Войну вели и люди, и технологии, и капиталы. Российский писатель Алексей Иванов представил в четверг в Екатеринбурге новый роман "Бронепароходы" о событиях на фоне гражданской войны 1917-1922 годов, передает. Учитывая количество фильмов по книгам Иванова, нельзя не задуматься, какой может получиться экранизация "Бронепароходов". Исторический роман «Бронепароходы» популярного уральского писателя Алексея Иванова претендует на премию «Выбор читателей – 2023». что это за книга?
Писатель Алексей Иванов представит новую книгу «Бронепароходы»
В Челябинске с презентацией своей книги «Бронепароходы» побывал писатель Алексей Иванов — один из самых известных и экранизируемых авторов страны. Алексей Иванов в Челябинске презентовал роман-эпопею «Бронепароходы». В начале года Алексей Иванов выпустил книгу «Бронепароходы» — роман о гражданской войне на реках Каме и Волге с битвами на бывших торговых судах. о книге Алексея Иванова «Бронепароходы». Евгений Фатеев. Иванов Алексей Викторович.
Ты неси меня, река: чем хороши «Бронепароходы» Алексея Иванова
На первых ста страницах, а может даже чуть больше, мы постоянно знакомимся все с новыми и новыми героями. И все они такие разные, с разной судьбой, с разными мечтами и желаниями. Каждый преследует свои цели, для достижения которых можно пойти на многое.
Вообще этот прием: на свет Божий в муках и крови матери среди кровавой бойни рождается Человек - это уже не литературное открытие, но именно безупречно действующий на читателя прием. Как и выдуманная история с великим князем Михаилом Романовым, братом императора Николая II и в некотором роде последним русским императором, так как Николай II во время отречения отказался от трона, передав власть Михаилу. Великий князь был расстрелян в окрестностях Перми в 1918 году на месяц раньше расстрела семьи своего старшего брата в Екатеринбурге. Могила его не найдена, что породило много слухов о том, что князь выжил и его ждала другая судьба. Алексей Иванов выпустил роман о битве красных и белых на реках Этой зыбкой версией и воспользовался Иванов, на что, как романист, а не документалист, имел полное право. Но мне не совсем понятно, зачем он это сделал. В сюжете романа он не играет никакой роли.
Через все перипетии речных битв он проходит бледной палубной тенью с одной запоминающейся деталью: князь очень красиво курит, а последние Романовы, как известно, были заядлыми курильщиками. И в общем изначально понятно, что рано или поздно Михаила убьют, потому что продолжать его жизнь даже для исторического романиста было бы слишком опасным решением - прямой престолонаследник. И вот что с ним делать? В результате князя убивает тот же человек, который якобы неудачно расстрелял его в Перми - один из лидеров мотовилихинских большевиков Гавриил Мясников. В романе Ганька Мясников - самый отвратительный персонаж, закомплексованный и одержимый идеей первенства любой ценой. Убить "последнего царя" - задушевная мысль Ганьки. И вот, не исполнив ее как надо в начале романа, он добивает-таки князя примерно в его середине. Но так и остается неясным, стоило ли тянуть с ним так долго. Или все это сделано ради того, чтобы в Михаила влюбилась Катя - дочь одного из самых крупных судовладельцев Якутова, который, в свою очередь, кончает с собой в большевистской тюрьме только ради того, чтобы на пытках не выдать местоположение чудом спасенного Михаила?
Именно от Михаила Катя в конце романа и рожает того ребенка, над появлением в свет которого плакала Галина Юзефович.
Получил известность благодаря книгам об Урале, а также благодаря роману «Географ глобус пропил», по мотивам которого был снят одноимённый фильм. Спасти, Вернуть, Создать, Отнять — это не перечень глаголов — это названия глав нового романа Алексея Иванова «Бронепароходы». В полномасштабном эпическом полотне одновременно идет разрушение мифа «революции равенства» и зарождение капиталистического предпринимательства на Волге, которое не хочет мирится с революционным хаосом.
Конечно, [использование мата объяснимо] — в стране Гражданская война, люди убивают, и вдруг тут все очень вежливые и воспитанные», — заявил писатель. При этом роман имеет глубокий смысл и анализ исторических событий XX века. Ранее URA. RU рассказывало, что Алексей Иванов готовится презентовать екатеринбургской публике свое новое произведение под названием «Бронепароходы». Также писатель на встрече анонсировал дату выход новой книги «Речфлот» о российском судоходстве. Сохрани номер URA.
Алексей Иванов планирует выйти на международный рынок с помощью Netflix
Разумеется, сюжет моего романа погружен в реальную историю, а самые яркие события этой истории происходили на Волге и Каме», — Алексей Иванов. Презентация новой книги уральского писателя Алексея Иванова «Бронепароходы» прошла в Ельцин Центре. Алексей Иванов. Другие книги автора. Встреча с писателем Алексеем Ивановым и презентация нового романа «Бронепароходы». «Бронепароходы» по духу очень похожи на другие книги Иванова.
