В 1959 году театральную инсценировку «Бесов» написал Альбер Камю, он же писал о романе, и тоже о Кириллове, в своём знаменитом эссе «Миф о Сизифе».
Достоевский изгоняет бесов
А вот идол и солнце Верховенского — Николай Ставрогин — режиссера не заинтересовал. Споры о том, кто же в «Бесах» главный герой, Роман Габриа обошел стороной. Роман Габриа, режиссер: «Можно сказать, что он объект исследования, Верховенский, но просто в силу того, что ему не достает некоторых качеств для драматического содержания, то некоторые черты Ставрогина в нем как-то вылезли, но это само произошло в процессе репетиций». В этом сценическом исследовании режиссер ищет корни и причины ненависти, уродующей Верховенского, и, как любой психолог, находит их в детстве. Эти «Бесы» — не революционные, а семейные.
Деятельность В 1849 г. Достоевский был арестован по политической статье за участие в кружке М. Петрашевского и заключен в Петропавловскую крепость. Ему грозила смертная казнь, которую заменили на четыре года каторги. По окончании срока в 1854 г.
Выйдя в отставку и поселившись в Петербурге, вместе с братом литератором Михаилом начал издавать журнал «Время», который имел большой успех. Но подорванное на каторге здоровье и тяжелая болезнь туберкулез жены Марии Дмитриевны заставили писателя поехать на лечение за границу в Париж, Лондон и Женеву. В 1864 г. Достоевского постигло несколько тяжелых ударов. В Москве умерла его жена, вскоре неожиданно скончался его брат, затем друг А.
Для этого он сл шком уед нен, 24Бем А. Эволюция образа Ставрогина. Заметки о современном достоевсковедении. Трагедия зла. Русская классика: динамика художественных систем и нет веры в его равнодушном сердце»32; и далее - «Сознание неисполненной любви, соединенное с бессилием любить, - в этом ад Став-рогина»33. Эту идею позже поддержал и развил Г. Померанц: «Но именно любви у Ставрогина никогда не было. И поэтому нет в нем внутренней силы, способной толкнуть к преображению, и все дары оказались бесплодными »34. Наряду с целостным пониманием проблемы, изложенным в публикациях A. Бема, В. Комаровича, А. Доли нина, были и работы, согласиться с подходом которых не представляется возможным. Т ако-вы, например, исследование Ю. Александрович в аспекте «проблемы женской души»35 и выводы С. Боброва36 о болезненности самого Достоевского. Т аким образом, в 20-е годы XX века уже была поставлена проблема места и роли главы «У Тихона» в структуре романа и осмыслена ее научная важность, намечены основные подходы к сследован ю, опре-дел лся ряд вопросов, с решен ем которых данная проблема связана. Вопрос о месте рол главы «У Т хона» не потерял свою актуальность в советском л тературоведен , хотя зыскан я по данному направлен ю в этот пер од был менее плодотворным малоч с-ленными. Например, Н. Савченко37 в своем исследовании дает попытку оправдать нтерес автора «Бесов» к рел г озной проблемат ке, в чем Ф. Достоевский совершенно не нуждается. Трудно согласиться и с идеей Ю. Кудрявцева38 и О. Мы думаем, что исповедь Ставрогина как и глава в целом не только не отвечает на все вопросы о герое, но став т новые, не менее сложные. Открытость бездне: Встречи с Достоевским. Матрешкина проблема. О нравственно-философской концепции романа Достоевского. Три круга Достоевского: событийное, социальное, философское. О возможных мотивах изъятия главы «У Тихона» из романа «Бесы» Ф. Русская классика: динамика художественных систем В 90-е годы вопреки заметному росту интереса к наследию Ф. Достоевского рассматриваемая нами проблема незаслуженно оказалась на пер фер научных сследован й: больш нство работ огран ч валось констатац ей проблемы л пр нят ем одной з позиций, обоснованных ранее, а аргументация, как отметил С. Жожи-кашвилли41, приобрела оттенок публицистичности. Таковы, например, «неотразимый» аргумент Л. Сараскиной в пользу учета главы: «Сознан е ч тателя, незав с мо от прежн х цензурных рогаток включающее исповедь Ставрогина в событийный и художественный ряд романа»42 или обоснование Ю. Карякина: «А она прекрасна эта глава. Так м образом, несмотря на об л е матер ала, проблема «пропущенной» главы «У Т хона» по-прежнему остается д скусс онной.
Но «Бесы» не политический роман «на злобу дня». Достоевский показал, что истоки трагедии общества не только в преступной воле отдельных людей, собравшихся наподобие «наших» в радикальные ячейки, но в тех нравственных шатаниях, страстях, в мелком тщеславии и эгоизме, которые присущи людям. Тема борьбы добра и зла в сердцах людей показана как борьба Бога и дьявола. Эпиграфы из Евангелия от Луки об исцелении гадаринского бесноватого и из стихотворения Пушкина «Бесы» с первой страницы обращают читателя от сиюминутного плана к вечному, религиозному и общечеловеческому. Выставка дает многообразное представление об этом сложном, гениальном произведении Достоевского.
«Бесы» Ф. М. Достоевского: терроризм не пройдет!
Но чуть ли не насильно собралась женить его на Дарье Павловне при малейшем подозрении в том, что у неё роман с Николаем. В отношениях со своей старой подругой Прасковьей Ивановной Дроздовой тоже занимает главенствующее положение, часто ей помогает, но при этом считает её безнадёжной дурой и не скрывает этого. В то же время её привязанность, любовь к своим подопечным не разрушается даже после полного разочарования в них С. Верховенский тому яркое подтверждение.
А иногда Ставрогина сажает людей в «золотую клетку» своей любви вообще против их воли. В конце романа наполовину предлагает, наполовину приказывает Софье Матвеевне, попутчице своего умершего друга, навеки поселиться в её имении на том основании, что нет у неё «теперь никого на свете». Степан Трофимович Верховенский — учитель Николая Ставрогина и Лизаветы Николаевны, отец Петра Степановича единственный сын от первого брака, женат был дважды.
Как пишет автор, в молодости при Николае Первом какое-то время, впрочем, всего «самую маленькую минуточку», он для многих стоял в одном ряду с Белинским , Герценом , Грановским. Но недолго, так как после обнаружения полицией его поэмы на мифологический сюжет, которую сочли опасной, он поспешил бросить свою короткую преподавательскую деятельность и уехать в имение Варвары Петровны, чтобы учить её сына она давно приглашала , хотя мог бы отделаться просто объяснениями. Но уверял всех, что его отправили в ссылку и держат под наблюдением.
