О событиях случившихся в петрограде я узнал 1 марта в батуме

Одно из событий, это был взрыв, происшедший 7-го ноября на дредноуте «Мария». О событиях, случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта[136] в Батуме.

Значение 1 марта - 2

Из воспоминаний государственного деятеля «О событиях, случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта в Батуме. Происходило это на дневном общем собрании Совета перваго марта, когда Совет с учреждением «солдатской секции» превратился в представительство не только рабочих, но и солдатских депутатов. Немедленно по приезде в Петроград, представлявший в те дни один сплошной митинг, Сталин направляется в большевистский штаб. — События в Москве и Петрограде. Одно из событий, это был взрыв, происшедший 7-го ноября на дредноуте Мария. «О событиях случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта. Я был в Батуми с целью переговорить с Колчаком. Я получил телеграмму от Алексеева, что, по мнению всех командующих армий, государь должен отречься от престола, и просил меня лично.

Заседание чрезвычайной следственной комиссии 24-го января 1920 г.

Бутафорский Политцентр создал Чрезвычайную следственную комиссию, которую возглавил К. Попов, позднее замененный ревкомом на С. Начались допросы. Адмирал Колчак прекрасно понимал, что его ждет, и поэтому использовал последнюю возможность обратиться к истории, к потомкам, к России. Александр Васильевич рассказал обо всей своей жизни, рассказал достаточно подробно. Протоколы допроса Колчака — это пронзительный документ эпохи.

Это разговор от первого лица. Вообще об их существовании мало известно. Даже очень образованные и интересующиеся историей люди не знают, что есть такой документ, есть такая книга. Однако в публикации было много ошибок и опечаток из-за неразборчивости текста, поэтому в 1925 году в Ленинграде большевики выпустили «чистовую» версию с предисловием Константина Попова, который руководил следствием вначале. Во время допросов адмирал Колчак держался с достоинством.

Это вынужден был признать даже Попов: «Как держался он на допросах? Держался как военнопленный командир проигравшей кампанию армии и, с этой точки зрения, держался с полным достоинством. Этим он резко отличался от своих министров, с которыми мне приходилось иметь дело в качестве следователя по делу колчаковского правительства. Там была, за редким исключением, трусость, желание представить себя невольными участниками кем-то другими затеянной грязной истории, даже изобразить себя чуть ли не борцами против этих, других, превращение из вчерашних властителей в сегодняшних холопов перед победившим врагом. Ничего этого в поведении Колчака не было».

Хотя какое следствие? Суда над Колчаком не было. Его просто расстреляли. Причем, читая стенограмму допросов, вы убедитесь, что расстреляли «очень вовремя». Версия о том, что была угроза его освобождения, никакой критики не выдерживает.

Как А. Колчак определяет свое отношение к произошедшему событию? Назовите не менее двух причин, которые он приводит в объяснение своей позиции. Похожие вопросы.

Я узнал только через неделю. До этого передавалось, как слух, что в Балтийском Флоте беспорядки, что убит Непенин, убиты офицеры. Может быть, благодаря этому известия об этом и не произвели особого впечатления. Насколько было лояльно в начале настроение Флота, можно видеть из того, что у меня весь Флот принял присягу. Для этого все офицеры и судовые команды, свободные от службы, были собраны в одно место. Я произнес торжественную присягу на верность новому правительству, которую повторил весь наличный состав.

Таким образом, около 20-х чисел апреля я приезжал в Петроград. Прежде всего я явился к Гучкову, военному и морскому министру, который все еще продолжал болеть и не выходил из своей квартиры на Мойке и даже принимал меня первый день, лежа в постели. В это время настроение в Балтийском Флоте опять сгустилось, так как этот момент совпал с моментом отмены погон и перемены формы. Настроение в Балтийском Флоте было таково, что, когда при свидании с офицерами я спросил их о положении вещей, они ответили мне, что ожидают на днях повторения того, что было, т. Большую роль в этом играл адмирал Максимов, деятельность которого носила почти преступный характер. Он чрезвычайно быстро перекрасился, усвоив какую-то скверную демагогическую окраску, и на этом все время вел игру, по существу не представляя собой ничего подобного раньше и будучи, наоборот, убежденным милитаристом, который говорил только о войне. В тот же момент он вел себя совершенно в демагогическом направлении. В связи со всеми этими событиями, Максимов не был даже принят Гучковым, и вместо него представителем Балтийского Флота был начальник штаба, капитан 1-го ранга Чернявский. Максимов должен был приехать, как командующий Балтийским Флотом, с докладом к Гучкову, но в виду того, что в Гельсингфорсе сгустилась атмосфера, в чем виноват был Максимов, Гучков заявил, что он не желает видеть Максимова, и тогда с докладом к нему явился начальник штаба Чернявский. Гучков сообщил мне о создавшемся положении и сказал, что в Балтийском [57] Флоте назревают новые беспорядки, что с Кронштадтом ничего нельзя сделать, что главную вину и ответственность за происходящее в Балтийском Флоте он возлагает на Максимова, что это его неприличная работа, направленная в демагогическом духе, привела и приводит к таким последствиям, которые не дают уверенности, что Балтийский Флот будет существовать к весне.

С моей точки зрения, здесь, может быть, была не столько вина Максимова, сколько причина крылась в положении нашего Флота, стоявшего в Ревеле и Гельсингфорсе. Я совершенно определенно считал, что главной причиной этих событий была немецкая работа. Гельсингфорс тогда буквально кишел немецкими шпионами и немецкими агентами, так как по самому положению Гельсингфорса, как финского города, контроль и наблюдение над иностранцами были страшно затруднены, ибо фактически отличить немцев от финнов или шведов почти не было возможности. Что касается того, что разница и настроении Балтийского и Черноморского Флота могла находиться в зависимости от состава офицеров, то я считаю, что это существенного значения не могло иметь, ибо весь состав офицеров Флота выходит из одного источника. Никаких особо привилегированных групп во флоте не существовало, так как офицерство в Балтийском и Черноморском Флоте распределялось главным образом по месту рождения: южане шли на юг, те же, которые были с севера, шли в Балтику. Поэтому эта сторона никакого влияния на настроение флота иметь не могла. Разницу в настроении я приписываю, согласно тем данным, с которыми я познакомился, исключительно работе неприятеля, которому в Балтийском Флоте было гораздо легче влиять на настроение команд, чем в изолированном Черноморском Флоте, который почти все время плавал и находился в движении, в то время как Балтийский Флот несколько месяцев находился в портах, когда устанавливалась тесная связь с берегом. Вот главная причина этого явления. Все остальные являются уже несущественными. Затем Гучков выслушал доклад Чернявского о положении вещей в Балтике.

Чернявский сообщил о выставленном командами требовании, чтобы суда управлялись комитетами, о том, что командование должно быть на выборных началах и о целом ряде требовании относительно офицеров. Выло выставлено требование относительно проведения полного выборного начала во [58] Флоте, чтобы офицеры могли оставаться на судах после санкционирования их командования, и целый ряд других требований, о которых Чернявский подробно доложил. Я, в свою очередь, обрисовал то, что делается у меня на Черном море. Тогда Гучков сказал мне: «Я не вижу другого выхода, как назначить вас командовать Балтийским Флотом». Я отметил: «Если прикажете, то я сейчас же поеду в Гельсингфорс и подниму свой флаг, но, повторяю, что я считаю, что у меня дело закончится тем же самым, что у меня в Черном море; события происходят с некоторым запозданием, но я глубоко убежден, что та система, которая установилась по отношению к нашей вооруженной силе, и те реформы, которые теперь проводятся, неизбежно и неуклонно приведут к развалу нашей вооруженной силы и вызовут те же самые явления, как и в Балтийском Флоте». Я указал, что у меня во Флоте вовсе не так благополучно, как кажется. Надо сказать, что перед этим правительство прислало мне благодарность и выражение доверия за мою работу в Черноморском Флоте. Я указал, что дело обстоит не так благополучно, как кажется со стороны, и просто лишь в силу изолированного положения Флота, в силу ряда причин, которых не было в Балтийском Флоте, события протекают с задержкой, но я глубоко уверен, что кончится тем же. Поэтому я сказал Гучкову: «Если прикажете, я сейчас же вступлю в командование Балтийским Флотом, но вряд ли я смогу помочь и сделать что-нибудь». Гучков сказал, что он подумает еще раз, и спросил меня: «Ведь вы не откажетесь принять это назначение?

Я сказал, что привык исполнять приказания, и что, если прикажут, я сейчас же поеду в Гельсингфорс. На этом кончилось мое первое свидание с Гучковым. Тогда же я получил предложение приехать к Родзянко к завтраку. В разговоре Родзянко высказал оптимистический взгляд относительно положения в Черном море. Я сказал ему, что у меня идет такой же внутренний развал, как и везде. Пока мне удается сдерживать это движение, действуя на остатки благоразумия, но что в настоящее время уже есть признаки, что это благоразумие исчезает, и я нахожусь накануне такого же взрыва, который был в Балтийском Флоте, и что совершенно не верю в благополучие, которое чисто внешнего свойства. Родзянко задал вопрос: «Что же делать, по вашему мнению? Я сказал, что единственный выход вижу в борьбе с тем, что нас разлагает: с пропагандой неизвестных безответственных типов, совершенно [59] неизвестно откуда появившихся, которые ведут открытую работу против войны и против правительства. Пока меня еще не тронули, и я пользуюсь известным влиянием, которое у меня еще осталось, но, вероятно, на днях и это кончится. Я сказал, что я считаю, что бороться можно только этим путем, но что я положительно не знаю, к кому мне обратиться, кто мог бы помочь мне в этом деле.

Родзянко спросил меня, обращался ли я к каким-нибудь политическим партиям, чтобы они помогли мне в этом деле. Я сказал, что пока еще не обращался. Родзянко предложил мне проехать к Плеханову и поговорить с ним; может быть, он даст совет, даст указания, как лучше поступить в этом деле. Я поехал к Плеханову, изложил ему создавшееся положение и сказал, что надо бороться с совершенно открытой и явной работой разложения, которая ведется, и что поэтому я обращаюсь к нему, как главе или лицу известному с. Насильственными же мерами прекратить, - в силу постановления правительства, - я этого не могу, и, следовательно, остается только этот путь для борьбы с пропагандой. Плеханов сказал мне: «Конечно, в вашем положении, я считаю этот способ единственным, но он является в данном случае ненадежным». Во всяком случае, Плеханов обещал мне содействие в этом направлении, причем указал, что правительстно не управляет событиями, которые оказались сильнее его. Как раз в этот день, около 4-х часов, было назначено заседание правительства на квартире Гучкова, на Мойке. Плеханов заметил, что это выступление будет пробой правительства - раз правительство не будет в состоянии справиться с выступлением против него, то какое же это правительство? По всей вероятности, оно должно будет пасть.

Вот суть его отношения. Тогда все это выступление базировалось главным образом на почве империалистической политики правительства - стремлении получить Босфор и Дарданеллы - что вызвало требование смены Гучкова и Милюкова, как носителей этой тенденции. Плеханов в разговоре со мной сказал такую фразу. Я считаю, что без этого Россия никогда не в состоянии будет жить так, как она хотела бы». От Плеханова я отправился прямо на совещание совета министров, которое происходило на Мойке, в квартире Гучкова. Когда я проезжал по Невскому и Морской, то мне начали попадаться отдельные воинские части, - там был Финляндский полк и, насколько помню, Измайловский. Вся эта демонстрация стекалась на Мариинскую площадь, перед Мариинским дворцом, где обычно заседало правительство. В данном же случае демонстранты сделали ошибку, не зная, что из-за болезни Гучкова правительство заседает не в Мариинском дворце, а на Мойке. Поэтому демонстрация происходила перед пустым фактически Мариинским дворцом. У Гучкова, в присутствии всего правительства, заседавшего под председательством князя Львова, я подробно доложил все, о чем уже упоминал раньше: о положении на Черном море и о том, к чему это, по моему мнению, должно привести.

В это время получено было известие о демонстрации и о требованиях убрать Гучкова и Милюкова из состава правительства. Как резюме этих разговоров, было сказано как будто Милюковым: «Мы можем обсуждать здесь и говорить о чем угодно, а может быть, через несколько времени мы все in corpore будем сидеть в Крестах или в крепости. Какую же ценность имеют при данном положении суждения? Как раз перед концом заседания прибыл ген. Корнилов сказал, что в городе происходит вооруженная демонстрация войск против правительства, что он располагает достаточными силами, чтобы прекратить это выступление, и в случае надобности, если бы произошло вооруженное столкновение, у него есть уверенность в возможности подавления этого движения. Поэтому он просил, чтобы правительство санкционировало это и дало возможность немедленно начать действовать. Это послужило [61] поводом к обмену мнениями и дебатам, при чем особенно против восставали Львов и Керенский, который заявил: «Наша сила заключается в моральном воздействии, в моральном влиянии, и применить вооруженную силу значило бы вступить на прежний путь насильственной политики, что я считаю невозможным». На этом заседание закончилось. Но Керенский долго еще беседовал с Корниловым. Затем Керенский обратился ко мне и спросил: «Как у вас, в Черном море?

Керенский обещал мне, что пришлет. На этом совещание закончилось. Вечером я уехал в Псков, где в это время происходил совет командующих армиями, где был Алексеев, Рузский и целый ряд представителей армий - командующих армиями или начальников штаба всего фронта.