Алексей Иванов - Бронепароходы
RU Спустя два года после выпуска последнего произведения писатель Алексей Иванов презентовал в Екатеринбурге новую книгу «Бронепароходы» в 700 страниц о поволжском и уральском речном флотах и промышленной войне на фоне революции 1917 года. А Екатеринбург — он любимый город», — пояснил выбор места проведения первой в России презентации «Бронепароходов» Иванов. События в книге происходят на реках Волга и Кама, а истории разделены на несколько сюжетных линий. Автор затрагивает такие темы, как: взаимодействие иностранцев с большевистским правительством, Гражданская война, роль речного флота в военных действиях, вставшая экономика, нарушение принятого порядка вещей и история людей, которые вынуждены жить в суровые исторические времена. По словам писателя, в романе много реальных героев, однако есть и выдуманные персонажи, имеющие исторические прототипы. Сама книга упакована в пленку, потому как содержит нецензурную брань, использование которой Иванов объяснил следующим образом.
О работе над книгой стало известно в 2021 году вскоре после выхода « Теней тевтонов » [5].
Писатель отмечал, что ему интересен аудиоформат, и что «Бронепароходы» изначально написаны под формат «аудиосериала», разбитого на более-менее равномерные части длиной по 45—50 минут [3]. Книжный критик Галина Юзефович рассказывала, что Иванов замыслил произведение о периоде Гражданской войны ещё в 2000-х годах [7]. Сам Иванов в интервью Forbes делился воспоминаниями о жизни в семье инженеров-судостроителей по соседству с судоремонтным заводам, где корабли были неотъемлемой частью повседневности, благодаря чему он хорошо познакомился с историей речного судоходства и войны на реках. А на раскрытие в романе сюжетов промышленной войны его вдохновило прочтение книги Даниэла Ергина « Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть » [3]. Восприятие[ править править код ] «Бронепароходы» были в списках самых ожидаемых книг начала 2023 года [4].
Плюсе», сообщает Газета. Действие книги будет происходить в годы Гражданской войны, а ее сюжет посвящен речному флоту России и его послереволюционной судьбе. Исторические события читателям знакомы, только фокус в романе смещен на новый образ Гражданской войны: те самые бронепароходы.
RU рассказывало, что Алексей Иванов готовится презентовать екатеринбургской публике свое новое произведение под названием «Бронепароходы». Также писатель на встрече анонсировал дату выход новой книги «Речфлот» о российском судоходстве. Сохрани номер URA. RU - сообщи новость первым!
Хотите быть в курсе всех главных новостей Екатеринбурга и области? Подписывайтесь на telegram-канал « Екатское чтиво » и « Наш Нижний Тагил »!
«Страна потеряла надежду жить лучше»: писатель Алексей Иванов — о нынешней России
Книгу «Бронепароходы», автор которой — Алексей Викторович Иванов, вы можете почитать на сайте или в приложении для iOS или Android. Если грубо подгонять "Бронепароходы" под этот стандартный шаблон, то новый роман Иванова больше всего исторически и повествовательно апеллирует к "Тоболу", а своей кинематографичностью – даже, скорее, сериальностью – к "Теням тевтонов". Как и другие книги Алексей Иванов, автора романов «Географ глобус пропил», «Тени тевтонов» и «Сердце Пармы», книга заслуженно стала бестселлером. Алексей Иванов представит читателям книгу «Бронепароходы» о событиях 1917 года. Алексей Иванов. Другие книги автора. что это за книга?
«Бронепароходы»: вышла актуальная книга Алексея Иванова
На первых ста страницах, а может даже чуть больше, мы постоянно знакомимся все с новыми и новыми героями. И все они такие разные, с разной судьбой, с разными мечтами и желаниями. Каждый преследует свои цели, для достижения которых можно пойти на многое.
Однако летом восемнадцатого года смертоносная революция медленно всплыла из обломков прежней жизни, словно уродливое чудовище из обломков кораблекрушения.
Но Губчека реквизировала у поверженного класса избыток собственности, и теперь лаковые борта фаэтонов были исцарапаны, в полотне складных крыш зияли дырки, а бархат диванов затёрли крепкие зады пролетариата. У экипажа Великого князя Михаила побрякивало отскочившее крыло над колесом. Михаил тревожился: почему его, поднадзорного ссыльного, забрали из гостиницы ночью и тайно?
И ещё неприятно было соседство угрюмого черноусого милиционера Жужгова. Милиционер не понимал дистанции, которую всегда соблюдают воспитанные люди; он уселся в экипаж рядом с Великим князем, надвинул козырёк мятой фуражки, скрывая тёмные глаза, и на ухабах лесного тракта бесцеремонно толкал Михаила своим твёрдым плечом. Лошадью правил другой чекист.
