и расстреляю каждого, кто скажет лишь слово критики. Приказ гласит: цель войны состоит не в достижении определенной линии, а в физическом уничтожении противника.
Да, массово выдавливали немецкое население со своих территорий, считая их пятой колонной. Но, когда Гитлер начал раздел Чехословакии, Сталин собирался направить на помощь чехам войска. Но поляки не пустили наши танки через свою территорию. И не потому что русских они не любили еще больше, чем немцев, а просто сами решили съесть кусок Чехословакии. Поляки не были белыми и пушистыми, это так. Но Польша не напала бы на Германию. И многим казалось, что СССР не должен был быть заинтересован, чтобы у его границ вместо не слишком сильной Польши появилась мощная и агрессивная фашистская Германия. Но поляки опоздали. У Москвы две недели как был подписан с Берлином пакт о ненападении. И тогда Вторая мировая не началась бы? Поляки - нация с гонором. А война назревала. Многим еще до Мюнхена стала понятна ущербность политики умиротворения Гитлера. Даже внутри Британии. Например, тот же Черчилль резко выступал против нее. Считал, что проблему надо решать, пока Германия резко не усилилась. И британские гарантии Польше - всего лишь желание взять хотя бы устный реванш за Мюнхен. Было очевидно, что британцы защитить Польшу не смогут. У Англии не было сильной сухопутной армии. Или созерцали со стороны, как пойдет? У тех и у других тогда была самостоятельная политика. Но Рузвельт понимал, что проблему Гитлера придется решать. Не понимал только - как. В Америке были сильны настроения не вмешиваться в дела Европы. И руки Рузвельта были связаны. Рычагов остановить Вторую мировую в 1939-м он не имел: у США на тот момент не было ни сильной армии, ни получившей разгон военной промышленности. Притом для немцев даже та компания легкой прогулкой не стала. Они только самолетов в Польше потеряли около 560, что для них стало полной неожиданностью!
Речь Адольфа Гитлера, произнесенная 30 января 1939 года перед Рейхстагом
Чингис-хан с полным сознанием и легким сердцам погнал на смерть миллионы детей и женщин. Однако история видит в нем лишь великого основателя государства. Мне безразлично, что говорит обо мне одряхлевшая западная цивилизация. Я отдал приказ — и расстреляю каждого, кто скажет лишь слово критики. Приказ гласит: цель войны состоит не в достижении определенной линии, а в физическом уничтожении противника. Поэтому я — пока лишь на Востоке — подготовил мои части «Мертвая голова», отдав им приказ без сожаления и жалости уничтожать мужчин, женщин и детей польского происхождения. Только так мы можем завоевать жизненное пространство… Польша будет обезлюжена и населена немцами, а в дальнейшем господа, с Россией случится то же самое… Мы разгромим Советский Союз.
Тогда грядет немецкое мировое господство». Немцы в августе 39-го воспринимали отмашку к началу войны с экстатическим восторгом. Говорят, Геринг даже в пляс пустился после слов фюрера. Предчувствия катастрофы у них не было. Когда государственные мужи, отвергая путь компромисса, начинают разрубать Гордиевы узлы — на публику это действует гипнотически. Правда, за гипнозом следует мучительное похмелье, до которого не все доживут.
Это касается не только Германии. Трагично, что в июне 1941-го немцы выиграют разведигру, введут в заблуждение и Сталина, и армейское командование. Длительное сотрудничество СССР и нацистской Германии не могло состояться: слишком много между ними было идейных и экономических противоречий. К тому же, Сталину и Гитлеру, как некогда Наполеону и императору Александру было тесно на одном континенте. Мы не раз услышим от наших американских и английских доброжелателей, что Россия, как и Германия, была в 1939-м «поджигателем войны». А куда причислить Британию и Францию, которые в 1938-м спасли Гитлера в трудной ситуации, открыв ему дорогу к расширению границ Германии.
Это Мюнхенский сговор превратил Германию в империю, а Советский Союз оставил в изоляции, из которой пришлось выползать рискованными маневрами. Началась война на истребление народов, в которой Европа едва не прекратилась в пепелище. Германия всё сметала на своём пути, пробиваясь к ресурсам, подминая под себя страны. Что сумеет мир противопоставить Берлину? Упрямство Черчилля, нарастающую экономическую мощь заокеанской империи, которая воспользовалась всеевропейской бойней, но главное — мужество потомков Александра Невского и Суворова и мощь загадочной страны, которая не распадётся после первых сокрушительных ударов Вермахта. И даже кровопролитная Финская война находилась на обочине большого противостояния систем.
Я торжественно уверил их, и я повторяю это — мы ничего не просим от западных государств и никогда ничего не попросим. Я объявил, что граница между Францией и Германией — окончательна. Я неоднократно предлагал Англии дружбу и, если необходимо, самое близкое сотрудничество, но такие предложения не могут быть только односторонними. Они должны найти отклик у другой стороны. У Германии нет никаких интересов на Западе, наши интересы кончаются там, где кончается Западный Вал. Кроме того, у нас и в будущем не будет никаких интересов на западе.
