подполковник запаса ФСБ, экс-начальник подразделений по борьбе с терроризмом, организованной преступностью. Как и предупреждали Ковалёва, подполковник Гусак и сотрудники 7-го отдела обратились в Генпрокуратуру с заявлением о противоправных действиях руководства УРПО.
"РВ": Российские военные под Запорожьем ликвидировали офицера ВСУ Гулевского
Подполковник Народной милиции ЛНР в отставке Андрей Марочко полагает, что ВСУ "могут оказаться в реальном окружении". Главные новости о персоне Александр Гусак на Так подполковник ФСБ Александр Гусак охарактеризовал своего бывшего подчиненного в интервью британскому телеканалу Би-би-си. Позже выяснилось, что подполковник обращался за медицинской помощью и получил рекомендацию пройти амбулаторное лечение, которое не препятствует военной службе. Старший офицер ВСУ в звании подполковника был задержан Службой безопасности Украины (СБУ) по подозрению в сотрудничестве с российскими спецслужбами.
Командир роты ППС Лидского РОВД рассказал, кто отдавал приказы задерживать людей на акциях
- Отдел особых задач
- Заместителем Гусака назначен подполковник полиции Владислав Суровский
- Верховный суд России признал движение АУЕ экстремистским и запретил на территории страны
- Весь сор в одной избе
Заместителем Гусака назначен подполковник полиции Владислав Суровский
Через несколько дней после этого, 11 августа, была убита 18-летняя жительница Луганска. Адвокаты утверждают, что офицер в тот день отдыхал с друзьями в баре в Луганске. В заведении товарищ Магасумова - Павел Яськевич - познакомился с двумя девушками, компания решила посидеть на улице, недалеко от бара. Защитники рассказали, что именно Павел является владельцем пистолета, из которого стреляли в девушку. Однако незадолго до этого Магасумов брал пистолет в руки, чтобы спрятать кобуру под одежду, так как Яськевич находился только в футболке и не мог этого сделать.
Магасумов сообщил, что незадолго до своей смерти девушка попросила пострелять из оружия — он позволил и после нескольких выстрелов забрал пистолет. После этого Магасумов вернул оружие Яськевичу.
За то, что он вовремя деньги не выплатил. Руководство Москвы тогда спустило расследование на тормозах, заявив, что опасается беспорядков. Они прекрасно понимали, что если начать уголовное дело по факту убийства, выяснится, что со всех торговцев собирают левые деньги и отправляют в мэрию.
Для московского правительства. Надо брать людей с поличным и спрашивать, где деньги взяли. С кого собрали? Это же нужно доказать. Люди пишут заявления, что с них взяли эти деньги.
Должно следствие подключаться и проверять, допрашивать людей, спрашивать: как долго вы здесь работаете? Кому платите? Что у вас в договоре? Почему платите налом? Почему валютой?
Кто с вас собирает? А что будет, если вы не заплатите? Всё это надо было документировать следственным путём, и тогда бы установили, куда деньги идут дальше. Эти бы сказали: «Мы отвезли туда-то», допросили бы следующих, те сказали бы: «А мы возим туда». Задержаны с оружием, с деньгами, есть люди, которые пишут заявления.
Но… следователя никто не выделяет для работы. Наша агентура просто животы надрывала: что, руки коротки мэрию обнять? Оставили там, и всё. Раз дела нет, значит, деньги должны были вернуть липецким, а липецкие — не иначе как в мэрию. Я не спрашивал Гусака, куда эти деньги они подевали.
Знаю, что их в милицию сдали, а как милиция распорядилась ими, не спрашивал.
Из протокола устного заявления Харченко от 28 января 1998 года видно, что последний в указанный день сделал заявление о совершенном на квартиру Полищук 23 декабря 1997 года нападении, пояснив, что ворвавшиеся в квартиру лица "рылись в вещах", находившихся в квартире, в результате чего из сумки Полищук пропали деньги в сумме 1000 долларов США. В ходе допроса в качестве потерпевшего 9 марта 1999 года Харченко давал показания об обстоятельствах происшедшего в целом аналогичные содержанию упомянутых заявлений, показывая, что около 22 часов 23 декабря 1997 года один из ворвавшихся в квартиру людей в камуфлированном обмундировании ударил его прикладом автомата но ноге и "затолкал" его на кухню, где Литвиненко, нецензурно бранясь, нанес ему "множество - 7-8 ударов в область груди и по рукам кулаками в присутствии высокого человека, похожего на татарина", который, однако, его, Харченко, не избивал. При этом Литвиненко требовал, чтобы он, Харченко, написал в своем объяснении о том, что, якобы, видел, как Малюга принимал участие в нападении на фирму "СК Комета" и избивал находившихся там сотрудников, угрожая в случае невыполнения этого требования "вывезти его в лес раздетого, приковать наручниками к дереву и оставить там умирать до утра". Воспринимая эти угрозы как реальные, он, Харченко, опасаясь за свою жизнь был вынужден выполнить требования Литвиненко. Кроме того, в ходе упомянутого допроса Харченко заявил, что в конце 1998 года "практически всех прибывших в квартиру Полищук людей, он видел в телевизионных программах, и, в частности, в программе Сергея Доренко, когда "опознал их" и узнал их фамилии, в связи с чем в протоколе допроса давал показания о действиях подсудимых, уверенно называя их фамилии. Будучи допрошенным в ходе судебного следствия, Харченко показал, что около 22 часов 23 декабря 1997 года группа лиц, назвавшихся работниками милиции, но не предъявивших при этом документов, стали выбивать вначале дверь лифтового холла, а затем и дверь квартиры, где он проживал с Полищук и ее сыном Дмитрием, требуя открыть дверь, что Полищук и вынуждена была сделать, так как от сильных ударов в дверь со стены сыпалась штукатурка.
