вот что действительно увлекает и заставляет рассуждать и размышлять. В произведении «Пикник на обочине», написанном русскими писателями братьями Стругацкими, повествуется о том, какие последствия остались на Земле после приземления там космических кораблей инопланетян. "Пикник на обочине" – одно из самых прославленных произведений братьев Стругацких, увлекательная история сталкеров – отчаянно смелых людей, на свой страх и риск снова и снова отправляющихся в место высадки пришельцев – аномальную Зону.
Стругацкие Аркадий и Борис
- Стругацкие Пикник на обочине
- Сериал «Пикник на обочине» (2017) – С. Лукьяненко. Официальный сайт
- Пикник на обочине
- Стругацкие Пикник на обочине
Стругацкий Аркадий Натанович, Борис Стругацкий: Пикник на обочине
Формально он за здоровьем для дочери шел. Отличное, очень правильное желание. Но Рэд - он парень специфический. Хороший, в общем-то, человек, добрый и справедливый, но вся книга — это история его моральной деградации. Человек, который начинает с бескорыстной помощи коллеге и другу, медленно, кругами опускается на самое дно. И Рэд, в общем-то, не виноват. Ну вот такой вот мир вокруг дерьмовый, иначе выжить не получается. С волками жить — по волчьи выть, все такое. Но это лирика, а факты остаются фактами. Рэд меняется, и меняется в худшую сторону, прогнивает изнутри, как перезревший гриб.
Сначала это парень, который спать не мог, потому что за другом не уследил. Кирилл влетел в паутину, потом умер от сердечного приступа, и Рэд подозревает — только подозревает! Уверенности никакой, но Рэду и подозрений хватает, чтобы самоугрызаться и сожалеть. А в финале этот же Рэд в качестве отмычки берет в Зону Артура Барбриджа. Берет абсолютно сознательно, даже с некоторым внутренним злорадством. Он мог бы вырать кого угодно, в том числе человека, которого считает своим врагом, или кого-то, кто, по мнению Рэда, заслуживает смерти. Но нет - он берет молоденького мальчика, единственная вина которого в том, что он сын Барбриджа. Рэд хочет нагадить Барбриджу, которого не любит — готов ради этого убить его сына. Это не вынужденная жертва, это откровенное мудацтво.
И вот идут они по Зоне, Рэд и Артур. Знакомятся потихоньку, общаются. И видит Рэд, что Артур - парень хороший.
Все доступные авторам гипотезы о Посещении изложены в повести. Аналог правда, довольно слабый Золотого Шара для дикой, скажем, лесной кошки — выброшенный в кусты пузырек из-под валерьянки. Не легенда ли эта, порожденная, например, галлюцинациями, которые испытывал сталкер, находясь рядом с этим, так сказать, артефактом?
Баку, Азербайджан — 26. Кроме намека на абсолютную невозможность иностранцу правильно произнести это слово, ничего более за этим звукосочетанием не скрывается. Давно ломаю голову над происхождением слова «хабар». Мне известно только одно объяснение этой лексемы — в переводе с татарского «хабар» значит «новость». Вы опирались на это значение, или знали какой-то другой вариант? Шамиль Идиатуллин, Казань, Россия — 16.
По моим представлениям, «хабар» — это персидское слово, означающее «товар», «добыча». И впервые встретил я это слово у Чапыгина в романе «Разин Степан». Папаня Шухарт и ему подобные — это действительно «муляжи», «реконструкции по скелету», как думал нобелевский лауреат Пильман? А как полагали авторы? Или это осталось тайной и для них? Олег Маслов.
Донецк, Украина — 19. В исходном варианте «Пикника» никаких «муляжей-реконструкций» не было. Они появились под давлением молодогвардейской редакции, энергично боровшейся с проникновением мистики в советскую литературу. На самом деле, авторы, конечно, знали об этих оживших мумиях не больше, чем о ведьмином студне или пресловутых пустышках. Мы В ПРИНЦИПЕ не можем, не должны ничего об этом знать, как ничего не знает лесное зверье об использованных зажигалках и опустошенных консервных банках, оставленных на месте пикника неряхами-туристами. Дик Нунан — интерполовец, спецслужбист?
Но с какими целями? Или — частная спецслужба? Просветите, пожалуйста… Максим. Москва, Россия — 21. Считайте для простоты , что он из Интерпола.
И самые важные, ключевые слова в повести говорит Рэдрик Шухарт уже в первой части, когда в баре наливают ему на два пальца очищенной. Он витийствует перед корреспондентами и говорит: да, у нас Зона, у нас грязно, у нас страшно, но через нашу Зону повевает ветер из будущего. Итак, советский проект страшен, но из советского проекта сквозит будущее, потому что по большому счету все остальные модели мира обречены. А насчет этой мы еще ничего не знаем».
Дмитрий Быков Зона забытого эксперимента очень точно транслирует всю советскую реальность. Это грязное, захламленное место, где вперемешку валяются следы великих побед, великих завоеваний, грандиозных неосуществленных замыслов. В Зоне находится кладбище, а главные герои советского проекта — мертвые. В книге есть страшная сцена обретения мертвецами плоти — но ведь такой страной оживших мертвецов был и Советский Союз и точно такие же фантомы былых великих идей расхаживали по нему и пытались как-то напомнить о великом прошлом.
