Отметим при этом, что президент России Владимир Путин заявил, что деприватизации в стране не будет, и генпрокурору его позиция хорошо известна.
Путин: никакой деприватизации в РФ не будет
При этом Путин призвал предпринимателей соблюдать законы Российской Федерации.
Одно из таких дел касается производителя макарон "Макфа". Сначала появилась информация, что в рамках иска Генпрокуратуры о взыскании имущества "Макфы" в интересах государства арестовали счета и активы родственников экс-губернатора Челябинской области Михаила Юревича и экс-депутата Вадима Белоусова на 100 трлн рублей. Для сравнения: это гораздо больше, чем годовой доход бюджета России — 35 трлн рублей по прогнозу на 2024 год. Читайте также: Адвокат "Макфы" объяснил появление 100 трлн при изъятии имущества...
Завод был преобразован в МАО «Седин». Предчувствуя скорый развал Союза, верхушка компартии искала проекты, которые бы позволили ей встроиться в будущие рыночные отношения. МАО «Седин» стало одним из них. В 1994 году законность договора аренды подтвердил суд, но спустя почти 30 лет Генпрокуратура извлекла это дело из пыльных ящиков и придала ему новый оборот.
В июне этого года было отменено решение о приватизации четырёх зданий. В июле в собственность государства вернулись литейный цех и земельный участок под ним. В настоящее время рассматривается третий иск — о возвращении в собственность РФ остальных зданий. Авторами последующей постсоветской приватизации считаются Егор Гайдар и Анатолий Чубайс. Политики и СМИ того времени уверяли, что передача активов из рук неэффективного собственника в лице государства частникам повысит деловую активность и приведёт к расцвету экономики. Последующая ваучерная приватизация привела к обогащению узкой группы лиц, по большей части состоявшей из бывших красных директоров и мафиози. Последним, например, достались пакеты акций Нижнетагильского металлургического комбината и Первоуральского новотрубного завода. Затем они были с большой выгодой перепроданы следующим собственникам. Ещё более спорными оказались организованные в 1995 году залоговые аукционы.
В ходе них Правительство получало кредиты в коммерческих банках под залог акций госпредприятий, таких как ЮКОС, «Норильский никель», «Сибнефть». В большинстве случаев кредиты не возвращались, и ценные бумаги по заниженной стоимости переходили в собственность кредиторов. По итогам этих аукционов в России появились первые олигархи-миллиардеры: Борис Березовский, Михаил Ходорковский включён в реестр физических лиц, выполняющих функции иностранного агента , Роман Абрамович и другие. Первые заявления о допущенных в ходе приватизации нарушениях прозвучали ещё в 2004 году. Экс-председатель Счётной палаты Сергей Степашин пояснил, что действовавшая на тот момент правовая база не обеспечивала надлежащего юридического оформления процесса приватизации.
В принципе, государство обратило внимание на сферу ВПК и уже пугало недобросовестных собственников, что час их пробил. Еще весной был подписан указ об ответственности предприятий за срыв государственного оборонного заказа. Если промышленные предприятия будут срывать выполнение государственного оборонного заказа в условиях военного положения, в их отношении будет вводиться такая мера как внешнее управление, сказано в документе. Но что касается дела группы компаний, которые контролировались через Кипр и принадлежали экс-министру Украины, то здесь все более, чем очевидно, причина — экстремизм. Прецедент есть, но есть также и вопросы, как такое могло произойти в принципе? Причем не просто, чтобы деньги получать, но еще и деньги на этом зарабатывали. Крутитесь как хотите, что-то продайте, что-то купите, сдайте в аренду, заключите какие-то договора, и — вуаля — государственная структура превращается в не пойми что, начинают исчезать станки, появляться какие-то странные схемы", — поясняет в беседе с Накануне. RU экономист Василий Колташов. То что подобный персонаж управлял предприятиями в сфере ВПК, эксперта не удивляет, все дело в недостатке организации самой оборонно-промышленной системы в прежние десятилетия. По мнению Колташова, произвести деприватизацию ВПК нужно полностью и как можно скорее, лучшее время было — вчера.