После этого в квартиру ворвались одетые в камуфлированное обмундирование без знаков различия люди, вооруженные автоматами, а также несколько человек, одетых в гражданскую одежду, среди которых были Гусак, Литвиненко, Понькин и Святошнюк, один из одетых в форму людей ударил его прикладом автомата по ноге, и, приставив ствол автомата к его голове, втолкнул на кухню, куда затем вошли Гусак, Литвиненко, Святошнюк и еще двое вооруженных автоматами людей. При этом он, Харченко, был усажен за стол, а севшие рядом с ним с двух сторон Литвиненко н Святошнюк в присутствии Понькина и одного из одетых в камуфлированное обмундирование людей стали избивать его, нанося удары кулаками в грудь и по рукам, требуя написать объяснение о причастности его знакомого Малюги к нападению на фирму, где он, Харченко, работал. С учетом высказанной Литвиненко в его адрес угрозы вывезти его в лес и оставить там, прикованного наручниками к дереву, а также будучи подавленным неправомерными действиями Литвиненко и Святошнюка, он, Харченко, был вынужден выполнить требования Литвиненко, указав в объяснении не соответствующие действительности сведения относительно причастности Малюги к нападению на фирму "СК Комета", полагая при этом, что все прибывшие в квартиру Полищук лица являются не сотрудниками правоохранительных органов, а "бандитами". Около 2 часов 24 декабря 1997 года упомянутые лица из квартиры Полищук, предупредив его и Полищук о том, чтобы об их визите они никому не сообщали, однако Полищук сразу же позвонила по телефону домой Малюге и сообщила его супруге о происшедшем. Вечером 25 декабря 1997 года, как пояснил суду Харченко, в квартиру Полищук заходил их знакомый Морунов, работающий врачом, осмотрел имевшиеся у него на груди в результате избиения кровоподтеки и посоветовал сделать рентгенограмму на предмет обнаружения возможных переломов костей грудной клетки, однако он эту рекомендацию не выполнил, в связи с чем он, Харченко, вечером следующих суток выехал в расположенный неподалеку от станции метрополитена "Щукинская", то есть в ином районе города, травматологический пункт, где был освидетельствован дежурным врачом, а Полищук в тот же вечер представила в РОВД "Митино" заявление о нападении на ее квартиру 23 декабря 1997 года. Кроме того. Харченко показал, что, вопреки его же собственным заявлениям в ходе предварительного следствия по делу, он не видел, как кто-либо из находившихся 23 декабря 1997 года в квартире Полищук посторонних лиц осматривал его или Полищук личные вещи и предметы мебели, а вывод о том, что в квартире был произведен обыск он сделал лишь на основании рассказа Дмитрия Полищук о передвижениях по комнатам квартиры вооруженных людей, обнаружения пропажи из дамской сумки Полищук 1000 долларов США, а также того, что ночью 23 декабря 1997 года видел в руках у Литвиненко его, Харченко, и Полищук паспорта и свою записную книжку.
Наряду с этим, Харченко заявил в суде, что Литвиненко и Понькина он опознал не при просмотре телепрограмм в конце 1998 года, как об этом указано в протоколе его же допроса от 9 марта 1999 года, а весной 1998 года по фотографиям, которые были представлены ему и Полищук сотрудником Управления собственной безопасности ГУВД города Москвы в присутствии сотрудника УСБ ФСБ РФ. Однако, как прямо указано в обвинительном заключении по делу, на основании заявления Полищук уголовное дело по факту нападения на ее квартиру было возбуждено 30 января 1998 года, причем указанное "преступление оставалось нераскрытым вплоть до трансляции по телевидению сюжета с участием ГУСАКА И Литвиненко, которых Полищук и Харченко опознали как лиц, совершивших нападение на их квартиру. При этом, как усматривается из неотмененного в установленном порядке постановления следователя Главной военной прокуратуры от 31 мая 1999 года. Кроме того, из исследованной в судебном заседании ксерокопии собственноручно исполненного потерпевшим письменного объяснения, которое было отобрано от Харченко в квартире Полищук 23 декабря 1997 года, усматривается, что в названном документе каких-либо сведений, свидетельствующих о причастности Милюги к нападению на фирму "СК Комета" не имеется вовсе, хотя В ходе предварительного и судебного следствия Харченко последовательно заявлял, что именно эти сведения были получены от него Литвиненко в результате применения со стороны последнего и Святошнюка в отношении него насилия 23 декабря 1997 года. Каких-либо пояснений по этому поводу сам Харченко в судебном заседании дать не смог. Райниса дом 4, корпус 5, в течение всего 1997 года медицинская помощь травматологическим больным, проживающим в микрорайоне "Митино" оказывалась в травматологическом пункте названной поликлинике круглосуточно. Между тем, причину обращения в травмпункт для освидетельствования лишь через трое суток после случившегося Харченко объяснил лишь "занятостью по работе", а обращение в поликлинику не по месту жительства, а в лечебное учреждение, расположенное в ином районе города Москвы - своей неосведомленностью о местонахождении ближайшего к дому Полищук травматологического пункта.
