В ДК «Рассвет», где Лев Семенович читал свои стихи, на прощании собралось более тысячи человек. лев рубинштейн, некролог Лев Рубинштейн писал ироничные и мудрые стихи. «Мой папа, Лев Рубинштейн, умер сегодня», — написала Мария в «Живом журнале». На уход из жизни Льва Семеновича отозвался известный литературовед и литературный критик Николай. Лев Семенович, он же просто Лева Рубинштейн, был первым концептуалистом, голос которого я услышал в проеме высоких тяжелых дверей переполненной коммуналки где-то в районе улице Чехова году в 78-м или 79-м.
Кто такой Лев Рубинштейн, которого сбила машина. Чем он известен
Лев Семенович Рубинштейн родился 19 февраля 1947 года в Москве. Окончил филологический факультет Московского государственного заочного педагогического института. Своими картотеками, как бульдозерами, Лев Рубинштейн сдвинул замшелый к середине 70-х мирок отечественной подпольной поэзии, безнадежно опирающийся на кости замордованного большевиками Серебряного века. Книги Льва Рубинштейна «Целый год» и «Бегущая строка» можно приобрести в магазине «Пиотровский».
Писатель Борис Акунин подтвердил, что поэт Лев Рубинштейн находится в тяжелом состоянии
Похоронен он был в Люберцах — на Малаховском кладбище. На 63-летнего водителя немецкой иномарки завели уголовное дело о нарушении дорожных правил в результате чего погиб человек. Суд приговорил автомобилиста к условному сроку, в чем прокуроры усмотрели «мягкость». Ведомство направило апелляцию на вынесенное решение. На каком наказании оно намерено настаивать, остается пока неизвестным.
Леве тоже не понравилась эта выходка, и на мои объяснения он сослался на свой эталон поведения — буддийский, что ли, образ гнущейся под снегом ветви, которая в конце концов все-таки сбрасывает снег и распрямляется. Для такого с виду расслабленного поведения нужна, конечно же, куда большая уверенность в своих силах, чем постоянное пребывание настороже. И вообще, применительно к Рубинштейну хочется употребить слово «доблесть». Лет 30 назад я на неделю-полторы опрометчиво дал «информационный повод», и на мне в СМИ отсыпалась всякая сволочь. Отвага, сила, доблесть — будто речь идет о рыцаре из подростковой книжки, а не о пожилом субтильном литераторе. Мария Степанова небезосновательно приписывает Рубинштейну едва ли не героическую миссию в нынешней отечественной культуре: «Как будто Лева был залогом или обещанием того, что разумная, ясная, бодрая он любил это слово жизнь возможна, несмотря ни на что, и надо на ней настаивать — вести ее дальше, как линию. Что смысл возможен... Но эта выправка не даром давалась.
За всей неправдоподобной общительностью и легкостью угадывалось недюжинное самообладание вблизи большой тревоги. Иногда пустяк, обмолвка откроют во вроде бы хорошо знакомом человеке потайное оконце, и кое-что тщательно скрываемое прояснится. Раз в застолье воцарилась тишина, о которой говорят — «Тихий ангел пролетел», или — «Милиционер родился», и Лева вдруг громко взмолился: «Не молчите! Не молчите! Если в двух словах, как это мне видится: Лев Рубинштейн сделал литературный анализ и авторскую рефлексию главным предметом лирики и вышел победителем из этого добровольного испытания. Помню, на чей-то совет или реплику он огрызнулся: «Мне-то что?! Я проживаю свою жизнь». Далеко не каждый может сказать о себе такое и с такой уверенностью.
Всеволод Емелин Среди нас молодых 40—60-летних поэтов, измученных комплексом неполноценности, ресентиментом и алкоголизмом, Лев Семенович казался существом с другой планеты. На своем восьмом десятке он был моложе всех нас. Легкий как бабочка. Стремительный, невероятно остроумный, доброжелательный. А ведь он формировался в семидесятые годы, мрачность которых оценить можно только сейчас. А «дети свободной Российской Федерации» перманентно пребывали в депрессиях, из которых меня всегда вытаскивала встреча со Львом Семеновичем. Каждый, кому посчастливилось общаться с ним, понимал, что, несмотря ни на что, стоит жить, хотя бы для поддержки окружающих. Без него гораздо трудней.
