Александринский театр. Преступление и наказание. Спектакль по роману Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» – первая работа на александринской сцене одного из самых значительных режиссеров современной Восточной Европы, художественного руководителя Венгерского Национального театра Аттилы Виднянского.
"Преступление и наказание" в Александринском театре, реж. Аттила Видянский
Слава Богу, что на день рождения Достоевского мы имеем возможность его сыграть", – отметил художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин. Санкт-Петербургского Домашнего Театра Гр. Иванов. Билеты на спектакль Преступление и наказание (Александринский театр). Постановка «Преступления и наказания» с российским театром позволила Виднянскому глубже вникнуть в философию Достоевского, который является одним из самых почитаемых зарубежных писателей в Венгрии. Спектакль «Преступление и наказание» в Александринском театре поставлен Аттилой Виднянским, художественным руководителем Венгерского национального театра.
Спектакль "Преступление и наказание"
Его и можно читать всю жизнь, и каждый раз он будет звучать немного иначе. Через пару лет я обязательно хочу поставить «Преступление и наказание» в Венгрии. Я считаю, что это произведение должно быть в репертуаре. Потому что это ответ театра, на все те вопросы, которые нас окружают. Правильный ответ». Аттила Виднянский. Премьера — 10 сентября 2016 года Александринский тетр благодарит за помощь в работе над спектаклем Анастасию Фёдорову и Андраша Козьму.
Так, первым опытом в мае прошлого года стал спектакль-перформанс по специально написанной Борисом Акуниным пьесе «Драма на шоссэ». Среди присяжных, от вердикта которых зависел финал, были медийные личности — от Константина Богомолова до Татьяны Толстой. Теперь же в Александринском был представлен спектакль «Суд над Раскольниковым», в основу которого лег не роман Достоевского, но пьеса белорусского писателя Саши Филипенко, в которой он излагает свои реминисценции на заданную тему. У режиссера Антона Оконешникова спектакль почти получился. Почти — потому что литературная основа в части Филипенко, а не Достоевского была откровенно рыхлой и потребовала от создателей чрезвычайного напряжения сил. Само по себе появление в афише Национального российского театра пьесы Филипенко — явление замечательное. Автор, работавший вначале на Первом канале, а после на «Дожде», является активным участником белорусской оппозиции, и протестное мировоззрение пронизывает всю его пьесу. Ее постановка в Александринском — доходчивый пример для тех, кто твердит о засилье цензуры в российском театре. Могут более не напрягаться — чего нет, того нет. Идея, которую внедряет в историю «Преступления и наказания» Филипенко, все та же, активно педалируемая в российском общественном поле: противостояние гуманного и светлого нового поколения косности и злобе тех, кто уже, по мнению улицы, «отжил свое». Убийство Родионом Раскольниковым старухи-процентщицы и ее сестры показалось Филипенко отличным поводом порассуждать на эту тему. В качестве дяденьки для битья у нынешних мальчиков выступает некто гражданин Печейкин Дмитрий Белов , заместитель председателя организации «Униженные и оскорбленные», православный и безработный коммунист. Оскорблен он мыслями и деяниями Раскольникова и художественным экстремизмом произведения, но к самому Достоевскому слава Богу! Именно Печейкин олицетворяет тех, кто считает преступление преступлением и выступает за принятие мер с целью сохранения сложившихся в обществе порядков. Он заполошен, туповат, порой истеричен и всегда очень неприятен — словом, все, как принято в фейсбучных постах представителей пламенной уличной молодежи, которые они посвящают своим идеологическим противникам. Спектакль построен в форме трансляции судебного заседания в эфире телеканала с ожидаемым названием «Русский вестник».
В том смысле, что у Тарантино смерть не рассматривается как драма, она — только эпизод жизни. Из истории Раскольникова изъяты моменты физических мучений, хотя сохранены и текст, и структура романа. Но при этом каждый монолог изъят из зоны нравственных и моральных мучений. Вот что здесь от Тарантино».