Путин: Деприватизации в России не будет
Ответ на конфискацию российских активов будет асимметричным, но болезненным, заявил зампред Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев, комментируя закон о конфискации активов Вашинг. ред.) в России не будет, заявил президент РФ Владимир Путин на пленарном заседании VIII Восточного экономического форума (ВЭФ). Президент России Владимир Путин заявил, что в вопросе возврата в государственную собственность крупных предприятий речи о деприватизации или огосударствлении экономики не идет.
Путин заверил, что никакой деприватизации в России не будет
9 августа Московский городской суд принял решение в споре вокруг последствий деприватизации алтайского предприятия «Кучуксульфат». Потому идущая деприватизация, казалось, вполне могла быть использована государством в качестве демонстрации: мол, смотрите, справедливость восстанавливается – имущество возвращается законному владельцу! Недвиграм. Новости. Деприватизация дошла до коммерческой недвижимости. Я думаю деприватизация возможна в том случае, если власть готова взять себе и отстоять отчуждаемую собственность. В частности произведён разбор грубых процессуальных ошибок, дискредитирующих саму суть правовых оснований исковых требований Генеральной прокуратуры России о деприватизации, которые уже стали достоянием общественности.
Отнять и поделить: новый большой грабеж России
Деприватизация — процедура возврата жилого помещения, ранее полученного в порядке приватизации, в собственность города Москвы. Стало известно о возможной деприватизации-национализации Ивановского завода тяжелого машиностроения. Путин уже не раз говорил о том, что о деприватизации в России речи не идет, сегодня он в очередной раз отметил, что изъятие бизнеса оправдано только в случае недобросовестных действий собственников. Челябинского электрометаллургического комбината и подконтрольных его владельцам Серовского завода ферросплавов (Свердловская область) и АО «Кузнецкие ферросплавы» (Кемеровская область).
«Как устроена деприватизация и кому она угрожает»
Более того, часть их средств направлялась даже на финансирование террористической деятельности со стороны Украины», — сообщил генпрокурор. Усилия по возвращению утраченного имущества направлены на укрепление экономической основы государства, подчеркнул генпрокурор. Оспаривайте противоправные сделки, добивайтесь правовой оценки действий управленцев, учредителей и других выгодоприобретателей», — поставил он задачу прокурорам. С 2023 г. По его словам, отстаивание законных интересов России нельзя называть «деприватизацией» и это «адекватная юридическая реакция на подобные незаконные факты». Генпрокурор подчеркнул, что резиденты недружественных стран, получив предприятия в собственность, «проводили последовательную политику по их уничтожению и нанесению ущерба обороноспособности» России, а все доходы выводили за границу.
Но в отдельных случаях правоохранительные органы вправе оценивать то, что происходит в экономике, подчеркнул президент, отметив, что генпрокурор России Игорь Краснов в курсе его позиции.
После этого Генпрокуратура в суде отказалась от требования изъять в пользу государства российские активы компании HeidelbergCement. По информации «Интерфакса» , представитель надзорного ведомства, обосновывая позицию, заявил, что в прокуратуре нашли «особые обстоятельства, которые свидетельствуют о возможности защиты интересов государства иными правовыми способами». В итоге судья постановил полностью прекратить производство по этому делу. Темы: HeidelbergCement , иск , приватизация , прокуратура Редакция «Брянских новостей» оставляет за собой право удалять комментарии, нарушающие законодательство РФ.
Он предлагает россиянам добровольно деприватизировать часть квартир и создать рынок арендного субсидированного жилья, которое будет предоставляться в первую очередь малоимущим. Впрочем, эксперт также понадеялся, что Россия "откажется от централизованного теплоснабжения и связанных с ним рисков прорывов коммуникаций" — вместо этого люди должны ставить "маленькую котельную" на крышу или тепловые пункты в каждую квартиру. Видимо, это должны быть крыши и квартиры тех самых "новых богатых собственников", которые могут позволить лично или вскладчину приобрести столь дорогое оборудование?