Есть впечатление, что Господь целенаправленно эвакуирует праведников с нашей территории. Боже, как грустна наша Россия. И сегодня стала заметно грустней. Ирина Кравцова Лев Семенович — солнце. Не жаркое, южное, обжигающее, а наше северное, льющее ровное тепло, делающее счастливым. Его стихи — любого времени — волшебны своей магической, претворяющей способностью. Они порождают и усиливают единственно нужное для жизни качество — человечность. Он сам это качество производил в избытке: улыбкой, взглядом, рукопожатием, интонацией.
Так говорил Рубинштейн. Давайте прислушаемся. Борис Куприянов Среди тысяч слов, сказанных о Льве Семеновиче, будут слова о его поэзии, о его позиции, но мне хочется сказать о его необыкновенной деликатности. Это крайне редкое качество в наше грубое и резкое время. Лев Семенович умел слушать и поддерживал разговор с не неприятным ему собеседником неприятных он избегал , даже если тема ему не была близка. Он всегда пытался разобраться, понять или просто поддержать. Эта забота — почти небывалая — окружала беседующих особой атмосферой чуткости и любви, которой Рубинштейн щедро делился. Про его юмор тоже напишут, нельзя не написать, это чудо, которым Лев Семенович одаривал окружающих.
Вряд ли найдется кто-нибудь, кому довелось хоть однажды говорить с ним, кто не вспомнит рассказанные им анекдот или необыкновенную историю. Как и любой человек, поэт любил не всех вокруг, точно кого-то очень даже не любил, но нельзя было услышать от него резкости. При всем своем искрометном юморе он не использовал его как прямое оружие, обезоруживающее, оскорбляющее оппонента. Юмор его был добрым и не жестоким. Лев Семенович не мог и не желал унижать человеческое достоинство даже тех, кого считал почти что врагами. Не помню, чтобы он проявлял раздражение или агрессию. Уважение к себе невозможно без признания других и уважения к ним. Наверное, можно не любить поэзию, можно не соглашаться с его мнением, но «оружие», которым он владел как поэт, было уникальным — он не давал возможности ненавидеть.
Его можно было только любить. Майя Кучерская Это было в конце мая 2022 года. Всеобщая потерянность и растерянность. Студенты-писатели шлют отчаянные письма о том, что продолжать начатое до 24 февраля больше не могут. Не пишется, не живется. Мир сломался. И мы с коллегами решаем провести круглый стол о том, как выжить, если ты писатель. Приглашаем несколько прекрасных людей, разных поколений.
Среди них и Лев Семенович Рубинштейн. Соответствующие каналы гудят и угрожают. Прийти и показать. У меня за спиной сорванная только что презентация. Мне очень страшно. Но мы все-таки решаемся.
Вчера его сбила машина. Состояние тяжелое", - сказал он. Он призвал друзей литератора молиться. Сам Акунин , по его словам, для успокоения дал англоязычному хокку-генератору задание сочинять трехстишья про надежду и чудо.
Все это было направлено на то, чтобы не допустить Майдана в России. И вся пропаганда была на это направлена и простые люди говорили — главное, чтоб не было как в Киеве. Я говорю: «А что там было? Россиян убедили, что такого в России быть не должно, что это кошмар. И сейчас, когда молодые россияне выходят на улицу: «Еще чуть-чуть и будет, как в Киеве». Я на это отвечаю: «Так хорошо же». Переспрашивают: «Так что ж хорошего-то? Дальше — больше. Для меня это тоже было открытием, вроде бы люди пользуются интернетом, имеют загранпаспорта, а при этом такие дикари и неандертальцы внутренние», — возмущённо отвечает Рубинштейн. Как видим, русские люди, испытывающие гордость за свою страну, люди, протестующие против политики геноцида мирного населения Донбасса для либерального «деятеля культуры» — существа явно второго сорта… Ещё пассаж… Галина Остаповец: «Я тогда была в Москве и в одном из магазинов увидела большой флаг «ДНР».