Его спину пересекал узкий ремешок портупеи, на бедре оттопыривалась кобура с торчащей рукояткой браунинга. Михаил оглянулся — не отстал ли фаэтон с Джонсоном? В дверь его гостиничного люкса чекисты забарабанили уже в первом часу.
Михаил ещё не разделся и не лёг, потому открыл сразу. Чекистов было четверо. Топчась в гостиной, они сунули князю вместо ордера какой-то мандат и приказали собираться: ссыльного гражданина Романова решено перевезти в другой город.
Фаэтоны стоят у крыльца, поезд ждёт на разъезде. Михаилу жаль было покидать Пермь.
Водные дороги бывшей империи, Волга и Кама, становятся местом сражений речных флотилий основных военно-политических игроков на востоке постреволюционной России. Речникам приходится вольно или невольно участвовать в этой борьбе на чей-то стороне. Жизни разных людей, переименованных и бронированных речных буксиров и пароходов затягивает мясорубка гражданской войны... Масштабный роман о страшной эпохе перемен. Для одних это крах больших и малых бизнесов, для других это время возможностей и быстрых социальных лифтов. В книге много известных исторический персонажей: творец революции и главный красный командир Лев Троцкий, амбициозная и горячая поэтесса и комиссар Лариса Рейснер, флотоводцы и лидеры белого движения Старк и Колчак, невзрачный великий князь Михаил Романов и ярый пермский чекист Ганька Мясников и т. В центре сюжетных линий судьба детей пароходчика Якутова и злоключения команды и капитана буксира «Лёвшино». Большой сюжетной линией идёт борьба корпораций вокруг перспектив нефтедобычи в Поволжье.
Из названия книги понятно, что Иванов снова будет много рассказывать о реках и судоходстве. Как технический прогресс менял речной транспорт и какова была субкультура речников. И, конечно, автор не прошёл мимо истории с транспортировкой царского золота. Книга мне понравилась! Приключенческая и трагичная, она не оставит равнодушным читателя, который интересуется судьбой нашей страны. Это не учебник истории и реальные персонажи художественно сильно переосмыслены, но оттенки и запахи эпохи переданы очень внятно. Отдельный плюсик С. Бурунову за отличную аудиокнигу! Оценка: 9 majj-s , 16 февраля 2023 г. Идем за Нобелем «А провожают пароходы Совсем не так, как поезда.
А представлять и не нужно, потому — бессмысленно. Отзывов топовых блогеров пока не видно, но читатели пишут очень достойные рецензии, подробно разбирая отдельные аспекты романа и все хвалят аудиокнигу в исполнении Сергея Бурунова, я читала глазами, но верю, хорошая аудиоверсия для книги как огранка для алмаза — позволяет засверкать всеми гранями. Как-то сложилось, что этот аспект российских реалий не отображен в литературе, кинематографе, только и вспоминается, что арестантская баржа из «Зулейхи» Гузели Яхиной да подробно выписанный быт речников на маленьких суденышках в «Вечной мерзлоте» Виктора Ремизова — то и другое относится к более позднему периоду. А между тем, кровеносная система судоходных рек, не могла не быть сферой притяжения для грузового и пассажиропотоков, когда страна стронулась с места. Алексей Иванов, верный призванию «развлекая просвещать», вынимает из небытия этот пласт знаний об истории страны. И по большому счету, оценивать книгу имеет смысл не только с позиций языка, стиля, увлекательности, мотивации и поведенческой логики персонажей, даже не того, насколько живыми получились герои, но именно с этой — возвращенного знания об истории родины: «мы не пыль на ветру и не захватническая империя, известная от веку лишь военными кампаниями, в нашей истории было еще и это». Спокойное мирное достойное движение по пути прогресса и цивилизации, и каждый раз, как нам дают возможность зарабатывать честным трудом, это возрождается. Жаль, позволяют ненадолго: НЭП, Оттепель, Перестройка — а в остальное время, вот уже больше ста лет, клапаны туже или слабее затянуты. О чем книга? Гражданская, в которой все воюют против всех и большая часть озабочена элементарным выживанием, но есть и такие, кто борется за власть или пытается половить рыбку в мутной воде.