Олег Столяров: Это мы сейчас уйдем очень далеко.
Ольга Арсланова: Мы сказали о том, что это может быть ящиком Пандоры, а вы вроде не согласились, да? Олег Столяров: Конечно, не согласился, потому что зачем нам самим загонять себя в темную комнату и искать там черную кошку, если ее там нет? Вы очень хорошо сказали, зачем нам пересматривать итоги приватизации. А давайте их подведем? Скажите мне, зачем вообще делали приватизацию? Не вспомните мне, нет? Я вот сейчас спрашивал в студии одного товарища, он говорит: «Чтобы выгнать красных директоров». Я говорю: «Приехали».
Может быть, мы приватизацию... Петр Кузнецов: Я маленький совсем был, Олег Иванович, я вот даже вам... Я вас с удовольствием послушаю, зачем она была. Ольга Арсланова: Подождите, мы с вами говорим о том, как это звучало или зачем это делалось на самом деле? Олег Столяров: Так вот я и хочу понять, мы достигли экономических эффектов от этой приватизации или нет. Что мы хотели получить? Первое: мы хотели получить эффективных собственников, раз. Второе: мы хотели получить более эффективно работающие предприятия, нежели государственные, два.
Ольга Арсланова: Так это нам презентовали. Потому что у акционерного предприятия собственник настаивает на двух вещах — на росте капитализации и росте дивидендов. Больше того скажу, когда Грефу поручили писать первую стратегию до 2010 года в 1999 году, у него самого промелькнула мысль, как бы заставить все-таки предприятия, вышедшие, прошедшие приватизацию в те поры, вывести акции на биржу, чтобы хотя бы их там начать котировать. Капитализация — это непростая штука. Мы вообще путаем термин увеличение уставного капитала с капитализацией, причем у журналистов расхожее мнение: вот компания Apple потеряла 100 миллиардов, но никто не говорит, что она нашла. Ольга Арсланова: То есть получилось, что частники оказались ничуть не... Андрей Нечаев: А можно все-таки... Ольга Арсланова: Я прошу прощения, я просто задам вопрос.
Андрей Нечаев:... Ольга Арсланова: Частники не оказались... Олег Столяров: Частники оказались неэффективными собственниками... Ольга Арсланова: Не эффективнее государства? Олег Столяров:... Второй момент... Ольга Арсланова: Подождите, но при этом многие люди стали существенно богаче. Олег Столяров: Разумеется.
Ольга Арсланова: То есть в своих интересах они работать умели, ну или что-то делать, а в интересах предприятий у них почему-то не получалось? Олег Столяров: Нет, разумеется. Ольга Арсланова: Вопрос, почему и кто им это позволил. Олег Столяров: Значит, объясняю, почему. Значит, на сегодняшний день, так сказать, в России идет... Россия два раза входит в капитализм, да? Первая стадия была, значит, в XIX веке, вторая стадия была в 1990-х гг. И она проходит все четыре стадии: отъем прибавочной стоимости, занижение зарплат, лишение всех квалифицированных специалистов.
Это я в РСПП объяснял промышленникам нашим, когда меня спросили: «Неужели частные собственники работают против экономики? Ольга Арсланова: Но не везде. Олег Столяров: Везде абсолютно. Второй момент. Значит, позавчера, это самое, монополия объявила, что на «Арепливир» цена 12 300. Обо всем чем угодно говорят, кроме как о себестоимости препарата. Как только появляется частная монополия, она работает не с объема рынка, не с увеличения спроса, а работает с задирания цены на препарат, на продукт. Это же против экономики работает.
Третья стадия развития капитализм — это сращивание финансового капитала... Андрей Нечаев: Слушайте, а можно я пойду? Слушать этот бред я не могу, а я теряю время просто, ну зачем я... Ольга Арсланова: Нет, Андрей Алексеевич, а вы возразите. Андрей Нечаев: Зачем? Вы отлично, по-моему, в паре работаете. Ольга Арсланова: А ваша точка зрения? Андрей Нечаев: Я чувствую себя как-то...