Что же касается записи в телефонограмме со слов самого Харченко об его избиении не неизвестными лицами, как об этом он и Полищук последовательно указывали в своих заявлениях в различные инстанции и при допросах вплоть до марта 1999 года, когда они были допрошены следователем Главной военной прокуратуры, а сотрудниками милиции, то по этому поводу Харченко каких-либо пояснений не дал, сославшись на давность событий. Допрошенный в судебном заседании по ходатайству потерпевшей сын Полищук. После этого он видел, как в квартиру ворвались вооруженные автоматами люди, одетые в камуфлированное обмундирование, а также несколько человек в гражданской одежде, среди которых были Гусак и Литвиненко, и сразу же стали спрашивать у его матери и Харченко о местонахождении Малюги Олега. При этом вошедший в гостиную Гусак, предложил ему пройти в свою комнату, сославшись на необходимость разговора с его матерью, а Харченко в это время находился на кухне. Наряду с этим, Полищук Дмитрий заявил, что в течение всего времени пребывания в их квартире посторонних лиц он находился в своей комнате, передвижений последних по квартире и осмотра ими личных вещей или содержимого предметов обстановки не видел. Свидетели Голомбош, Малюга Л. В частности, свидетель Малюга Л.
Кроме того, Полищук сообщила ей, что от испуга ее сын Дмитрий выбежал на балкон, а она сама, находясь в одной из комнат квартиры, слышала, как на кухне избивали Харченко. Свидетель Голомбош, будучи допрошенным в ходе предварительного следствия по делу лишь однажды - 8 апреля 1999 года - показал, что 26 декабря 1997 года он, вернувшись в Москву после отпуска, узнал от супруги Малюги о совершенном на квартиру Полищук нападении, после чего сама Полищук рассказала ему о том, как 23 декабря 1997 года в ее квартиру ворвались вооруженные люди, произвели в квартире обыск и избили ее сожителя Харченко, требуя сообщить сведения о местонахождении Малюги Олега. При этом, как видно из протокола упомянутого допроса, о каких-либо подробностях совершенного нападения Голомбош показаний не давал, вопросы об его осведомленности известных ему со слов Полищук либо Харченко обстоятельствах происшедшею у названного свидетеля не выяснялись. Вместе с тем, допрошенный в ходе судебного следствия Голомбош показал в суде, что с семьями Полищук и Малюги он состоял и состоит в товарищеских отношениях, в связи с чем 26 декабря 1997 года узнал от Полищук и Харченко о подробностях событий в их квартире в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года. При этом Голомбош сообщил суду, что Харченко и Полищук рассказали ему, как около 23-24 часов 23 декабря 1997 года к ним в квартиру, пытаясь вначале выломать дверь, без согласия Полищук и Харченко ворвались вооруженные люди в камуфлированном обмундировании и в гражданской одежде, всего около 8 человек, после чего, не предъявляя документов, стали требовать от Харченко и Полищук дать показания на Малюгу, приставляли автомат к голове Харченко, угрожали в случае невыполнения их требовании вывезти Харченко в лес и оставить его там, а перепуганный этим сын Полищук Дмитрий выбежал на балкон и от испуга хотел спрыгнуть вниз. При этом часть несколько из прибывших в квартиру лиц разошлись по комнатам и стали что-то искать, а Харченко в это время избивали на кухне. Харченко сообщил ему, Голомбошу, что били его двое, причем один из них, "вооруженный автоматом, пинал Харченко, а второй ему помогал.
Малюга Людмила, как показал Голомбош, рассказала ему, что около 2 часов 24 декабря 1997 года, Полищук, находившаяся в крайне взволнованном состоянии, позвонила ей домой и сообщила о нападении на ее квартиру, в ходе которого вооруженные люди выясняли сведения о местонахождении ее мужа Олега. Наряду с этим, Голомбош заявил, что он сам, его супруга, жена Малюги Людмила и их общий знакомый врач Морунов настоятельно советовали Харченко и Полищук обратиться с заявлением о случившемся в милиции, что последняя и сделала 26 декабря 1997 года. Свидетель Тарасова показала в суде, что около 20 часов в один из дней второй половины декабря 1997 года к ней домой по телефону позвонила ее Знакомая Полищук, сообщив о нападении на ее квартиру, в ходе которого в квартиру "вломились люди, работающие в органах, требовали большую сумму денег", после чего ее сожителя Харченко задержали в ОВД "Свиблово" и хотят допросить. На просьбу Полищук помочь ей советом она, Тарасова, назвала ей номера телефонов нескольких ее знакомых адвокатов, предложив обратиться к ним для оказания Харченко юридической помощи. Допрошенный в судебном заседании по ходатайству потерпевшей Полищук свидетель Калинкин - генеральный директор ЗАО "СК Комета", на которую 16 декабря 1997 года было совершено разбойное нападение, - показал, что в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года к нему домой по телефону позвонил сотрудник его фирмы Харченко, сообщивший ему о совершенном на квартиру его сожительницы Полищук нападении, в ходе которого, ворвавшиеся туда вооруженные люди избивали его, нанося удары автоматом в грудь, обыскали квартиру, в течение двух часов допрашивали его, угрожая отвезти в лес и отставить там в том случае, если он не будет давать необходимые им показания о сотруднике Московского ОМОНа Малюге. Несмотря на непоследовательность и противоречивость показаний потерпевших об обстоятельствах случившегося, а также наличие существенных, по мнению суда, противоречий в показаниях тех свидетелей, которым об этом было известно только со слов самих потерпевших, лишь показания Гусака и Литвиненко органами предварительного следствия были расценены как противоречивые и обусловленные их намерением избежать уголовной ответственности. Вместе с тем, в ходе предварительного и судебного следствия и Гусак, и Литвиненко последовательно отрицали факт совершения инкриминируемых им деяний, а их показания не противоречили показаниям об обстоятельствах происшедшего, данных свидетелями Понькиным, Святошнюком, Маниловым, Червяковым, Шебалиным, Латышонком, Шевчуком и Шиферман.