И взял за себя воеводы Сендомирского дочь латинской веры и, не крестя её, в соборной церкви Пречистые Богородицы венчал и причащал, и польских и литовских людей для христианского разоренья многих к Москве привёл и церкви Божьи и святые иконы обругал… А последнее по совету с польскими и с литовскими людьми изменным обычаем хотел бояр и дворян и приказных людей и гостей и всяких лучших людей истребить, а Московское Государство разорить» Что помогло историческому деятелю, преступлениям которого посвящён указ, вначале «прельстить» привлечь на свою сторону многих людей в Московском государстве? Привлекая исторические знания, укажите не менее трёх причин. В тексте фигурирует имя Григория Отрепьева, который многими считается человеком, выдававшим себя за царевича Дмитрия — Лжедмитрием Первым. Во время его похода на русские земли он получил поддержку нескольких тысяч жителей — об этом говорится и в тексте. Нужно вспомнить, почему люди были готовы пойти за самозванцем.

Царем в то время был Борис Годунов, который был избран на Земском Соборе — то есть стал первым правителем, не принадлежавшим к роду Рюриковичей. Несмотря на положительные черты его политики — развитие контактов с Европой, отправка людей для обучения за границу — он не был популярен в народе. Во многом этому поспособствовал разразившийся в годы его царствования голод — он не только стал причиной социального кризиса, но и давал людям почву для мыслей о том, что правление Бориса не одобряется Богом — ведь он не был «природным» царем, Рюриковичем. Введение в 1597 году урочных лет также привело к недовольству населения. Бояре также были настроены весьма недружелюбно. Не были довольны и казаки, самостоятельность которых была ограничена. Неудивительно, что при таких условиях появление самозванца, который обещал стать «не царем, а отцом» и править, опираясь на интересы народа, получило поддержку. Напишем ответ: Исторический деятель, о котором идет речь в документе, смог привлечь на свою сторону людей по следующим причинам: Люди сомневались в правильности нахождения Бориса Годунова на троне, и поэтому были готовы пойти за «истинным наследником» — царевичем Дмитрием, за которого выдавал себя деятель.

Борис Годунов ввел «урочные лета», которые способствовали закрепощению крестьян и вызывали их возмущение. Голод, случившийся во время правления Бориса Годунова, привел к углублению социального кризиса и ухудшению позиций царя. Второй вариант задания Прочтите отрывок из речи российского императора: «Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь, было бы делом ещё более губительным. Причины этой перемены мыслей и чаще повторяющихся в последнее время беспокойств я не могу не отнести больше всего… к собственной неосторожности помещиков, которые дают своим крепостным несвойственное состоянию последних высшее воспитание, а через то, развивая в них новый круг понятий, делают их положение ещё более тягостным; к тому, что некоторые помещики — хотя благодаря Богу самое меньшее их число, — забывая благородный труд, употребляют свою власть во зло, а дворянские предводители, как многие из них сами мне отзывались, к пресечению таких злоупотреблений не находят средств в законе, ничем почти не ограничивающем помещичьей власти. Но если нынешнее положение таково, что оно не может продолжиться, и если вместе с тем и решительные к прекращению его способы также невозможны без общего потрясения, то необходимо, по крайней мере, приготовить пути для постепенного перехода к другому порядку вещей и, не устрашаясь перед всякою переменою, хладнокровно обсудить её пользу и последствия. Не должно давать вольности, но должно проложить дорогу к переходному состоянию, а с ним связать ненарушимое охранение вотчинной собственности на землю. Я считаю это священною моею обязанностью и обязанностью тех, кто будет после меня, а средства, по моему мнению, вполне представляются в предложенном теперь Совету проекте указа. Он не есть закон новый, а только последствие и, так сказать, развитие существующего сорок лет закона о свободных хлебопашцах» Как назывались временные высшие совещательные органы для подготовки мероприятий по решению крестьянского вопроса, создаваемые в период царствования императора, которому принадлежит данная речь?

Здравствуйте!

Иванъ Яковлевичъ и руки опустилъ; сталъ протирать глаза и щупать: носъ, точно, носъ! Разбойникъ какой! Но Иванъ Яковлевичъ былъ ни живъ, ни мертвъ: онъ узналъ, что этотъ носъ былъ не чей другой, какъ коллежскаго асессора Ковалева, котораго онъ брилъ каждую среду и воскресенье. Сухарь поджаристый! Ахъ ты пачкунъ, бревно глупое!

Из исторического очерка: «Кандидатура представителя семьи Романовых устраивала разные слои населения и даже классы общества. Для боярства Романовы были свои - выходцы из одного из самых знатных боярских родов страны. Их считали своими и те, кто был близок к опричному двору... Наконец, Романовы пользовались большой популярностью среди казачества, с ним связывались многие иллюзии, и длительное пребывание Филарета в Тушине...

Поскольку Филарет возглавил в своё время делегацию, которая пригласила на русский трон Владислава, то и сторонники польского королевича не беспокоились за своё буду шее при Романовых». Укажите не менее двух последствий. Прочтите отрывок из исторического источника и кратко ответьте на вопросы С1-СЗ. Из исторического очерка: «В год 6370 изгнали варягов за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И пошли за море к варягам, к руси... Приходите княжить и владеть нами". И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус,- на Белоозере, а третий, Трувор,- в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля».

Карамзин особенности описываемого им явления? Какие доводы приводит историк, говоря о цивилизующей роли варягов? Укажите всего не менее трёх положений. Из работы Н. Карамзина «История государства Российского». Отечество наше, слабое, разделённое на малые области, обязано величием своим счастливому введению монархической власти. Господствуя на морях, варяги, или норманны, долженствовали быть образованнее славян или финнов, могли сообщить им некоторые выгоды новой промышленности и торговли, благодетельные для парода. Бояре славянские, недовольные властию завоевателей, которая уничтожала их собственную, выгнали их; но распрями личными обратили свободу в несчастье...

Тогда граждане вспомнили, может быть, о выгодном и спокойном правлении норманнском: нужда в благоустройстве и тишине велела забыть народную гордость; и славяне, убеждённые - так говорит предание - советом новгородского старейшины Гостомысла, потребовали властителей от варягов. Братья, именем Рюрик, Синеус и Трувор, знаменитые или родом или делами, согласились принять власть над людьми, которые, умев сражаться за вольность, не умели ею пользоваться». Привлекая исторические знания, укажите не менее трёх последствий. Из исторического источника. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к Руси... Сказали Руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».

И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и произошли и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, на Белоозере, третий, Трувор, в Изборске. И от тех варягов прозвалась русская земля». Он не был, но бывал тираном; не безумствовал, но злодействовал, подобно Иоанну, устраняя совместников или казня недоброжелателей. Если Годунов на время благоустроил державу, на время возвысил ее во мнении Европы, то не он ли ввергнул Россию в бездну злополучия почти неслыханного — предал в добычу ляхам и бродягам, назвал сонм мстителей и самозванцев истреблением древнего племени царского? Не он ли наконец, более содействовал уничтожению престола, воссев на нем святоубийцею? Как этот документ изменил правовое положение населения? Его царское величество стал говорить речь. Он выразил сильное сожаление, что народ, без его ведома, испытал такие бедствия со стороны безбожных Плещеева и Тихоновича, ныне получивших заслуженное воздаяние.

Он сказал далее, что ныне на их места назначены благочестивые люди, которые будут кротко и справедливо управлять народом и соблюдать пользу и благосостояние народные, находясь под бдительным его, царя, оком. Усиленный налог на соль, по его слову, должен также быть отменен. Царь обещал также, при первой возможности, взять обратно выданные им милостивые грамоты о монополиях; кроме того, он обещал расширить и увеличить их привилегии и те льготы, какие у них были. Кроме того, он сказал, что во всем будет, как отец отечества, в царской своей милости благосклонен народу. После этого народ низко наклонил перед ним свои головы и пожелал царю долгой жизни. Затем царь продолжал: что же касается личности Бориса Ивановича Морозова, которого он также обещал им выдать, то он не желает его вовсе обелять, но тем не менее не может счесть его виновным во всем решительно. Он желал бы верить, что народ, у которого он еще ни разу ничего особенного не просил, исполнит эту первую его просьбу и простит Морозову на этот раз его проступки, сам он готов быть свидетелем, что Морозов отныне выкажет им только верность, любовь и все доброе. Если же народу угодно, чтобы Морозов более не занимал должности Основные итоги и особенности зимней кампании 1942-43 г.

В этой кампании Красная Армия, перейдя в контрнаступление под Сталинградом, захватила стратегическую инициативу, развернула наступление на огромном фронте и продвинулась в западном направлении на 600 - 700 км. Началось массовое изгнание врага с советской земли. Были освобождены Сталинградская, Воронежская, Ростовская области, часть Ворошиловградской Луганской , Смоленской и Орловской областей, почти весь Северный Кавказ, Ставропольский и Краснодарский края, началось освобождение северо-восточных областей Украины. В ходе этой кампании были разгромлены крупные стратегические группировки врага на южном фланге советско-германского фронта группы армий "Б" и "А" , а также нанесено серьезное поражение группам армий "Дон", "Север", "Центр". Все это существенно ухудшило положение немецко-фашистских войск. Разгром на советско-германском фронте итальянской, венгерской и двух румынских армий значительно ослабил силы фашистской коалиции. Авторитет фашистской Германии среди ее союзников был значительно подорван. Основным видом военных действий в кампании явилось стратегическое наступление, которое осуществлялось проведением взаимосвязанных по цели, месту и времени операций групп фронтов.

Наступательные операции, начатые под Сталинградом на фронте 400 км, стали носить последовательный характер. К концу марта 1943 г. Всего в кампании было проведено шесть операций стратегического значения. Они развертывались в полосе шириной от 200 - 250 до 350 - 650 км и развивались в глубину на 150 - 400 км. Продолжительность операций колебалась от 20 до 76 суток, а средний темп продвижения - в пределах 20 - 25 км в сутки. Их особенности состояли в следующем: 1. Для решения стратегических задач Красной Армией применялись наиболее решительные формы операций - окружение крупных группировок противника. Важным являлось то, что впервые в операциях кампании стали применять артиллерийское наступление и огневой вал, что обеспечивало более надежное подавление противника.

Качественно новым явлением было массированное применение в наступательных операциях бронетанковых и механизированных соединений и объединений, что позволяло фронтам и армиям быстрее завершать прорыв вражеской обороны и в высоких темпах развивать успех в оперативную глубину. В первой половине 1943 г. В операциях начали планировать авиационное наступление. Стороны прекратили активные боевые действия и приступили к всесторонней подготовке летних сражений. Подготовка и проведение летне-осенней кампании 1943 г. В ходе подготовки к новым наступательным операциям Ставка ВГК приняла меры по дальнейшему укреплению Вооруженных Сил, что позволило соотношение сил и средств на советско-германском фронте к началу июля 1943 г. Улучшилось качество вооружения. Военно-воздушные силы продолжали получать самолеты новых конструкций.

В артиллерии росло число орудий калибра свыше 76-мм. В ходе летней кампании 1943 г. Они развертывались в полосе шириной от 340 до 450 км и на глубину от 150 до 300 км; продолжительность их составляла 1 - 3 месяца, а средний темп наступления стрелковых войск - от 4 до 7 км в сутки. Кроме операций групп фронтов, советскими войсками был проведен ряд отдельных фронтовых операций Брянская, Гомельско-Речицкая, Новороссийско-Таманская, Керченская десантная. Проведение этих операций содействовало решению основной задачи кампании - разгрому немецко-фашистских войск на юго-западном направлении. Исключительно важное значение для последующего хода событий в войне имела битва на Курской дуге. Летом 1943 г. Для наступления враг сосредоточил в районе Орла и Белгорода мощные ударные группировки численностью более 50 дивизий, в составе которых было около 900 тыс.

Большие надежды фашисты возлагали на новые танки "тигр" и "пантера", штурмовые орудия "ферди-нанд", истребители "фокке-вульф-190А" и штурмовики "хеншель-129". Цель нового наступательного плана под кодовым наименованием "Цитадель" состояла в том, чтобы разгромить войска Центрального и Воронежского фронтов и к исходу четвертых суток наступления окружить, а затем уничтожить группировку советских войск в районе Курского выступа. Советское Верховное Командование, разгадав замыслы врага, приняло решение измотать и обескровить противника в оборонительных боях, а затем перейти в контрнаступление и разгромить его. Наша оборона на Курской дуге была преднамеренной, с глубоко эшелонированным построением. В районе Курского выступа войска Центрального и Воронежского фронтов имели свыше 1300 тыс. Они превосходили противника как в личном составе, так и в боевой технике. В тылу Центрального и Воронежского фронтов был сосредоточен сильный стратегический резерв Ставки - Степной военный округ с 9 июля - Степной фронт. В то же время от войск Брянского и Западного фронтов требовалось быть в готовности к переходу в наступление на орловском направлении.

Наступление немецко-фашистских войск, начавшееся 5 июля, встретило исключительно упорное сопротивление советских воинов, проявлявших массовый героизм и отвагу. Артиллеристы уничтожали танки противника огнем прямой наводки, пехотинцы забрасывали их противотанковыми гранатами, летчики вели упорные воздушные бои, добиваясь господства в воздухе. Так, беспримерный подвиг совершили бойцы и командиры 214-го полка 73-й гвардейской стрелковой дивизии. Они мужественно отразили наступление 120 танков, в том числе 35 "тигров", действовавших совместно с автоматчиками. В двенадцатичасовом бою патриоты уничтожили 39 танков и до тысячи гитлеровцев. В течение пяти-восьми дней ожесточенных оборонительных боев основные группировки врага были обескровлены. Убедительным подтверждением этого является встречное танковое сражение 12 июля в районе Прохоровки, в котором с обеих сторон участвовало 1200 танков и самоходных орудий. Это было самое крупное встречное танковое сражение второй мировой войны.