Территория посещения пришельцев была закрыта, а вход в нее разрешен только для сотрудников Международного института внеземных культур. Но есть сталкеры, которые тайно пробираются на территорию Зоны, чтобы добыть различные инопланетные предметы и продать их. Один из таких сталкеров - главный герой повести, обаятельный в своей бесшабашности Рэдрик Шухарт. Но за попытки контакта с внеземной цивилизацией он платит страшную цену - дочь из-за его проникновений в Зону оказывается жертвой необратимой мутации, превращающей ее в животное.
Предметы, добываемые сталкером из Зоны, используются людьми в целях саморазрушения. Атмосфера Зоны насыщена тайной и угрозой.
Анализ произведения «Пикник на обочине» Братья Стругацкие.
В Зоне есть и главная обманка — Золотой Шар, исполняющий желания. Это вечная мечта о том, что грандиозная социальная перетасовка в России принесет всем счастье. Герой книги просит Шар именно о коммунизме: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный! Мы все ходим в нашу советскую зону за хабаром — за сюжетами, за старыми песнями о главном, за патриотическими концепциями.
Зона, которой давно уже нет, продолжает поставлять нам идеи нашего космического доминирования, цементирующие нацию представления о великой победе и так далее. Главным источником идентичности — этого самого дорогого на сегодня хабара — становится советская зона, и Стругацкие предугадали это безупречно. Впрочем, эта зона тоже со своими обманками, и за нее приходится платить — тем, что у сталкеров растут мутировавшие дети».
Дмитрий Быков.
Но и выгода от таких походов была высока. Поэтому рискуя жизнью и свободой сотни сталкеров отправлялись в рейд. Одним из них был главный герой книги «Пикник на обочине» Стругацких — Рэдрик Шухарт. Зона манила его, и несмотря на многочисленные отсидки он вновь и вновь возвращался на эту преступную дорогу. Ведь она позволяла существовать его семье и приносила удовольствие. Но рейды были опасными и Рэдрик прекрасно это понимал.
Поэтому он решает предпринять свой последний рейд. Его цель — артефакт «Золотой шар», который может воплотить в жизнь самое заветное желание нашедшего его. И Рэдерик даже знает того, кому удалось загадать желание «Золотому шару». Вот только назвать этого человека счастливым сложно. Но да может он просто загадал не то желание?
С волками жить — по волчьи выть, все такое. Но это лирика, а факты остаются фактами. Рэд меняется, и меняется в худшую сторону, прогнивает изнутри, как перезревший гриб. Сначала это парень, который спать не мог, потому что за другом не уследил.
Кирилл влетел в паутину, потом умер от сердечного приступа, и Рэд подозревает — только подозревает! Уверенности никакой, но Рэду и подозрений хватает, чтобы самоугрызаться и сожалеть. А в финале этот же Рэд в качестве отмычки берет в Зону Артура Барбриджа. Берет абсолютно сознательно, даже с некоторым внутренним злорадством. Он мог бы вырать кого угодно, в том числе человека, которого считает своим врагом, или кого-то, кто, по мнению Рэда, заслуживает смерти. Но нет - он берет молоденького мальчика, единственная вина которого в том, что он сын Барбриджа. Рэд хочет нагадить Барбриджу, которого не любит — готов ради этого убить его сына. Это не вынужденная жертва, это откровенное мудацтво. И вот идут они по Зоне, Рэд и Артур.
Знакомятся потихоньку, общаются. И видит Рэд, что Артур - парень хороший. Действительно хороший, еще совсем неиспорченный, наивный максималист-идеалист. Артур слишком мало знает о жизни, чтобы понимать, что эти его идеалы либо недостижимы, либо бессмысленны. Он еще верит. И Рэд уже вроде как и жалеет о выборе, отличный же паренек. Но ведь идем уже, что ж теперь, возвращаться? Да и дочка родная, любимая, а Артур — просто посторонний человек, случайный и одноразовый попутчик. Короче, игра идет, кости брошены, жаль, но увы.
Каким образом инопланетянам удается изменять физические свойства пространства? Какие функции выполняют сотни и тысячи разнообразных предметов, найденных в «зоне»? И вообще зачем все это — все эти непонятные «зоны»? Сюжет[ ] Действие повести происходит на Земле, предположительно в 1970-е годы в городке Хармонт на территории выдуманной англоязычной страны. Примерно за тринадцать лет до начала описываемых в книге событий на планете в нескольких местах возникло шесть «зон» — областей, в которых начали происходить странные явления, нарушающие известные законы физики. Зоны расположены вдоль плавной линии на земном шаре, проекции так называемого радианта Пильмана — точки, лежащей на прямой, которая предположительно соединяет Землю и Денеб. Быстро выяснилось, что люди и животные проживать в Зонах не могут, и всё население было из них было срочно эвакуировано. Территории Зон были обнесены ограждением, взяты под строгую охрану и официально стали предметом научного интереса. Вскоре также выяснилось, что на территории Зон встречается много объектов необъяснимых свойств и непонятного предназначения, названных артефактами.