«Жена — мой первый и строгий читатель». Как отзывался о любимой погибший поэт Лев Рубинштейн
Сбитый автомобилем на северо-востоке Москвы 76-летний поэт Лев Рубинштейн находится в критическом состоянии. Поэт Лев Рубинштейн называл свою жену «первым и строгим читателем». Лев Рубинштейн — поэт, прозаик и эссеист, один из основоположников и лидеров московского концептуализма. Сегодня утром из московской больницы имени Склифосовского пришла горестная новость: после пяти дней, в течение которых врачи бились за его жизнь, на 77-м году жизни умер поэт и писатель Лев Рубинштейн. Лев Семенович Рубинштейн родился 19 февраля 1947 года в Москве. Окончил филологический факультет Московского государственного заочного педагогического института. Российский поэт и публицист Лев Рубинштейн остается в реанимации в крайне тяжелом состоянии после ДТП в Москве, сообщили РИА Новости в НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского.
Карьера и творчество Льва Рубинштейна
- Основная навигация
- Как сорвался мирный договор между Россией и Украиной в 2022 году
- Умер поэт Лев Рубинштейн (19.02.1947–14.01.2024)
- Экстренная реанимация: врачи раскрыли состояние поэта Рубинштейна после аварии
Лев Рубинштейн: Бегущая строка
Телеграм-каналы пишут, что у Рубинштейна множество переломов, отек мозга и повреждения внутренних органов. Попал под машину. Поэт и журналист Игорь Иртеньев написал в этой же соцсети, что Рубинштейн «в Склифе в тяжелом состоянии, операцию сделали». Об этом же сообщила Вероника Любарская, дочь астрофизика Кронида Любарского. Агентству ТАСС в оперативных службах также рассказали, что Рубинштейн госпитализирован «в крайне тяжелом состоянии».
Идущий с удивительно картинной задумчивостью, как будто на ходу, в перипатетике этой что-то открывающий, прозревающий, улыбающийся своим мыслям, — встречаемый мной случайно с дистанцией в неделю, но примерно в одном квартале, у Малой Бронной… И я, как и другие узнающие его прохожие, не нарушим этого уединения режиссёра, Учителя, — его единения с привычной акустикой мысли, с этими переулками, — а, может, и лабиринтами режиссёрских размышлений… Город наш, и центр его — мал, соседство неминуемо. Гримировала в Малом его, Соломина, ещё в пору актёрскую — наша соседка по лестничной клетке тётя Лида, из 78-й квартиры давно уже покойная, курила неистово … Училась у Юрия Мефодьевича, причём была любимой ученицей, многое перенявшей в этой задумчиво-обаятельной его мимике, весомость и многозначительность сценических пауз, — школьная подруга моей первой любви Варвара Андреева. Вот кто точно пролил на прошедшей неделе немало слёз. Вы, конечно, не можете не знать её, актрису Малого, и по киноролям — жена доктора Живаго в кинопостановке телесериале с Олегом Меньшиковым в главной роли… Учителя не уходят — они продолжают отражаться в зерцалах лиц учеников.
Лев Семёнович… Не только на митингах, с молодёжным рюкзачком и задиристым задором, но и в литературных пространствах, коих в Москве и в нулевых было не так много, а теперь ещё меньше, — казавшийся повсеместным настолько, что и читать его стихи, его иронический минимализм в виде текстов, казалось излишне. Впервые, наверное, он показался нам в «Авторнике» у Мити Кузьмина, ещё когда оный имел место в библиотеке, как раз напротив здания ФСБ в Большом Кисельном. Году в 1997-м… Классиков тогда ещё не было старых свергли, новых не намолили , канонов тоже, и явление в «Авторнике» поэта Андрея Сергеева — более известного как переводчик и московский друг Иосифа Бродского, у которого он неизменно проживал и даже оставлял свой легендарный пиджак, — несомненно призывало Льва Семёновича в задние ряды. Откуда он мог бросать реплики, искрил короткими замыканиями смыслов, которых мы — Данила Давыдов, Кирилл Медведев, Кирилл Решетников, Филипп Минлос, Дмитрий Воденников, — ещё тогда не нажили в полном объёме… Там мог и Гандлевский читать, и Рубинштейн был опять! Не столкнуться где-то на лестнице или у стеллажей с книгами с ним просто было невозможно и в Потаповском, и в Билингве, в Кривоколенном, что в общем-то рядом: кривое колено в Потаповский и переходит… Сложно мне теперь припомнить, какие были отношения с Рубинштейном у Михаила Нилина, ещё одного видного минималиста, вышедшего в классики в верлибристых 90-х по образованию архитектор, проектировал ещё исполкомы и райкомы КПСС — однако оба они в самые важные для нового поколения силлабистов я оттуда родом вечера «Авторника», бывали на горячей галёрке уже в Зверев-центре, что был по соседству с кафе «Рыбий глаз», где дебютировал Андрей Родионов… Сказать о Рубинштейне дежурное «ушла эпоха» — ничего не сказать. Ушёл Контекст. Вот это он понял… бы. Кстати, Андрей Сергеев мои графические ворота в литературу — иллюстрировал его поэму «Розы» по заказу Кузьмина — погиб так же.