Прохоровское танковое сражение завершилось победой советских войск. Потери врага составили свыше 400 танков. Советские войска перешли в решительное контрнаступление. Оно включало две стратегические наступательные операции: Орловскую 12 июля - 18 августа и Белгородско-Харьковскую 3 - 23 августа 1943 г. План наступления на орловском направлении операция "Кутузов" состоял в том, чтобы ударами по сходящимся направлениям расчленить, а затем уничтожить группировку врага. На орловском направлении оборонялись соединения 2-й танковой и 9-й полевой армии группы армий "Центр". В них насчитывалось 37 дивизий, в том числе 10 танковых и моторизованных. Советским войскам противостояла сильная по составу сил и средств группировка противника до 600 тыс.

Разгром орловской группировки врага Ставка возложила на войска левого крыла Западного фронта командующий генерал В. Брянского генерал М. Попов и Центрального генерал К. Рокоссовский фронтов 1286 тыс. В результате проведения Орловской операции был ликвидирован стратегически важный плацдарм противника, разгромлена его группировка и созданы условия для последующего наступления в Белоруссии. Советские войска продвинулись на запад на 150 км. В начале августа стратегическая обстановка, сложившаяся на юго-западном крыле советско-германского фронта, благоприятствовала переходу советских войск в контрнаступление на белгородско-харьковском направлении операция "Полководец Румянцев". На этом направлении оборонялись силы 4-й танковой армии противника и оперативной группы "Кемпф", имевшие в своем составе 18 пехотных и танковых дивизий до 300 тыс.

На этом участке вражеская оборона была слабее, чем на орловском направлении. Замысел Ставки заключался в том, чтобы нанести рассекающий удар смежными крыльями Воронежского генерал Н. Ватутин и Степного генерал И. Конев фронтов 980. Валки, в целях расчленения группировки противника и разгрома ее в районе Харькова. С воздуха наземные войска должны были поддерживать 2-я. К исходу пятого дня войска Воронежского и Степного фронтов прорвали оборону противника на 120-километровом фронте и продвинулись на глубину до 100 км. Немецко-фашистское командование, подтянув резервы и перегруппировав силы, нанесло контрудар по наступающим соединениям 1-й танковой армии, а затем в полосе 27-й армии.

Войска Степного фронта активными действиями 20 августа остановили наступление противника, а в последующие дни разгромили его. Разгром немецко-фашистских войск под Курском создал благоприятные условия для перехода советских войск в наступление на широком фронте с решительными целями. Из этого следует, что осенью 1943 г. Цель этих операций заключалась в освобождении Левобережной Украины, Донбасса, Киева, а также в захвате плацдармов на правом берегу Днепра. В битве, развернувшейся в полосе свыше 1 тыс.

Во многом этому поспособствовал разразившийся в годы его царствования голод — он не только стал причиной социального кризиса, но и давал людям почву для мыслей о том, что правление Бориса не одобряется Богом — ведь он не был «природным» царем, Рюриковичем. Введение в 1597 году урочных лет также привело к недовольству населения. Бояре также были настроены весьма недружелюбно. Не были довольны и казаки, самостоятельность которых была ограничена. Неудивительно, что при таких условиях появление самозванца, который обещал стать «не царем, а отцом» и править, опираясь на интересы народа, получило поддержку. Напишем ответ: Исторический деятель, о котором идет речь в документе, смог привлечь на свою сторону людей по следующим причинам: Люди сомневались в правильности нахождения Бориса Годунова на троне, и поэтому были готовы пойти за «истинным наследником» — царевичем Дмитрием, за которого выдавал себя деятель. Борис Годунов ввел «урочные лета», которые способствовали закрепощению крестьян и вызывали их возмущение. Голод, случившийся во время правления Бориса Годунова, привел к углублению социального кризиса и ухудшению позиций царя. Второй вариант задания Прочтите отрывок из речи российского императора: «Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь, было бы делом ещё более губительным. Причины этой перемены мыслей и чаще повторяющихся в последнее время беспокойств я не могу не отнести больше всего… к собственной неосторожности помещиков, которые дают своим крепостным несвойственное состоянию последних высшее воспитание, а через то, развивая в них новый круг понятий, делают их положение ещё более тягостным; к тому, что некоторые помещики — хотя благодаря Богу самое меньшее их число, — забывая благородный труд, употребляют свою власть во зло, а дворянские предводители, как многие из них сами мне отзывались, к пресечению таких злоупотреблений не находят средств в законе, ничем почти не ограничивающем помещичьей власти. Но если нынешнее положение таково, что оно не может продолжиться, и если вместе с тем и решительные к прекращению его способы также невозможны без общего потрясения, то необходимо, по крайней мере, приготовить пути для постепенного перехода к другому порядку вещей и, не устрашаясь перед всякою переменою, хладнокровно обсудить её пользу и последствия. Не должно давать вольности, но должно проложить дорогу к переходному состоянию, а с ним связать ненарушимое охранение вотчинной собственности на землю. Я считаю это священною моею обязанностью и обязанностью тех, кто будет после меня, а средства, по моему мнению, вполне представляются в предложенном теперь Совету проекте указа. Он не есть закон новый, а только последствие и, так сказать, развитие существующего сорок лет закона о свободных хлебопашцах» Как назывались временные высшие совещательные органы для подготовки мероприятий по решению крестьянского вопроса, создаваемые в период царствования императора, которому принадлежит данная речь? Укажите любые два мероприятия, подготовленные этими органами. Император в своей речи говорит о том, что крепостное право является злом, и что его предшественник «имел намерение» отменить его, но в силу ряда причин не сделал этого. Однако и сам автор речи говорит, что «прикасаться» к этому вопросу теперь также бессмысленно. Такую позицию занимал царь Николай Первый годы правления 1825-1855. На это указывает также и тот факт, что во время создания речи закон о вольных хлебопашцах существовал уже сорок лет — если мы помним, что указ был издан в 1803, то нетрудно определить, что речь была написана в 1840-е годы, когда правил Николай 1. Он занимался крестьянским вопросом, хоть и говорил о невозможности отмены крепостного права. В частности, под воздействием восстания декабристов он в 1826 году создал первый из специальных Секретных комитетов по крестьянскому вопросу — тех самых органов, которые нужно указать в ответе.

Тогда же я получил предложение приехать к Родзянко к завтраку. В разговоре Родзянко высказал оптимистический взгляд относительно положения в Черном море. Я сказал ему, что у меня идет такой же внутренний развал, как и везде. Пока мне удается сдерживать это движение, действуя на остатки благоразумия, но что в настоящее время уже есть признаки, что это благоразумие исчезает, и я нахожусь накануне такого же взрыва, который был в Балтийском Флоте, и что совершенно не верю в благополучие, которое чисто внешнего свойства. Родзяико задал вопрос: «Что же делать, по вашему мнению? Я сказал, что единственный выход вижу в борьбе с тем, что нас разлагает: с пропагандой неизвестных безответственных типов, совершенно неизвестно откуда появившихся, которые ведут открытую работу против войны и против правительства. Пока меня еще не тронули, и я пользуюсь известным влиянием, которое у меня еще осталось, но, вероятно, на-днях и это кончится. Я сказал, что я считаю, что бороться можно только этим путем, но что я положительно не знаю, к кому мне обратиться, кто мог бы помочь мне в этом деле. Родзянко спросил меня, обращался ли я к каким-нибудь политическим партиям, чтобы они помогли мне в этом деле. Я сказал, что пока еще не обращался. Родзянко предложил мне проехать к Плеханову и поговорить с ним; может быть, он даст совет, даст указания, как лучше поступить в этом деле. Я поехал к Плеханову, изложил ему создавшееся положение и сказал, что надо бороться с совершенно открытой и явной работой разложения, которая ведется, и что поэтому я обращаюсь к нему, как главе или лицу известному с. Насильственными же мерами прекратить, — в силу постановления правительства, — я этого не могу, и, следовательно, остается только этот путь для борьбы с пропагандой. Плеханов сказал мне: «Конечно, в вашем положении, я считаю этот способ единственным, но он является и данном случае ненадежным». Во всяком случае, Плеханов обещал мне содействие в этом направлении, при чем указал, что правительство не управляет событиями, которые оказались сильнее его. Это было 21—22 апреля. Как раз в этот день, около 4-х часов, было назначено заседание правительства на квартире Гучкова, на Мойке. Плеханов заметил, что это выступление будет пробой правительства, — раз правительство не будет в состоянии справиться с выступлением против него, то какое же это правительство? По всей вероятности, оно должно будет пасть. Вот суть его отношения. Тогда все это выступление базировалось главным образом на почве империалистической политики правительства, — стремлении получить Босфор и Дарданеллы, — что вызвало требование смены Гучкова и Милюкова, как носителей этой тенденции. Плеханов в разговоре со мной сказал такую фразу. Я считаю, что без этого Россия никогда не в состоянии будет жить так, как она хотела бы». От Плеханова я отправился прямо на совещание совета министров, которое происходило на Мойке, в квартире Гучкова. Когда я проезжал по Невскому и Морской, то мне начали попадаться отдельные воинские части, — там был Финляндский полк и, насколько помню, Измайловский. Вся эта демонстрация стекалась на Мариинскую площадь, перед Мариинским дворцом, где обычно заседало правительство. В данном же случае демонстранты сделали ошибку, не зная, что из-за болезни Гучкова правительство заседает не в Мариинском дворце, а на Мойке. Поэтому демонстрация происходила перед пустым фактически Мариинским дворцом. У Гучкова, в присутствии всего правительства, заседавшего под председательством князя Львова, я подробно доложил все, о чем уже упоминал раньше: о положении на Черном море и о том, к чему это, по моему мнению, должно привести. В это время получено было известие о демонстрации и о требованиях убрать Гучкова и Милюкова из состава правительства. Как резюме этих разговоров, было сказано как будто Милюковым: «Мы можем обсуждать здесь и говорить о чем угодно, а может быть, через несколько времени мы все in corpore будем сидеть в Крестах или в крепости. Какую же ценность имеют при данном положении суждения? Как раз перед концом заседания прибыл ген. Корнилов, кажется, из Царского Села я его и первый раз тогда видел. Корнилов сказал, что в городе происходит вооруженная демонстрация войск против правительства, что он располагает достаточными силами, чтобы прекратить это выступление, и в случае надобности, если бы произошло вооруженное столкновение, у него есть уверенность в возможности подавления этого движения. Поэтому он просил, чтобы правительство санкционировало это и дало возможность немедленно начать действовать. Это послужило поводом к обмену мнениями и дебатам, при чем особенно против восставали Львов и Керенский, который заявил: «Наша сила заключается в моральном воздействии, в моральном влиянии, и применить вооруженную силу значило бы вступить на прежний путь насильственной политики, что я считаю невозможным». На этом заседание закончилось. Но Керенский долго еще беседовал с Корниловым. Затем Керенский обратился ко мне и спросил: «Как у вас, в Черном море? Керенский обещал мне, что пришлет. На этом совещание закончилось. Вечером я уехал в Псков, где в это время происходил совет командующих армиями, где был Алексеев, Рузский и целый ряд представителей армий — командующих армиями или начальников штаба всего фронта. В Пскове были выслушаны доклады отдельных начальников. Картина, выяснившаяся при этом, превзошла все мои худшие ожидания. Я совершенно не ожидал, что в армии происходили событии, о которых открыто докладывали представители командного состава, — братание с немцами, продажа оружия, начавшийся стихийный уход с фронта. Словом, в армии происходил полный развал. Никаких мер, чтобы остановить этот развал и выйти из затруднительного положении, в сущности, никто не мог предложить. Что касается того, что, может быть, возникла мысль, что прекращение войны и есть этот исход, то должен сказать, что общее мнение было таково, что войну продолжать во что бы то ни стало нужно. Отдельных мнений в пользу прекращении войны я не помню, и наоборот, — общее мнение было таково, что войну прекратить мы не имеем возможности. Таким образом, совещание только констатировало факт развала в армии, не выработав никаких мер к борьбе с этим явлением. Ведь ген. Рузский после этого ушел в отставку. Не был ли его уход продиктован тем обстоятельством, что он склонялся к мысли, что войну мы не можем вести дальше, и остается только заключить мир? Впоследствии эта мысль была определенно формулирована Духониным. В такой форме это не высказывалось. Говорилось только, что при таких условиях вести войну нельзя, но все же продолжать необходимо. У всех был расчет на то, что революция вызовет подъем в войсках, вызовет чувство патриотизма, желанно победы, желание закрепить совершившийся переворот победой на театре военных действий. Я помню, что это было общее мнение людей, знакомых с историей. Взять хотя бы Французскую революцию, которая все победила коалицией. Между тем потом выяснилось, что все старались использовать революцию для своих личных целей. Во время же совещания в Пскове общая точка зрении была такая, что продолжать войну необходимо, что мы связаны такими обязательствами с союзниками, что выход наш из войны вызовет такие последствия, что при этих условиях заключение мира с Германией будет означать полную победу Германии, которая немедленно разобьет союзников и затем продиктует нам свою волю в такой форме, которая вряд ли явится приемлемой. Было ли вам известно тогда или после, что существует соглашение, заключенное 9-го сентября 1914 года между Россией, Францией и Англией, относительно того, что при известных условиях каждое из этих государств, несмотря на то, что в открытом тексте сказано, что никто не может заключить отдельного мира, может заключить отдельный мир? В отношении России этим условием была революция. Я в первый раз слышу об этом. Слышали ли вы, что товарищ министра иностранных дел Нератов перед большевистским переворотом увез с собой некоторые документы министерства иностранных дел? Он оставался в министерстве при первом правительстве и был главной работающей силой в министерстве иностранных дел, потому что ни Милюков, ни в особенности Терещенко не были достаточно подготовлены для руководства ведомствами иностранных дел. Документ, о котором и говорю, Комиссия в руках не имела, но я слышал от лица, заслуживающего доверия, состоявшего в министерстве иностранных дел, что такой документ существует. В отношении Франции таким обстоятельством, разрешавшим заключение отдельного мира, являлось взятие Парижа; в отношении Англии — высадка германского десанта на островах, и у нас, — революция. Я с Нератовым не встречался и о существовании такого соглашения не слыхал. После совещания в Пскове было еще одно совещание у Гучкова, где рассматривался документ, известный под именем «Декларация прав солдата». Я вернулся в Петроград вместе с Алексеевым по предложению Гучкова, — собраться у него на квартире для обсуждения вопроса о документе, известном под именем «Декларация прав солдат»», под председательством Гучкова. Эта декларация вырабатывалась особой комиссией при Петроградском Совете Рабочих и Солдатских Депутатов из представителей армии и Флота. Доклад по этому поводу делал помощник военного министра, кажется, ген. При начале чтения декларации Маниковский сказал: «Я должен доложить, что с выработанным в настоящее время такого рода документом, который предполагается провести в жизнь, я не согласен по существу, но я хотел бы, чтобы каждый из присутствующих высказал свои замечания, и, может быть, нам удастся внести некоторые поправки и исправления». Тогда Алексеев, который сидел по правую руку Гучкова, когда началось чтение, встал и сказал: Я, как главнокомандующий, не могу обсуждать вопроса о том, как окончательно развалить ту армию, которой я командую, поэтому обсуждать вопрос я не буду и от дальнейшего участия отказываюсь». После этого все присутствующие заявили, что присоединяются к мнению командующего и считают бесполезным обсуждать этот документ; раз решено его ввести, пусть вводят, но рассматривать его они не будут. На этом чтение документа и закончилось. Маниковский говорил: «Я решил сделать доклад только в надежде, что удастся ввести некоторые поправки, удается смягчить то, что здесь сказано, но раз все считают излишним обсуждать, то больше ничего не могу сделать». Тогда все встали, распрощались и ушли.