Некоторые из них весьма полезны — например, могут лечить болезни, некоторые — просто странные игрушки, а некоторые — крайне опасны. Согласно общепринятой теории, Зоны были созданы представителями внеземной цивилизации; строится множество гипотез, так или иначе объясняющих происхождение Зон и цель их создания. Один из героев книги, лауреат Нобелевской премии доктор Валентин Пильман, образно предполагает, что все артефакты, которые находят на территориях — это всего лишь космический мусор, оставленный инопланетянами на планете Земля во время случайного посещения. Представьте себе: лес, проселок, лужайка. С проселка на лужайку съезжает машина, из машины выгружаются молодые люди, бутылки, корзины с провизией, девушки, транзисторы, фото- и киноаппараты… Разжигается костер, ставятся палатки, включается музыка. А утром они уезжают. Звери, птицы и насекомые, которые всю ночь с ужасом наблюдали происходящее, выползают из своих убежищ. И что же они видят? На траву понатекло автола, пролит бензин, разбросаны негодные свечи и масляные фильтры.
Валяется ветошь, перегоревшие лампочки, кто-то обронил разводной ключ. От протекторов осталась грязь, налипшая на каком-то неведомом болоте… ну и, сами понимаете, следы костра, огрызки яблок, конфетные обертки, консервные банки, пустые бутылки, чей-то носовой платок, чей-то перочинный нож, старые, драные газеты, монетки, увядшие цветы с других полян… Одна из Зон образовалась как раз невдалеке от города Хармонт. Главный герой книги Рэдрик Шухарт, житель Хармонта, становится сталкером, то есть, зарабатывает на жизнь, вынося из Зоны артефакты. Сюжет произведения построен как описание ключевых моментов в жизни Шухарта от 23 лет до 31 года; в основном это ходки в Зону. У Рэдрика есть дочь Мария. Она, как и абсолютное большинство детей сталкеров, родилась с отклонением — её кожа покрыта короткой оранжевой шёрсткой, и сама девочка внешне напоминает мартышку. Собственно, другие дети так её и зовут, Мартышка. Рэдрик любит свою семью, но периодически теряет контакт с ней из-за тюремных сроков. Тем не менее, он не может отказаться от походов в Зону — отчасти из-за желания получать большие деньги и не считать их, но главным образом — из-за магнетического притяжения Зоны, понятного только настоящему сталкеру.
«Пикник на обочине» братьев Стругацких: краткое содержание
На сайте Топ книг вы сможете книгу братьев Стругацких Пикник на обочине читать, а так же найдете другие книги Аркадия и Бориса Стругацких по порядку. В «Пикнике на обочине», вышедшем в сборнике «Неназначенные встречи» (Москва, «Молодая гвардия», 1980) город Хармонт назван Мармонтом. Сериал «Пикник на обочине» не стал исключением, ведь он создается по мотивам одноименной повести братьев Стругацких, написавших ее еще в 1972 году. Стругацкий Б. Н., Стругацкий А.Н. "Пикник на обочине": характеристики, фото, магазины поблизости на карте. В повести советских писателей Стругацких «Пикник на обочине» впервые появился термин, ставший одним из самых популярных неологизмов в мире фантастики – «сталкеры».
«Пикник на обочине» братьев Стругацких: краткое содержание
И поэтому приходится в который раз повторять прописные истины. А куда деться, если заходишь в Сеть и читаешь такие вот отзывы: «Пикник на обочине» Стругацких был написан до выхода S. R по которому, возможно, был сделан, что не факт »? Братья Стругацкие, конечно, иногда предугадывали будущее взять хотя бы слег из «Хищных вещей века» , но не настолько, чтобы в 1972 году писать книгу «по игре», создатели которой ещё не родились. Вообще же «Пикнику» в этом смысле «повезло» больше, чем другим романам и повестям Стругацких: в массовом сознании к нему прилепилось безумное количество клише. К примеру, все дружно называют «Пикник» научной фантастикой, хотя кое-что из описанного там никак не укладывается в наши представления о возможном и вероятном. Взять хотя бы оживающих мертвецов или поразительные статистические совпадения, возникающие в городах, куда уезжали обитатели Хармонта...
Конечно, многих сбивает с толку само фантастическое допущение, в принципе, не новое уже во времена Стругацких: появление вполне чётких материальных свидетельств того, что мы не одиноки во вселенной. Вот только никаких инопланетян никто так и не увидит, есть лишь материальные следы их присутствия: так называемая Зона и то, что в ней находится. Некогда обитаемые районы города Хармонт враз сделались смертельно опасными территориями. В них находится множество объектов необъяснимой природы и непонятного назначения; некоторые земляне могут использовать в тех или иных целях, но для этого артефакты необходимо добыть.