Мы серьёзно и торжественно гарантируем это и, пока другие страны соблюдают свой нейтралитет, мы относимся к этому с уважением и ответственностью. Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами.
Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов. Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом. Любая попытка Запада помешать нам потерпит неудачу.
В то же время я хочу заявить, что это политическое решение имеет огромное значение для будущего, это решение — окончательное. Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. В Москве этому договору рады также, как и вы рады ему. Подтверждение этому — речь русского комиссара иностранных дел, Молотова. Я предназначен, чтобы решить: первое — проблему Данцига; второе — проблему Коридора, и третье — чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование.
Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах. Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ.
Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже. Кто придерживается правил гуманной войны, может рассчитывать, что мы сделаем то же самое. Я буду продолжать борьбу против кого угодно, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права.
What more is wanted? I have solemnly assured them, and I repeat it, that we ask nothing of those Western States and never will ask anything.
I have declared that the frontier between France and Germany is a final one. I have repeatedly offered friendship and, if necessary, the closest co-operation to Britain, but this cannot be offered from one side only. It must find response on the other side. Germany has no interests in the West, and our western wall is for all time the frontier of the Reich on the west. Moreover, we have no aims of any kind there for the future. With this assurance we are in solemn earnest, and as long as others do not violate their neutrality we will likewise take every care to respect it.
I am happy particularly to be able to tell you of one event. You know that Russia and Germany are governed by two different doctrines. There was only one question that had to be cleared up. Germany has no intention of exporting its doctrine. Given the fact that Soviet Russia has no intention of exporting its doctrine to Germany. I no longer see any reason why we should still oppose one another.
On both sides we are clear on that. Any struggle between our people would only be of advantage to others. We have, therefore, resolved to conclude a pact which rules out for ever any use of violence between us. It imposes the obligation on us to consult together in certain European questions. It makes possible for us economic co-operation, and above all it assures that the powers of both these powerful States are not wasted against one another. Every attempt of the West to bring about any change in this will fail.
At the same time I should like here to declare that this political decision means a tremendous departure for the future, and that it is a final one. Russia and Germany fought against one another in the World War. That shall and will not happen a second time. In Moscow, too, this pact was greeted exactly as you greet it. I can only endorse word for word the speech of Russian Foreign Commissar, Molotov. I am determined to solve 1 the Danzig question; 2 the question of the Corridor; and 3 to see to it that a change is made in the relationship between Germany and Poland that shall ensure a peaceful co-existence.
In this I am resolved to continue to fight until either the present Polish government is willing to continue to bring about this change or until another Polish Government is ready to do so. I am resolved to remove from the German frontiers the element of uncertainty, the everlasting atmosphere of conditions resembling civil war. I will see to it that in the East there is, on the frontier, a peace precisely similar to that on our other frontiers. In this I will take the necessary measures to se that they do not contradict the proposals I have already made known in the Reichstag itself to the rest of the world, that is to say, I will not war against women and children. I have ordered my air force to restrict itself to attacks on military objectives. If, however, the enemy thinks he can form that draw carte blanche on his side to fight by the other methods he will receive an answer that will deprive him of hearing and sight.
Только островитяне, с их ограниченным пониманием, могли представить, что красная чума остановится сама по себе, перед святостью демократической идеи или у границ нейтральных государств. Спасение Европы началось с одного конца континента — с Муссолини и фашизма. Национал-социализм продолжил это спасение в другой части Европы, и в настоящий момент мы наблюдаем как, в третьей, пока еще отсталой стране, совершается такая же драматическая отважная победа над еврейским интернационалом, пытающимся уничтожить европейскую цивилизацию. Что такое шесть лет, в жизни одного человека — не говоря уже о жизни народа? В столь короткий период развития, едва ли можно увидеть признаки всеобщего застоя, упадка или напротив — прогресса. Однако, те шесть лет, что теперь находятся позади, наполнены самыми грандиозными событиями за всю историю Германии. Сегодня, шесть лет спустя, я произношу эту речь, перед первым Рейхстагом великой Германии.
На самом деле, мы — может быть быстрее любого иного поколения — способны провести в жизнь весь смысл этих праведных слов: «Чудо, милостью Господней».
Вторая мировая. Первые залпы
О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Речь Адольфа Гитлера, произнесенная 30 января 1939 года перед Рейхстагом по случаю шестой годовщины прихода Гитлера к власти. В 1939 году Гитлер не имел ни сил, ни ресурсов, ни реалистичных планов для ведения войны против СССР. 01:05. Лукашенко предложил объявить перемирие на Украине – Москва 24. Недавно в одном из мидовских комментариев прочитал: "Ни для кого не секрет, что режим Зеленского не самостоятелен в своей антицерковной политике. Речь рейхсканцлера А. Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 г. | Документы XX века (рус.).