Отречение, переворот, приказ №1, развал флота.

И в случае продолжения прежнего режима оно выставило бы неизбежность повторения 1 марта при обстановке, быть может, еще более трагической. Таким образом, дилемма, поставленная ребром, казалась нам разрешенной в общественном сознании и ждущей лишь момента для воплощения в жизнь. Необычайность условий, среди которых произошло событие 1 марта, и самая грандиозность его способствовали в высшей степени уяснению этого сознания, и отрицать его значение в этом смысле для общества невозможно.

Какое впечатление произвели эти события на Флот? Эти события были в начале марта. Непенин был убит в первые дни революции. В Черноморском Флоте известия об этих событиях не произвели особого впечатления, может быть, потому, что мы получили сведения о них с большим запозданием. Сначала об этом был только ряд слухов, официально же нам об этом никто не сообщал. Я узнал только через неделю. До этого передавалось, как слух, что в Балтийском Флоте беспорядки, что убит Непенин, убиты офицеры.

Может быть, благодаря этому известия об этом и не произвели особого впечатления. Насколько было лояльно в начале настроение Флота, можно видеть из того, что у меня весь Флот принял присягу. Для этого все офицеры и судовые команды, свободные от службы, были собраны в одно место. Я произнес торжественную присягу на верность новому правительству, которую повторил весь наличный состав. Таким образом, около 20-х чисел апреля я приезжал в Петроград. Прежде всего я явился к Гучкову, военному и морскому министру, который все еще продолжал болеть и не выходил из своей квартиры на Мойке и даже принимал меня первый день, лежа в постели. В это время настроение в Балтийском Флоте опять сгустилось, так как этот момент совпал с моментом отмены погон и перемены формы. Настроение в Балтийском Флоте было таково, что, когда при свидании с офицерами я спросил их о положении вещей, они ответили мне, что ожидают на-днях повторения того, что было, т. Большую роль в этом играл адмирал Максимов, деятельность которого носила почти преступный характер.

Он чрезвычайно быстро перекрасился, усвоив какую-то скверную демагогическую окраску, и на этом все время вел игру, по существу не представляя собой ничего подобного раньше и будучи, наоборот, убежденным милитаристом, который говорил только о войне. В тот же момент он вел себя совершенно в демагогическом направлении. В связи со всеми этими событиями, Максимов не был даже принят Гучковым, и вместо него представителем Балтийского Флота был начальник штаба, капитан 1-го ранга Чернявский. Максимов должен был приехать, как командующий Балтийским Флотом, с докладом к Гучкову, но в виду того, что в Гельсингфорсе сгустилась атмосфера, в чем виноват был Максимов. Гучков заявил, что он не желает видеть Максимова, и тогда с докладом к нему явился начальник штаба Чернявский. Гучков сообщил мне о создавшемся положении и сказал, что в Балтийском Флоте назревают новые беспорядки, что с Кронштадтом ничего нельзя сделать, что главную вину и ответственность за происходящее в Балтийском Флоте он возлагает на Максимова, что эта его неприличная работа, направленная в демагогическом духе, привела и приводит к таким последствиям, которые не дают уверенности, что Балтийский Флот будет существовать к весне. С моей точки зрения, здесь, может быть, была не столько вина Максимова, сколько причина крылась в положении нашего Флота, стоявшего в Ревеле и Гельсингфорсе. Я совершенно определенно считал, что главной причиной этих событий была немецкая работа. Гельсингфорс тогда буквально кишел немецкими шпионами и немецкими агентами, так как по самому положению Гельсингфорса, как финского города, контроль и наблюдение над иностранцами были страшно затруднены, ибо фактически отличить немцев от финнов или шведов почти не было возможности.

Что касается того, что разница и настроении Балтийского и Черноморского Флота могла находиться в зависимости от состава офицеров, то я считаю, что это существенного значения не могло иметь, ибо весь состав офицеров Флота выходит из одного источника. Никаких особо привилегированных групп во Флоте не существовало, так как офицерство в Балтийском и Черноморском Флоте распределялось главным образом по месту рождения: южане шли на юг, те же, которые были с севера, шли в Балтику. Поэтому эта сторона никакого влияния на настроение Флота иметь не могла. Разницу в настроении я приписываю, согласно тем данным, с которыми я познакомился, исключительно работе неприятеля, которому в Балтийском Флоте было гораздо легче влиять на настроение команд, чем в изолированном Черноморском Флоте, который почти все время плавал и находился в движении, в то время как Балтийский Флот несколько месяцев находился в портах, когда устанавливалась тесная связь с берегом. Вот главная причина этого явления. Все остальные являются уже несущественными. Затем Гучков выслушал доклад Чернявского о положении вещей в Балтике. Чернявский сообщил о выставленном командами требовании, чтобы суда управлялись комитетами, о том, что командование должно быть на выборных началах и о целом ряде требовании относительно офицеров. Выло выставлено требование относительно проведения полного выборного начала во Флоте, чтобы офицеры могли оставаться на судах после санкционирования их командования, и целый ряд других требований, о которых Чернявский подробно доложил.

Я, в свою очередь, обрисовал то, что делается у меня на Черном море. Тогда Гучков сказал мне: «Я не вижу другого выхода, как назначить вас командовать Балтийским Флотом». Я отметил: «Если прикажете, то я сейчас же поеду в Гельсингфорс и подниму свой Флаг, но, повторяю, что я считаю, что у меня дело закончится тем же самым, что у меня в Черном море события происходят с некоторым запозданием, но я глубоко убежден, что та система, которая установилась по отношению к нашей вооруженной силе, и те реформы, которые теперь проводятся, неизбежно и неуклонно приведут к развалу нашей вооруженной силы и вызовут те же самые явления, как и в Балтийском Флоте». Я указал, что у меня во Флоте вовсе не так благополучно, как кажется. Надо сказать, что перед этим правительство прислало мне благодарность и выражение доверия за мою работу в Черноморском Флоте. Я указал, что дело обстоит не так благополучно, как кажется со стороны, и просто лишь в силу изолированного положения Флота, в силу ряда причин, которых не было в Балтийском Флоте, события протекают с задержкой, но я глубоко уверен, что кончится тем же. Поэтому я сказал Гучкову: «Если прикажете, я сейчас же вступлю в командование балтийским Флотом, но вряд ли я смогу помочь и сделать что-нибудь». Гучков сказал, что он подумает еще раз, и спросил меня: «Ведь вы не откажетесь принять это назначение? Я сказал, что привык исполнять приказания, и что, если прикажут, я сейчас же поеду в Гельсингфорс.

На этом кончилось мое первое свидание с Гучковым. Тогда же я получил предложение приехать к Родзянко к завтраку. В разговоре Родзянко высказал оптимистический взгляд относительно положения в Черном море. Я сказал ему, что у меня идет такой же внутренний развал, как и везде. Пока мне удается сдерживать это движение, действуя на остатки благоразумия, но что в настоящее время уже есть признаки, что это благоразумие исчезает, и я нахожусь накануне такого же взрыва, который был в Балтийском Флоте, и что совершенно не верю в благополучие, которое чисто внешнего свойства. Родзяико задал вопрос: «Что же делать, по вашему мнению? Я сказал, что единственный выход вижу в борьбе с тем, что нас разлагает: с пропагандой неизвестных безответственных типов, совершенно неизвестно откуда появившихся, которые ведут открытую работу против войны и против правительства. Пока меня еще не тронули, и я пользуюсь известным влиянием, которое у меня еще осталось, но, вероятно, на-днях и это кончится. Я сказал, что я считаю, что бороться можно только этим путем, но что я положительно не знаю, к кому мне обратиться, кто мог бы помочь мне в этом деле.

Родзянко спросил меня, обращался ли я к каким-нибудь политическим партиям, чтобы они помогли мне в этом деле. Я сказал, что пока еще не обращался. Родзянко предложил мне проехать к Плеханову и поговорить с ним; может быть, он даст совет, даст указания, как лучше поступить в этом деле. Я поехал к Плеханову, изложил ему создавшееся положение и сказал, что надо бороться с совершенно открытой и явной работой разложения, которая ведется, и что поэтому я обращаюсь к нему, как главе или лицу известному с. Насильственными же мерами прекратить, — в силу постановления правительства, — я этого не могу, и, следовательно, остается только этот путь для борьбы с пропагандой. Плеханов сказал мне: «Конечно, в вашем положении, я считаю этот способ единственным, но он является и данном случае ненадежным». Во всяком случае, Плеханов обещал мне содействие в этом направлении, при чем указал, что правительство не управляет событиями, которые оказались сильнее его. Это было 21—22 апреля. Как раз в этот день, около 4-х часов, было назначено заседание правительства на квартире Гучкова, на Мойке.

Плеханов заметил, что это выступление будет пробой правительства, — раз правительство не будет в состоянии справиться с выступлением против него, то какое же это правительство? По всей вероятности, оно должно будет пасть. Вот суть его отношения. Тогда все это выступление базировалось главным образом на почве империалистической политики правительства, — стремлении получить Босфор и Дарданеллы, — что вызвало требование смены Гучкова и Милюкова, как носителей этой тенденции. Плеханов в разговоре со мной сказал такую фразу. Я считаю, что без этого Россия никогда не в состоянии будет жить так, как она хотела бы». От Плеханова я отправился прямо на совещание совета министров, которое происходило на Мойке, в квартире Гучкова. Когда я проезжал по Невскому и Морской, то мне начали попадаться отдельные воинские части, — там был Финляндский полк и, насколько помню, Измайловский. Вся эта демонстрация стекалась на Мариинскую площадь, перед Мариинским дворцом, где обычно заседало правительство.

В данном же случае демонстранты сделали ошибку, не зная, что из-за болезни Гучкова правительство заседает не в Мариинском дворце, а на Мойке. Поэтому демонстрация происходила перед пустым фактически Мариинским дворцом. У Гучкова, в присутствии всего правительства, заседавшего под председательством князя Львова, я подробно доложил все, о чем уже упоминал раньше: о положении на Черном море и о том, к чему это, по моему мнению, должно привести. В это время получено было известие о демонстрации и о требованиях убрать Гучкова и Милюкова из состава правительства. Как резюме этих разговоров, было сказано как будто Милюковым: «Мы можем обсуждать здесь и говорить о чем угодно, а может быть, через несколько времени мы все in corpore будем сидеть в Крестах или в крепости. Какую же ценность имеют при данном положении суждения? Как раз перед концом заседания прибыл ген. Корнилов, кажется, из Царского Села я его и первый раз тогда видел. Корнилов сказал, что в городе происходит вооруженная демонстрация войск против правительства, что он располагает достаточными силами, чтобы прекратить это выступление, и в случае надобности, если бы произошло вооруженное столкновение, у него есть уверенность в возможности подавления этого движения.