В мире больших вещей и свершений. Рэдрику по определению это не доступно, но он пытается хоть как-то проявить своё участие в этих больших и славных делах, поэтому ведёт Кирилла в Зону. Смерть Кирилла — это тоже аллегория. Это посыл жизни, реальность говорит Рэдрику: нет, дружок, не на тот шесток ты замахнулся, так не бывает. Умирает не Кирилл, умирает частичка Рэдрика, та самая, в которой собралось всё самое лучшее, что в нём было. Нет, лучше выбрать в качестве ориентира такого, как Ричард Г. Нунан — успешного и делового. Старающегося, казалось бы, во благо человечества, но всё же выполняющего всего лишь свою работу. Искренен ли Нунан? Нет, конечно, дело есть дело, работа есть работа, а личное — это где-то там, в глубине, и туда никого нельзя допускать, никому не должно быть дела до этого глубокого личного. Так же и Нунану нет дела до проблем маленьких людей этого мира. Нет, внешне он, конечно, готов помочь и даже реально помогает Рэдрику и его семье — где деньгами, где связями. Но за этим внешним добродушием — твёрдая скорлупа, через которую не проникнуть ничему извне. И Рэдрик становится именно таким. Появляется в самом конце ещё один идеалист — Артур. И что-то в нём есть, что-то цепляет в нём Рэдрика, давно забытые мотивы, заглушённые годами мелодии. И это не может не раздражать, с этим невозможно жить. Если в мире есть лишь зло, то и незачем стараться что-то переделывать. Если к смерти Кирилла Рэдрик имел опосредованное отношение и болезненно переживал гибель самой светлой частички своего Я, то в случае с Артуром он намерено убивает это идеалистическое начало, с которым вместе так мучительно жить. Устранил — и спокоен. А совесть — ну что совесть? Вечером выпил, закусил, к утру всё и выветрилось. Финальные слова Рэдрика — счастья для всех даром — это вовсе не глубинный и искренний позыв, это не квинтэссенция его прекрасных душевных порывов. Нет, это не так. И наивно так полагать. Эти слова — это своего рода откуп. Это индульгенция, которую он выписывает своей совести. Задабривает её, чтоб поскорей отстала и не являлась по ночам. Да, я послал на смерть Артура, да, я уничтожил то добро, которое смог сделать из зла за долгие годы. Но ради чего я это сделал? Ради человечества, ради всех несчастных и обездоленных. Разве не стоит оно того? Сказать на словах — много ума не надо, сказать на словах может каждый. Даже Стервятник Барбридж. Но ведь тот же Стервятник говорил, что сбыться может только сокровенное желание. А значит, все старания Рэдрика впустую. И смерть Артура — тоже впустую. Жизнь преподнесла Рыжему очередной урок, превратив Золотой Шар в бесполезную безделушку. Да и вообще — был ли тот Шар? Или это просто байка тёмных уголовных сталкеров? Миф о несбыточном всеобщем счастье. Оценка: 10 Iriya , 15 марта 2021 г. Разные идеи, необычные сценарии.. К числу таких мастеров слова относятся и братья Стругацкие со своими работами, в числе которых — впервые изданная в 1972 году фантастическая повесть. Да, потому что именно так, на мой взгляд, и должно выглядеть высшее творение литературного мастерства. Так о чем же эта повесть? Ориентировочно 13 лет назад до начала описываемых в книге событий на разных территориях планеты Земля появились шесть странных областей. Вот представьте себе, что как будто кто-то, образно говоря, раскрутил земной шар и принялся палить в него из огромного револьвера, расположенного где-то на линии между нашей планетой и альфа созвездием Лебедя. Отверстия от пуль легли на некую плавную кривую, а каждая из них ознаменовала собой аномальное место на поверхности планеты, в котором были нарушены известные законы физики. Научные светила предположили, что данные Зоны — прямой результат визита внеземных цивилизаций с непонятной ни для кого целью. Находиться внутри таких Зон Посещения любому существу было опасно для жизни — там изобиловали места повышенной и направленной гравитации, а также присутствовали области искривления пространства и наличия коллоидного газа, способного превратить все, что с ним соприкасалось в смертоносный студень. И в то же время среди грязи и опасных руин там хранились уникальные артефакты, волшебные свойства которых легендами передавались из уст в уста. Как вы уже поняли, одно из таких славненьких местечек, находящееся в небольшом городишке, именуемом Хармонтом, нам и посчастливилось посетить. Дальше в Зону, ближе к небу... Рыжий — необразованный человек, склонный к пьянству, распутству и дракам. Уже в возрасте двадцати трех лет Рэд был экспертом по опасным местам и смертоносному потенциалу Зоны. Не для кого не секрет, что это место вероятного кратковременного пребывания инопланетян привлекало нелегальных сталкеров, коим и являлся наш отважный герой. От вешки к вешке, гайка за гайкой он, рискуя своей жизнью, посещал Зону с целью отхватить какой-нибудь интересный предмет, чтобы в дальнейшем сбыть его на черном рынке за неплохие денежки. Будоражило сознание даже само придуманное Стругацкими аномальное место. Авторы прекрасно подбирали говорящие названия для всего, что могло хоть как-то охарактеризовать ужасы Зоны, тем самым очень образно передавая необычную атмосферу. Совсем не перегружая воображение, я воочию представляла все перечисленные страшные прелести этого странного места. Отчаянные смельчаки-сталкеры, как продукты Зоны, тоже имели прозвища «Стервятник», «Суслик», «Гуталин» , которые еще больше отдаляли их от реального мира, где люди обыкновенные носили нормальные имена. Несмотря на предельную лаконичность, я оказалась в восторге в том числе и от слога писателей. Они умудрились в минимум строчек вложить максимум смысла. Вот уж воистину — правильно подобранные слова важнее их количества. Авторы блестяще демонстрировали свой литературный талант, превращая текст то в притчу, то в гадание, то в молитву. Здесь на одной строчке мог соседствовать «Бог» и «Черт», реалистичность задуманного подпитывалась пессимизмом происходящего, а жизнелюбивая ироничность граничила с едва уловимой меланхоличной трагедией. Что создал вторую природу? Что привёл в движение силы, почти космические? Что в ничтожные сроки завладел планетой и прорубил окно во Вселенную? Тем, что, несмотря на всё это, уцелел и намерен уцелеть и далее. Где мы, и где 1971 год написания этого произведения? И все же повесть в каждой своей фразе звенела от актуальности, а высказанные в ней мысли завораживали отсутствием банальности. При этом Стругацкие вели интересную игру с читателями, поднимая массу важных вопросов и не давая ни одного вразумительного ответа. Например, вступившие в кульминационную дискуссию на сюжетообразующие темы герои рюмка за рюмкой выдвигали каждый свои, все более емкие аргументы, которые в конечном итоге не привели ни к одному окончательному выводу. Думайте сами, милостивые господа читатели! Проблемы космического масштаба плавно перетекали в общечеловеческие, которые в свою очередь находили отражение в тонкой психологии отдельно взятого индивидуума и вопросах морали. На мой взгляд, «Пикник на обочине» можно читать абсолютно разновозрастной категории любителей книг. Одни будут в восторге от динамичного сюжета, другие — от необычного взгляда фантастов на вопрос вселенского общения с братьями по разуму, третьи — от политической аллегории. Те же читатели, кто предпочитают философские размышления, могут с легкость разбросать все сказанное авторами по осям системы координат своего личного мировоззрения, чтобы чуть глубже задуматься об истинном значении происходящего. Другими словами, каждый сможет найти здесь что-то свое, и никто не уйдет отсюда обиженным и оскорбленным. Это та самая книга, которая, без сомнения, имеет все шансы дать читателю еще больше интересных мыслей с каждым новым ее прочтением. Дайте человеку крайне упрощённую систему мира и толкуйте всякое событие на базе этой упрощённой модели.