Сам же настолько в это верил, что даже обиделся бы, если бы его в этом разубеждали. Действительно воспитывал и учил маленького Николая, а также Лизавету, дал ему представление «вековечной, священной тоски», которую не променять на «дешёвое удовлетворение», но, по мнению Рассказчика, ученику сильно повезло, что в 15 лет его оторвали от не в меру чувствительного и слезливого учителя и отправили учиться в лицей. После этого бывший преподаватель остался на положении покровительствуемого друга и приживальца в имении Ставрогиной.
Изначально приехал с намерением изучать словесность, историю, писать научные труды, но тратил время больше за картами, шампанским и пустыми разговорами с Рассказчиком, Шатовым, Липутиным и пр. Всё время старается подать себя как интеллигента и мученика за убеждения, которого лишили карьеры, места в обществе и шанса чего-то добиться, но люди на это не реагируют. В конце 50-х во время поездки в Петербург попытался напомнить о себе.
Сначала его принимали с успехом, так как он «представляет идею», но сама бывшая «знаменитость» прекрасно понимала, что никто из слушателей о нём ничего не знает и не помнит. Поездка закончилась полным провалом после стычки между радикально настроенным юношей и генералом на вечере у Ставрогиной. Публика заклеймила Варвару Петровну за то, что генерала не выгнали, а Степана Трофимовича ещё и за превозношение искусства.
Затем Степан Трофимович съездил, чтобы развеяться, за границу, но через четыре месяца вернулся в Скворешники, не вытерпев разлуки с Варварой Петровной. После приезда Николая Варвара Петровна, подозревая, что между её сыном и Дарьей Павловной есть связь, чуть ли не силой попыталась женить своего друга на ней, но отказалась от этой идеи, оскорблённая тем, что Степан Трофимович посчитал, что его женят на «чужих грехах». После этого происходит ссора между ними.
Старик на прощальном вечере Кармазинова прочитал пламенную речь о том, что красота — самое важное в истории человечества, но был освистан как мякенький либерал сороковых годов.
Все началось с убийства студента Ивана Иванова, члена революционного общества «Народная расправа», своими же кружковцами за его нежелание участвовать в очередной акции. Событие вызвало большой резонанс в обществе, и Достоевский взялся за роман как за злой антинигилистический памфлет. Но под пером мастера произведение превратилось в психологический триллер и социальную драму мира.
С одной стороны — отход от традиций и преданий а значит, и от веры, от жизни простого народа , с другой — внутренняя борьба за обретение Бога. Но силы не равны: Николай ищет ответы умом, а не сердцем, что приводит к искаженному восприятию. Именно этот душевный хаос главного героя в частности и каждого персонажа в целом и подводит к событиям начала следующего столетия. Достоевский «Бесами» предостерегал об опасности, как оказалось в дальнейшем, слишком поздно. Смысл финала Сестра Шатова получает от Ставрогина письмо, в котором он приглашает ее к себе в Швейцарию. В это же время доходи слух, что Николай вернулся в Скворешники.
Дарья и Варвара Петровна обнаруживают несчастного повесившимся в мезонине. Предсмертная записка гласит: «Я сам». Финал оставляет леденящее, жуткое ощущение. Главный герой, не нашедший в себе силы и духовный ориентир, самостоятельно подписывает приговор всей своей жизни.
Лихачев, обобщая редакторск й л тературоведческ й опыт зучен я некано-н ческ х текстов, предостерегает от механ ческого пр менен я этого принципа: «... Мы не меем основан й с полной уверенностью утверждать, как делает это А. Бем, что глава была исключена из-за того, что «внешняя причина. Учи -тывая то, какое значен е отвод лось главе в замысле романа как долго п сатель боролся за возможность ее опубл ковать, нам в д тся более вероятной г потеза о внешнем воздейств на про зведен е. Так, А. Ввести такую сенса- 2 Сараскина Л. Краткий очерк. Курсив наш. Письма о литературе. Русская классика: динамика художественных систем ционную в смысле сюжетном главу... Гессен, ссылаясь на письмо автора «Бесов» А. Значительно осложняет изучение главы «У Тихона» и сосуще-ствован е двух ее вар антов гранк сп сок л , по другой терм но-лог , московская петербургская редакц соответственно. Первый вариант - это гранки декабрьской книжки «Русского вестника» 1871 года, соответствующ е той рукоп с , которая первоначально была послана автором в Москву. Гранк содержат многоч сленные разновременные правки, отражающие процесс творческой переработки текста. Второй сточн к - коп я, сделанная А. Достоевской с не з-вестного источника и не доведенная до конца список. Различие вари -антов связано с попыткой сделать главу пр емлемой для печат : на большей правке была подвергнута вторая часть главы - сама «Исповедь», а самое знач мое разл ч е заключается в том, что сцена нас л я над девочкой, оп санная в гранках, в сп ске была заменена эпизодом с выброшенным листом. Это различие актуализирует вопрос о том, действительно ли по замыслу поздней редакции в биографии Ставрогина имело место надругательство над ребенком и им ли обусловлен траг ческ й сход героя. Осмысляя эту проблему, А. Бем настаивает на том, что «Петер-бургск й текст, подводя Ставрог на вплотную к преступлен ю, скус-ственно оставляет ч тателя в недоумен , было л оно действ тельно совершено»7. Но, пр н мая во вн ман е пр ч ну переработк главы, более убед тельной представляется точка зрен я А. Эволюц я образа Ставрог на. Русская классика: динамика художественных систем преступлен я, совершенно тождественно в ней Петербургской редакции - Т. Определяя взаимосвязь между преступлением и гибелью Ставро-г на, сследовател пре мущественно склоняются к тому, что надругательство над ребенком не сключало возможност спасен я героя, аргументируя это религиозной позицией Ф. Достоевского «Ясно, что для Достоевского самое преступлен е, будь оно даже столь ужасное, как изнасилование Матреши, еще не закрывало пути к спасению»9; «Согласно религиозным взглядам Достоевского, кажется, нет такого греха, которому не может быть прощен я, как нет абсолютно безнадежного грешн ка»10 высказыван ем Т хона: «Даже самое страшное преступлен е может быть прощено»11. Впервые часть главы гранок была опубл кована А. Достоевской в 1906 году, и уже в работе Д. Мережковского «Л. Толстой и Достоевск й» 1901-1902 анал з романа дается с ее учетом12, а ставшая хрестомат йной работа Л. Гроссмана13 рассматр вает споведь как знач мую, художественно ценную часть романа. В полном объеме глава под назван ем «Исповедь Ставрог на» была обнародована только в 1922 году. Эта публикация, конечно, не могла не пр влечь вн ман е сследователей, а первоочередной проблемой на данном этапе закономерно оказался статус текста: от того, сч тать л его вар антом чернов ка л полноценной частью романа без преувел чен я зав сел все дальнейш е зыскан я. Текстолог ческ й анал з положен е главы определяет неоднозначно. Как указывает В. Комарович, часть исповеди повторяется в следующем романе Ф.