После выхода на пенсию работал в отделе пенсионного обеспечения работников силовых структур Пенсионного фонда Украины в Запорожской области. Вернулся в армию после 2014 года, стал начальником штаба запорожской самообороны, которая затем была преобразована в 37-й батальон территориальной обороны.
Поиск по сайту
- 🌟 Похожие видео
- Закончено уголовное дело подполковника Магасумова, обвиняемого в убийстве девушки в Луганске
- Газета Завтра 406 (37 2001) (Газета Завтра) Страница 2 - Литвек - Читать онлайн полностью
- Лента новостей
- Что еще почитать
Пойманного на гидроцикле в Крыму члена украинской ДРГ приняли за подполковника ВСУ с фамилией Лобас
Связь «Гафура», а затем Коржакова и Лебедя воплощает их давнюю мечту внесудебных расправ с конкурентами под видом борьбы с организованной преступностью. Можно было бы и поддержать их планы, если бы они уничтожали лидеров преступного мира в интересах государства. Но когда они по заданию главарей одних кланов «мочат» других уголовных авторитетов, чтобы прибрать к рукам их преступный бизнес для личного обогащения — это государственный бандитизм. Ну, а тебя недавно назначенный директором генерал Н. Ковалёв специально направляет в это управление в качестве своих «глаз и ушей» для контроля за Хохольковым.
Мой тебе совет. Откажись под благовидным предлогом, так как идёшь в сатанинское сборище». Гусак в ответ: «Вы думаете, я не справлюсь и не понимаю куда иду? Конечно, Хохольков и его заместитель Камышников мне будут ставить палки в колёса, но я справлюсь!
Жёстко сказал Александру Ивановичу: «Да нет. Будет по-другому. Вначале они создадут для тебя все условия по твоим разработкам, за реализации которых начнут укреплять значимость и авторитет УРПО в глазах руководства. За каждый арест крупного главаря они не станут скупиться на награды, но начнут подмечать малейшие нарушения или отклонения Гусака от правовых норм.
А они будут, так как «лес рубят — щепки летят». Через полгода или год они приступят к воплощению главного принципа у бандитов. Начнут Гусака и его подчинённых, ослеплённых наградами, постепенно повязывать на выполнении поручений и приказов, грубо нарушающих закон. Ну, а затем, не исключаю, что дадут и задания по физическому устранению неугодных им лиц.
Притом обязательно замаскируют это под благое дело борьбы с преступностью. Чуть что не так и Хохольков тебя сдаст с потрохами правосудию. Всё закончится в лучшем случае судом, но не для них, а для исполнителя их устных приказов Гусака, или его смертью, как ненужного свидетеля творящегося в УРПО беспредела». Грустно Александр Иванович ответил: «Так-то оно так, но я уже дал согласие Ковалёву.
Теперь неудобно отказываться». Пройдёт месяцев восемь и мои прогнозы, к сожалению, сбудутся с ещё более драматичным исходом. За это время Гусак и Литвиненко только изредка отзванивались, сообщая об успешных операциях и полученных орденах и медалях, не забывая пригласить на их «обмывание». По странному совпадению Гусак сидел в том же кабинете, что и я видно судьба у нас одна.
Нервно покуривая сигарету, он скажет: «Вы были правы. Подъехав к отделу, он попросил спуститься к нему в машину, где заявил: «Наше ведомство с тревогой «наблюдает» за творящимися делами в УРПО, но лично Вы, мне симпатичны, поэтому хочу предупредить, что руководство управления обговаривали вопрос о Вашей ликвидации в связи с отказом выполнять их преступные приказы». Тут же я, как юрист задал ему вопрос: «Вы готовы это подтвердить в суде, если потребуется?
Полный перечень лиц и организаций, находящихся под судебным запретом в России, можно найти на сайте Минюста РФ.
Вместе с тем, допрошенный в ходе судебного следствия Голомбош показал в суде, что с семьями Полищук и Малюги он состоял и состоит в товарищеских отношениях, в связи с чем 26 декабря 1997 года узнал от Полищук и Харченко о подробностях событий в их квартире в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года. При этом Голомбош сообщил суду, что Харченко и Полищук рассказали ему, как около 23-24 часов 23 декабря 1997 года к ним в квартиру, пытаясь вначале выломать дверь, без согласия Полищук и Харченко ворвались вооруженные люди в камуфлированном обмундировании и в гражданской одежде, всего около 8 человек, после чего, не предъявляя документов, стали требовать от Харченко и Полищук дать показания на Малюгу, приставляли автомат к голове Харченко, угрожали в случае невыполнения их требовании вывезти Харченко в лес и оставить его там, а перепуганный этим сын Полищук Дмитрий выбежал на балкон и от испуга хотел спрыгнуть вниз. При этом часть несколько из прибывших в квартиру лиц разошлись по комнатам и стали что-то искать, а Харченко в это время избивали на кухне. Харченко сообщил ему, Голомбошу, что били его двое, причем один из них, "вооруженный автоматом, пинал Харченко, а второй ему помогал. Малюга Людмила, как показал Голомбош, рассказала ему, что около 2 часов 24 декабря 1997 года, Полищук, находившаяся в крайне взволнованном состоянии, позвонила ей домой и сообщила о нападении на ее квартиру, в ходе которого вооруженные люди выясняли сведения о местонахождении ее мужа Олега. Наряду с этим, Голомбош заявил, что он сам, его супруга, жена Малюги Людмила и их общий знакомый врач Морунов настоятельно советовали Харченко и Полищук обратиться с заявлением о случившемся в милиции, что последняя и сделала 26 декабря 1997 года. Свидетель Тарасова показала в суде, что около 20 часов в один из дней второй половины декабря 1997 года к ней домой по телефону позвонила ее Знакомая Полищук, сообщив о нападении на ее квартиру, в ходе которого в квартиру "вломились люди, работающие в