Что же сами Стругацкие? Быков уверенно утверждает, что авторы сами не знали, какой у них получился идеальный антисоветский образ. Но здесь возникает вопрос, а не в своей ли антисоветской истерии и модой на диссидентство, критик, как и многие его соратники, увидели антисоветские образы? Скорее всего, если и был какой-нибудь намёк на критику политической системы известными советскими фантастами, то он был не столь значителен, да и, скорее всего, критиковалась в повести именно западная система ценностей учитывая вполне конъюнктурные романы братьев Стругацких на заре их творчества, а также и то, что писатели, имевшие большую популярность в СССР старались избегать антисоветских намёков. Говорить о только политическом моменте в повести было слишком оскорбительно для гения братьев Стругацких, показывавших в своих образах куда более глубинные и сокровенные моменты человеческой психики, человеческого общества. Отношение к «зоне», отношение героев к тем артефактам, которые приносят из неё, взаимоотношения между персонажами — всё это куда более глубинные пласты общечеловеческого несовершенства, нежели только недостатки советского общества. Разве мало таких вот «зон» в реальной жизни любого общества, в которые погружаются смельчаки и аферисты, желающие вырваться за пелену обыденности, не понимая, что сама-то «зона» им не поможет? Разве не переполнена любая политическая система потребительством и теми, кто хочет выжать любую такую вот «зону», нажившись на ней, нажившись чужими руками, руками сталкеров… При чём здесь советская система, которая, между прочим, породила того же гениального литературоведа Быкова, гениальных Стругацких? Пускай это было даже вопреки, но тогда, по логике Дмитрия Львовича, к тем самым ужасным мутантам нужно отнести и его самого, и Стругацких и всех прочих, кто сейчас пытается присовокупиться к общей диссидентской среде.
Почему именно у этих героев столько поклонников? Как эта серия про викторианскую эпоху отражает полемику о чем-то остроактуальном сейчас? Романы в силу изменения роли литературы в обществе такой резонанс имеют гораздо реже, чем сериалы. Вторая причина: навигация в поп-культуре и особенно в сериалах развита гораздо лучше, чем в высокой литературе. Мне может не понравиться новый роман Джулиана Барнса или Владимира Маканина, но чтобы это понять, мне потребуется много страниц, и скорее всего, я дочитаю книгу до конца, так как стыдно не дочитывать, профпривычка. Новые сериалы, которые могут мне понравиться, искать проще, а понять точно, подходит ли лично мне, можно за 1-2 серии. В то же время часто если забыть о дискуссии вокруг «Войны и мира» BBC сериалы бывают лучше, чем романы например, «Секс в большом городе» Кэндис Бушнелл или «Волшебники» Льва Гроссмана , иногда именно сериалы заставляют обратить внимание на того или иного автора например, сейчас мне очень хочется наконец почитать Стивена Кинга и Нила Геймана из-за уже успешных и еще только снимающихся проектов. И хотя «Игра престолов» пока как сериал меня заинтересовала меньше, чем шум вокруг неё, сейчас с большим удовольствием погружаюсь в книжный мир саги Джорджа Мартина. Идея, что сериалы — новые романы, занимают нишу романа 19-го века, — для меня идея родная и органичная. Потому что я полюбила американские и латиноамериканские сериалы середины 1990-х именно за это — они были так похожи на старые добрые викторианские романы для меня, на Диккенса, которого я читала собранием сочинений в 20 томах, на Толстого, читавшегося в детстве прежде всего как семейная мелодрама, на Голсуорси с его Форсайтами. Сейчас, когда есть и сериалы прекрасные про ту же самую викторианскую Англию или про ту же Россию «Войны и мира» английскими глазами , становится очевидно, что не понимал советский и постсоветский ребенок и подросток, насколько неполон был этот мир викторианского романа по сравнению с тем, что мы сейчас знаем и представляем себе о жизни вообще и в конкретные исторические эпохи. Сериальность — это не случайная вещь, это основа современной культуры. Когда миллионы людей одновременно во время просмотра серии любимого сериала пишут в твиттер с одинаковыми хэштегами, становится понятно, насколько именно сериальность важна для такого совместного проживания опыта. Сериальность — это прежде всего время на эволюцию персонажа, это углубление мотивировок, это время на нюансировку конфликтов, это психологические тонкости и время на показ последствий выбора и действий в динамике. За 5-6 сезонов герои могут поменять радикально, но крайне убедительно. Поэтому мне теперь так скучно бывает смотреть полнометражное кино: за полтора часа просто невозможно дать такую детальность и убедительность развития, какую даёт хороший сериал. Темп развития действия в сериале, как