Он разоблачает убийцу. Самой яркой актерской работой можно назвать роль Свидригайлова, исполненную Дмитрием Лысенковым. Он выскакивает как черт из табакерки и становится смысловым центром спектакля. Он и жалок, и мерзок, и смешон. Он интересней Раскольникова Александр Поламышев , задуманного режиссером скорее наблюдателем, чем активным исполнителем. Игра Виктории Воробьевой Катерина Ивановна подобна вихрю. Ее героиня с болезненными выходками устраивает эмоциональную встряску в зале во время каждого монолога. Она как противоположность хрупкой, кроткой Сони Анна Блинова с дрожащим голоском. Весь актерский ансамбль - от главного героя до массовки — работает мощно и слажено. Каждая роль — маленький винтик в этом авангардном мраке, накрывающим сцену. Спектакль поставили в 2016 году, когда Александринка и Национальный театр Будапешта решили «обменяться» худруками. Валерий Фокин уехал в Будапешт ставить «Крокодила» по рассказу Достоевского.
О мероприятии
- Преступление и наказание
- Telegram: Contact @alexandrinsky
- Материалы рубрики
- Суд над Раскольниковым: приговор выносит зритель - Год Литературы
- "Преступление и наказание" в Александринском театре, реж. Аттила Видянский
- Подписаться
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ (X МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕАТРАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ
Этот спектакль открыл не только программу фестиваля, но и новый театральный сезон Александринского театра. В течение пяти часов зрители сопереживали известной истории, показанной на сцене в новом прочтении. По словам Александра Поламишева, исполнителя роли Раскольникова, события спектакля происходят не в прошлом, а в настоящем. Его создатель подчеркнул это, одев персонажей в современную одежду. Хотя часть зрителей досмотрела спектакль до конца из-за его продолжительности, скучным его не назвал никто.
И когда он с насмешливым равнодушием бросает этому Раскольникову: «Стало быть, под дверью нельзя подслушивать, а старушек можно топором лущить? Уже в самом начале спектакля режиссер представляет этого персонажа как «двойника» героя: Раскольников, появляясь на сцене слева, держит опущенной правой рукой топор; Свидригайлов — флегматично прогуливается среди толпы справа с положенным на плечо охотничьим ружьем. В самом факте двойничества никакого режиссерского открытия, разумеется, нет. В романе, как известно, развернута многофигурная система двойников героя, и Свидригайлов — только один из них. Тема палача, являющегося одновременно и жертвой, доводится в линии Свидригайлова до предельного усиления.
Кажется, в прежних инсценировках романа не обращалось особого внимания на то, что этот «черту преступивший» любитель несовершеннолетних девочек — игрок. Ставший жертвой своей уже покойной супруги Марфы Петровны, которая спасла его, проигравшего немыслимую сумму, от долговой тюрьмы выкупом в «тридцать тысяч сребреников», а потом после венчания увезла его в деревню. И сделала бы! Именно это обстоятельство проливает свет на отношения Свидригайлова с сестрой Раскольникова. Любви тут нет. Этот Свидригайлов любить не способен органически. И даже животное сладострастие не играет в отношениях с Авдотьей Романовной столь уж важной и определяющей роли. Есть азарт игрока, жаждущего подчинить своей воле сильную женщину — словно воскресшую в этой Дунечке прежнюю его тираншу Марфу Петровну — причем подчинить, не прибегая к слишком примитивной для такого случая физической силе и чрезмерно грубому шантажу. В сцене ментальной «дуэли» с этой гордой и неприступной девушкой Свидригайлов меняется столь же разительно, как Порфирий — в сцене своего последнего разговора с Раскольниковым.