органах, требовали большую сумму денег", после чего ее сожителя Харченко задержали в ОВД "Свиблово" и хотят допросить. На просьбу Полищук помочь ей советом она, Тарасова, назвала ей номера телефонов нескольких ее знакомых адвокатов, предложив обратиться к ним для оказания Харченко юридической помощи. Допрошенный в судебном заседании по ходатайству потерпевшей Полищук свидетель Калинкин - генеральный директор ЗАО "СК Комета", на которую 16 декабря 1997 года было совершено разбойное нападение, - показал, что в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года к нему домой по телефону позвонил сотрудник его фирмы Харченко, сообщивший ему о совершенном на квартиру его сожительницы Полищук нападении, в ходе которого, ворвавшиеся туда вооруженные люди избивали его, нанося удары автоматом в грудь, обыскали квартиру, в течение двух часов допрашивали его, угрожая отвезти в лес и отставить там в том случае, если он не будет давать необходимые им показания о сотруднике Московского ОМОНа Малюге. Несмотря на непоследовательность и противоречивость показаний потерпевших об обстоятельствах случившегося, а также наличие существенных, по мнению суда, противоречий в показаниях тех свидетелей, которым об этом было известно только со слов самих потерпевших, лишь показания Гусака и Литвиненко органами предварительного следствия были расценены как противоречивые и обусловленные их намерением избежать уголовной ответственности. Вместе с тем, в ходе предварительного и судебного следствия и Гусак, и Литвиненко последовательно отрицали факт совершения инкриминируемых им деяний, а их показания не противоречили показаниям об обстоятельствах происшедшего, данных свидетелями Понькиным, Святошнюком, Маниловым, Червяковым, Шебалиным, Латышонком, Шевчуком и Шиферман. Так, подсудимый Гусак в ходе предварительного и судебного следствия показывал, что в декабре 1997 года сотрудники возглавляемого им отдела активно работали по реализации поступавшей информации, дававшей основания полагать о причастности к совершению ряда тяжких преступлений сотрудников органов внутренних дел города Москвы, в том числе и подразделений Московского ОМОНа и РУОПа. Тогда же ему, Гусаку, поступила оперативная информация о совершенном в середине декабря 1997 года разбойном нападении на офис ЗАО "СК Комета", сопряженном с вымогательством крупных денежных СУММ, похищением людей и причинением им телесных повреждений, о возможной причастности к совершению этого преступления сотрудника ОМОНа по имени "Олег", а также о нахождении в квартире 77 дома 55 по улице Митинской города Москвы граждан, осведомленных о личности и местонахождении "Олега", самого подозреваемого в совершении преступления либо лица, являющегося сотрудником упомянутой фирмы, но причастного к совершению нападения на ее офис. Поскольку каждое проводимое работниками отдела мероприятие, в том числе и связанное с установлением лиц, причастных к совершению преступлений, требовало привлечения к этому работников милиции, он, Гусак, обратился к сотрудникам оперативно-розыскною отдела ГУВД города Москвы с просьбой об оказании содействия в планируемых действиях, после чего вечером 23 декабря 1997 года на служебном, автотранспорте сотрудники возглавляемого им отдела и несколько сотрудников ОРО ГУВД г. Москвы выехали в микрорайон "Митино". В пути следования, с учетом установившейся практики по взаимодействию с правоохранительными органами, о предстоящем посещении упомянутого дома на улице Митинской был уведомлен дежурный местного РОВД, которому были предъявлены соответствующие документы, удостоверяющие личность сотрудников отдела. По прибытии около 19 часов 23 декабря 1997 года к упомянутому дому, как показал Гусак. При этом вышедшей из своей квартиры и подошедшей к двери ранее не знакомой ему гражданке Полищук он, Гусак, сообщил о своей принадлежности к органам милиции, однако та не стала открывать дверь, заявив, что ей необходимо перезвонить по телефону в местное отделение милиции для подтверждения обоснованности прибытия к ней сотрудников милиции. Поскольку же Полищук в течение длительного времени не появлялась, кто-то из прибывших с ним сотрудников милиции позвонил в звонок соседней квартиры, из которой вышла женщина и сразу же открыла дверь лифтового холла. После этого сама Полищук открыла дверь своей квартиры, он и прибывшие с ним сотрудники без каких-либо возражений со стороны ПОЛИЩУК вошли в квартиру, повторно представившись работниками милиции,. В связи с тем, что находившийся в квартире мужчина, то есть Харченко, оказался не разыскиваемым "Олегом", а Харченко и Полищук сразу же согласились сообщить все, что им известно об их знакомом сотруднике ОМОНа Малюге Олеге, он, Гусак, по просьбе самих Полищук и Харченко, принял решение отобрать у них объяснения не в отделении милиции, а непосредственно в квартире, что и было сделано. Наряду с этим, Гусак заявил, что ни он сам, ни прибывшие с ним сотрудники возглавляемого им отдела, в т. Кроме того, Гусак пояснил, что, обращаясь к руководству ОРО ГУВД города Москвы с просьбой выделить сотрудников для их участия в выезде в Митино для проверки оперативной информации, предложении об их экипировке камуфлированным обмундированием, автоматическим оружием или иными спецсредствами он не высказывал, а часть упомянутых сотрудников была одета и вооружена таким образом лишь в связи с проведением по городу в то время плановой длительной крупномасштабной операции, направленной на пресечение правонарушении и задержание лиц, виновных в их совершении. Подсудимый Литвиненко на предварительном следствии и в судебном заседании, последовательно отрицал свою виновность в