Правильно, обогащается. Роман Горецкий, злой гений и один из центральных персонажей романа из этой породы. В прошлом капитан одного из судов, ныне потерявший и судно и капитанство, но не растерявший куража и обаяния идет к цели, топовой должности в международной корпорации, не останавливаясь ни перед чем. Внешне плоть от плоти Порядка, на деле амбассадор Хаоса. На стороне разума и прогресса ему противостоят не менее яркие персонажи: старый речной капитан Иван Диодорыч — олицетворение прежней, честной и достойной жизни; азербайджанец Хамзат Хадиевич чрезвычайный посол Альфреда Нобеля, который пытается спасти нобелевские разработки и оборудование в этом громокипящем котле; талантливый Алеша и упрямая Катя Якутовы, дети владельца судоходной компании, которые пройдут с нами через всю книгу. Это важный момент, потому что в «Бронепароходах» опасно привязываться к какому-то из персонажей, автор пускает их в расход с той же легкостью, с какой это делал Джордж Мартин в «Игре Престолов». На вопрос: «Что ж такое множество хороших людей не сумело справиться с одним злодеем? Эти люди тоже во множестве представлены в романе: например валькирия революции Лариса Рейснер, которую другой персонаж книги, Волька Вишневский, сделавшись маститым драматургом, увековечит в «Оптимистической трагедии»: «Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела! Все кипит, бурлит, стреляет и взрывается; завязываются скоротечные романы и рушатся судьбы; расстаются, встречаются и снова расстаются, теперь уж навек люди.
Над страной кружат чекисты, агитаторы и продразверстка; как спелые яблоки в яблоневом саду, тут и там сыплется смерть. Жизнь тем не менее мрачно кипит: в борьбу белых и красных, которые и сами-то отнюдь не однородны, вплетаются мириады интересов, личных и корпоративных. Нефтедобытчики — британский «Шелл» и порядком обрусевшая компания Нобелей — пытаются оседлать стихию Гражданской войны, попутно вставляя друг другу окровавленные палки в колеса: business as usual. Приплывшая из Европы дочь именитого пароходчика спасает недорасстрелянного великого князя Михаила Романова, а ее давешний жених, капитан парохода, разевает рот на золотой запас России. Кашляет Колчак, ораторствует Троцкий, пытается вернуть дорогой ему образ Николы Якорника простой лоцман Федя. Братья-капитаны в речном бою делят общую любовницу-проститутку, и надо всем носится секс-символ революции Лариса Рейснер, периодически обнажаясь, истеря, тоскуя по Гумилеву и испытывая катарсис — даром что барышня она замужняя. Ну и пароходы, конечно. Добродушные пассажирские лайнеры и трудяги-баржи обрастают броней, ощериваются пушками и возят всех вышеупомянутых по Волге и по Каме, а то и сражаются. В плане фактуры это главное, что нужно знать о «Бронепароходах» Алексея Иванова: его новый роман шуршит малоизвестными — и крайне познавательными — страницами Гражданской войны. Про Врангеля в Крыму знать немудрено, а вот как белые и красные превращали миролюбивые пароходы в подобия канонерок и собирали из них целые речные флотилии — это уже задача со звездочкой. Как, впрочем, и чтение нового историко-приключенческого так их обычно кличут романа Иванова — по крайней мере, на первых порах.
На Букмейте и в издательстве «РИПОЛ классик» вышел новый роман Алексея Иванова «Бронепароходы»
Как оказалось, это очень увлекательная тема. Я обожаю, когда в романах писатели показывают кипящие страстями человеческие судьбы, и параллельно это подчеркивается природным явлением, в данном случае, рекой. Что бы у людей не происходило, река все равно течет, как и время. Глядя на крошечный период в истории, который для многих станет судьбоносным, но в сравнении с рекой такой незначительный, невольно осознаешь ничтожность человеческой жизни.
Как сохранить совесть посреди катастрофы?
Как уберечь тех, кого ты любишь, кто тебе доверился? Как защитить прогресс, которому безразличны социальные битвы? Там, на палубах речных буксиров, капитаны искали честный путь в будущее, и маленький человек становился сильнее, чем огромный и могучий пароход».
Поэтому и явился к вам ночью. Хотя понимаю, что обрекаю вас на чудовищный риск. Большевики беспощадны. Однако я не представляю, кому, кроме вас, мне довериться. Якутов молчал, размышляя. С Хансом Ивановичем Якутов был знаком почти двадцать лет — столько, сколько сотрудничал с компанией Нобелей. Эмануил Людвигович Нобель, глава компании, стал для Якутова и хорошим другом, и даже наставником. Он первым понял, что двадцатый век будет веком нефти и моторов.
Дмитрий Платонович много беседовал с Нобелем — и в его дворце на Сампсониевской набережной в столице, и на «Вилле Петролеа» в Баку. Эмануил Людвигович убедил его работать вместе. Фирме Нобелей не хватало судов, и нефтефлот якутовского Соединённого пароходства «Былина» превратился в некое подразделение товарищества «Бранобель». Две трети своих прибылей Якутов получал от перевозок нефти из Баку, а не от буксиров и пассажирских судов. В некошеной траве Козьего загона стрекотали цикады. Под склоном прошумел полуночный поезд. Город не спал, а просто затих, прислушиваясь к опасной темноте своих улиц, к лаю собак и стуку подков по мостовым. Я сам его привёз.