Поэтому он просил, чтобы правительство санкционировало это и дало возможность немедленно начать действовать.

Естественно, эта партия отказалась принять к обсуждению совершенно точное, ясное, не допускавшее никаких кривотолков, предложение верховного органа Советской власти, Центрального Исполнительного Комитета Советов, признать программу Советской власти, признать Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа, признать Октябрьскую революцию и Советскую власть. Тем самым Учредительное собрание разорвало всякую связь между собой и Советской Республикой России. Уход с такого Учредительного собрания фракций большевиков и левых эсеров, которые составляют сейчас заведомо громадное большинство в Советах и пользуются доверием рабочих и большинства крестьян, был неизбежен. А вне стен Учредительного собрания партии большинства Учредительного собрания, правые эсеры и меньшевики, ведут открытую борьбу против Советской власти, призывая в своих органах к свержению её, объективно этим поддерживая сопротивление эксплуататоров переходу земли и фабрик в руки трудящихся. Ясно, что оставшаяся часть Учредительного собрания может в силу этого играть роль только прикрытия борьбы буржуазной контрреволюции за свержение власти Советов». Рассмотрите схему действий белогвардейцев в ходе одного из периодов Гражданской войны в России и выполните задание. Укажите фамилию главнокомандующего белогвардейскими войсками, достигшими линии, обозначенной на схеме цифрой «2».

Укажите название города, обозначенного цифрой «1» и являвшегося целью похода белогвардейских войск, действия которых показаны на схеме. Какие суждения, относящиеся к событиям, обозначенным на схеме, являются верными? Генерал и его ближайшие помощники сумели сделать главный вывод из опыта поражений Колчака и Деникина: борьба с Красной армией в центре России без поддержки крестьянства - дело безнадёжное. В штаб командующего было подано много проектов аграрной реформы и записок, авторы которых, исходя из ставшего очевидным факта, что борьба против Советской власти «невозможна без внесения успокоения в деревню, без опоры на многочисленную массу крестьян, собственников в душе», предлагали «утолить земельный голод и неудержимую тягу крестьян к захвату помещичьей земли» и тем «вырвать эту почву из-под ног большевиков». Спустя уже пять дней после назначения нового главнокомандующего Вооружённых Сил Юга России, аэропланы белых начали разбрасывать в ближайшем тылу красных войск листовки, извещавшие, что «Деникин уехал за границу» и «скоро будет издан приказ о распределении земли». Делаются попытки положить конец укоренившимся при Деникине насильственным мобилизациям и реквизициям зерна, лошадей, скота, подвод, одежды и другого имущества у крестьян, неоднократно издаются самые категоричные приказы на этот счёт, в войсках создаются специальные военно-судные комиссии для рассмотрения жалоб крестьян на грабежи и насилия со стороны военнослужащих. Переформировав остатки Вооружённых Сил Юга России в 25-тысячную армию, генерал 11 мая дал ей наименование «Русская армия», рассчитывая тем самым придать ей «народный» характер и подчеркнуть её отличие от Добровольческой армии, название которой было ненавистно для крестьянского населения юга России и Украины и связывалось ими с восстановлением помещичьего землевладения, грабежами и террором. Постоянно помня, что Деникин «не справился с территорией», главнокомандующий и приглашённый им на пост главы правительства А.

Кривошеин считали, что большевиков можно свергнуть не «походом на Москву», не «завоеванием России», а «созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа». Укажите год, когда происходили события, упомянутые в источнике? Назовите фамилию генерала, имя которого пропущено в тексте. Какую главную задачу ставят перед собой деятели белого движения в описываемый период? Какие меры руководителей белого движения в этот период, направленные на решение указанной задачи, названы в тексте? Назовите не менее трёх мер. Чем завершился для Белой армии описываемый этап гражданской войны? Привлекая исторические знания, укажите не менее двух причин, приведших к таким итогам.

Вариант 3 1. Прочтите отрывок из воспоминаний С. Мстиславского и укажите, о каком съезде в нем говорится. Но, несмотря на кворум, заседание не открывалось: большевики хотели до начала его закончить ликвидацию Временного правительства и поставить, таким образом, съезд перед свершившимся фактом». Какие три из перечисленных военачальников армии «белых» в Гражданской войне? Прочтите отрывок из допроса бывшего командующего Черноморским флотом. Используя отрывок и знания по истории, выберите в приведенном списке три верных суждения. Затем я получил телеграмму от Алексеева...

В этой телеграмме они предлагали государю отречься от престола. Я сейчас же оповестил всех об этой телеграмме. Вслед за тем получилось извещение, что произошло отречение от верховной власти в лице государя и наследника. Предполагали, что верховную власть возьмет Михаил Александрович. Вскоре пришла телеграмма с сообщением об отказе Михаила Александровича. Затем была получена телеграмма от князя Львова об образовании первого министерства. Когда они собрались, я прочёл манифест и сказал, что в настоящее время прежней власти не существует, династия, по-видимому, кончила своё существование, наступает новая эпоха. При этом я обратился к ним и сказал, что каковы бы ни были у нас взгляды, каковы бы ни были наши убеждения, но мы ведём войну, и потому мы имеем обязательства не только перед правительством или той властью, которая существует, но мы имеем большие обязательства и перед нашей родиной.

А Михаил пусть правит, как знает: его, кстати, и любят. Вот еще слова, сказанные Николаем при конвойцах: «Я подпишу отречение, пойду в армию простым солдатом, а потом пусть делают, что хотят, я никому мешать не стану». В последний раз я видел Николая в 4. Он вышел на площадку, землисто-бледный в солдатской шинели с защитными полковничьими погонами, его папаха была сдвинута на затылок.

Он несколько раз провел по лбу, разсеянным взглядом обвел станционные постройки. С ним рядом тяжело покачиваясь, стоял совершенно пьяный Нилов и что-то напевал. Постояв недолго, Николай вошел обратно в вагон. Поезд тронулся.

Попасть на него я не мог. Утро России В Александровском царскосельском дворце в дни революции находилась Александра Федоровна со своими детьми. Первое известие о начавшемся в царскосельском гарнизонном волнении было сообщено Александре Федоровне вечером 27 февраля. По распоряжению военнаго начальства на защиту дворца была командирована большая часть царскосельскаго гарнизона.

В районе дворца расположились стрелки. Здесь были сосредоточены пулеметы, а впереди — бронированные автомобили. Этими силами защитники намеревались встретить революционные войска. Утром 28 февраля царице сообщили о восстании войск царскосельского гарнизона и о возможности столкновения с ими тех войск, которые собраны для защиты дворца.

Вскоре революционные войска подошли к дворцовому караулу, который сразу же перешел на сторону народа. Группа войск вошла в самый дворец, а часть офицеров — в императорские покои. К ним вышла Александра Федоровна. Затем, обретясь к офицерам революционных войск, она сказала: - Сейчас я только сестра милосердия у своих собственных детей.

Не вступая в дальнейшие разговоры, она удалилась во внутренние покои. Офицеры ушли. Во дворце из всей семьи здоровы лишь Александра Федоровна и ее дочь Мария Николаевна. У всех корь.

Алексей слег в постель три недели назад, как раз перед отъездом в ставку. В последние три дня в положении Алексея наступает перелом, и с каждым днем положение его улучшается. Положение Татьяна Николаевны врачами признается весьма тяжелым. Она часто находится в безсознательном состоянии и в последние два дня дышит кислородом.

Температура у нее поднимается до 40 град. Все слухи, распространившие ся в столице о смерти Алексея таким образом, следует считать ложными. Неверно также и известие о том, что он болен скарлатиной. Среди этих драгоценностей имеются различные диадемы, колье и другие вещи с весьма крупными бриллиантами.

В целых охранения этих драгоценностей Павел Александрович обратился к Александре Федоровне с предложением сделать опись им и передать их под охрану временному правительству, которое может гарантировать их безопасность. Это предложение было отклонено. События следуют друг за другом с такой головокружительн ой быстротой, что для яснаго уяснения их хронологической последовательнос ти мы предлагаем необходимым, в сжатом виде, восстановить в памяти все случившееся в пережитые Россией исторические дни. Отсутствие хлеба и других нужнейших предметов продовольствия вызвали в Петрограде брожение среди наименее обеспеченных слоев населения.

Первые признаки уличнаго движения обнаружились вечером 23 февраля. Толпа окружила пекарни и булочные с криками «Хлеба, хлеба! На другой день, 24-го февраля, с раннего утра, уличное движение приняло более широкие размеры и перекинулось с окраин в центр города. Наряд полиции и жандармов оказались бессильными сдерживать толпу, которая двинулась по главным улицам.

Около полудня на Знаменской площади собралось 12 000 народу. Движение трамвая было остановлено. Несколько вагонов опрокинуто. Из толпы выделились ораторы, выступившие с речами о текущем политическом моменте.

Были выкинуты красные флаги. Полицейские пытались удержать толпу, но это им не удалось. Вскоре, однако, появились конные отряды. Толпа разсеялась и двинулась к Невскому проспекту.

К ней навстречу вышла большая масса рабочих. На Казанской площади собралось до 10 000 человек. Раздались революционные песни. Появились казаки, встреченные толпой бурным рукоплесканием и криками «да здравствуют казаки!

Но движение разрасталось и принимало все более и более сплоченный характер. Руководительство приняли на себя депутаты от рабочих организаций. Убито и ранено было около 60 человек. Далее волнение и столкновения стали все усиливаться, и, наконец 27 февраля, около 1 часу дня, делегация от 25 000 возставших солдат явилась в Государственную Думу для осведомления о позиции, занятой народными представителями.

Родзянко передал делегации следующее единогласно принятое постановление совета старейшин: «Основными лозунгом момента является упразднение старой власти и замена ее новой. В деле осуществления этого Государственная Дума примет живейшее участие, но для этого, прежде всего, необходимы порядок и спокойствие». Одновременно председатель Государственной Думы вручил делегации тексты телеграмм, отправленных в царскую ставку, начальнику штаба генералу Алексееву и трем главнокомандующи м фронтами. На телеграммы Председателя Государственной Думы генералы Брусилов и Рузский ответили обещаниями поддержать перед Государем обращение к нему.

Внимательно прочитайте текст задания и выберите верный ответ из списка

5 (18) марта в Петрограде после долгого перерыва возобновляется выпуск газеты "Правда". В первый день путешествия не произошло ничего, нарушающего обычную рутину. Они были из Батума и тоже ничего не знали о столицах. Газет по дороге мы не брали, садившиеся в Лисках и Воронеже кавалеристы рассказывали лишь о мелочах полковой жизни и мы в блаженном неведении о происходящих в России событиях приехали в Москву в ночь на.

§ 4. Великая российская революция: Февраль 1917 г.

Всем было ясно, что один Петроград еще ничего не значит. Необычайность условий, среди которых произошло событие 1 марта, и самая грандиозность его способствовали в высшей степени уяснению этого сознания, и отрицать его значение в этом смысле для общества невозможно. «Многие и многие наблюдатели в один голос свидетельствовали, что день 5 марта прошёл буднично и до обидного тихо. Из воспоминаний государственного деятеля «О событиях, случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта в Батуме. Тренировочный вариант ЕГЭ 2020 по истории №7 с ответами «ЕГЭ 100 БАЛЛОВ». Пробные варианты ЕГЭ по истории 2020. ЕГЭ история.

Разбор задания №22 ЕГЭ по истории

Ответы : Помогите с историей	Н. В. Гоголь (с портрета Моллера 1841 г.) Гоголь Николай Васильевичъ (1809-1852) занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ въ рядѣ первоклассныхъ писателей нашей художественной литературы.
Подготовка к ЕГЭ 2024 по Истории. Задание 527. Онлайн курсы | EXAMMY	Происходило это на дневном общем собрании Совета перваго марта, когда Совет с учреждением «солдатской секции» превратился в представительство не только рабочих, но и солдатских депутатов.
- itexts Ресурсы и информация.	Они были из Батума и тоже ничего не знали о столицах. Газет по дороге мы не брали, садившиеся в Лисках и Воронеже кавалеристы рассказывали лишь о мелочах полковой жизни и мы в блаженном неведении о происходящих в России событиях приехали в Москву в ночь на.

Значение 1 марта - 2

В ночь на первое марта на рапорт командующего Юго-Западным фронтом ова о том, что гвардейские части готовы к отправке в Петроград, ев приказал: "Отправление войск должно быть произведено по получении от Начальника Штаба Верховного. Из воспоминаний государственного деятеля «О событиях, случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта в Батуме. Одно из событий, это был взрыв, происшедший 7-го ноября на дредноуте Мария. «В виду циркулирующих разнообразных слухов сообщается, что в Петрограде произошли события, вызвавшие перемену высших правительственных лиц, причем в настоящее время в столице наступило успокоение.

6 марта – 12 марта 1917

С этой целью я прибыл в конце февраля в Батум, пройдя под Анатолийским побережьем и Трапезундом. Главнокомандующий кавказской армией прибыл в Батум к этому времени с своим поездом. В течение первого же дня он познакомил меня со своими требованиями и пожеланиями. Мы затем обсуждали вопрос, в какой мере и в какой срок мы и состоянии выполнить это. Вечером, на второй день, насколько помню, я получил шифрованную телеграмму из Севастополя от адмирала Григоровича, что в Петрограде происходит восстание войск, что существующая власть дезорганизована, и что комитет Государственной Думы взял на себя функции правительства. Вот содержание этой телеграммы. Насколько помню, последние слова этой телеграммы были успокоительного характера, — «в настоящее время волнение утихает». Это была первая телеграмма, которую я получил о событиях в Петрограде. Тогда я обратился к начальнику штаба Николая Николаевича ген. Янушкевичу и спросил его, имеет ли он какие-нибудь сведения о событиях.