и в викторианском романе, похож на то, как мы проживаем свою уникальную жизнь. У нас у всех есть время, хотя бы на то, чтобы увидеть последствия наших действий и испытать эмоции от действий окружающих. При этом по сравнению с литературой сериалы намного больше откликаются на чаяния зрителей: на шоураннеров буквально можно повлиять, количеством довольных или недовольных тем или иным персонажем или поворотом сюжета. В сериале «Стрела», например, зрителям так понравилась героиня Фелисити Смоук, что шоураннерам пришлось изменить структуру всего сериала, чтобы дать ей больше экранного времени, в результате чего поменялась вся структура любовных отношений главного героя и вообще всего остального. Да и жизнь самого сериала зависит от фанатов напрямую: низкие рейтинги убивают, стойкая фан-база может спасти нишевый сериал, помочь ему обрести новую жизнь на другом канале. Это только привлекает зрителей. Инвестиция эмоций может окупиться буквально. Литературный текст оказывается гораздо более закрытой системой по сравнению с сериалом, который постоянно взаимодействует со своей аудиторией. Андрей Тавров, поэт, прозаик, эссеист: 1. Мне кажется, не стоит противопоставлять роман сериалу — это разноприродные вещи. Это как противопоставлять дерево силлогизму. То, что сериал использует сюжет, данный в романе, не объединяет эти два факта социума. Оставим роман читателю, а сериал зрителю. Роман всё же предполагает, хоть минимальный, но всё же явный вклад читателя в акт чтения, в акт творчества не всякий, конечно , сериал же «заточен» под потребление. За исключением двух-трёх талантливых работ «Штрафники», например, или сериал о Варламе Шаламове сериал — это коммерчески потребляемый продукт, что-то вроде кока-колы, и, будучи формируем спросом, он заведомо играет на понижение. Сериал формирует толпу, готовую повиноваться, как все большие социальные структуры, имеющие общий бессознательный центр. Роман же, если всё же сопоставлять, — индивидуален. Сериал, повторяю, не стоит противопоставлять роману. Скорее, он занял место дешёвых литографий, которые висели в любой мещанской квартире и во многих крестьянских домах. Дело в том, что сериал — синоним лености ума. Не надо заново входить в незнакомое пространство режиссёра, как это бывает с обычными фильмами, не надо напрягаться — все лица известны, все события знакомы. Вообще же, искусство — это то, что образует непохожесть по отношению к жизни, ну, все эти — строфа, или монтаж, или абзац, создавая тем самым мощное напряжение инакового поля между читателем-зрителем и самой арт-вещью, в котором и происходит прибавление жизни к жизни как одна из задач искусства. Сериалы тавтологичны жизни на самом низком уровне, никакого поля не создаётся, идёт просто удвоение инерционного бытового мышления, вычитающее из жизни жизнь. Есть искусство созидания, а есть производство товаров потребления, к которым относится сериал. Я думаю, что в этом смысле у него большое будущее.
«Пикник на обочине» - маленькая книга для больших размышлений
Мне кажется, что он очень точно всё снял. И особенно мне нравится, помните, когда там вот этот, который пришёл всех арестовывать с этими деревянными флажками, говорит: «Между прочим, я кончил университет. Я образованный человек». А Румата Ярмольник ему отвечает: «Сейчас я здесь всех убью.
Но Рэд - он парень специфический. Хороший, в общем-то, человек, добрый и справедливый, но вся книга — это история его моральной деградации. Человек, который начинает с бескорыстной помощи коллеге и другу, медленно, кругами опускается на самое дно. И Рэд, в общем-то, не виноват. Ну вот такой вот мир вокруг дерьмовый, иначе выжить не получается. С волками жить — по волчьи выть, все такое.
Но это все лирика, а факты остаются фактами. Рэд меняется, и меняется в худшую сторону, прогнивает изнутри, как перезревший гриб. Сначала это парень, который спать не мог, потому что за другом не уследил. Кирилл влетел в паутину, потому умер от сердечного приступа, и Рэд подозревает — только подозревает! Уверенности никакой, но Рэду и подозрений хватает, чтобы самоугрызаться и сожалеть. А в финале этот же Рэд берет в Зону Артура Барбриджа. Берет абсолютно сознательно, даже с внутренним злорадством. Он мог бы взять кого угодно, в том числе человека, которого считает своим врагом, или кого-то, кто, по мнению Рэда, заслуживает смерти. Но берет он молоденького мальчика, единственная вина которого в том, что он сын Барбриджа.
Рэд хочет нагадить Барбриджу, которого не любит — и убивает его сына. Ну не лично, не своими руками — но по-сути-то именно убивает. Это не вынужденная жертва, это откровенное мудацтво. И вот идут они по Зоне, Рэд и Артур. Знакомятся потихоньку, общаются. И видит Рэд, что Артур - парень хороший.