У него горячка. Я приду с человеком, который заберёт Великого князя и лодку. Подняв воротник короткого тренчкота, Дмитрий Платонович шагал в сторону Ямской площади. Он считал себя обязанным помочь Викфорсу и Великому князю уже по той причине, что он — опытный коммерсант и умеет выходить из безвыходных положений. Он всегда побеждал там, где другие проигрывали. Значит, ему нужно вступиться. Он же порядочный человек. В деятельном уме Дмитрия Платоновича сам собой быстро составился план.
Нельзя помещать Великого князя в городскую больницу или на квартиру к какому-нибудь доктору — сёстры или прислуга не сохранят тайны. Но в Нижней Курье, в затоне Соединённого пароходства, имеется фельдшерский пункт. Речники, рабочие люди, вряд ли знают Великого князя в лицо; им следует сообщить, что князь — обычный офицер. Фельдшер окажет помощь, а речники не выдадут того, за кого просил сам Якутов. Но это ещё не всё. Пароходы желают вырваться из затона. Пускай Нерехтин возьмёт князя к себе на буксир или пристроит на судно, которое, скорее всего, уйдёт из Перми. Чекисты не догадаются искать Михаила в Осе, Сарапуле или Елабуге.
Тем более — в Нижнем. А сопроводит раненого князя Костя Строльман. Он ведь тоже хотел уехать из Перми с сестрой — женой подполковника Каппеля. Строльман-младший должен прямо сейчас на лодке доставить Великого князя в затон и там условиться с Иваном Диодоровичем о последующем бегстве. На углу Сибирской и Пермской улиц, осторожно оглядевшись, Дмитрий Платонович негромко постучал пальцем в окно деревянного двухэтажного дома, в котором жили Строльманы. Он укрыл князя заштопанной простынёй. Его испитое лицо с трёхдневной щетиной выражало профессиональную недоступность; застиранный халат он туго завязал на спине, как хирург во время операции. Князя сейчас трудно было узнать: голова до глаз обмотана бинтами, скулы обострились, а короткая и неровная борода сделала Михаила Александровича похожим на разночинца.
Лазарет занимал три каморки в большом казённом доме из бруса. Ещё в этом доме находились квартиры начальника затона и караванного капитана. Караваном назывались все суда, помещённые в затон; караванный капитан командовал их передвижением по акватории и распределял стоянки. Двор казённого дома был огорожен штакетником и тоже разделён на три части. На своей части фельдшер вскопал грядки и засеял их аптекарскими травами. От казённого дома с верхотуры берега был виден весь затон, освещённый ярким утренним солнцем. Дамба с липами и тополями, мастерские и целый город из пароходов: палубы, крыши, дымовые трубы, мачты с такелажем, изогнутые шлюпбалки, стеклянные коробочки рубок… Длинные и ажурные ящики лайнеров с протяжными галереями прогулочных веранд и обыденные туши товарно-пассажирских судов; широкоплечие буксиры с надстройками, крепко собранными воедино; мелкие винтовые катера; «фильянчики» лёгких пароходств с полотняными навесами на стойках; красный пожарный ледокол; растопыренная землечерпалка; неимоверные лохани железных и деревянных барж… Странно подумать, что это ско пище разнообразных судов ещё совсем недавно принадлежало Якутову. Он выкупил половину камских компаний, в том числе и старейшую из них — пароходство братьев Каменских, а Каменские сорок лет назад и соорудили из курьи, речного залива, этот огромный затон.
Костя был воодушевлён как-то по-юношески. Он поступал правильно — и у него всё получалось! И люди вокруг были замечательные, даже пьющий фельдшер. Честное слово, это весьма романтично — спасать Великого князя! Дмитрий Платонович не сказал, кем является офицер, которого Костя в лодке переправил ночью из Перми за шесть вёрст в Нижнюю Курью. Но Костя сразу узнал Михаила Александровича. И был глубоко взволнован благородством и доверием Якутова. Конечно, он сохранит тайну Дмитрия Платоновича!
По съезду, вымощенному булыжником, Костя и Нерехтин спустились к наплавному мосту на плашкоутах — не такому большому, как в Нижнем на ярмарке, а только для пеших. Мост перехватывал горловину затона. Возле вкопанной ручной лебёдки, с помощью которой отводили цепь плашкоутов, из мешков с песком была выложена стрелковая ячейка; в ней дежурили красногвардейцы с пулемётом. Костя и Нерехтин перебрались на дамбу. В Перми под запрет навигации угодил знаменитый лайнер «Фельдмаршал Суворов». Пассажирские суда стояли у причалов, а не форштевнем в берег у пронумерованных столбов, как буксиры; Костя и Нерехтин прошли вдоль громады парохода со старомодно острым носом и небольшими окнами. На белом кожухе гребного колеса по-прежнему скрещивались торговые флаги империи — это был символ компании «Кавказ и Меркурий», хотя компания исчезла уже четыре года назад, растворившись в гигантском тресте КАМВО. Впрочем, какие теперь тресты?