Речь, движения актера становятся другими, начиная излучать энергию какого-то даже не человеческого, а отвратительного змеиного существа. Встречая резкий отпор, он мечется, извивается, темп речи заметно ускорен, в глазах появляется раньше начисто отсутствовавший блеск — ясно, что здесь Свидригайлов играет ва-банк, и от исхода этой игры зависит его физическое существование. Дуня, какой ее представляет Василиса Алексеева с первого своего появления на сцене, могла бы стать достойной соперницей Марфы Петровны и в любой момент заняла бы ее место, если б только того захотела. Прямая осанка, уверенные движения, взгляд такой же прямой и холодный, как умеренно энергичная твердая речь. Чувствуется, что решение принести себя «в жертву» ради «милого Роди» — средство унизить мать и брата своим «благородством». О таких говорят — «смирение паче гордыни». Вот только Лужин ей отвратителен больше Свидригайлова и — коли уж выдался случай — она предпочитает прямодушно доверчивого и влюбленного в нее Разумихина о котором так и хочется прошептать: «ох, бедолага…». Участь Свидригайлова предрешена. И лишь после «дуэли» сестры со Свидригайловым Раскольников решается на прежде неприемлемый для него шаг.
Финальная сцена решается режиссером как обратное зеркальное отражение начала. На сей раз — с мизансценой, не только синхронизируещей последние события спектакля, но и недвусмысленно уже отсылающей к средневековому принципу симультанности вместе с хорошо известной старинному театру символикой «правого» и «левого», незадействованной в начале. Слева — катающийся по полу, корчащийся, как бес от своего бессилия, Свидригайлов, натужно пытающийся покончить с собой. Справа — Раскольников и Соня, а еще правее — группа тех самых «черных ватников», что раньше пели, пританцовывали, смеялись, глазели, как любопытные посторонние зрители, на громкие скандалы, теперь же — замерли. А в глубине сцены, за спинами облаченной в черное Сони и Раскольникова, возникает, как угроза, тот самый гигантский белый топор, что уже появлялся на сцене в начале спектакля… Раскольников надевает на себя нательный крест, затем — черный ватник, берет из рук Сони Новый Завет. И когда раздается громкий выстрел, сопровождаемый огненным всполохом из пистолетного дула, и тело мертвого Свидригайлова застывает на полу, Раскольников выходит на авансцену и тихо, просто, с какой-то едва заметной детской робостью бормочет после непродолжительной паузы, посреди воцарившейся в театре тишины: «Это я убил…». Так финал представления, оспаривая его начало и «рифмуясь» с финалом первого акта, порождает катарсический эффект. Спектакль завершается как модернизированный миракль. Чудо произошло: Лазарь воскрес, а современному Савлу дается шанс обратитьтся в Павла.
Правда, этому Савлу придется, прежде чем дойти до Дамаска, осилить долгий путь: научиться не только элементарным традиционным истинам, но и Истине. Начиная почти с нуля — как младенцу, впервые вставшему на ноги и пока не умеющему ходить. Научиться, в том числе, и состраданию — не к какой-то абстрактной «твари дрожащей», а к самому убогому и, кажется, безнадежному ближнему, даже вот к этим ничтожным, опустившимся, «гордыми людьми» презираемым «ватникам» — потомкам тех самых «серых зипунов», которых решительно брал под защиту Достоевский в своей поздней публицистике. При всем своем вынужденном рационализме и холоде, несмотря на мощное сопротивление всех «предлагаемых обстоятельств», спектакль, наконец, приходит к точке, в которой смыкается с христианско-гуманистической традицией русской литературы. Режиссер, пользуясь огромным резервуаром средств не одного лишь сегодняшнего театра, указывает, вслед за русским классиком, на дилемму, от разрешения которой зависит не только судьба отдельного, как сказал бы Киркегор, «единичного», но и судьба всего современного европейского — в том числе и нашего — «постхристианского» общества: или самоуничтожение, или дающее шанс на жизнь восстановление христианской идентичности. Третьего не дано. Режиссер, однако, не учел одного обстоятельства: важнейшие для него смыслы считываются лишь религиозно ориентированным сознанием, обладающим, кроме всего прочего, достаточным историческим в том числе историко-театральным кругозором. Между тем современная публика — как массовая, так и «элитарная» — слишком разнородна, чтобы «современная мистерия», в которой, пускай, и учтены трудности, связанные с возможностью достучаться до сегодняшнего иррелигиозного сознания, смогла стать мистерией без кавычек. Мистерия все же предполагает изначальное религиозно-мировоззренческое единство сцены и публики.