Он сказал, что пока у него нет никаких сведений. Тогда я сказал ему: «Прошу доложить великому князю, что я должен итти в Севастополь, что я прошу меня «больше не задерживать». Янушкевич доложил великому князю, который вызвал меня и спросил телеграмму. Я показал ему телеграмму; он прочел ее, пожал плечами и сказал, что ему ничего неизвестно, но что мне известны его основные пожелания и поэтому он меня не задерживает. Вечером в тот же день я вышел из Батума в Севастополь. По дороге я принял открытое немецкое радио из Константинополя, где была мощная радиостанция; радио рисовало потрясающую картину событий в Петрограде, говорило, что в Петрограде происходит революция, идут страшные бои и кровопролитие. Словом, все эти сведения были сгущены и утрированы, как оказалось впоследствии. Суть, конечно, была справедлива, но форма и тон, которым излагалось все это, не соответствовали действительности. Радио было немецкое, на испорченном русском языке, с болгарскими оборотами,—очевидно, его передавал какой-нибудь, болгарин специально по-русски, с тем.

Когда я пришел в Севастополь, то первым вопросом, который я задал моему начальнику штаба, был вопрос: имеются ли у него какие-нибудь сведения о происходящих событиях. Он ответил мне, что никаких сведений у него нет и что он знает только, что в Петрограде происходит какое-то восстание войск, что больше ничего он не знает и никаких данных относительно этого не имеет. Вечером я получил телеграмму от Родзянко, в которой он меня извещал, что правительство пало, что власть перешла к Комитету Государственной Думы, и что он просит меня соблюдать, полное спокойствие, памятуя, что все идет к благу родины, что прежнее правительство, оказавшееся несостоятельным, будет заменено новым, и что он просит меня принять меры, чтобы не было никаких осложнений и эксцессов. Вот приблизительное содержание. Вслед за этим был получен целый ряд радио из Константинополя, которые сообщали, что на фронте и в армии происходят бунты, что немцы победоносно подвигаются вперед, и что в Балтийском Флоте происходит полное восстание и избиение офицеров. Я лично сразу же отнеся к этому константинопольскому радио, как к совершенно определенной провокации, но препятствовать передаче было совершенно невозможно, так как все радио принимаются на судах дежурными телеграфистами. Тогда я издал приказ, в котором упомянул, что такие радио даются нашим врагом, очевидно, не для того, чтобы сделать для нас что-нибудь полезное, и поэтому я обращаюсь ко всем командам с требованием верить только мне, моим сообщениям, и что, со своей стороны, обещаю немедленно оповещать их о том, что будет мне известно. И прошу их не придавать никакого значения слухам, и что если команды будут обращаться в случае каких-либо сомнений ко мне, то я буду давать соответствующие разъяснения. Этот мой приказ сыграл большую роль, — команды не верили циркулирующим в то время слухам, оказав мне полное в этом, смысле доверие.

Я, со своей стороны, сделал так, как обещал: все, что я ни получал, все дальнейшие подробности о происходящих событиях, я немедленно выпускал из штаба, широко распространяя для сведения команд в городе. Таким образом, все вздорные сообщения, которые тем или иным путем получались и через неприятельское радио, и изнутри, никакого впечатления не производили, так как считались только с теми данными, которые я сообщал командам. Затем совершенно неожиданно я получил телеграмму от Алексеева, в которой он сообщал текст телеграммы за подписью главнокомандующего и командующих армиями. Под этой телеграммой подписался Николай Николаевич, ген. Рузский, Эверт, сам Алексеев и, кажется, генерал Щербачев, бывший на юго-западном фронте. В этой телеграмме они предлагали государю отречься от престола. Я сейчас же оповестил всех об этой телеграмме. Вслед за тем получилось извещение, что произошло отречение от верховной власти в лице государя и наследника. Предполагали, что верховную власть возьмет Михаил Александрович.

Вскоре и это недоразуменее разъяснилось, когда пришла телеграмма с сообщением об отказе Михаила Александровича. Затем была получена телеграмма от князя Львова об образовании первого министерства. Получивши эту телеграмму, я сейчас же разослал ее по всем судам, и так как я не мог объехать все суда, то собрал команды на моем флагманском судне «Георгий Победоносец». Когда они собрались, я прочел манифест и сказал, что в настоящее время прежней власти не существует, династия, повидимому, кончила свое существование и наступает новая эпоха. При этом я обратился к ним и сказал, что каковы бы ни были у нас взгляды, каковы бы ни были наши убеждения, но мы ведем войну, и потому мы имеем обязательства не только перед правительством или той властью, которая существует, но мы имеем большие обязательства и перед нашей родиной. Какое бы правительство ни существовало у нас, оно будет продолжать войну, и мы будем выполнять свой долг так же, как и до того времени. Затем я указал, что в такое время, как то, в котором мы находимся, правительству будет чрезвычайно тяжело, и потому я считаю необходимым оказать ему всемерную поддержку. Первый стою за это правительство и считаю необходимым в ближайшие дни присягнуть ему на службу. Вот та речь, с которой я обратился в командам.

Она произвела, повидимому, чрезвычайно благоприятное и успокоительное впечатление. Среди команд в это время, в силу предоставленных правительством прав, возникла комитеты, стали устраиваться митинги. Я бывал несколько раз на этих собраниях и разъяснял командам то, что происходит, делился с ними своими соображениями относительно того, что будет дальше, но везде неизменно указывал на одно: «Покуда война не закончена, я требую, чтобы вы выполняли свою боевую работу так же, как выполняли раньше, чтобы в этом отношении всеми, начиная с командного состава и кончая самым младшим матросом, мне была бы оказана помощь, чтобы у меня была уверенность, что каждое мое приказание, относящееся до боевых действий Флота, будет немедленно выполнено». Мне это обещали; я в этом отношении не могу сделать никаких упреков никому из команды. Когда на одном из митингов, на котором собралось огромное число свободных от службы команд, меня спросили, как относиться к этому приказу, я сказал, что для меня этот приказ, отданный Советом Рабочих и Солдатских Депутатов, не является ни законом, ни актом, который следовало бы выполнять, пока он не будет санкционирован правительством, так как, в силу настоящего положения, Советы Рабочих и Солдатских Депутатов могут собираться в любом месте, в любом городе, и почему в таком случае приказ Петроградского Совета является обязательным, а необязателен приказ Совета в Одессе или в другом месте? Во всяком случае, я считаю, что этот приказ не имеет для меня никакой силы, и я буду выполнять только те приказы, которые буду получать или от правительства, или от ставки. Команды к этому отнеслись совершение спокойно и никаких вопросов мне не задавали. Когда пришло от Гучкова известное распоряжение , то оно было проведено в жизнь без возражений с моей стороны. Был ли образован общефлотский комитет Совета матросских депутатов для всего Черноморского Флота?

Комитеты были образованы в Севастополе и Одессе и других портах согласно предложению правительства. Первое время отношения между мной и комитетами были таковы, что все постановления комитета были легализованы. Моим приказом было назначено время выборов лиц в эти комитеты, в состав которых входили офицеры и команда. Первое время отношения были самые нормальные. Я считал, что в переживаемый момент необходимы такие учреждения, через которые я мог бы сноситься с командами. Больше того, — я скажу даже, что вначале эти учреждения вносили известное спокойствие и порядок. Дело было поставлено таким образом, чтобы все постановления комитета мне докладывались. Ко мне являлись периодически, несколько раз в неделю, либо председатель комитета, либо его заместитель, приносили постановления комитета и спрашивали меня, с какими я согласен или какие я считаю неприменимыми в силу известных обстоятельств. Некоторое время такой порядок и существовал.

С некоторыми постановлениями я соглашался, некоторые предлагал снова пересмотреть, а некоторые считал невозможными для осуществления. Таким образом, в этом отношении работа не вызывала никаких трений. Так продолжался первый месяц. Затем произошло явление такого рода. Рабочие порта также образовали у себя Совет Рабочих Депутатов, но этот Совет не сливался с Флотским комитетом и существовал независимо; слияние произошло позже, примерно в мае месяце. Нужно сказать, что рабочие севастопольского порта прямо заявили мне, что они будут поддерживать меня во всех военных работах, что они будут выполнять свои работы так же, как раньше; даже вначале заявили мне, что они не признают 8-часового рабочего дня и будут работать столько, сколько потребуется для военных надобностей Флота. Такое заявление установило самое лучшее отношение с рабочими севастопольского порта; во всех тех постановлениях, которые касались известных экономических вопросов, которые я мог своею властью разрешить, я всегда шел им навстречу. Обычно ко мне являлся Васильев, председатель Совета Рабочих Депутатов севастопольского порта, и мы с ним очень долго обсуждали эти вопросы. Некоторые я удовлетворял, другие направлял в дальнейшую инстанцию — ставку — и сообщал правительству.

Я был чрезвычайно обеспокоен тем обстоятельством, что в связи со всеми этими радио неприятель, предполагая, что у нас во Флоте наступил полный развал может войти в море неожиданно. Поэтому в ближайшие дни, разъяснив командам, почему я это делаю, и указав на то, что я боюсь, что на нас совершенно неожиданно будет произведено нападение, я сделал демонстрацию и вышел с Флотом в море. Я показался по обе стороны Босфора в виду берегов, чтобы противник знал, что революция — революцией, а если он попробует явиться в Черное море, то встретит там наш Флот. Это имело, повидимому, положительные результаты, потому что в связи с этим неприятель никаких активных действий не проявлял, — все оставалось так, как раньше. Так продолжалось приблизительно с неделю. Я не скрою, что в этом отношении много способствовал известному порядку и лойяльности, которую проявляли Советы Депутатов в отношении меня и командования, начальник штаба ударной дивизии десанта, который готовился у меня, — Верховский, который впоследствии был вызван Керенским в Москву и был затем военным министром. Он был товарищем или заместителем председателя в Совете и внес много успокоения, много порядка во всю эту работу.