Ольга Арсланова: Андрей Алексеевич, давайте... Петр Кузнецов: Мы с вами, мы с вами в паре. Андрей Нечаев: Нет-нет, ну правда, ну зачем? Вот я слушаю ерунду... Петр Кузнецов: Вам слово, а потом... Андрей Нечаев: Слушаю сказки, снимаю лапшу... Олег Столяров: Нет, пусть скажет... Петр Кузнецов: А потом мы все вместе послушаем наших зрителей.
Слушайте, это же интересно, когда разные точки зрения имеют право быть услышанными. Андрей Нечаев: Нет, это не разные точки зрения, это какой-то вот околонаучный бред такой. Олег Столяров: Нет, пусть скажет. Андрей Нечаев: Я не против, вы продолжайте, можно я пойду просто? Ольга Арсланова: А можно мы вас послушаем? Нам было бы очень интересно. Андрей Нечаев: Нет, мы полчаса слушаем этот монолог, ну... Ольга Арсланова: А вам есть что сказать?
Андрей Нечаев: Да, я просил хотя бы для комментария. Значит, всерьез, если вот всерьез, не бла-бла, а всерьез. Российское правительство в 1995—1996-х гг. После приватизации, как известно, Россия, мы сейчас говорим о слезании с нефтяной иглы, что справедливо, но Россия стала крупнейшим нефтеэкспортером после того, как эти нефтяные компании были приватизированы. Если мы говорим о... Никто в мире все акции на рынок не выводит, это всегда малая часть компаний. Но если мы тем не менее говорим о рыночной биржевой капитализации, то опять-таки всуе мной упомянутый «ЮКОС» до того, как его раздербанили, был крупнейшей в России компанией по рыночной биржевой капитализацией. То есть люди, не кто-то, а люди вкладывали деньги свои, чтобы купить акции «ЮКОС», и за счет этого происходил рост стоимости акций и рост капитализации.
Таких примеров я могу вам привести десятки. Банковский сектор, особенно после того, как сейчас 4 крупных банка попали под санацию Центрального банка, у нас де-факто банковский, хотя номинально у нас присутствуют еще 300 кредитных организаций, но из крупных банков в топовой десятке 9 из 10 государственные. Мы о какой деприватизации толкуем? Ольга Арсланова: Я прошу прощения... Олег Столяров: Вот теперь ответ, а вот теперь ответ. Ольга Арсланова: Вообще почему так произошло, если это все управлялось эффективно, не очень понятно? Андрей Нечаев: Дело в том, что у приватизации есть две основных составляющих, старая она была, нынешняя приватизация. Первая — это фискальная, это получить деньги в бюджет, о чем говорил Кудрин, в частности, что мы можем...
У нас по программе приватизации на этот и следующий год по 3,5 миллиарда должно получать государство, это смешная сумма, никакая, миллиард не долларов, рублей. Петр Кузнецов: Да, рублей, да. Андрей Нечаев: Вот я солидарен с оценкой Кудрина, что мы спокойно несколько лет можем получать 300 миллиардов рублей. Но есть второй аспект приватизации, с моей точки зрения, гораздо более важный, чем фискальный, — это создание конкурентной среды. Когда у вас фактически в любом секторе экономики ключевую роль играет одна госкомпания, у вас никаких инноваций не может быть в принципе, у вас конкуренция подавлена, соответственно, у вас стимулов для развития нет. Я могу до конца нашей передачи перечислять «Рособоронэкспорт», «Государственная авиастроительная корпорация», «Государственная судостроительная корпорация», «Транснефть», «Газпром» и прочее, прочее, прочее, ну кроме, может быть, я не знаю, иностранного туризма — во всех остальных у нас ключевую, а иногда монопольную, роль играет государственная компания. Как следствие мы с вами имеем системный кризис экономики, который продолжается с конца 2012 года, а перед этим, собственно, был с конца 2008 года с маленьким подъемчиком посередине.