А в наше время таковое невозможно.
Поэтому не стоит удивляться, что заметных художественных прорывов в выявлении связей проблематики Достоевского с важнейшими болевыми узлами сегодняшней российской жизни отечественная режиссура пока не демонстрирует. И не видит, что в изменившихся условиях «проклятые вопросы» Достоевского нисколько не устарели. Правда, формулировать их приходится заново и по-новому. Как там сказано у одного философа? В таком контексте спектакль, поставленный в Александринском театре венгром Аттилой Виднянским, выглядит обнадеживающим исключением и оказывается на редкость актуальным. Причем не только для России. Если сравнить его с другими прочтениями романов «великого пятикнижия», предложенными петербургской сценой в последние годы, то трудно не заметить, что позицию режиссера выгодно отличает отказ от игры на понижение — будь то давно «обкатанное» театром редуцирование прозы Достоевского до содержания детективно-мелодраматического триллера либо «эпатажные» фантазии «по мотивам», за коими не скрывается, как правило, ничего, кроме банального подросткового нигилизма или столь же инфантильного бегства за вчерашней интеллектуальной модой. Виднянскому, для которого важен императив сохранения европейской а стало быть, и русской культурной идентичности, определяемой в первую очередь христианством, не грозит сомнительный комплимент, подобный тому, который заслужила Евгения Сафонова за своих «Братьев» в театре «Приют Комедианта»: «Начиная спектакль с попытки установить коммуникацию с текстом «Карамазовых», в финале Сафонова приходит к выводу о невозможности всякого с ним контакта» [3].
Режиссер не склонен к порядком всем надоевшему «деконструктивистскому» шарлатанству; он движется в обратном направлении — не рвет связи между нашей современностью и художественным миром Достоевского, а заново устанавливает их. Причем сопрягая это намерение с трудно решаемой сегодня «сверхзадачей» — перебрасыванием мостов от современного «профанного» театра к религиозному театру Средневековья. Замах, согласитесь, впечатляющий, требующий убедительного контрапунктического переплетения «языков разных веков». Результат оказался интересным, хотя художественно противоречивым и слишком трудным для восприятия зрителем, неподготовленным для такого рода экспериментов. Первые рецензенты спектакля высказались против него, сочтя аморфной, даже бессмысленной всю выстроенную Виднянским театрально-драматургическую конструкцию. Согласиться не могу. Идея есть, причем достаточно самостоятельная, не позволяющая упрекать спектакль в иллюстративности по отношению к роману. Режиссер высказался не только определенно, но даже с избыточной категоричностью… Впрочем, на этом пока остановлюсь, чтобы мысль режиссера, взятая вне образно-смыслового строя спектакля, не показалась читателю чересчур плоской и прямолинейной. Вместе с тем признаю частичную правоту предъявленных критикой претензий.
Массивный, громоздкий, длящийся пять с половиной часов спектакль перегружен подробностями, не всегда складывающимися в единое целое. Разрывая узы этого естественного деспотизма, явление гибнет» [6]. Выходя из театра, невольно вспоминаешь это определение Константина Леонтьева — едва ли не лучшее из всех, какие когда-либо давались понятию формы. Увы, приходится признать: режиссерской мысли не хватило «деспотизма» на все пять с половиной часов, из-за чего сценическая «материя» то там, то здесь «разбегается», подчас ставя всю постановку на грань распада. Обилие чисто эпических монологов не всегда оправдано, поскольку не все они работают на мысль режиссера стремление по максимуму загрузить спектакль романным текстом, «эпизируя» его на манер средневековых мистерий, сыграло с Виднянским злую шутку. Некоторые сцены оказываются просто лишними особенно — не прибавляющий смыслов, а только рвущий и без того непрочную стилевую и жанровую ткань спектакля «интерактив» в начале второго действия, когда под аккомпанемент поющих и пританцовывающих на авансцене девиц из массовки Виталий Коваленко, играющий роль Порфирия, разгуливает по освещенному залу с большим бутафорским топором и, ёрничая, предлагает подержать его в руках то одному, то другому зрителю. В итоге получилось так, что одного просмотра слишком мало для «считывания» логики режиссерской мысли. Только заранее зная финальную сцену, можно разглядеть подготовившее ее «сквозное действие», то там, то здесь «пробуксовывающее». Хронотоп спектакля резко отличается от хронотопа романа.