Думу оказать защиту семье. Сообщалось так же, что весь гарнизон Петрограда находится во власти Гос. Государь задумался, потом сказал: - Поехать в Москву Мрозовский64 говорил: «Москва всегда отстоит меня». Потом пришла новая депеша: «Московский гарнизон целиком на стороне нового правительства. Арестованы все власти, так что в Москве нет иных войск, кроме народных». Тогда царский поезд стал метаться от Дна до Бологого и обратно, тщетно стараясь прорваться куда-нибудь. Наконец, на станции Дно встретили поезд ген. Иванова, который доложил Государю обо всем происходящем в столицах и сказал: «Революционеры взяли власть. Теперь - единственное спасение ехать в армию». Одно из присутствовавших лиц из состава свиты Государя утверждает, что в эту минуту Воейков воскликнул: «Теперь остается одно - открыть минский фронт немцам и пусть германские войска придут для усмирения этой сволочи». Нилов, как ни был пьян, возмутился, пусть правит, как знает, его, кстати, любят. Государь сказал: - Я подпишу отречение, поеду в армию проститься с солдатами, потом пусть делают, что хотят, никому мешать не стану. Последний раз корреспондент видел Николая II в 4 часа утра в шагах двадцати от вокзала Руссы. Царь вышел на площадку землисто бледный, в солдатской шинели с защитными полковничьими погонами. Папаха была сдвинута на затылок. Он несколько раз провел рукой по лбу и рассеянным взглядом обвел станционные постройки. Рядом тяжело покачиваясь, стоял совершенно пьяный Нилов, что-то напевал. Постояв недолго Царь вошел обратно в вагон. Поезд тронулся». Поезд пришел в Тифлис в ночь с 6 на 7 марта было 2 ч. На вокзале узнал, что дядя Николаша уезжает из Тифлиса 7 марта в 10 ч. Много раньше 10 ч. Порядок поддерживался юнкерами. Ровно в 10 ч. Почти на всех остановках его встречали народ, рабочие и все говорили ему патриотические речи. Его простые, но сильные ответы вызывали громкое несмолкаемое «ура! Скоро после отхода поезда, он позвал меня к себе и вот что сказал: «Я рад тебя видеть, но перехожу прежде к делу. Тебе повелеваю оставаться при мама в Кисловодске до новых указаний и никуда не уезжать. Ручаться за вашу безопасность, конечно, я не могу, и меня могут арестовать каждую минуту - но все же в Кисловодске спокойнее. Что делается в Петрограде, я не знаю, но по всем данным все меняется и очень быстро. Утром, днем и вечером все разное, но все идет хуже, хуже и хуже! Эти слова были произнесены с расстановкой и ударением. Никаких сведений от Временного правительства, я не получаю, даже нет утверждения меня в должности. Последние акты, подписанные Государем, были мое назначение и князя Львова председателем Совета Министров. Таким образом, я назначен Государем, но указ Сенату не опубликован. Единственное, что может служить намеком о том, что новое правительство меня признает, это телеграмма кн. Львова, где он спрашивает, когда может приехать в Ставку переговорить. Больше я ничего не знаю и не знаю, пропустят ли мой поезд, но надо полагать, что я доеду, Прежде чем говорить дальше о делах, должен тебе сказать два слова о [... Ты выслушай, тебе это будет полезно на будущее - Бог весть, что еще может быть. Еще, после опубликования отречения это было бы допустимо, но до этого долг присяги и чести не допускали таких действий. Господь с ним, тяжело мне об этом говорить. Не знали [... Это имя стало среди всего казачества ругательным. Сам по себе милый и симпатичный мальчик, его ли это вина или окружающих, но его имя стало «ругательным» проклятым для всего казачества. Где бы он не проехал, всюду оставляет смрадный след. Мне представили счета парохода «Куропаткин» за его проезд из Энзели в Баку, переход в 12 ч. Масса вина и т. Запомни все это. Эти имена окончательно скомпрометированы. По приезде в Ставку я переговорю с... Конечно, это будет сделано деликатно. Насчет Кирилла я еще не решил, но повелеваю, чтоб никто из братьев к мама не ездил ни в коем случае. Ты отлично сумеешь это устроить, никого не обижая, и передать это мама в достаточно деликатной форме. Теперь мы должны быть очень осторожны: ничего не говорить, быть сдержанными и спокойными. В случае, ежели будут арестовывать, не сопротивляться ни в коем случае. Все должны памятовать, что все [необходимо сделать] для победы и на славу Родины и все помыслы должны быть направлены на победоносное окончание войны, которая с Божьей помощью окончится победой, в этом не может быть сомнений. Но для этого все должны делать свое дело спокойно и с достоинством. О событиях, случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта в Батуме. Туда [я] ездил переговорить с адмиралом Колчаком71 - он прямо невозможен. Получив первые сведения - я выехал в Тифлис, где получил телеграмму от Алексеева, что, по мнению всех командующих армий, Государь должен отречься от престола и просил меня лично телеграфировать об этом Государю, что мне и пришлось сделать. Я написал приблизительно так: «Впервые дерзаю, как верноподданный коленопреклоненно умолять Ваше Императорское Величество для пользы и т. Ответа, конечно, не получил, получил лишь текст манифеста. Еще 6 ноября 1916 года, когда я был в Ставке, я имел длинный разговор с Ники и в очень резкой форме. Я хотел вызвать его на дерзость. Но он все молчал и пожимал плечами. Я ему прямо сказал: «Мне было бы приятнее, чтоб ты меня обругал, ударил, выгнал вон, нежели твое молчание. Неужели ты не видишь, что ты теряешь корону. Опомнись пока не поздно. Дай ответственное министерство. Еще в июне с. Ты все медлишь. Смотри, чтобы не поздно было потом. Пока еще время есть, потом уже поздно будет. Как тебе не стыдно было, поверить, что я хотел свергнуть тебя с престола. Ты меня всю жизнь знаешь, знаешь, как я всегда был предан тебе, я это воспринял от отца и предков. И ты меня мог заподозрить. Стыдно Ники мне за тебя». В таком духе я говорил - он все молчал. Еще накануне, 5 ноября, Шавельский с ним долго говорил на эту же тему и тоже ничего. После этого я понял, что все кончено и потерял надежду на его спасение. Ясно было, что мы катимся быстро по наклонной плоскости и рано или поздно он корону потеряет. Ведь странно, что все, даже социалисты, его лично любят. Они мне сами говорили, что у него чудное сердце, прекрасная душа, он умный, симпатичный.

Основным видом военных действий в кампании явилось стратегическое наступление, которое осуществлялось проведением взаимосвязанных по цели, месту и времени операций групп фронтов. Наступательные операции, начатые под Сталинградом на фронте 400 км, стали носить последовательный характер. К концу марта 1943 г. Всего в кампании было проведено шесть операций стратегического значения. Они развертывались в полосе шириной от 200 - 250 до 350 - 650 км и развивались в глубину на 150 - 400 км. Продолжительность операций колебалась от 20 до 76 суток, а средний темп продвижения - в пределах 20 - 25 км в сутки. Их особенности состояли в следующем: 1. Для решения стратегических задач Красной Армией применялись наиболее решительные формы операций - окружение крупных группировок противника. Важным являлось то, что впервые в операциях кампании стали применять артиллерийское наступление и огневой вал, что обеспечивало более надежное подавление противника. Качественно новым явлением было массированное применение в наступательных операциях бронетанковых и механизированных соединений и объединений, что позволяло фронтам и армиям быстрее завершать прорыв вражеской обороны и в высоких темпах развивать успех в оперативную глубину. В первой половине 1943 г. В операциях начали планировать авиационное наступление. Стороны прекратили активные боевые действия и приступили к всесторонней подготовке летних сражений. Подготовка и проведение летне-осенней кампании 1943 г. В ходе подготовки к новым наступательным операциям Ставка ВГК приняла меры по дальнейшему укреплению Вооруженных Сил, что позволило соотношение сил и средств на советско-германском фронте к началу июля 1943 г. Улучшилось качество вооружения. Военно-воздушные силы продолжали получать самолеты новых конструкций. В артиллерии росло число орудий калибра свыше 76-мм. В ходе летней кампании 1943 г. Они развертывались в полосе шириной от 340 до 450 км и на глубину от 150 до 300 км; продолжительность их составляла 1 - 3 месяца, а средний темп наступления стрелковых войск - от 4 до 7 км в сутки. Кроме операций групп фронтов, советскими войсками был проведен ряд отдельных фронтовых операций Брянская, Гомельско-Речицкая, Новороссийско-Таманская, Керченская десантная. Проведение этих операций содействовало решению основной задачи кампании - разгрому немецко-фашистских войск на юго-западном направлении. Исключительно важное значение для последующего хода событий в войне имела битва на Курской дуге. Летом 1943 г. Для наступления враг сосредоточил в районе Орла и Белгорода мощные ударные группировки численностью более 50 дивизий, в составе которых было около 900 тыс. Большие надежды фашисты возлагали на новые танки "тигр" и "пантера", штурмовые орудия "ферди-нанд", истребители "фокке-вульф-190А" и штурмовики "хеншель-129". Цель нового наступательного плана под кодовым наименованием "Цитадель" состояла в том, чтобы разгромить войска Центрального и Воронежского фронтов и к исходу четвертых суток наступления окружить, а затем уничтожить группировку советских войск в районе Курского выступа. Советское Верховное Командование, разгадав замыслы врага, приняло решение измотать и обескровить противника в оборонительных боях, а затем перейти в контрнаступление и разгромить его. Наша оборона на Курской дуге была преднамеренной, с глубоко эшелонированным построением. В районе Курского выступа войска Центрального и Воронежского фронтов имели свыше 1300 тыс. Они превосходили противника как в личном составе, так и в боевой технике. В тылу Центрального и Воронежского фронтов был сосредоточен сильный стратегический резерв Ставки - Степной военный округ с 9 июля - Степной фронт. В то же время от войск Брянского и Западного фронтов требовалось быть в готовности к переходу в наступление на орловском направлении. Наступление немецко-фашистских войск, начавшееся 5 июля, встретило исключительно упорное сопротивление советских воинов, проявлявших массовый героизм и отвагу. Артиллеристы уничтожали танки противника огнем прямой наводки, пехотинцы забрасывали их противотанковыми гранатами, летчики вели упорные воздушные бои, добиваясь господства в воздухе. Так, беспримерный подвиг совершили бойцы и командиры 214-го полка 73-й гвардейской стрелковой дивизии. Они мужественно отразили наступление 120 танков, в том числе 35 "тигров", действовавших совместно с автоматчиками. В двенадцатичасовом бою патриоты уничтожили 39 танков и до тысячи гитлеровцев. В течение пяти-восьми дней ожесточенных оборонительных боев основные группировки врага были обескровлены. Убедительным подтверждением этого является встречное танковое сражение 12 июля в районе Прохоровки, в котором с обеих сторон участвовало 1200 танков и самоходных орудий. Это было самое крупное встречное танковое сражение второй мировой войны. Прохоровское танковое сражение завершилось победой советских войск. Потери врага составили свыше 400 танков. Советские войска перешли в решительное контрнаступление. Оно включало две стратегические наступательные операции: Орловскую 12 июля - 18 августа и Белгородско-Харьковскую 3 - 23 августа 1943 г. План наступления на орловском направлении операция "Кутузов" состоял в том, чтобы ударами по сходящимся направлениям расчленить, а затем уничтожить группировку врага. На орловском направлении оборонялись соединения 2-й танковой и 9-й полевой армии группы армий "Центр". В них насчитывалось 37 дивизий, в том числе 10 танковых и моторизованных. Советским войскам противостояла сильная по составу сил и средств группировка противника до 600 тыс. Разгром орловской группировки врага Ставка возложила на войска левого крыла Западного фронта командующий генерал В. Брянского генерал М. Попов и Центрального генерал К. Рокоссовский фронтов 1286 тыс. В результате проведения Орловской операции был ликвидирован стратегически важный плацдарм противника, разгромлена его группировка и созданы условия для последующего наступления в Белоруссии. Советские войска продвинулись на запад на 150 км. В начале августа стратегическая обстановка, сложившаяся на юго-западном крыле советско-германского фронта, благоприятствовала переходу советских войск в контрнаступление на белгородско-харьковском направлении операция "Полководец Румянцев". На этом направлении оборонялись силы 4-й танковой армии противника и оперативной группы "Кемпф", имевшие в своем составе 18 пехотных и танковых дивизий до 300 тыс. На этом участке вражеская оборона была слабее, чем на орловском направлении. Замысел Ставки заключался в том, чтобы нанести рассекающий удар смежными крыльями Воронежского генерал Н. Ватутин и Степного генерал И. Конев фронтов 980. Валки, в целях расчленения группировки противника и разгрома ее в районе Харькова. С воздуха наземные войска должны были поддерживать 2-я. К исходу пятого дня войска Воронежского и Степного фронтов прорвали оборону противника на 120-километровом фронте и продвинулись на глубину до 100 км. Немецко-фашистское командование, подтянув резервы и перегруппировав силы, нанесло контрудар по наступающим соединениям 1-й танковой армии, а затем в полосе 27-й армии. Войска Степного фронта активными действиями 20 августа остановили наступление противника, а в последующие дни разгромили его. Разгром немецко-фашистских войск под Курском создал благоприятные условия для перехода советских войск в наступление на широком фронте с решительными целями. Из этого следует, что осенью 1943 г. Цель этих операций заключалась в освобождении Левобережной Украины, Донбасса, Киева, а также в захвате плацдармов на правом берегу Днепра. В битве, развернувшейся в полосе свыше 1 тыс. По ходу развернувшихся событий битва за Днепр разделяется на два этапа. На первом этапе август - сентябрь 1943 г. В результате наступления советские войска продвинулись в юго-западном направлении на 250 - 300 км. К концу сентября они вышли на Днепр на 700-километровом фронте - от Лоева до Запорожья. Агрессор потерпел на Левобережной Украине тяжелое поражение. Советских воинов не остановила и такая мощная водная преграда, как Днепр. Форсирование Днепра с ходу на подручных средствах после тяжелых наступательных боев является беспримерным в истории войн ратным подвигом. Успешное наступление советских войск в юго-западном направлении создало благоприятные условия для завершения битвы за Кавказ и освобождения от гитлеровцев Таманского полуострова. Для осуществления этих задач Ставка ВГК приняла решение провести Новороссийско-Таманскую операцию, которая являлась частью сражений, развернувшихся на южном крыле советско-германского фронта. В ходе осуществления этой операции войска Северо-Кавказского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом и Азовской военной флотилией в течение 30 суток ожесточенных боев разгромили десять немецких и румынских дивизий и 9 октября освободили от противника Таманский полуостров. Завершение освобождения Северного Кавказа явилось знаменательной вехой в ходе Великой Отечественной войны. Военно-политические итоги 1943 г. Многочисленные факты говорят о том, что 1943 г. Перехватив стратегическую инициативу в период контрнаступления под Сталинградом и развив ее в последующих наступательных и оборонительных сражениях от Ладожского озера и до Терека, Красная Армия удержала ее до конца войны. К концу 1943 г. Красная Армия, сокрушив оборону врага на фронте до 2 тыс. Развернувшиеся на советско-германском фронте события в 1943 г. По количеству развернутых здесь сил, масштабам и результатам проводившихся операций, по потерям, понесенным вооруженными силами фашистского блока, этот фронт намного превосходил показатели борьбы на всех других, взятых вместе. Достаточно сказать, что здесь во втором периоде войны действовало от 193 до 203 дивизий Германии и от 32 до 66 дивизий ее союзников почти три четверти всех войск фашистского блока , основная масса боевой техники и вооружения. Было разгромлено 218 дивизий вермахта и его союзников, уничтожены их лучшие военные кадры. Потери только сухопутных сил вермахта с ноября 1942 до конца 1943 г. В 1943 г. Восполнение таких потерь становилось для врага уже непосильным. Это в корне меняло соотношение сил на советско-германском фронте. Результаты вооруженной борьбы на советско-германском фронте доказали способность Красной Армии самостоятельно разгромить вермахт. Советские Вооруженные Силы продемонстрировали возросшее боевое мастерство, успешно решили коренную проблему войны - завоевали и удержали стратегическую инициативу. Основным видом боевых действий Красной Армии стало стратегическое наступление. Оно велось в виде взаимосвязанных одновременных и последовательных стратегических операций, как правило, групп фронтов. В большинстве случаев в них участвовали 6-8 фронтов, авиация дальнего действия, Войска ПВО страны. Операции отличались значительным размахом и высокой степенью эффективности: их итог - разгром от 15 до 50 вражеских дивизий. Был достигнут успех в реализации замыслов на окружение и разгром оперативно-стратегических группировок противника, получен опыт ведения наступления одновременно на всех стратегических направлениях фронта, в форсировании крупных водных преград. Во втором периоде войны произошли важные изменения в организационной структуре Красной Армии. Они были направлены на создание крупных, мобильных, обладающих большой огневой мощью общевойсковых, танковых и воздушных объединений и соединений. К лету 1943 г. Были сформированы вначале дивизии, а затем и артиллерийские корпуса прорыва. Возможности фронтов в разгроме противника значительно повысились после создания танковых армий однородного состава, насчитывавших от 600 до 900 единиц бронетехники. В военно-воздушных силах в конце 1942 г. В течение 1943 г. Эти организационные мероприятия позволили более централизованно применять авиацию в интересах наземных войск. Все это наряду с приобретением боевого опыта Красной Армией дало возможность увеличить размах стратегических операций, совершенствовать способы ведения вооруженной борьбы, добиваться все более ощутимых побед над врагом. Удары на фронте сочетались с усилением народной борьбы на оккупированной территории. В течение этого года партизаны и подпольщики разгромили в пять раз больше вражеских гарнизонов, штабов и других объектов, уничтожили почти в четыре раза больше живой силы противника, чем за предшествующий год. Земля буквально горела под ногами оккупантов. Следует отметить, что в боях 1943 г. Их подвиги были отмечены высокими государственными наградами. Это было подтверждением растущего боевого мастерства и героизма всего личного состава Красной Армии и Флота. Так, если за период с октября 1942 г. Во второй период войны с новой силой развернулось и военно-экономическое противоборство сторон. Они продолжали наращивать объемы как общего, так и военного производства. Но военная экономика Советского Союза, тем более антифашистской коалиции, по темпам развития значительно превзошла Германию и ее союзников. Так, если в Германии в 1943 г.