совершении в квартире Полищук каких-либо неправомерных действий, показал суду, что в конце рабочего дня 23 декабря 1997 он, по указанию своего непосредственного начальника Гусака, совместно с другими сотрудниками 7 отдела УРПО ФСБ РФ и сотрудниками ОРО ГУВД города Москвы выехал в микрорайон "Митино", где но сообщению Гусака в одной из квартир жилого дома могли находиться лица, причастные к совершению тяжкого преступления либо располагающие сведениями о таковых. При этом, как пояснил Литвиненко, каких-либо конкретных задач и целей по характеру предполагаемых действии, в т. Гусак ни перед ним, ни перед иными подчиненными не ставил. Наряду с этим, Литвиненко пояснил, что в квартиру Полищук он сам и иные прибывшие туда указанные сотрудники ФСБ РФ и ОРО ГУВД города Москвы зашли с ее согласия, двери лифтового холла и квартиры выбить не пытались, ударов по дверям не наносили, сам он у Харченко и Полищук объяснений не отбирал, насилия в отношении Харченко не применял и не видел, чтобы его избивали иные сотрудники, обыска или досмотра личных вещей лиц. Что же касается мотивов показаний потерпевших Полищук и Харченко о его, Литвиненко, причастности к совершению описанных в обвинительном заключении действии, то подсудимый заявил, что сама Полищук. В частности, Литвиненко пояснил, что вечером 26 декабря 1997 года в помещении ОВД "Свиблово", где допрашивались потерпевшие, свидетели и подозреваемые по уголовному делу о нападении на "СК Комета", находившаяся там же Полищук, в присутствии его сослуживца Понькина, высказала в его, Литвиненко, адрес угрозу о привлечении его к УГОловной ответственности на основании ее заявлении о похищении у нее 23 декабря 1997 года денег в том случае, если Малюга будет осужден к лишению свободы. Показания Литвиненко в части представления им упомянутого рапорта и включения его в состав оперативно-следственной группы по делу о нападении на "СК Комета" подтверждаются исследованными в судебном заседании копиями соответствующих документов. Свидетель Понькин в судебном заседании показал, что в конце рабочего дня 23 декабря 1997 года, то есть в 19 часу, он сам, Гусак, Литвиненко и ряд сотрудников отдела, в котором он проходил службу, совместно с сотрудниками ОРО ГУВД города Москвы действительно выезжали в микрорайон "Митино" для проверки оперативной информации о совершенном преступлении. При этом, как пояснил Понькин , в квартиру Полищук он и прибывшие туда упомянутые сотрудники вошли с разрешения Полищук, в двери квартиры и лифтового холла ударов не наносили, объяснения от Харченко и Полищук отбирали непосредственно в квартире Полищук лишь по просьбе их самих, поскольку первоначально Харченко было предложено проследовать в отделение милиции для дачи объяснения. Объяснение, как пояснил Понькнн, Харченко действительно писал на кухне квартиры в его присутствии, однако ни Литвиненко, ни кто-либо из иных прибывших в квартиру Полищук сотрудников ФСБ РФ и ОРО его не избивали, обыск или досмотр вещей Харченко и Полищук в квартире не производился, оружие в отношении жильцов квартиры никто не применял и не высказывал угроз его применения, равно как и иных угроз в отношении Харченко или Полищук. Наряду с этим, Понькин пояснил, что вечером 26 декабря 1997 года в помещении ОВД "Свиблово" он слышал, как Полищук действительно угрожала Литвиненко привлечением его самого к уголовной ответственности за , якобы, похищение у нее 1000 долларов США в том случае, если Малюга будет осужден. При этом, как пояснили Святошнюк и Манилов, в квартиру Полищук они сами и прибывшие сотрудники ФСБ вошли с разрешения Полищук, в двери квартиры и лифтового холла ударов никто из них не наносил. Однако ни Литвиненко, ни кто-либо из иных прибывших в квартиру Полищук сотрудников ФСБ РФ и ОРО Харченко не избивали, обыск или досмотр вещей Харченко и Полищук в квартире не производили, оружие в отношении жильцов квартиры не применяли и не высказывали угроз его применения, равно как и иных угроз в отношении Харченко или Полищук. Наряду с этим, Святошнюк и М. Кроме того, как показали Святошнюк и Манилов, сотрудники ОРО ГУВД города Москвы, за исключением Святошнюка, действительно были одеты в камуфлированной обмундирование и вооружены автоматами, причем на обмундировании каждого из них имелись отличительные знаки установленного образца: на передней части курток - шевроны с надписью "Милиция", аналогичная надпись крупными буквами на задней части курток, боковые шевроны на рукавах курток с надписью "МВД России". Вместе с тем, Святошнюк и Манилов показали, что непосредственно перед выездом с сотрудниками ФСБ РФ в микрорайон "Митино" сотрудники ОРО ГУВД города Москвы специально для этого обмундированием, автоматическим оружием и иными спецсредствами не экипировались, поскольку, как правило, ранее выезжали для проведения подобных мероприятий в гражданской одежде. Что же касается наличия у них такого обмундирования и вооружения вечером 23 декабря 1997 года, то, как пояснили свидетели, это было обусловлено лишь участием в декабре 1997 года всех сотрудников оперативно-розыскного отдела в проводимой в масштабах города плановой операции "Вихрь", в связи с чем упомянутые сотрудники практически ежедневно были подобным образом экипированы и вооружены. Из оглашенных в судебном заседании показании свидетеля Червякова, данных им в ходе предварительного следствия по делу, усматривается, что в конце декабря 1997 года он, Святошнюк, Манилов и еще несколько сотрудников ОРО ГУВД города Москвы действительно по просьбе Гусака выезжали в микрорайон "Митино" для оказания содействия сотрудникам 7 отдела УРПО ФСБ РФ в проверке оперативной информации.