Здесь нет никаких примет Петербурга XIX века, с которым неразрывно связаны в нашем восприятии события «Преступления и наказания». Впрочем, здесь нет и примет какого-либо другого конкретного города. Ясно одно — перед нами предельно обобщенная картина той реальности, пленниками которой являемся все мы. Герои Достоевского жили в пограничье между миром традиционным и миром современным. Персонажи спектакля — потомки тех, кто давно перешагнул этот рубеж. Их мир — распахнутое во все стороны огромное холодное черное пространство, заполненное хаотично громоздящимися стенами и балками из белого пластика. Это мир, утративший все признаки единства, мир, в котором все мертво, все разрушено, все разъято на части, в буквальном смысле разрублено — и потому так странно сходны между собой вертикально ополовиненные большие белые пластиковые стулья и так же вертикально разъятая на части огромная белая тоже пластиковая лошадь из сна Раскольникова. Вся эта сюрреалистическая «архитектура», выстроенная сценографами Марией и Алексеем Трегубовыми, — как будто последствие ударов гигантского белого топора, который является на сцене в начале и в конце спектакля. Видимо, Бога в самом деле нет и никогда не было, а есть лишь этот холодный мир и равнодушный ко всему топор, который в какой-то момент видимо, не очень давний обрушился на вселенную непонятно почему.
В этом мире люди бесприютны. Все на виду у всех, укрыться почти негде своеобразная инверсия симультанности как одного из формообразующих принципов средневековых религиозных действ. И у Раскольникова нет той похожей на гроб «крошечной клетушки, шагов в шесть длиной», куда поселил его в своем романе писатель. Зато есть укромное место для убийства — ненадолго появляющаяся на сцене комната старухи-процентщицы. Как тут не воспользоваться случаем? Перед совершением рокового шага герой Достоевского долго мучается, рефлексирует, страшится задуманного. Раскольников, сыгранный Александром Паламишевым предельно сухо и максимально сдержанно, вне предлагаемого романом сложного психологического портрета, душевной тонкостью и глубиной не обладает, сомнений не испытывает.
Нам близки те вопросы, которые в романе подняты, и те ответы, которые здесь очень мощно и очень однозначно дает Достоевский. Это вечные вопросы существования, предназначения человека. О свободе и о вере в первую очередь.
Утрата веры. Я не знаю насколько для России это актуально. На Западе это актуальнейшая проблема.
Петербуржцам представят «Преступление и наказание» в стиле авангард
Достоевского — первая работа на александринской сцене одного из самых значительных режиссеров современной Восточной Европы, художественного руководителя Венгерского национального театра Аттилы Виднянского, который отмечает, что этот роман — главный русский роман для венгров. Спектакль поставлен к 150-летию художественного произведения. Зрители увидят переложение хрестоматийного романа на язык сцены — фрагментарное повествование соединяется в могучий 5-часовой коллаж с героями Достоевского.
Выпускник Театрального института имени Карпенко-Карого в Киеве, основатель уникального венгерского театра в приграничном украинском городке Берегово, арт-директор Венгерской оперы, позже — Театра им. Михая Чоконаи и Национального театра в Будапеште, он уделяет особое внимание развитию современной драматургии. В работах Виднянского гармонично сочетаются классика и авангард, традиции и актуальные тенденции мирового искусства. Постановка «Преступления и наказания» с российским театром позволила Виднянскому глубже вникнуть в философию Достоевского, который является одним из самых почитаемых зарубежных писателей в Венгрии.
Режиссёр спектакля: народный артист России Игорь Волков.