Смысл произведения Бесы
- Лучшая рецензия на книгу
- Бесы — Рувики: Интернет-энциклопедия
- Ф. Достоевский, "Бесы": анализ и краткое содержание ::
- Малая сцена
- Комментарии
- Ответим на ваш вопрос!
«Бесы» Богомолова: Сурков, православные нацболы и хруст французской булки
Человек рождается Божьим велением, пишет Достоевский, но уходит из жизни сообразно тому, во что он верит. Конец непременно будет. Достанет ли сил сопротивляться? Или нужно примириться? Как принять неизбежное? Опираясь на собственные чувства или доверяя ближнему? Как сохранить достоинство, как не подчиниться страху?
Как не жить в страхе?
Утром же приехавший Петр Верховенский рассказывает о вышеупомянутой двойной смерти, при этом упомянув, что об убийстве он знал, но не помешал. Внесем ясность: киллером за деньги вызвался стать изувер Федька Каторжный, а оплатил и одобрил это преступление Николай Ставрогин. Фактически Верховенский говорит эти вещи Ставрогину, не только чтобы тот понял, что инициация им убийства известна, но и чтобы в будущем им манипулировать. Вернемся к терминологии Булгакова: бес-распорядитель приходит к антихристу. Лиза в истерике сбегает от Николая. Она бежит к дому Лебядкиной, где толпа ее признает как «Ставрогинскую» и, решив, что она была заинтересована в смерти Марьи, жестоко - до смерти - избивает. Роман достигает своей кульминации: бесы — всесильны, они сеют вокруг себя смерть и ненависть… Власть невнятно пытается совладать со смутьянами, наивно убеждая, что следует сохранять стабильность в обществе. В уста губернатора Достоевский вкладывает правильные слова о том что отношения «Власть — Оппозиция» должны быть цивилизованными, однако они не имеют воздействия на террористов-изуверов, опьяненных вкусом крови и почувствовавших свою безнаказанность. Скрепление сообщества бесноватых кровью Меж тем исполняются и дьявольские планы Петра Верховенского.
Он убивает, «чтобы скрыть концы» убийства Лебядкиных, неконтролируемого собой Федьку Каторжного того находят с проломленной головой. Следующий на очереди - студент Шатов. Страшно описывает его смерть Достоевский Федор. Бесы людьми их уже назвать нельзя - Верховенский, Липутин, Виргинский, Лямшин, Шигалев, Толкаченко — стаей набрасываются на него… Они подчинены идее, не останавливает их даже знание того, что жена Ивана Шатова только-только родила ребенка. Единственный, кто отказывается убивать — это Шигалев. Иезуитство и коварство Верховенского Впрочем у Верховенского есть дьявольский план прикрытия преступных действий террористической группы: кровь покрывают кровью. Петр играет игру с властями, гарантируя себе алиби — лояльного к власти гражданина-стукача, выдавая им ложных «смутьянов» - Шатова и Кириллова, которые первый — насильственно, второй — добровольно должны погибнуть. Зная о неадекватных убеждениях друга Николая Ставрогина, инженера Кириллова, Верховенский использует их в своих интересах. На примере этого инженера изображает отступника от веры, презирающего Бога, Ф. Бесы пытаются скрыть следы своих убийств, взвалив ответственность на него, покойного.
Кириллов полагает, что путем самоубийства он станет богочеловеком. Бес-распорядитель Петр Верховенский подло договаривается с инженером — уничтожить себя, когда наступит необходимость, беря с него обещание. Поэтому, по требованию Петра Верховенского, Кириллов сперва пишет записку, «признаваясь» в убийстве Ивана Шатова. Далее же инженер-фанатик и богоборец действительно убивает себя из пистолета. Роман «Бесы» Достоевского - это и показ того, как разрушаются бесовские планы Петра Верховенского. Вскоре раскаявшийся и осознавший содеянное его подельник Лямшин выдает всех преступников. Петру Верховенскому удается бежать. Скрывается в Швейцарии и Николай Ставрогин. Он чувствует себя уже не «принцем Гарри», а человеком, опустошенным безверием и отрицанием человеческой морали. Николай, жалкий и одинокий, умоляет приехать к нему ранее опозоренную Дарью.
Что может дать он ей, кроме страданий? Впрочем, это лишь слова. Подобно Антихристу-соблазнителю, его конец уже предрешен — самоубийство. Он неожиданно приезжает в имение матери Скворешники , где вешается в мезонине. Вместо заключения За террористическую деятельность сына страдает Степан Трофимович Верховенский. Диалектика этого образа очевидна: и формально, и фигурально — это отец беснующегося и ненавидящего всех и вся террориста Петра Верховенского. Почему фигурально? Потому что в молодости он был поборником модных либеральных революционных идей, причем вносил их в умы молодежи, пользуясь популярностью.
А вот идол и солнце Верховенского — Николай Ставрогин — режиссера не заинтересовал.
Споры о том, кто же в «Бесах» главный герой, Роман Габриа обошел стороной. Роман Габриа, режиссер: «Можно сказать, что он объект исследования, Верховенский, но просто в силу того, что ему не достает некоторых качеств для драматического содержания, то некоторые черты Ставрогина в нем как-то вылезли, но это само произошло в процессе репетиций». В этом сценическом исследовании режиссер ищет корни и причины ненависти, уродующей Верховенского, и, как любой психолог, находит их в детстве. Эти «Бесы» — не революционные, а семейные.
Ее основатель буквально лечит наложением рук...
О чем книга Бесы — Достоевского
Никто, кроме Достоевского! Достоевский — гениальный психолог Просматривается очевидное: вывод об угрозе бесноватости общества обосновал Достоевский «Бесы» через постижение психологии революционеров-нигилистов. Об этой угрозе обществу проникновенно сказал Николай Александрович Бердяев, подчеркнув, что Достоевский ощутил, что в стихии революции доминантой является вовсе не человек, ибо им овладевают напрочь оторванные от гуманизма и от божьего промысла идеи. Достоевский — непримиримость к насилию Неслучайно написал Достоевский «Бесы». Краткое содержание его посыла потомкам: человек, поддавшийся «бунту и своеволию» не может быть свободным. А перестав быть свободным, согласно убеждениям Федора Михайловича, он вообще перестает быть человеком. Это — нелюдь! Примечательно, что классик до своего смертного часа — бескомпромиссен и непримирим, отстаивая идею живого Смысла и живой Истины жизни, утверждая, что на унижении человеческой личности невозможно построить никакого «хрустального дворца» нового общества. Общество будущего, по мнению писателя, должно руководствоваться движением сердца человека, а не теориями, рожденными холодным разумом. Актуальность предвидения классика Но разве вышесказанное касается лишь революционеров XIX века?