А куратором операции, по словам того же источника, был якобы назначен его заместитель, руководитель департамента экономической безопасности ФСБ генерал-лейтенант Александр Бортников. В этот день вместе с тремя другими сотрудниками ФСБ он принял участие в пресс-конференции в офисе агентства «Интерфакс», на которой чекисты сделали сенсационное заявление. По их словам, управление по разработке и пресечению деятельности преступных объединений УРПО ФСБ, которое тогда возглавлял генерал Евгений Хохольков, помимо основной деятельности занималось заказными убийствами и похищением людей. В частности, по утверждению участников пресс-конференции, руководство ФСБ поручило им ликвидировать Бориса Березовского. Офицеры не только не выполнили приказа, но и уведомили о нем олигарха. До этой скандальной пресс-конференции биография Литвиненко была вполне заурядной для оперативника ФСБ. Родившись в 1962-м в семье военного врача отец служил в исправительно-трудовой системе МВД , Александр окончил Орджоникидзевское высшее военное командное Краснознаменное училище внутренних войск МВД, затем служил командиром взвода 4-й роты дивизии имени Дзержинского. По воспоминаниям самого Литвиненко, его батальон занимался конвоированием различных грузов, а четвертая рота - единственное подразделение во внутренних войсках, выезжавшее за границу. Там, по словам Литвиненко, он был завербован в качестве агента-осведомителя сотрудниками особого отдела военной контрразведки КГБ. Окончив курсы, он некоторое время служит в органах военной контрразведки. В 1991 году был переведен в центральный аппарат на Лубянку, работал сотрудником оперативных подразделений, занимавшихся разработкой организованных преступных формирований. Участвовал в боевых действиях в горячих точках, в том числе в первой чеченской кампании. В УРПО был переведен в 1997 году, дослужился до замначальника отдела и подполковника. Практически сразу же после знаменитой пресс-конференции Литвиненко был вынужден уйти из ФСБ, какое-то время работал в исполнительном секретариате СНГ. Вскоре против него было возбуждено уголовное дело по обвинению в незаконном хранении взрывчатых веществ и превышении должностных полномочий. По версии следствия, оперативник силой выбивал показания у подозреваемых по одному из расследуемых им дел, а также подбросил им в качестве улики взрывчатку. В том же году военный суд оправдал подполковника, однако прямо в зале суда его опять задержали, уже по новому обвинению. Через месяц его выпустили под подписку о невыезде. Почти на год Литвиненко пропал из виду, а 1 ноября 2000 года внезапно объявился на пресс-конференции в лондонском аэропорту Хитроу. Как выяснилось, побег из России вместе с семьей офицер совершил по поддельным документам через Турцию. Вскоре власти Великобритании предоставили ему политическое убежище. Российские правоохранительные органы предприняли несколько попыток добиться его экстрадиции, но шансов заполучить бывшего подполковника законодательство Великобритании фактически не предоставляло. В июне 2002 года в России Литвиненко заочно приговаривается к 3,5 года лишения свободы условно с годичным испытательным сроком за злоупотребление служебным положением, хищение взрывчатых веществ, незаконное приобретение и хранение огнестрельного оружия и боеприпасов. В Великобритании бывший подполковник развил бурную общественную деятельность, избрав своей целью российские власти и ФСБ. В частности, он заявил, что располагает секретной информацией о причастности российских спецслужб к взрывам жилых домов в Москве в сентябре 1999-го. В соавторстве с Юрием Фельштинским он даже издал книгу «ФСБ взрывает Россию», однако ввезенный в нашу страну тираж был конфискован и до прилавков не дошел. Более доступной оказалась другая книга Литвиненко - «ЛПГ. Лубянская Преступная Группировка». Первый этап. Для этого была придумана нехитрая комбинация - связать имя Литвиненко с преступлением, которое вызовет особое раздражение у президента. Так в плане операции появилась фамилия журналиста «Новой газеты» Анны Политковской. Как известно, она была убита в октябре 2006 года в подъезде собственного дома Лесная, дом 8 в Москве. Из интервью с недавно ушедшим в отставку высокопоставленным сотрудником УФСБ по Москве и Московской области на условиях анонимности Работа Политковской в Чечне стала причиной, по которой силовики выбрали в качестве жертвы именно ее. К тому же она являлась одним из наиболее авторитетных на Западе критиков режима Путина. Ее убийство 7 октября, в день рождения президента, можно было расценить исключительно как пощечину главе государства. Путин хоть и не комментировал это убийство несколько дней, но уже 8 октября, перед отлетом в Дрезден, где должны были состояться его переговоры с канцлером Германии Ангелой Меркель, собрал руководителей силовых ведомств. Путину сообщили, что преступление было спланировано Борисом Березовским, который поручил это дело бывшему сотруднику ФСБ Александру Литвиненко. Литвиненко, как следовало из того доклада, используя старые связи, вышел на чеченских боевиков, которые и организовали убийство. Прибыв в Дрезден, на встречу с Меркель, президент публично заявил: «Оно убийство - The New Times направлено против России и действующей власти в России... Интересно, что сотрудник МВД РФ, который входит в группу, расследующую убийство журналистки «Новой газеты», в личном разговоре с корреспондентом The New Times подтвердил, что версия о связи убийств Политковской и Литвиненко рассматривается среди других. Полоний как оружие - возмездия - В качестве орудия убийства