Если Ваше место не в 1 ряду, желательно, чтобы на фото присутствовали сидящие перед Вами люди, так будет понятно, насколько их головы загораживают Вам сцену На фото должна быть сцена целиком, так, как Вы её видите со своего места.
Загрузить фото.
Преступление и наказание
- Подписаться
- Преступление и наказание от Александринского театра по акции
- В Александринском театре показали спектакль по роману Кафки «Процесс»
- Преступление и наказание
- Суд над Раскольниковым: приговор выносит зритель - Год Литературы
- Суд над Раскольниковым: приговор выносит зритель
Подписаться
- Лента новостей
- В Александринском театре поставили "Преступление и наказание"
- Отзывы о спектакле «Преступление и наказание»
- Спектакль Аттилы ВИДНЯНСКОГО по роману Ф.М. Достоевского
- Билеты на спектакль «Преступление и наказание» в Санкт-Петербурге, Александринский театр
- Александрийский театр преступление и наказание отзывы
«ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ». ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ
Худрук призвал актеров бережно, внимательно относиться к своему здоровью: "Есть еще пренебрежение и ощущение, что все уже прошло, - не поддавайтесь этому. Никуда это не ушло, нам с этим жить. И благополучие театра зависит от того, насколько мы с вами здоровы. Один выпал из строя - и все полетело, вы же помните, как это было… А планов у нас много". К слову, более 60 процентов коллектива прошли вакцинацию.
Впервые театр откроет сезон не в Петербурге, а в Пскове. История любви". Как известно, Псковский академический театр драмы имени А. Пушкина в этом году вошел в состав Национального драматического театра России на правах филиала.
Гастрольные планы В планах нового сезона - развитие гастрольных проектов "Дни Александринского театра всубъектах РФ и за рубежом". Показы спектаклей будут сопровождаться образовательными программами, мастер-классами, творческими и деловыми встречами. А весной Александринский театр отправится в столицу с большими гастролями. В октябреспектакль "Дети солнца" приглашен в программу Международного театрального фестиваля им.
Для нас это важно. Венгрия готова провести фестиваль, а мы будем выполнять связанные с пандемией ограничения", - подчеркнул Валерий Фокин. На декабрь в Венгерском Национальном театре запланирована премьера спектакля главного режиссера Александринского театра Николая Рощина по роману Ф.
Новая площадка открылась с показа спектаклей и перформансов молодых режиссеров по мотивам романа Федора Достоевского "Преступление и наказание".
В корпусах находятся основной зал на 350 человек, репетиционные площадки, медиацентр, учебные аудитории и служебные помещения. Все новости рубрики.
Карпенко-Карого Киев. В 1993-м стал основателем и художественным руководителем Венгерского театра имени Дьюлы Ийеша на Западной Украине, в закарпатском Берегове, созданного на базе венгерского курса киевского театрального института.
В Венгрии его творческая биография развивается с начала нового века. В 2004 году Виднянский был назначен арт-директором Венгерской оперы в Будапеште; в 2006 — художественным руководителем Театра им. Михая Чоконаи в Дебрецене, где серьезно реформировал репертуар и организовал фестиваль, одной из главных задач которого являлось развитие современной драматургии. В июле 2013 года возглавил Национальный театр Венгрии.
Петербургскому зрителю работы режиссера знакомы по Международному театральному фестивалю «Александринский», в 2014 году Национальный театр представлял в его программе спектакли «Человек летающий» и «Йоханна на костре», в 2015-ом в офф-программе фестиваля был показан фильм Аттилы Виднянского «Сын, ставший оленем. Крики из врат таинств».
Виднянский в июле 2013 года возглавил театр Венгрии. Петербургскому зрителю работы режиссера знакомы по Международному театральному фестивалю «Александринский». В 2014 году театр представлял в его программе спектакли «Человек летающий» и «Йоханна на костре», а в 2015-м в офф-программе фестиваля был показан фильм Аттилы Виднянского «Сын, ставший оленем.