Не будем уподобляться страусам, прячущим голову от реальности. В еще большей мере, чем рассказал читателям Достоевский, бесы пленяют людей современных, манипулируемых массмедиа, которые сеют ненависть. Вспомним произведение уже современного российского классика Виктора Пелевина, где он в своем романе «Т» аргументировано мотивирует, что бесы современного виртуального неоколониального общества гораздо страшнее описанных Федором Михайловичем: Поражает, насколько глубок роман, который написал Достоевский «Бесы». Отзывы современных читателей единодушны: читать книгу следует во взрослом возрасте, с расстановкой, постепенно. Следует анализировать и сопоставлять написанное Федором Михайловичем с современностью. Тогда многое становится понятно. Достаточно сравнить с нигилистами Достоевского оголтелые СМИ, сеющие ненависть в обществе! Обидно, когда в медиапространстве, вместо пропаганды терпения и доброты, звучат аккорды ненависти. Какими изображаются в романе бесноватые террористы?
Однако вернемся к книге Федора Михайловича. Литературоведы едины в своем мнении: это один из самых сложных романов. Как роман-предупреждение, роман-трагедию создал Достоевский «Бесы». Краткое содержание произведения — показ читателю анатомии ненависти, зла, бесовщины, вносимой террористами в губернский город — модель всей России. Фактически это своеобразная группа революционеров-фигурантов, которую мастерски изобразил Достоевский «Бесы». Краткое содержание морали террористов - подмена в их умах и сердцах христианской любви к ближнему на бесовскую ненависть. Прибегнем к диалектике «Мастера и Маргариты», их характеризуя: - Человек, позиционирующийся как бес-распорядитель - Петр Степанович Верховенский. Формально он организует городскую революционную ячейку. Что стремится сделать Петр Верховенский при помощи своих соратников?
Для усиления раскола в обществе оскверняются святыни. Производятся вещи, понятные нам, жителям информационного общества: манипуляция информацией. Незаметно для самих людей усилиями «революционеров» происходит подмена Знания понятия христианского, предполагающего истину и достоверность на Информацию формируемую сомнительными путями. В результате героев романа обуревает скептицизм, они перестают тянуться к Вере, к Истине и становятся пешками в эфемерной партии, которую уже ими играют. Произведение «Бесы» Достоевского все это отражает. Жители города растеряны, дезориентированы. Власти беспомощны. Очевидно, что в городе кто-то поощряет кощунства, кто-то подстрекает на бунт рабочих местной фабрики, у людей происходят психические расстройства - полусумасшедший подпоручик рубит шашкой иконы храма… Затем, когда усилиями революционной ячейки в обществе воцарится «большая смута», Петр планирует прибегнуть к соблазнению толпы при помощи харизматичного Николая Ставрогина. Сюжет и эпиграф романа Вовремя написал свой роман Достоевский «Бесы».
В общении с людьми Варвара Петровна всегда придерживается лидирующей позиции, не исключение и старые друзья. Николай Всеволодович Ставрогин — обладал демонической привлекательностью, имел превосходный вкус и благовоспитанное поведение. Общество на его появление реагировало бурно, но, при всей живости и насыщенности его образа, герой вел себя довольно скромно и не особо разговорчиво. Всё женское светское общество было в него влюблено. Николай Всеволодович встречался с супругой Шатова — Машей, с его сестрой — Дашей, со своей знакомой из детства — Елизаветой Тушиной. Возвратившись из Европы, он принимал участие в возрождении тайного общества. В этот же период он ставил опыт по воздействию на Шатова и Кириллова. Прямое участие в смерти Шатова Николай Всеволодович не принимал и даже относился к этому отрицательно, но мысль о сплочении участников объединения исходила именно от него. Достоевского «Бесы», по профессии инженер-строитель, он придумал теорию самоубийства, как потребность рассуждающего человека.
Кириллов преодолел быстрый путь от религии к отрицанию существования кого-то свыше, был одержим маниакальными мыслями, идеями о революции и готовности к самоотречению. Всё это в Алексее Нилыче вовремя увидел Петр Верховенский — персона хитрая и безжалостная. Петр был осведомлен о намерении Кириллова совершить самоубийство, и принудил его написать признание, что Шатов, которого убил Петр, погиб от рук Кириллова. Петр Степанович Верховенский — предводитель революционеров, скользкий и коварный персонаж. В произведении это главный «бес» — он управляет тайным обществом, продвигающим атеистские прокламации. Вдохновленный безумными мыслями, он старается очаровать ими и Николая Всеволодовича Ставрогина — друга детства. Внешностью Верховенский неплох, но не вызывает ни у кого симпатии. Степан Трофимович Верховенский — человек старой закалки, преданный высоким идеалам и проживающий на содержании известной губернской особы. В молодости обладал красивой внешностью, отголоски которой можно заметить и в старости.
В его поведении много притворства, но он достаточно образованный и проницательный. Был женат два раза. В какое-то время он был уважаем почти как Белинский и Герцен, но после обнаружения у него поэмы двусмысленного содержания, был вынужден уехать из Петербурга и скрыться в поместье Варвары Петровны Ставрогиной. С тех пор он заметно деградировал. Шигалёв — участвовал в организации убийства Шатова, но отказался от этого. О Шигалёве известно немного. Сотрудник отдела хроники говорит, что он приехал в город за пару месяцев до происшествия, ходил слух, что он публиковался в известном петербургском издании. Создавалось впечатление, словно Шигалёву известно время, место и событие, которое должно произойти.