А хабар — всего лишь груда мусора? Что, если просто подвыпившая инопланетная шпана не прибрала за собой?
Всё равно, что смотреть на мир глазами муравья, тягающего ценные остатки мусора, разбросанного людьми на лесной поляне. Стоит спросить самого себя: кто ты — человек или муравей? Где грань? Ответ, полагаю, в последней строчке повести. Наверно, этого достаточно. Скорее, в неё нужно нырять и ощущать всеми клетками своего тела. Её стоит созерцать изнутри, жить на её страницах. Так я рассуждал, сидя в четырёх стенах, в одной из секций своего "человейника", закрытый ото всех, спрятавшийся от мира.
И завтра опять нужно было добывать хабар.
Взять хотя бы оживающих мертвецов или поразительные статистические совпадения, возникающие в городах, куда уезжали обитатели Хармонта... Конечно, многих сбивает с толку само фантастическое допущение, в принципе, не новое уже во времена Стругацких: появление вполне чётких материальных свидетельств того, что мы не одиноки во вселенной. Вот только никаких инопланетян никто так и не увидит, есть лишь материальные следы их присутствия: так называемая Зона и то, что в ней находится. Некогда обитаемые районы города Хармонт враз сделались смертельно опасными территориями.
В них находится множество объектов необъяснимой природы и непонятного назначения; некоторые земляне могут использовать в тех или иных целях, но для этого артефакты необходимо добыть. Это очень рискованно: Зона ошибок не прощает, а цивильные власти не позволяют ходить туда никому, кроме учёных. Но чем выше риск, тем больше за него платят... Такая вводная похожа на зачин для бодренького боевика, однако стоит посмотреть на повесть под другим углом, и мы обнаружим социальную фантастику безо всякой «науки». Ведь авторы ни словом не обмолвились о реальной природе артефактов Зоны, ничего не рассказали об инопланетянах, — так что же, перед нами умозрительный социальный эксперимент, где земляне выступили в роли папуасов, которые заполучили пару ящиков с высокотехнологической продукцией?
А стоит ещё раз сменить точку зрения — и вот уже фантастическое в повести становится лишь средством, с помощью которого ярче и острее обрисована трагедия рискового парня Рэда Шухарта... И таких возможностей прочтения в «Пикнике» много.
Солярис начинается в субботу, или 45 лет «Пикника на обочине»
Научной фантастике претит мистика, но без точно отмеренной ее дозы никак не обойтись. Впрочем, где тут допустимая грань? Оживающие мертвецы-зомби с яростью выкорчевываемые советскими редакторами , байки о «статистических несообразностях» вокруг беженцев, покидавших свой родной Хармонт... Лем, написавший в 1975 году чудесное эссе, послужившее позднее послесловием к польскому и немецкому изданиям «Пикника», выражает необыкновенный энтузиазм по поводу замысла Стругацких, увлеченно сочиняет свой собственный меморандум на эту тему, но с явным неудовольствием обсуждает «волшебно-сказочную» концовку, оказавшуюся позже столь центральной в «Сталкере» неудивительно, что рационального Лема не приводил в восторг и фильм Тарковского по его «Солярису». Из чисто технического замысла вылупляется несколько инородный для прочих нечеловеческих чудес Зоны и резко «повышающий ставки» Золотой Шар, исполняющий любые желания что наверняка чувствовали и все советские читатели того времени.
Разумеется, точно так же, как мы обречены так никогда и не узнать, какими же были пришельцы «Пикника» ибо раскрытие этого момента оказалось бы явной пошлостью , мы не узнаем доподлинно, действительно ли Шар исполнял и исполнил желания тем более ЛЮБЫЕ, что тоже заведомая пошлость , но это и неважно, тут главное понять, как вообще что-то желать и можно ли вообще «разработать алгоритм счастья». Было бы утонченнее предположить, что ни Шар, ни комната ничего на самом деле не исполняют, всё лишь простые совпадения и ироническая насмешка. Собственно, в «Пикнике» заветное желание отягощено последней кровавой подлостью, обессмысливающей и компрометирующей порыв, а в «Сталкере» никто, кажется, и не собирался ничего желать даже «счастья для всех даром» , стремясь лишь поразмышлять о праве на существование в нашем больном мире подобного сверхопасного артефакта. Профессор, который давно не ученый его просто не интересуют исследования Зоны , типичный «интель» с жесткими рецептами а-ля «Хищные вещи века», и скучающий Писатель, которого, кажется, давно не интересует уже вообще ничего, в конце концов подпадают под обаяние невразумительного Сталкера, ищущего во всем этом тумане и бездушии внечеловеческий этический ориентир и хоть какую-то надежду для всего человечества заметим, что в самом «Пикнике» практически никакого религиозного осмысления Посещения не происходит вообще, кроме, пожалуй, курьезных усилий Гуталина, скупающего артефакты для последующего возвращения в Зону.
Вероятно, «Сталкер» в этом смысле органичнее и концентрированнее «Пикника», но, увы, утратил при этом маркировку «социальная фантастика», ограничившись несколькими утрированными фигурами и неизбывной философией...
Почему-то не понравился город Хармонт, надо было его переименовать. Какие там увидели намёки? Невозможно себе представить.