Большевики всё национализировали. Матрос в синей форменке открыл перед визитёрами дверку в фальшборте, и Нерехтин указал Косте на главный трап. Возле главного трапа на втором ярусе всегда располагались богатые двухкомнатные каюты капитанов. Капитан — сухопарый старик в белом кителе, плотно застёгнутом на все пуговицы, — молча смотрел на Костю, будто не понимал смысла его слов. Пароход пустой. Можете выбрать любой люкс, молодой человек. Оплату извольте внести кассиру банкнотами имперского образца. И тут капитан не выдержал.
Чёрт-те что! Я командую судном уже четверть века! Он ставил рекорды! Его пассажирами были граф Лев Толстой, Столыпин и Менделеев! А сейчас большевики заперли пароход в затоне, как собачонку в будке! Мои матросы побираются, будто нищенки!.. Там хотя бы кормят! Всё вам по чину подавай.
А кто-то потом лоб под пулю подставит. Нерехтин вывел Костю с парохода обратно на дамбу. В бледной дымке над далёкой Пермью висело свежее, ещё нежаркое солнце. За тополями ярко искрился простор Камы. В затоне громоздились пароходы; блестели их окна, отражаясь в тихой воде; голубые тени лежали под скулами и обносами. Там поезда идут медленно, можно зацепиться, и через мост на Заимку прикатите, прямо на станцию. И поторапливайтесь, Константин Сергеич. Ольга металась по комнатам, распахивала гардеробы, выхватывала то платье, то кофту, бежала к открытым чемоданам, лежащим на полу в гостиной, а потом уносила вещи обратно и в слезах засовывала их на полки как придётся.
Нет, это невозможно — оставить Кирюшу и Танечку!.. Конечно, Кики уже большой, ему почти пять лет, но Танечке нет и годика!.. Через гостиную Ольга бросилась в детскую, где светилась только лампада перед иконой, и в темноте упала на колени возле кроватки, в которой спала Таня. Ольгу душили слёзы. Пускай её убьют, но она не покинет детей!.. Елена Александровна вошла вслед за Ольгой, мягко подняла дочь на ноги и вывела в гостиную. Сергей Алексеевич бессильно сидел в кресле. Сергей Алексеевич и Елена Александровна долго не доверяли мнению Костика и сомневались в необходимости бегства, хотя Строльман-старший слышал о расстрелах в Мотовилихе.
Всё изменилось после казни Андроника. Строльманы хорошо знали архиепископа. Тот был прекрасным человеком и не заслуживал смерти, даже если помог Великому князю. Большевики устроили террор. И жалости они не ведали. Что им Лёлюшка? Жена врага. К тому же она всегда была у большевиков под рукой — работала в штабе Третьей армии машинисткой.
Её могли арестовать прямо за пишущей машинкой. Ольга вдруг обняла Елену Александровну и принялась жарко целовать. Елена Александровна еле оторвала Ольгу от себя. Строльманы-старшие приняли Володю Каппеля не сразу. С Олей Володя познакомился на благотворительном вечере в Дворянском собрании. И сразу сказал ей: ты будешь моей женой. Он был честным и целеустремлённым, а Оля никогда не умела управлять собой. Но Строльманы-старшие указали Володе на дверь — неимущий поручик не пара дочери инженера, который командовал гигантским сталепушечным заводом с двадцатью пятью тысячами рабочих.
Володя украл Олю, увёз в какую-то деревню, и сельский поп обвенчал молодых. Дерзкому офицерику Строльманы этого не простили. А Володя продолжал служить. Поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. И в конце концов на войне стал помощником начальника разведотделения Юго-Западного фронта. Не бог весть какая карьера, однако Сергей Алексеевич и Елена Александровна увидели, что у поручика Каппеля характер откован из булата. Костя, младший брат Ольги, просто влюбился в мужа сестры. И Володя постепенно стал в семье Строльман главным.
Ольга ворвалась в кабинет Кости. Что ты вообще можешь сделать?! Ты — не Володя! Ты сам ещё ребёнок, Котька! В кабинете горела керосиновая лампа, её огонь отражался в тёмном окне. Костя встал из-за стола и тщательно прикрыл дверь. Это не я всё организовал! Это сделал сам Дмитрий Платоныч Якутов!
Емуто ты доверяешь? Костя поколебался — говорить или нет? И тебя спасают вместе с ним, поняла? Я буду сопровождать вас обоих до Володи! Так что уймись, ради бога! Ольга обомлела от ужаса, а потом вцепилась брату в грудь: — Котька, дурак, вас с Якутовым расстреляют, как отца Андроника! Костя отнял её руки. Только ты сама не мешай!