Одна из его книг, рецензий на неё не читал, но, на мой взгляд, очень интересное исследование, фактически бестселлер «Пропавший заговор. Достоевский и политический процесс 1849 г. Кроме самого И. Волгина, в передаче приняли участие люди действительно известные в литературном мире: писатель Людмила Сараскина, философ и писатель Владимир Кантор, филолог Дмитрий Бак, а также режиссёр, художественный руководитель Театра на Малой Бронной Сергей Голомазов, который ставил «Бесов» на сцене. Компания, конечно, очень интересная, но, как оказалось, столь много достоевистов в одно время и в одном месте — это весьма тяжёлая ситуация. Каждый из них переполнен знаниями, и каждый стремился их как можно скорее выплеснуть, подчас забывая и о зрителях, и о логике. Так, например, Людмила Сараскина с увлечением говорит: «Я изучала 1848 года, европейскую революцию. Что там творилось с людьми в момент революции? Он был публицист, которого никто не знал. Он был литератор. Которого никто не читал. А вот став революционером, пропав в это социальное безумие…» Озабоченный Игорь Волгин задаёт уточняющий вопрос: «О ком вы говорите? А вот Верховенский, откуда он взялся, он же был сыном приличных родителей? Достоевского Чарльза Диккенса, однако он стал чуть ли не ключевым в беседе наших современников, «славных достоевистов», собранных И. Волгиным, и в его же постановке: «Почему поколение либералов, которое думает о высоком и прекрасном, порождает вот это? Это ведь повторяется в истории, даже нашу историю возьмём недавнюю. Повторяется, когда у благородных отцов появляются дети-убийцы». Ну, на такой вопрос, если иметь в виду бытовой криминал, то ответ уже давно есть: у «приличных отцов» были жёны». Но Владимир Кантор поставил вопрос в другой плоскости: «Кто такая Перовская? Кантор углубляться не стал. Придётся это сделать мне. Софья Львовна Перовская родилась в сентябре 1853 года в Петербурге, в дворянской семье. В 1869 поступила на Аларчинские женские курсы в Петербурге, в конце 1870, порвав с отцом, ушла из дома. В 1872—73 и 1874—77, готовясь к "хождению в народ", работала в Самарской, Тверской, Симбирской губернии, получила диплом народной учительницы, окончила фельдшерские курсы. Известно, что царские власти «хождение в народ» сыновей и дочерей жёстким образом, тюремными заключениями, пресекло, тем самым подтолкнув российскую молодёжь к поиску более решительных действий, к индивидуальному террору против сатрапов режима. Это сегодня мы знаем, чем все кончилось. А они не знали, а просто начали войну против «сатрапов режима». Софья Львовна участвовала в подготовке покушений на Александра II: под Москвой в ноябре 1879 года, в Одессе весной 1880, и в Петербурге 1 марта 1881, когда царь и был убит. Её арестовали 10 марта того же года, а по процессу первомартовцев приговорили к повешению и… повесили. Так она стала первой российской женщиной, казнённой по политическому делу. Эти данные есть в энциклопедиях, В. Кантор мог бы об этом и сам прочесть.
Людмила Сараскина: Отмечают - празднуют! Известия приходят из мест, где, казалось бы, есть только свои кумиры. Особенно приятно сознавать, что юбилей считают долгом отметить все без исключения российские музеи писателя, многие институты и университеты - выставками, конференциями, семинарами, "круглыми столами". Прошла Международная конференция "Достоевский в диалоге культур: взгляд из XXI века" в Государственном институте искусствознания, где я служу, с обширной географией участников - от Мельбурна и Ланкашира до Севастополя. И можно ли не назвать в череде юбилейных торжеств замечательный проект - чтение "Преступления и наказания" на 22 языках, прозвучавшее от Буэнос-Айреса до Токио?! Кажется, мы сильно рассорились с Европой... Что сказал бы в связи с этим Федор Михайлович? Ведь он считал, что русские даже больше европейцы, чем сами европейцы. Людмила Сараскина: Предвидения автора "Дневника писателя" о будущих взаимоотношениях России и дальнего Запада, России и славянского мира поистине ошеломительны. Он был зорким свидетелем: "Взгляните, кто нас любит в Европе теперь особенно? Даже друзья наши, отъявленные, форменные, так сказать, друзья, и те откровенно объявляют, что рады нашим неудачам. Поражение русских милее им собственных ихних побед, веселит их, льстит им. В случае же удач наших эти друзья давно уже согласились между собою употребить все силы, чтоб из удач России извлечь себе выгод еще больше, чем извлечет их для себя сама Россия". Россия не сегодня рассорилась с Европой; прежде Достоевского об этой вековой вековечной? Вот что мы выиграли в Европе, столь ей служа? Одну ее ненависть! Спустя столетие с лишним ничего не изменилось - Федор Михайлович мог бы с прискорбием повторить свой диагноз. В России к Федору Михайловичу неоднозначное отношение. Когда-то Анатолий Чубайс заявил: "Я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски". Сейчас уже стало общим местом обвинять Чубайса во всех бедах России, с чем я, кстати, не согласен. В сущности, он выразил мнение большинства "эффективных менеджеров", которые сегодня составляют в России особый класс. С кем же России по пути? Людмила Сараскина: Я хорошо помню это высказывание. Был задан вопрос: годится ли капитализм для России с ее народной ненавистью к богачам и верой в нравственное превосходство бедных? В ответ на эту безусловную подначку и разразился своей тирадой главный приватизатор России. Но ни тогда, ни теперь, по прошествии 17 лет, признание господина Чубайса меня не удивило и не удивляет: оно совершенно типично для русского либерала-западника, каким его видел и описал Достоевский: "Они первые были бы страшно несчастливы, если бы Россия вдруг стала безмерно богата и счастлива. Некого было бы им тогда ненавидеть, не на кого плевать, не над чем издеваться! Тут одна только животная, бесконечная ненависть к России, в организм въевшаяся". Подобных высказываний у Достоевского десятки. Приведу еще только одно: "Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить". Но меня поразил избранный вид смертной казни. Даже Ленин, который тоже не был расположен к "архискверному Достоевскому", был много мягче и деликатнее. Ильича всего-навсего стошнило, когда он прочитал сцену в монастыре из "Братьев Карамазовых". Ну, запретил бы издавать книги, изучать в школе... Но чтобы разорвать... Наверное, все же господин Чубайс имел в виду не палаческую экзекуцию над физическим телом писателя. Скорее всего, речь шла о стране, которую либералы-западники видят третьестепенной, распавшейся разорванной! Кажется, он сильно недооценил и тот факт, что люди больше не позволят никаким "железным дровосекам" экспериментировать с их страной и ни за что не отдадут на растерзание своего главного писателя. Да, Чубайс погорячился...
Видеоанонс
- О произведении
- Краткое содержание романа «Бесы»
- Другие материалы
- Бесы (Достоевский) — Викитека
- Роман Достоевского «Бесы» в оценке литературной критики ХХ века
- Бесы. Достоевский Ф.М. Читает Юрий Яковлев
Роман «Бесы»: какую проблему скрыли за памфлетом?