Правда, шёл не по переходу, не вполне трезв, с литературного как раз вечера, на закате… Вспомню лишь одну сцену в лицах: родная Билингва, мы общались долго с первоиздателем моим всерьёз Дмитрием Ицковичем, затем я из зала выбираюсь в книжно-магазинную половинку. Оттуда — обратно на благоухающую кухонно лестницу, и тут-то уже они оба. Дмитрий не без иронии, понимая, что либерал и коммунист так воочию редко пересекутся — приглашает меня на вечер… песен Льва Семёновича! Будет здесь же..
Рубинштейн - один из основоположников и лидеров московского концептуализма. Лев Рубинштейн — участник многих поэтических и музыкальных фестивалей, художественных выставок и акций. Первые его публикации по-русски и в переводах появились на Западе в конце 1970-х годов. Первые публикации в России — с конца 1980-х.
Зара Абдуллаева: Наш разговор в 97-м году назывался «Вопросы литературы» и не утратил, по-моему, смысла. Лев Рубинштейн: Прекрасно помню. Но в свое время он, к сожалению, не был прочитан. Абдуллаева: Потому что журнал «Дружба народов» читали люди, интересующиеся чем-то совсем другим. Прошло немало времени, но я вновь начну с вопроса: кого сегодня можно назвать актуальным автором? Рубинштейн: Не думаю, что за прошедшие годы как-то сильно ситуация изменилась. Все более или менее как было, так и есть. Я думаю, что автор — это уж, во всяком случае, не только автор текста. Это автор как носитель, на мой взгляд, некоторой художественной идеологии, каких-то жизненных принципов, а в некоторых видах словесного искусства, как, например, поэзия, еще и носитель своей, скажем, житейской жестикуляции. Абдуллаева: Думаешь, ничего не изменилось? Рубинштейн: Да. Мне кажется, такие формулировки — это попытка нащупывания той разницы, которая существует в английском языке между modern и contemporary. Modern — что переводится буквально как «современный», это все то, что происходит сейчас, синхронно и с нами. Но не все, что происходит сейчас, является современным в смысле contemporary. Поэтому я думаю, что русское понятие «актуальное» в контексте говорения о современной культуре в данном случае является переводом слова contemporary. То есть является современным в том смысле, в каком оно соответствует духу современности. Абдуллаева: Как, в чем и где этот дух или обертоны современности проявляются в нулевые? Рубинштейн: Если они и проявляются, то у человека, сформировавшегося чуть раньше, эти обертоны проявляются скорее негативно, но я готов признать, что это моя проблема. Мною эти обертоны воспринимаются как откровенно ретроградные. В культуре сейчас наметилась довольно отчетливая тенденция, причем именно у новых авторов, может быть, наиболее пассионарных, как сказал бы знаешь кто. Они тянут в сторону старого, даже агрессивно консервативного. У меня такое ощущение. Я сейчас не готов примеры приводить. Сколько бы мне ни приходилось заглядывать в какую-нибудь современную прозу, которая, что называется, на слуху, я там вижу сильный ретроградный вектор. И мне как человеку, сформировавшемуся в авангардистской, условно говоря, парадигме, это не по душе. Абдуллаева: В кино тоже очевиден крен — при этом не консервативный, по-моему, к, грубо говоря, неореализму, к допостмодернистской поэтике. Самые важные — в смысле интересные фильмы нулевых можно с некоторым допущением назвать классическими в своей поэтике. Рубинштейн: Квазиклассическими. Абдуллаева: Хорошо. Такая тенденция не имеет отношения к неоакадемизму, декоративности и т. Это живое кино. И оно сейчас мне кажется более привлекательным своей формальной скромностью, чем так называемое искусство — агрессивное, визионерское и т. Рубинштейн: Понимаю, что ты имеешь в виду. Абдуллаева: Можно сказать — и говорят: да ничего в этом кино нет. Но в квазиклассическом кино, сделанном, например, молодыми румынскими или аргентинскими режиссерами, очевидно абсолютно свежее