Дверь в кабинет приоткрылась. Ольга словно преобразилась от слов Костика. Она кинулась в гостиную. Костя снова сел за стол и придвинул недописанное письмо. Накинув на плечи платок, Ольга в прихожей долго возилась с засовом. Потом потянула тугую дверь на себя. Из тёплой темноты на улице в проём вдруг вдвинулись рослые плечистые фигуры. К лицу Ольги поднесли бумагу.
Ольга забилась, будто уже вырывалась, и отчаянно закричала в дом: — Котька, беги!.. Чекистов было четверо, и возглавлял их Ганька Мясников. Он уже давно намеревался взять под арест жену подполковника Каппеля — просто так, без повода, на всякий случай. До дела дошло только сегодня. На обратном пути от Успенской женской обители чекисты завернули гружённые мануфактурой пролётки к деревянному особнячку Строльманов. И оказалось, что не зря! Отшвырнув бабу, чекисты ломанулись в гостиную. Лампа под абажуром.
На полу — раскрытые чемоданы с барахлом. Пожилая женщина, схватившись за сердце, ошарашенно прижалась к изразцам голландской печи. Барин гневно вздымается из кресла — усы и бакенбарды раздуты, как у Александра Второго. В кабинете — тоже свет. И звякает стеклом второпях распахнутое окно. Ганька пронёсся через комнаты, выдёргивая наган из кобуры, высунулся в окно и несколько раз выстрелил в неясные тени Сибирской улицы. В доме завизжали женщины и заплакал младенец. Темнота не отозвалась на пальбу.
Раздосадованный, Ганька вернулся в гостиную к Строльманам-старшим, пнув по дороге резной стул. Чекисты уже втолкнули в гостиную Ольгу — бледную и растрёпанную. За окном исчезли бабочки-ночницы, а небо над Камой пронзительно посинело. Дмитрий Платонович прикрутил фитиль пятилинейной керосиновой лампы. Катя смотрела требовательно и даже осуждающе. Якутов, усмехаясь сам себе, подумал, что влюбляется в свою дочь, как когда-то влюбился в её мать. И речь не про меня! Она и вправду была серьёзной.
Внешне очень похожей на Ангелину — и не похожей ничуть по натуре, потому что Ангелина, актриса, всегда пребывала в некоем драматическом изломе духа, словно жила на экране синематографа. И согласен пострадать от них. Серые глаза Кати сделались непримиримыми. Кате хотелось задавать острые и неудобные вопросы. Хотелось искать ошибки в рассуждениях или поступках отца и опровергать его. Отец был статным и сильным мужчиной с чёрно-седой бородой и высоким лбом. Всегда доброжелательный, тем не менее он не пускал к себе в душу. Такие не нравятся женщинам — но если уж понравились, то на всю жизнь.
Не случайно мама брала в любовники каких-то светских хлыщей или истеричек с апломбом. Из обиды и ревности она искала противоположность отцу. Катя давно поняла, что мама ему — не пара. А вот сама она вполне достойна Дмитрия Платоновича. У неё такой же твёрдый характер. И она могла быть рядом с отцом — но только на равных. Неудобные вопросы и служили объявлением о равенстве. Но этим мы работали против революции, а не за неё.
Социал-демократы выступали от пролетариата, эсеры — от крестьянства. За окном вдали патриархально запел утренний петух. В провинции птицу и скотину держали даже в центре губернского города. Уголовников, дезертиров, батраков и бродяг! Дмитрий Платонович тихо гордился, что дочь у него такая умная и волевая. Он разговаривал с Катей честно и без всяких скидок. И я впечатлён твоим знакомством с марксизмом. Да, социал-демократы оказались подлее, чем мы думали.
Они ловко использовали пролетариат для расшатывания режима. И мобилизация деклассированного сословия для классовой борьбы означает их стремление к абсолютной власти, а вовсе не к демократии. Дмитрий Платонович смотрел на Катю с нежностью и уважением. Эта английская девочка ещё многого не понимала — в жизни, а не в политэкономии. Конечно, я осознаю неизбежность гражданской войны, но полагаю, что война только ухудшит ситуацию. При отсутствии сопротивления большевики сами были бы вынуждены вернуться к частной собственности, потому что государственное управление экономикой нерационально. Дело государства — фискальные функции. Маркс — утопист.
Я надеюсь, Катюша, что через пару лет большевики всё равно придут к некоему квазикапитализму. Новыми собственниками станут люди, облечённые доверием их партии, или коллективы. То есть изменятся лица, но прежние основы восстановятся. Но Кате утопистом казался не Маркс, а отец. Он надеялся на чудо. Дмитрий Платонович усмехнулся. Однако меня волнует не это, Катюша. Меня волнует то, что в годы твоей учёбы я буду не в состоянии содержать тебя должным образом.