Роман «Бесы» был написан Достоевским под впечатлением дела об убийстве революционером Нечаевым своего единомышленника студента Ивана Иванова. «Бесы» писались на злободневную тему — катализатором к написанию послужило убийство в парке Петровской (ныне Тимирязевской) академии студента Иванова членами подпольной организации «Народная расправа» по главе с Сергеем Нечаевым. Учитывая новые знакомства Богомолова и любовь Суркова (знаменитого создателя движения «Наши») к роману «Бесы», такая коллаборация была ожидаема. Его роман "Бесы" – одно из наиболее трагических и сложных в идейно-философском отношении произведений писателя. «Бесы» (1872) — безусловно, роман-предостережение и роман-пророчество, в котором великий писатель и мыслитель указывает на грядущие социальные катастрофы. В ролях: Максим Матвеев, Антон Шагин, Сергей Маковецкий и др.
Достоевский Федор Михайлович: Бесы
И вышли жители смотреть случившееся, и пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме и ужаснулись. Спектакль Московского драматического театра им. А. С. Пушкина «Бесы» поставлен по пьесе «Одержимые», написанной А. Камю по знаменитому роману Ф. М. Достоевского. В Госдуме объяснили, почему россиянам стоит перечитать «Бесов» Достоевского. Роман «Бесы» был написан Достоевским под впечатлением дела об убийстве революционером Нечаевым своего единомышленника студента Ивана Иванова. Это роман о стране, оставленной Богом, где торжествуют бесы. Культовый роман «Бесы» Федора Достоевского презирали его бывшие товарищи по кружку Петрашевского — он описал их как «скотское сладострастное общество».
Краткое содержание «Бесы»
| Издание «Бесов», запрещённое в СССР, выставят на торги | Телеканал Санкт-Петербург | Новый спектакль Константина Богомолова — это не версия романа «Бесы», а скорее режиссёрский опыт прочтения прозы Достоевского и результат полемического диалога с автором. |
| Ещё раз о бесах | Перед смертью случайная попутчица, которой он рассказывает всю свою жизнь, читает ему Евангелие, и он сравнивает одержимого, из которого Христос изгнал бесов, вошедших в свиней, с Россией. |
| «Бесы» — роман-пророчество | это аллегория потенциально катастрофических последствий политического и морального нигилизма, которые стали преобладать в России в 1860-е годы. |
| Ф.М. Достоевский - Бесы | Роман «Бесы» относится к направлению реализма, так как в нем автор изображает действительность в ее многообразии. |
«Бесы» Достоевского. Неизвестное
| 7 секретов «Бесов» • Arzamas | Читать онлайн книгу «Бесы» автора Федора Достоевского полностью, на сайте или через приложение Литрес: Читай и Слушай. |
| Достоевский изгоняет бесов - Год Литературы | Федор Михайлович Достоевский на librebook доступна к прочтению онлайн. |
Сериальные «Бесы»: В зоне подмен
Достоинства и недостатки товара — Книга Бесы. Предпосылкой к написанию романа «Бесы» для Федора Михайловича послужили материалы из уголовного дела Нечаева – организатора тайного общества, целью которого были подрывные политические акции. Роман «Бесы» относится к направлению реализма, так как в нем автор изображает действительность в ее многообразии. Учитывая новые знакомства Богомолова и любовь Суркова (знаменитого создателя движения «Наши») к роману «Бесы», такая коллаборация была ожидаема. Культовый роман «Бесы» Федора Достоевского презирали его бывшие товарищи по кружку Петрашевского — он описал их как «скотское сладострастное общество». «Бесы» стали одним из значительнейших произведений Достоевского — романом-предсказанием, романом-предупреждением.
«Бесы» и Россия
В последующих изданиях глава «У Тихона» также периодически печатается отдельно от основного текста романа. В советское время «антинигилистический роман» официально считался идеологически враждебным явлением, клеветническим по отношению к революционному движению, но первое время его было возможно переиздавать и изучать. В 1935 году роман был запрещён, после начала Хрущёвской оттепели переиздавался только в составе собраний сочинений Достоевского.
Об иссякании надежды, смысла и самой энергии жизни. О воцарении смерти».
Увидав, что дошло даже до этого, Степан Трофимович стал еще высокомернее, в дороге же начал относиться к Варваре Петровне почти покровительственно, что она тотчас же сложила в сердце своем. Впрочем, у ней была и другая весьма важная причина к поездке, именно возобновление высших связей. Надо было по возможности напомнить о себе в свете, по крайней мере попытаться. Гласным же предлогом к путешествию было свидание с единственным сыном, оканчивавшим тогда курс наук в петербургском лицее. VI Они съездили и прожили в Петербурге почти весь зимний сезон. Всё, однако, к великому посту лопнуло, как радужный мыльный пузырь. Мечты разлетелись, а сумбур не только не выяснился, но стал еще отвратительнее. Во-первых, высшие связи почти не удались, разве в самом микроскопическом виде и с унизительными натяжками. Оскорбленная Варвара Петровна бросилась было всецело в «новые идеи» и открыла у себя вечера. Она позвала литераторов, и к ней их тотчас же привели во множестве. Потом уже приходили и сами, без приглашения; один приводил другого. Никогда еще она не видывала таких литераторов. Они были тщеславны до невозможности, но совершенно открыто, как бы тем исполняя обязанность. Иные хотя и далеко не все являлись даже пьяные, но как бы сознавая в этом особенную, вчера только открытую красоту. Все они чем-то гордились до странности. На всех лицах было написано, что они сейчас только открыли какой-то чрезвычайно важный секрет. Они бранились, вменяя себе это в честь. Довольно трудно было узнать, что именно они написали; но тут были критики, романисты, драматурги, сатирики, обличители. Степан Трофимович проник даже в самый высший их круг, туда, откуда управляли движением. До управляющих было до невероятности высоко, но его они встретили радушно, хотя, конечно, никто из них ничего о нем не знал и не слыхивал кроме того, что он «представляет идею». Он до того маневрировал около них, что и их зазвал раза два в салон Варвары Петровны, несмотря на всё их олимпийство. Эти были очень серьезны и очень вежливы; держали себя хорошо; остальные видимо их боялись; но очевидно было, что им некогда. Явились и две-три прежние литературные знаменитости, случившиеся тогда в Петербурге и с которыми Варвара Петровна давно уже поддерживала самые изящные отношения. Но, к удивлению ее, эти действительные и уже несомненные знаменитости были тише воды, ниже травы, а иные из них просто льнули ко всему этому новому сброду и позорно у него заискивали. Сначала Степану Трофимовичу повезло; за него ухватились и стали его выставлять на публичных литературных собраниях. Когда он вышел в первый раз на эстраду, в одном из публичных литературных чтений, в