дыхание. Может быть, такие фильмы не искусство в том смысле, в каком мы еще недавно употребляли это слово. Никаких там нет вроде авторских приемов, формальных изысков, причудливого повествования чтоб слово «нарратив» не употреблять. Рубинштейн: Во! Не искусство, а только энергия? Абдуллаева: Или сосредоточенность, внимательность, наблюдательность. Эти режиссеры не озабочены радикальной поэтикой. Может быть, сама эстетическая радикальность временно отработана. Скажем, формальная непретенциозность, если она более или менее осмыслена, становится важнее имитации радикализма. Рубинштейн: Понимаю. Возвращаясь к словесности, к прозе, а я думаю, что процессы везде одни и те же, хотя по-разному проявляются, скажу, что мне, например, не то что не нравится, а глубоко неинтересна, скажем, тенденция возвращения к нарративу. И проза, и кино сводятся сейчас, по-моему, к рассказыванию историй. Абдуллаева: Не сводятся, хотя рассказывание историй не отменяется. В этом новая сложность, а не примитивность. Потому что в истории непременно есть сдвиг. Рубинштейн: А мне кажется это глубоко проеханным. Я знаю, что все истории давно рассказаны. Я их более или менее помню. Они отличаются друг от друга по фактуре. Но с фактурой не каждый справляется, не каждый способен фактуру сделать содержанием. В результате содержанием становится то, что можно пересказать. После Веселовского, Проппа мы знаем, что сюжетов, вообще, всего несколько и они все давно рассказаны. Абдуллаева: Ну да. Старые и по-настоящему радикальные авторы продолжают разрабатывать некогда найденное, а новых авторов в старом смысле пардон за оксюморон нет. Поэтому понятие «автор», по-моему, склонилось наконец к анонимности. Поэтому замечательные западные режиссеры свой радикализм — или какой-то синоним этому слову надо найти — видят в содержательном сдвиге. Правда ли, или вранье, что вместо разнообразной системы отказов в персональном поведении, художественной стратегии наступило — возможно, еще неартикулированное — время рефлексивного, но при этом не поставангардного искусства? При этом даже линейная история не становится почему-то помехой в восприятии такого неконсервативного кино. История есть, и она читается, но содержанием становится то, что не показано, что осталось между кадрами, — экзистенциальная протяженность. Хотя ни фабула, ни сюжет вроде не разрушены. Рубинштейн: Мне интересен автор рефлексирующий, мне интересна мгновенная реакция, но реакция очень опосредованная. Сейчас в относительно молодой литературно-художественной среде появились очень неубедительные, на мой взгляд, термины, которые меня не утешают: «новая искренность», например. Абдуллаева: Это старая песня о главном. Рубинштейн: Или, скажем, «поэтика прямого высказывания». Вместе с «новой искренностью» сейчас это взято на вооружение. Я как был совершенно убежден, так и остался: в современной культуре никакое прямое высказывание невозможно. Пока ты не выкупаешься в языке, ты ничего сказать не можешь. Я как лингвоцентрист все равно содержание любого произведения ищу именно в языке. Просто язык все знает. Без нас и за нас. И чем мы с ним в более доверительных отношениях, тем ближе к тому, чего хотим. Абдуллаева: Возразить трудно. Но я недавно перечитала любимую в середине 90-х книгу Михаила Безродного «Конец цитаты», и мне показалось, что это образец чудесного, но оставшегося в своем времени письма. Что сегодня, по-твоему, подвергается деконструкции? И какую поэтику новые авторы пытаются конструировать, работая с дистанцией? Рубинштейн: То есть, какие объекты сегодня наиболее соблазнительны для деконструирования? Мне кажется, практически все. При этом все переворачивается. Вот, скажем, в 70-е — начале 80-х годов меня в искусстве раздражало все, условно говоря, политическое. И мы тогда все, и соц-артисты, и те, кто, как я, опосредованно, через язык обиходной жизни как раз