Может быть, какое-то созвучие с геополитическим термином Хартленд? Но едва ли они знали геополитику. Может быть, какой-то намёк на Дортмунд, где находился знаменитый университет, недалеко от которого жил Солженицын? Но это уж совсем конспирология.
Совсем невозможно понять, что отталкивало цензоров в этой книге. Вероятно, и сами братья Стругацкие до какого-то момента совершенно не понимали, что написали. Главный парадокс «Пикника на обочине» , который не сознавался, вероятно, самими авторами, — братья неосознанно написали в этой книге историю Советского Союза, хронику советской жизни. Это не было так уж глубоко законспирировано, Борис Натанович на эту версию отреагировал: «Можно прочесть и так.
Герои произведения не должны "ходить" -- они должны "выступать"; не "говорить" -- но "произносить"; ни в коем случае не "орать" -- а только лишь "восклицать"!.. Это была такая специфическая эстетика, вполне самодостаточное представление о литературе вообще и о фантастике в частности, такое специфическое мировоззрение, если угодно. Довольно распространенное, между прочим, и вполне безобидное, при условии только, что носитель этого мировоззрения не имеет возможности влиять на литературный процесс. Сборник "Неназначенные встречи" вышел в свет осенью 1980 года, изуродованный, замордованный и жалкий. От первоначального варианта остался в нем только "Малыш" -- "Дело об убийстве" потерялось на полях сражений еще лет пять тому назад, а "Пикник... И все же авторы победили. Это был один из редчайших случаев в истории советского книгоиздательства: Издательство не хотело выпускать книгу, но Автор заставил его сделать это. Знатоки считали, что такое попросту невозможно.
Оказалось -- возможно. Восемь лет. Четырнадцать писем в "большой" и "малый" ЦК. Двести унизительных исправлений текста. Не поддающееся никакому учету количество на пустяки растраченной нервной энергии... Да, авторы победили,, ничего не скажешь. Но то была Пиррова победа. Впрочем, "Пикник...
Тридцать восемь изданий в двадцати странах по данным на конец 1997 года. Рейтинг повести в России тоже достаточно высок, хотя и уступает, скажем, рейтингу "Понедельника... Повесть все еще продолжает жить и, может быть, даже доживет до XXI века. Разумеется, текст "Пикника... Но сборник "Неназначенные встречи" мне и сегодня неприятно даже просто брать в руки, не то что читать. Безвозвратно утрачены почти все варианты сценария фильма "Сталкер". Мы начали сотрудничать с Тарковским в середине 1975 года и сразу же определили для себя круг обязанностей. Я уже рассказывал и писал раньше, что работать над сценарием "Сталкера" было невероятно трудно.
Главная трудность заключалась в том, что Тарковский, будучи кинорежиссером, да еще и гениальным кинорежиссером вдобавок, видел реальный мир иначе, чем мы, строил свой воображаемый мир будущего фильма иначе, чем мы, и передать нам это свое, сугубо индивидуальное видение он, как правило, не мог, -- такие вещи не поддаются вербальной обработке, не придуманы еще слова для этого, да и невозможно, видимо, такие слова придумать, а может быть, придумывать их и не нужно.
Середина подкосила. Может быть после середины в зоне , что-нибудь увлекательное и началось бы, но затягивать настолько, ужасно. Даже Стивен Кинг, тот ещё знаток тянуть резину, для себя такого не разрешает.
Чехов. «Вишневый сад»
- "Пикник на обочине" Д.Л. Быкова - Posrednik CG
- Анализ произведения «Пикник на обочине» Братья Стругацкие.
- Смотрите также
- Чем закончился "Пикник на обочине"
- Краткое содержание Стругацкие Пикник на обочине за 2 минуты пересказ сюжета
Смысл книги «Пикник на обочине» Стругацких
В произведении «Пикник на обочине», написанном русскими писателями братьями Стругацкими, повествуется о том, какие последствия остались на Земле после приземления там космических кораблей инопланетян. О чём произведение "Пикник на обочине" братьев Струганских? разбросанные в беспорядке брошенные или потерянные вещи, как после обычного, земного пикника на полянке остаются следы костра, огрызки яблок, конфетные обертки, консервные банки, монетки, пятна бензина и тому подобные предметы. О чём произведение "Пикник на обочине" братьев Струганских?
Навигация по записям
- Пикник на обочине. Краткое содержание.
- Цитаты из книги «Пикник на обочине»
- Аркадий и Борис Стругацкие «Пикник на обочине»
- Анализ произведения «Пикник на обочине» Братья Стругацкие.
- «Пикник на обочине» братьев Стругацких как отражение «советского эксперимента»
- Пикник на обочине
А. и Б. Стругацкие. Пикник на обочине
"Пикник на обочине" – одно из самых прославленных произведений братьев Стругацких, увлекательная история сталкеров – отчаянно смелых людей, на свой страх и риск снова и снова отправляющихся в место высадки пришельцев – аномальную Зону. В 1989 году в издательстве «Юридическая литература» вышел двумя изданиями под разными обложками[13][14] авторский сборник с «Пикником на обочине», текст которого значительно отличался от всех ранее и впоследствии опубликованных вариантов — это было обусловлено. 3. Сериальность – это только «пикник на обочине» или новый пункт назначения современной культуры? вот что действительно увлекает и заставляет рассуждать и размышлять. «Пикник на обочине» рассказывает о событиях, которые разворачиваются в конце XX века. «Пик. Смотрите онлайн видео «Краткое содержание - Пикник на обочине».