числе читавших, раздались неистовые рукоплескания, не умолкавшие минут пять. Он со слезами вспоминал об этом девять лет спустя, — впрочем, скорее по художественности своей натуры, чем из благодарности. Его заставили подписаться под двумя или тремя коллективными протестами против чего — он и сам не знал ; он подписался. Варвару Петровну тоже заставили подписаться под каким-то «безобразным поступком», и та подписалась. Впрочем, большинство этих новых людей хоть и посещали Варвару Петровну, но считали себя почему-то обязанными смотреть на нее с презрением и с нескрываемою насмешкой. Степан Трофимович намекал мне потом, в горькие минуты, что она с тех-то пор ему и позавидовала. Она, конечно, понимала, что ей нельзя водиться с этими людьми, но все-таки принимала их с жадностию, со всем женским истерическим нетерпением и, главное, всё чего-то ждала. На вечерах она говорила мало, хотя и могла бы говорить; но она больше вслушивалась. Говорили об уничтожении цензуры и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о вчерашней ссылке такого-то, о каком-то скандале в Пассаже, о полезности раздробления России по народностям с вольною федеративною связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении Польши по Днепр, о крестьянской реформе и прокламациях, об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах женщины, о доме Краевского, которого никто и никогда не мог простить господину Краевскому, и пр. Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно было, что много и честных, весьма даже привлекательных лиц, несмотря на некоторые все-таки удивительные оттенки. Честные были гораздо непонятнее бесчестных и грубых; но неизвестно было, кто у кого в руках. Когда Варвара Петровна объявила свою мысль об издании журнала, то к ней хлынуло еще больше народу, но тотчас же посыпались в глаза обвинения, что она капиталистка и эксплуатирует труд. Бесцеремонность обвинений равнялась только их неожиданности. Престарелый генерал Иван Иванович Дроздов, прежний друг и сослуживец покойного генерала Ставрогина, человек достойнейший но в своем роде и которого все мы здесь знаем, до крайности строптивый и раздражительный, ужасно много евший и ужасно боявшийся атеизма, заспорил на одном из вечеров Варвары Петровны с одним знаменитым юношей. Тот ему первым словом: «Вы, стало быть, генерал, если так говорите», то есть в том смысле, что уже хуже генерала он и брани не мог найти. Иван Иванович вспылил чрезвычайно: «Да, сударь, я генерал, и генерал-лейтенант, и служил государю моему, а ты, сударь, мальчишка и безбожник! На другой день случай был обличен в печати, и начала собираться коллективная подписка против «безобразного поступка» Варвары Петровны, не захотевшей тотчас же прогнать генерала. В иллюстрированном журнале явилась карикатура, в которой язвительно скопировали Варвару Петровну, генерала и Степана Трофимовича на одной картинке, в виде трех ретроградных друзей; к картинке приложены были и стихи, написанные народным поэтом единственно для этого случая. Замечу от себя, что действительно у многих особ в генеральских чинах есть привычка смешно говорить: «Я служил государю моему…», то есть точно у них не тот же государь, как и у нас, простых государевых подданных, а особенный, ихний. Оставаться долее в Петербурге было, разумеется, невозможно, тем более что и Степана Трофимовича постигло окончательное fiasco. На последнем чтении своем он задумал подействовать гражданским красноречием, воображая тронуть сердца и рассчитывая на почтение к своему «изгнанию». Он бесспорно согласился в бесполезности и комичности слова «отечество»; согласился и с мыслию о вреде религии, но громко и твердо заявил, что сапоги ниже Пушкина, и даже гораздо. Его безжалостно освистали, так что он тут же, публично, не сойдя с эстрады, расплакался. Варвара Петровна привезла его домой едва живого. Она ходила за ним всю ночь, давала ему лавровишневых капель и до рассвета повторяла ему: «Вы еще полезны; вы еще явитесь; вас оценят… в другом месте». На другой же день, рано утром, явились к Варваре Петровне пять литераторов, из них трое совсем незнакомых, которых она никогда и не видывала. Со строгим видом они объявили ей, что рассмотрели дело о ее журнале и принесли по этому делу решение. Варвара Петровна решительно никогда и никому не поручала рассматривать и решать что-нибудь о ее журнале. Решение состояло в том, чтоб она, основав журнал, тотчас же передала его им вместе с капиталами, на правах свободной ассоциации; сама же чтоб уезжала в Скворешники, не забыв захватить с собою Степана Трофимовича, «который устарел». Из деликатности они соглашались признавать за нею права собственности и высылать ей ежегодно одну шестую чистого барыша. Всего трогательнее было то, что из этих пяти человек наверное четверо не имели при этом никакой стяжательной цели, а хлопотали только во имя «общего дела». Только в Москве опомнился — как будто и в самом деле что-нибудь другое в ней мог найти? О друзья мои! В наше время было не так, и мы не к тому стремились. Нет, нет, совсем не к тому. Я не узнаю ничего… Наше время настанет опять и опять направит на твердый путь всё шатающееся, теперешнее. Иначе что же будет?.. Степан Трофимович поехал с восторгом. Здесь, в Берлине, всё напомнило мне мое старое, прошлое, первые восторги и первые муки. Где она? Где теперь они обе? Где вы, два ангела, которых я никогда не стоил? Где сын мой, возлюбленный сын мой? Где, наконец, я, я сам, прежний я, стальной по силе и непоколебимый, как утес, когда теперь какой-нибудь Andrejeff, un православный шут с бородой, peut briser mon existence en deux [5] » и т. Что касается до сына Степана Трофимовича, то он видел его всего два раза в своей жизни, в первый раз, когда тот родился, и во второй — недавно в Петербурге, где молодой человек готовился поступить в университет. Всю же свою жизнь мальчик, как уже и сказано было, воспитывался у теток в О — ской губернии на иждивении Варвары Петровны , за семьсот верст от Скворешников. Что же касается до Andrejeff, то есть Андреева, то это был просто-запросто наш здешний купец, лавочник, большой чудак, археолог-самоучка, страстный собиратель русских древностей, иногда пикировавшийся со Степаном Трофимовичем познаниями, а главное, в направлении. Этот почтенный купец, с седою бородой и в больших серебряных очках, не доплатил Степану Трофимовичу четырехсот рублей за купленные в его именьице рядом со Скворешниками несколько десятин лесу на сруб. Хотя Варвара Петровна и роскошно наделила своего друга средствами, отправляя его в Берлин, но на эти четыреста рублей Степан Трофимович, пред поездкой, особо рассчитывал, вероятно на секретные свои расходы, и чуть не заплакал, когда Andrejeff попросил повременить один месяц, имея, впрочем, и