занимались деконструкцией мейнстрима общественного сознания. Советского либо антисоветского. В какой-то момент мы решили, что это, в общем, одно и то же, потому что говорило на одном языке. Мне кажется, что сейчас такой опасный, довольно отстойный мейнстрим — это как раз аполитизм. И его следует деконструировать. Если сейчас и пришло время прямого высказывания, то на эти темы. Я всегда этого избегал, но не случайно последние сколько-то лет говорю именно на эти темы, которые меня всю жизнь не интересовали. Как когда-то околополитическое говорение мне казалось консервативным и тухлым, сейчас аполитизм мне кажется вредным и тухлым мейнстримом. Я, как ты понимаешь, мейнстрим всегда употребляю только в негативном смысле. Этот мейнстрим очень поощряется властью: ребята, вас это все не касается, мы тут сами все решим, а вы развлекайтесь. Абдуллаева: Ты говорил про гламур как про официальное искусство. Западный, очень разнообразный мейнстрим адаптировал постмодернисткие приемы, приметы. Те же авторы, которые остались, уходят не в «новую искренность», и она принадлежит мейнстриму, а в запечатление, регистрацию повседневности. Они снимают простые вроде по форме, но при этом не простецкие истории. Рубинштейн: Про жизнь. Абдуллаева: И так сказать можно. Но остается зазор, который, с одной стороны, историей не исчерпывается, хотя этот же зазор, с другой стороны, не определишь, как прежде, в каких-то явных языковых предпочтениях режиссеров. В этом сложность описания новой киноматерии. Можно сказать: «чистая киногения», «длинные планы», «повседневность, становящаяся хроникой», «онтология кино», но дальше не продвинешься. Абдуллаева: А что такое искренность?
«Свободу не преподают, ей не учат. Ею заражают». Цитаты Льва Рубинштейна
Лев Рубинштейн (1947–2024) был частью сообщества, для которого придумано определение «московский романтический концептуализм». Лев Семёнович Рубинштейн (19 февраля 1947[2][3], Москва — 14 января 2024[4][5], Москва[1]) — российский поэт, библиограф и эссеист, обозреватель, общественный деятель, журналист. Водителя, сбившего поэта Льва Рубинштейна, приговорили к году и восьми месяцам лишения свободы условно. Лев Рубинштейн попал под колеса автомобиля 8 января. ДТП произошло на улице Образцова, когда поэт переходил дорогу по нерегулируемому пешеходному переходу. Лев Рубинштейн на дискуссии по случаю показа фильма иноагента Андрея Лошака «Анатомия процесса» в «РИА Новости».
«Без него чувствуется нехватка воздуха»: в Москве простились со Львом Рубинштейном
Поэт Лев Рубинштейн умер в 76 лет после того, как его сбила машина на пешеходном переходе в Москве. Поэт и общественный деятель Лев Рубинштейн госпитализирован в НИИ скорой помощи имени Склифосовского после ДТП в Москве. Поэт Лев Рубинштейн стал жертвой ДТП, его сбила машина. Поэт Лев Рубинштейн умер на 77-м году жизни. 8 января поэта Льва Рубинштейна сбила машина в Москве, об этом сообщил поэт и журналист Игорь Иртеньев в Facebook (владелец соцсети, компания Meta. "Мой друг Лев Рубинштейн, один из лучших людей на свете, выдающийся поэт, попал в беду.
СМИ: поэта Льва Рубинштейна сбила машина в Москве
| Сегодня в Москве попрощаются со Львом Рубинштейном | Поэт Лев Рубинштейн скончался после ДТП на северо-востоке Москвы. |
| Рубинштейн, Лев Семёнович — Википедия | Российский поэт и публицист Лев Рубинштейн остается в реанимации в крайне тяжелом состоянии после ДТП в Москве, сообщили РИА Новости в НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского. |
| Биография Льва Рубинштейна | Дружеский круг, близкие — Лев Семенович на него и ориентировался. |
| Л. С. Рубинштейн и В. В. Путин. Кто больше Матери-Истории ценен? | Лев Семенович Рубинштейн родился 19 февраля 1947 года в Москве. Его отец, Семен, был инженером-строителем, служившим на фронте во время Второй мировой войны, известной в России как Великая Отечественная. |