В Александринском театре показали спектакль по роману Кафки «Процесс»
Статья о спектакле Александринского театра Преступление и наказание по роману Ф. М. Достоевского, поставленном венгерским режиссером Аттилой Виднянским. Билеты на спектакль Преступление и наказание (Александринский театр). купить билеты по выгодным ценам на спектакль в Санкт-Петербурге. «Преступление и наказание» – текст, удивительный тем, что его не портит даже причастность к школьной программе. Официальный канал старейшего театра в России — Александринского театра и его Новой сцены — современного и многофункционального пространства. Александринский театр города Санкт-Петербурга приглашает посмотреть захватывающий спектакль «Преступление и наказание», поставленный по самому известному произведению Ф. М. Достоевского.
Билеты на спектакль «Преступление и наказание» в Санкт-Петербурге, Александринский театр
Достоевского «Преступление и наказание» — первая работа на александринской сцене одного из самых значительных режиссеров современной Восточной Европы, художественного руководителя Венгерского Национального театра Аттилы Виднянского. Журналист Ольга Комок, сходив в Александринский театр на "Преступление и наказание", констатирует, что спектакль — настоящее испытание для зрителя. Преступление и наказание (2016): редкий телеспектакль театра Александринский театр (СПб) с хорошими актерами и захватывающим сюжетом. В городе Санкт-Петербурге на сцене знаменитого Александринского театра пройдет спектакль «Преступление и наказание» по мотивам произведения Федора Михайловича Достоевского. Александринский театр.
Спектакль «Преступление и наказание»
О свободе и о вере в первую очередь. Утрата веры. Я не знаю насколько для России это актуально. На Западе это актуальнейшая проблема. Мир потихоньку стал атеистом и от этого не сделался счастливым, не нашел утешающих ответов на самые существенные вопросы. У Достоевского это так тонко написано, так многосторонне раскрыто, столько ассоциаций, разветвлений тем, что так или иначе роман касается фактически всего сущностного в человеческой жизни. Его и можно читать всю жизнь, и каждый раз он будет звучать немного иначе. Через пару лет я обязательно хочу поставить «Преступление и наказание» в Венгрии.
Все эмоции здесь спрятаны внутрь.
Сам подход к «преступлению» здесь не способ изложения , действительно, тарантиновский. В том смысле, что у Тарантино смерть не рассматривается как драма, она — только эпизод жизни. Из истории Раскольникова изъяты моменты физических мучений, хотя сохранены и текст, и структура романа.
Очень хорошо чувствуется настроение персонажей, метания главного героя. Вся постановка своеобразна, но безумно притягательна!
Этическая составляющая оперы очень сильна, но разобраться сразу, где чёрное, а где белое сложно.
Вот перед вами буквально в ее перильстатике завис мыслитель. Что касается самой идеи, то у каждого своя. Скажем, венгры слышат в тексте явные отголоски споров вокруг взаимоотношений Венгрии с Евросоюзом. Ну и другие более общие мотивы. Сегодня уже не важно, что говоришь, важно откуда.
В современном искусстве, скажем, общество уже давно интересует не столько произведение, сколько портрет его автора. Проведите полжизни в дурдоме, станьте жертвой маньяка-отца, лишитесь конечностей на локальной войне. Короче, дайте себя проглотить крокодилу! И чтобы вы ни отмочили, как бы ни писали, рисовали, этому найдется место в самых известных галереях и крупнейших издательствах, в прайм-таймах новостей.
Александрийский театр преступление и наказание отзывы
Спектакль «Преступление и наказание» Александринский театр, 16 марта, сб, 17:00. Билеты в Александринский театр на Драма "Преступление и наказание". Спектакль «Преступление и наказание» в Александринском театре поставлен Аттилой Виднянским, художественным руководителем Венгерского национального театра. Пользуясь случаем, отсылаем читателей к 29-му эпизоду нашего подкаста «Упражнение в прекрасном» – в нём Гуревич подробно излагает свой взгляд на «Преступление и наказание» и рассуждает о работе над калининградским спектаклем. Александринский театр и Новая сцена.