Я не боюсь работы. Я могу давать домашние уроки, я хорошо освоила лаун-теннис, наконец, я занималась на курсах сестёр милосердия. Домашние уроки? Для кого это здесь? Для детей из рабочих и солдатских слободок? Но Дмитрий Платонович не стал разубеждать дочь. И я очень сожалею, что не я тому причина. Они сидели в гостиной небольшой квартиры Якутова в мансарде здания Речкома.
Свою спальню Дмитрий Платонович уступил дочери и ночевал в кабинете. Восход окрасил скошенный потолок в буржуазный розовый цвет. Самовар давно остыл. За окном над Камой плыл тонкий туман. Где-то в глубине здания раздались невнятные голоса, потом за стеной на лестнице заскрипели тяжёлые шаги, и дверь в квартиру Якутова без стука распахнулась. В гостиную по-хозяйски бесцеремонно вошли незнакомые Дмитрию Платоновичу люди в солдатских гимнастёрках и кожаных куртках. Один из вошедших, небритый и большеротый, победно улыбнулся: — Да ведь и сам, небось, знаешь. Якутов подошёл и остановился, стараясь не соприкасаться с Ганькой плечами.
Окно кабинета снаружи закрывал «намордник» — короб из решётки. Сквозь прутья Дмитрий Платонович разглядывал двор тюрьмы. Во дворе ждали отъезда пятеро арестованных. Дмитрий Платонович их уже видел. Это были сопровождающие Великого князя Михаила: камердинер, шофёр, делоуправитель Гатчинского дворца и полковник Пётр Людвигович Знамеровский с женой Верой Михайловной. Они держали в руках чемоданы. Охранники сидели в тени ворот на каких-то брёвнах. Нехотя поднимаясь, они доставали револьверы.
Выстрелы забабахали дружно, звонко и быстро — арестованные ничего не успели понять и повалились на камни вымостки. Вера Михайловна даже не выронила из руки маленький дамский саквояж. Дмитрий Платонович смотрел, как чекисты ходят над упавшими и добивают их. Я и так знаю, что это ты спрятал Мишку Романова! Всё ведь, уцепил я тебя. Хорош ломаться! Ганька упивался своим превосходством над знаменитым пароходчиком. И я её под арест посажу.
А чего в тюрьме бывает, ты сам только что посмотрел. Думай, Платоныч, думай. Вспоминай, где князь. Ганька похлопал Якутова по плечу и крикнул в дверь: — Рябухин, проводи барина в опочивальню! Дмитрий Платонович молча шагал по длинному обшарпанному коридору тюрьмы, а молодой чекист-конвоир нелепо топал сзади и вздыхал как баба, у которой пригорела стряпня. За поворотом парень страдальчески спросил: — Дак как же это так, Митрий Платоныч?.. Якутов угрюмо оглянулся. Конвоир завёл Дмитрия Платоновича в камеру, запер за ним железную дверь и тотчас всунулся лицом в окошечко-волчок.
Я тут в колидоре караулю. Сенька Рябухин я. Якутов сидел на откидной койке, прикреплённой к стене тонкими цепями, и щурился на закат за решёткой в узкой и глубокой амбразуре.
Она была куда более продвинута, чем Россия современная. В нищих странах революции не делаются, революции происходят только от сытости — когда у людей есть достаток, они решили бытовые проблемы и имеют деньги на то, чтобы поддерживать подпольную партию.
Когда времени хватает на то, чтобы читать подпольную литературу, заниматься в кружках — тогда рождается мысль о революции. Когда люди живут хорошо, но хотят жить еще лучше, но им не позволяют. А когда люди живут плохо, едва сводя концы с концами, никаких революций не происходит, все силы у людей уходят на поиск хлеба насущного. Правда ли, что писатель пишет такой роман, какой хотел бы прочитать? А для кого я это рассказываю?
Обычно люди разделяют: кто-то пишет для себя, кто-то для публики. Мне представляется, что такое разделение является абсолютно абсурдным. Есть мнение, что писатель пишет такой роман, какой он хотел бы прочитать как читатель, но его никто не написал. У меня именно так и происходит. В современной жизни есть острые темы, на которые я хотел бы высказаться и, разумеется, я выскажусь.
Хотя не знаю, сможет ли публика это считать. Например, мой роман «Тени тевтонов» — на очень острую, злободневную тему, но, как мне кажется, публика его не считала. Это рассказ о падении Тевтонского ордена в XV в. Эти события очень перекликаются друг с другом. Сам сюжет романа, взаимоотношения героев, хорошо иллюстрируют понимание конспирологии.
Дело в том, что в современном обществе идеологии как таковой нет, вместо идеологии есть конспирология — мы все объясняем заговором. Какую бы вещь мы ни взяли, все объясняем заговором. Например, почему мы плохо живем? Потому что все страны вокруг нам пакостят. Или почему такой климат странный?
Тоже понятно: глобальное потепление. Эта конспирология стала нашей идеологией.