Литвиненко исполнители выбрали полоний. Скорее всего, по нескольким соображениям. Прежде всего, радиоактивный металл оставляет метки, поэтому с его помощью легко следить за передвижением исполнителя преступления, за объектом убийства, а также, пока последний жив, за его контактами. Эффективность использования этого металла, кстати, подтверждается и опытом советских спецслужб, которые в 70-х годах прошлого века не раз в различных целях прибегали к полониевым меткам или закладкам. Нужно учесть также, что распознать полоний за короткое время очень тяжело. Соответственно, исполнитель располагает временем не только для того, чтобы скрыться, но и чтобы успеть осуществить своего рода операцию прикрытия - оставить большое количество ложных меток, способных сбить с толку следователей. К этому приему прибегли и исполнители убийства Литвиненко. Побывав по дороге в Лондон одновременно с большой группой российских футбольных болельщиков в Гамбурге, они оставили там немало полониевых следов, чем на некоторое время увели сыщиков Скотленд-Ярда по ложному немецкому следу. Возможно, организаторы операции хотели заодно подпортить отношения между Россией и Германией, а также побудить западную прессу вспомнить о службе в ГДР разведчика Владимира Путина. Одной из центральных тем расследования убийства Литвиненко стало выяснение происхождения полония и пути, по которому он попал в Лондон. Звучали даже версии о том, что этот металл можно легко достать в Западной Европе, что он доступен даже для частных лиц тем более любых спецслужб. Диссонансом звучали заявления о чрезмерной дороговизне полония и неэкономичности его использования для устранения опального подполковника ФСБ. Как объяснил The New Times заведующий лабораторией радиоизотопного комплекса Института ядерных исследований РАН Борис Жуйков, для работы с полонием необходима специальная лицензия. Без нее приобрести это вещество невозможно. Полоний-210, которым был отравлен Литвиненко, вероятнее всего, был изготовлен в закрытом ядерном центре в Сарове, на заводе «Авангард». Этой версии придерживаются источники The New Times в научном сообществе. В частности, пожелавший остаться анонимным сотрудник Курчатовского института в Москве заявил нам, что Саровский центр остается единственным официально заявленным учреждением в России, где продолжают работать с полонием. Косвенные доказательства этой версии предоставил и Ростехнадзор. В прессслужбе ведомства The New Times заявили, что научно-исследовательский институт экспериментальной физики в Сарове - единственное место в России, обладающее соответствующей лицензией и работающее с полонием. Впрочем, по мнению Жуйкова, определить, где именно произведен полоний, фактически невозможно. По официальной информации, сейчас в НИИ-2 проводят опыты по идентификации лиц по речи, почерку, дактилоскопическим данным. Специалисты института принимали участие в расследовании взрывов жилых домов в Москве. Неофициальные источники утверждают, что в НИИ-2 занимаются и другими программами, в частности, работают с ядерными материалами, в том числе с полонием. В институте полоний, как предполагают источники из ФСБ, упаковали в герметичную колбу, через которую не проникает альфа-излучение, а на самой колбе была оставлена метка-закладка. При этом попавшие на руки микроскопические частицы полония не наносили вреда здоровью. В пользу версии о российском происхождении полония говорит и тот факт, что свое путешествие полоний начал из аэропорта Домодедово. Во всяком случае, если верить британской прессе, Скотленд-Ярд считает этот факт установленным. Из интервью с недавно ушедшим в отставку высокопоставленным сотрудником управления ФСБ по Москве и Московской области Как полоний был доставлен из Москвы в Лондон? В Европу полоний ушел через аэропорт Домодедово, что подтверждено следствием. Существуют две версии. Первая: материал был доставлен дипломатической почтой. В таком случае радиоактивный фон должен был сохраниться в российском посольстве в Лондоне. Второй вариант: по специальному каналу спецслужб. По моим данным, был использован именно второй вариант. В Домодедово существует свой отдел безопасности.
Подполковника тюменской ФСИН отправят в тюрьму за уклонение от мобилизации
По предварительным данным, 64-летний подполковник внутренней службы покончил с собой. Коржаков пришёл к Ельцину по итогам выборов и говорит: «У меня две новости. Александр Гусак заявил: «Наши офицеры сегодня Путину передают боевые награды.
Если и есть «Белая стрела», то это УРПО во главе с Хохольковым[559]
Подполковник Роман Войщев обвиняется в злоупотреблении должностными полномочиями. Гусак молчал, он понимал, что со вступлением в игру Березовского директор не свободен в своих действиях, и еще не известно, чем все это дело закончится. Бывший подполковник внутренней службы управления ФСИН по Тюменской области приговорен к трём годам колонии общего режима за самовольное оставление части или места. Александр Гусак, подполковник ФСБ в отставке, начальник Александра Литвиненко во время службы в ФСБ. СБУ известна своей жестокостью по отношению к противникам украинского режима, поэтому ждет подполковника тяжелая участь. Итак, фигуранты этого громкого скандала: бывший начальник 7-го отдела Управления разработки преступных организаций (УРПО) подполковник Александр Гусак и его бывшие подчиненные.
Весь сор в одной избе
- В Крыму подполковника Госпогранслужбы повязали на взятке в $10 тысяч
- Адвокат Березовского под колпаком ГВП
- 🌟 Похожие видео
- Воспоминания о войне. «День Победы» — главная песня для семьи Гусак | Алау ТВ