право на такую отсрочку, ибо первые взносы денег произвел все вперед чуть не за полгода, по особенной тогдашней нужде Степана Трофимовича. Варвара Петровна с жадностию прочла это первое письмо и, подчеркнув карандашом восклицание: «Где вы обе? Он, конечно, вспоминал о своих обеих покойницах женах. Возобновил знакомство с превосходным семейством Дундасовых. Какая прелесть Надежда Николаевна даже до сих пор! Вам кланяется. Молодой ее муж и все три племянника в Берлине. По вечерам с молодежью беседуем до рассвета, и у нас чуть не афинские вечера, но единственно по тонкости и изяществу; всё благородное: много музыки, испанские мотивы, мечты всечеловеческого обновления, идея вечной красоты, Сикстинская Мадонна, свет с прорезами тьмы, но и в солнце пятна! О друг мой, благородный, верный друг! Я сердцем с вами и ваш, с одной всегда, en tout pays [6] и хотя бы даже dans le pays de Makar et de ses veaux, [7] о котором, помните, так часто мы, трепеща, говорили в Петербурге пред отъездом. Вспоминаю с улыбкой. Переехав границу, ощутил себя безопасным, ощущение странное, новое, впервые после столь долгих лет…» и т. Спьяну, что ль, написал? Эта Дундасова как смеет мне посылать поклоны? Впрочем, пусть его погуляет…» Фраза «dans le pays de Makar et de ses veaux» означала: «куда Макар телят не гонял». Степан Трофимович нарочно глупейшим образом переводил иногда русские пословицы и коренные поговорки на французский язык, без сомнения умея и понять и перевести лучше; но это он делывал из особого рода шику и находил его остроумным. Но погулял он немного, четырех месяцев не выдержал и примчался в Скворешники. Последние письма его состояли из одних лишь излияний самой чувствительной любви к своему отсутствующему другу и буквально были смочены слезами разлуки. Есть натуры, чрезвычайно приживающиеся к дому, точно комнатные собачки. Свидание друзей было восторженное. Через два дня всё пошло по-старому и даже скучнее старого. Истерические взрывы и рыдания на моем плече, продолжавшиеся регулярно, нисколько не мешали нашему благоденствию. Удивляюсь, как Степан Трофимович не растолстел за это время. Покраснел лишь немного его нос и прибавилось благодушия. Мало-помалу около него утвердился кружок приятелей, впрочем постоянно небольшой. Варвара Петровна хоть и мало касалась кружка, но все мы признавали ее нашею патронессой. После петербургского урока она поселилась в нашем городе окончательно; зимой жила в городском своем доме, а летом в подгородном своем имении. Никогда она не имела столько значения и влияния, как в последние семь лет, в нашем губернском обществе, то есть вплоть до назначения к нам нашего теперешнего губернатора. Прежний губернатор наш, незабвенный и мягкий Иван Осипович, приходился ей близким родственником и был когда-то ею облагодетельствован. Супруга его трепетала при одной мысли не угодить Варваре Петровне, а поклонение губернского общества дошло до того, что напоминало даже нечто греховное. Было, стало быть, хорошо и Степану Трофимовичу. Он был членом клуба, осанисто проигрывал и заслужил почет, хотя многие смотрели на него только как на «ученого». Впоследствии, когда Варвара Петровна позволила ему жить в другом доме, нам стало еще свободнее. Мы собирались у него раза по два в неделю; бывало весело, особенно когда он не жалел шампанского. Вино забиралось в лавке того же Андреева. Расплачивалась по счету Варвара Петровна каждые полгода, и день расплаты почти всегда бывал днем холерины. Стариннейшим членом кружка был Липутин, губернский чиновник, человек уже немолодой, большой либерал и в городе слывший атеистом. Женат он был во второй раз на молоденькой и хорошенькой, взял за ней приданое и, кроме того, имел трех подросших дочерей. Всю семью держал в страхе божием и взаперти, был чрезмерно скуп и службой скопил себе домик и капитал. Человек был беспокойный, притом в маленьком чине; в городе его мало уважали, а в высшем круге не принимали. К тому же он был явный и не раз уже наказанный сплетник, и наказанный больно, раз одним офицером, а в другой раз почтенным отцом семейства, помещиком. Но мы любили его острый ум, любознательность, его особенную злую веселость. Варвара Петровна не любила его, но он всегда как-то умел к ней подделаться. Не любила она и Шатова, всего только в последний год ставшего членом кружка. Шатов был прежде студентом и был исключен после одной студентской истории из университета; в детстве же был учеником Степана Трофимовича, а родился крепостным Варвары Петровны, от покойного камердинера ее Павла Федорова, и был ею облагодетельствован. Не любила она его за гордость и неблагодарность и никак не могла простить ему, что он по изгнании из университета не приехал к ней тотчас же; напротив, даже на тогдашнее нарочное письмо ее к нему ничего не ответил и предпочел закабалиться к какому-то цивилизованному купцу учить детей. Вместе с семьей этого купца он выехал за границу, скорее в качестве дядьки, чем гувернера; но уж очень хотелось ему тогда за границу.
Автор с презрением относится к нигилистам, отвергая их мировоззрение, считая, что оно несет лишь зло и разрушение. На отношение автора к происходящему указывает и само название произведения. Достоевский называет бесами не только революционеров. Смысл названия в том, что главным бесом автор считает духовный упадок всего российского народа. Бесы — люди без всякой почвы, ни в чем не укорененные, отказавшиеся даже от своего родства. Они никто, поэтому и могут лишь производить встряски и перевороты. Идея революции, по Достоевскому, — это разрушение. Ортодоксальное христианство беспочвенных людей понимает как бесов. В "Бесах" русский человек утратил свою истинную национальную идентичность неразрывно связанную у Достоевского с православной верой и пытается заполнить пустоту идеями, заимствованными из западных способов мышления—католицизма, атеизма, сциентизма, социализма, идеализма и т. Д В чем смысл книги бесы Достоевского?
«Бесы» и Россия
Наверное, почти ни у кого не возникает сомнений по поводу того, что господин Чубайс – из разряда тех «бесов», о которых писал Достоевский. Предпосылкой к написанию романа «Бесы» для Федора Михайловича послужили материалы из уголовного дела Нечаева – организатора тайного общества, целью которого были подрывные политические акции. История написания романа «Бесы» вмещает в себя интересные факты об авторе и его замысле. If you have Telegram, you can view and join вский "Бесы" right away. Вы услышите социально-философский роман вского «Бесы», в котором со всей мощью и глубиной раскрылся гений писателя. Российский книжный Союз (РКС) просит депутата ГД Александра Хинштейна проверить ряд произведений классической русской и зарубежной литературы на предмет РИА Новости, 17.10.2022.