Мы думали, что бесплодность правительственных стремлений сломить революционное движение репрессиями, несостоятельность попыток устранить недовольство устранением наиболее энергичных недовольных личностей была доказана воочию предшествующим 20-летним опытом, завершившимся событием 1 марта, и если не император, то Россия вывела из него должное заключение. Мы думали, что общественное мнение, свободно выраженное, предложило бы для прекращения внутренней междоусобицы не борьбу с отдельными проявлениями недовольства, но уничтожение самой причины этого недовольства; а эту причину оно указало бы не в отдельных агитаторах и выдающихся личностях, поимкой которых правительство тщетно надеялось умиротворить умы, но в общем стеснении, в полном отстранении образованного класса от влияния на жизнь народа и государства, в отсутствии какого бы то ни было поприща для деятельности, не преследующей цели грабежа и личной наживы; в полном противоречии между политикой правительства, с одной стороны, и интересами и потребностями народа и интеллигенции - с другой. И в случае продолжения прежнего режима оно выставило бы неизбежность повторения 1 марта при обстановке, быть может, еще более трагической.

Допрос Колчака

В этой телеграмме они предлагали государю отречься от престола. Я сейчас же оповестил всех об этой телеграмме. Вслед за тем получилось извещение, что произошло отречение от верховной власти в лице государя и наследника. Предполагали, что верховную власть возьмет Михаил Александрович. Вскоре и это недоразуменее разъяснилось, когда пришла телеграмма с сообщением об отказе Михаила Александровича. Затем была получена телеграмма от князя Львова об образовании первого министерства.

Получивши эту телеграмму, я сейчас же разослал ее по всем судам, и так как я не мог объехать все суда, то собрал команды на моем флагманском судне «Георгий Победоносец». Когда они собрались, я прочел манифест и сказал, что в настоящее время прежней власти не существует, династия, повидимому, кончила свое существование и наступает новая эпоха. При этом я обратился к ним и сказал, что каковы бы ни были у нас взгляды, каковы бы ни были наши убеждения, но мы ведем войиу, и потому мы имеем обязательства не только перед правительством или той властью, которая существует, но мы имеем большие обязательства и перед нашей родиной. Какое бы правительство ни существовало у нас, оно будет продолжать войну, и мы будем выполнять свой долг так же, как и до того времени. Затем я указал, что в такое время, как то, в котором мы находимся, правительству будет чрезвычайно тяжело, и потому я считаю необходимым оказать ему всемерную поддержку.

Первый стою за это правительство и считаю необходимым в ближайшие дни присягнуть ему на службу. Вот та речь, с которой я обратился в командам. Она произвела, повидимому, чрезвычайно [51] благоприятное и успокоительное впечатление. Среди команд в зто время, в силу предоставленных правительством прав, возникла комитеты, стали устраиваться митинги. Я бывал несколько раз на этих собраниях и разъяснял командам то, что происходит, делился с ними своими соображениями относительно того, что будет дальше, но везде неизменно указывал на одно: «Покуда война не закончена, я требую, чтобы вы выполняли свою боевую работу так же, как выполняли раньше, чтобы в этом отношении всеми, начиная с командного состава и кончая самым младшим матросом, мне была бы оказана помощь, чтобы у меня была уверенность, что каждое мое приказание, относящееся до боевых действий Флота, будет немедленно выполнено».

Мне это обещали; я в этом отношении не могу сделать никаких упреков никому из команды. Когда на одном из митингов, на котором собралось огромное число свободных от службы команд, меня спросили, как относиться к этому приказу, я сказал, что для меня этот приказ, отданный Советом Рабочих и Солдатских Депутатов, не является ни законом, ни актом, который следовало бы выполнять, пока он не будет санкционирован правительством, так как, в силу настоящого положения, Советы Рабочих и Солдатских Депутатов могут собираться в любом месте, в любом городе, и почему в таком случае приказ Петроградского Совета является обязательным, а необязателен приказ Совета в Одессе или в другом месте? Во всяком случае, я считаю, что этот приказ не имеет для меня никакой силы, и я буду выполнять только те приказы, которые буду получать или от правительства, или от ставки. Команды к этому отнеслись совершение спокойно и никаких вопросов мне не задавали. Был ли образован общефлотский комитет Совета матросских депутатов для всего Черноморского Флота?

Комитеты были образованы в Севастополе и Одессе и других портах согласно предложению правительства. Первое время отношения между мной и комитетами были таковы, что все постановления комитета были легализованы. Моим приказом было назначено время выборов лиц в эти комитеты, в состав [52] которых входили офицеры и команда. Первое время отношения были самые нормальные. Я считал, что в переживаемый момент необходимы такие учреждения, через которые я мог бы сноситься с командами.

Больше того, — я скажу даже, что вначале эти учреждения вносили известное спокойствие и порядок. Дело было поставлено таким образом, чтобы все постановления комитета мне докладывались. Ко мне являлись периодически, несколько раз в неделю, либо председатель комитета, либо его заместитель, приносили постановления комитета и спрашивали меня, с какими я согласен или какие я считаю неприменимыми в силу известных обстоятельств. Некоторое время такой порядок и существовал. С некоторыми постановлениями я соглашался, некоторые предлагал снова пересмотреть, а некоторые считал невозможными для осуществления.

Таким образом, в этом отношении работа не вызывала никаких трений. Так продолжался первый мссяп. Затем произошло явление такого рода. Рабочие порта также образовали у себя Совет Рабочих Депутатов, но этот Совет не сливался с Флотским комитетом и существовал независимо; слияние произошло позже, примерно в мае месяце. Нужно сказать, что рабочие севастопольского порта прямо заявили мне, что они будут поддерживать меня во всех военных работах, что они будут выполнять свои работы так же, как раньше; даже вначале заявили мне, что они не признают 8-часового рабочего дня и будут работать столько, сколько потребуется для военных надобностей Флота.

Такое заявление установило самое лучшее отношение с рабочими севастопольского порта; во всех тех постановлениях, которые касались известных экономических вопросов, которые я мог своею властью разрешить, я всегда шел им навстречу. Обычно ко мне являлся Васильев, председатель Совета Рабочих Депутатов севастопольского порта, и мы с ним очень долго обсуждали эти вопросы. Некоторые я удовлетворял, другие направлял в дальнейшую инстанцию — ставку — и сообщал правительству. Я был чрезвычайно обеспокоен тем обстоятельством, что в связи со всеми этими радио неприятель, предполагая, что у нас во Флоте наступил полный развал может войти в море неожиданно. Поэтому в ближайшие дни, разъяснив командам, почему я это делаю, и указав на то, что я боюсь, что на нас совершенно неожиданно будет произведено нападение, я сделал демонстрацию и вышел с Флотом в море.

Я показался по обе стороны [53] Босфора в виду берегов, чтобы противник знал, что революция — революцией, а если он попробует явиться в Черное море, то встретит там наш Флот. Это имело, повидимому, положительные результаты, потому что в связи с этим неприятель никаких активных действий не проявлял, — все оставалось так, как раньше. Так продолжалось приблизительно с неделю. Я не скрою, что в этом отношении много способствовал известному порядку и лойяльности, которую проявляли Советы Депутатов в отношении меня и командования, начальник штаба ударной дивизии десанта, который готовился у меня, — Верховский, который впоследствии был вызван Керенским в Москву и был затем военным министром. Он был товарищем или заместителем председателя в Совете и внес много успокоения, много порядка во всю эту работу.

Так продолжалось недели 2 — 3, затем начали проявляться тенденции несколько худшего порядка. Начались, прежде всего, просьбы об увольнении в отпуск. В отпуск стали проситься целыми массами, так что я не знал, что делать с этим стихийным движением, — приходилось чуть ли не выводить некоторые суда из строя. Затем начались различные несогласия с офицерами. Первое заявление мне было сделано по поводу некоторых офицеров с немецкими фамилиями, что немцев надо изъять всех полностью.

На это я ответил, что у нас, в России, существует масса людей с немецкими фамилиями, которые так же, и может быть даже больше, работали для блага родины, чем люди, носящие русские фамилии, что у нас, в России, фамилия решительно ничего не значит, и удалить офицера только потому, что он носит немецкую фамилию, нет решительно никаких резонов. Я сказал, что если они имеют какие-нибудь конкретные факты, определенные поступки, то пусть доложат мне, и мы разберемся, но выгонять людой только за то, что они носят немецкую фамилию, нет решительно никаких оснований. Я указал им на того же адмирала Эссена, Ливена и др. С этим вопросом было быстро покончено, и он больше не поднимался. Но вслед за тем начались всевозможные беспорядки с офицерами: требовании об удалении их, перемещении и т.

Может быть, некоторые резонные причины здесь и скрывались в известных столкновениях между офицерами и матросами, но большая часть была лишена решительно всякого основания. Я делал в этом отношения, что возможно, что возможно старался улаживать. Боевая деятельность Флота в это время совершенно [54] не прерывалась, — все шло, как шло раньше. Я был настолько убежден в этом, что, разрешая какой-нибудь митинг, знал, что стоит только поднять сигнал, как все, кто нужен на судах, бросят этот митинг и явятся на корабли и пойдут куда угодно. Поэтому у меня была полная уверенность, и с этой стороны я считал себя совершало спокойным.

Так шло все первые несколько недель, пока к вам никто извне не являлся и пока мы оставались сами с собой.

Что касается до его смены, то я всегда очень высоко ценил личность ген. Алексеева и считал его, хотя до войны мало встречался с ним, самым выдающимся из наших генералов, самым образованным, самым умным, наиболее подготовленным к широким военным задачам. Поэтому я крайне приветствовал смену Николая Николаевича и вступление государя на путь верховного командования, зная, что-начальником штаба будет генерал Алексеев. Это для меня, являлось гарантией успеха в ведении войны, ибо фактически начальник штаба верховного командования является главным руководителем всех операций. Поэтому я смотрел на назначение государя, который слишком мало занимался военным делом, чтобы руководить им, только как на известное знамя, в том смысле, что верховный глава становится вождем армии. Конечно, он находился в центре управления, но фактически всем управлял Алексеев. Я считал Алексеева в этом случае выше стоящим и более полезным, чем Николай Николаевич. Насколько я помню, Алексеев последнее время был начальником штаба у Николая Николаевича. Возвращаясь к рассказу о перевороте, должен сказать, что первые сведения о перевороте, происходящем в Петрограде, я получил, находясь в Батуме с двумя минными судами, куда пришел по вызову главнокомандующего кавказским фронтом Николая Николаевича для решения вопросов о снабжении кавказской армии морем и, в частности, вопроса об устройстве трапезундского порта, которое мы должны были принять на себя, устройства молов и т.

С этой целью я прибыл в конце февраля в Батум, пройдя под Анатолийским побережьем и Трапезундом. Главнокомандующий кавказской армией прибыл в Батум к этому времени с своим поездом. В течение первого же дня он познакомил меня со своими требованиями и пожеланиями. Мы затем обсуждали вопрос, в какой мере и в какой срок мы и состоянии выполнить это. Вечером, на второй день, насколько помню, я получил шифрованную телеграмму из Севастополя от адмирала Григоровича, что в Петрограде происходит восстание войск, что существующая власть дезорганизована, и что комитет Государственной Думы взял на себя функции правительства. Вот содержание этой телеграммы. Насколько помню, последние слова этой телеграммы были успокоительного характера, — «в настоящее время волнение утихает». Это была первая телеграмма, которую я получил о событиях в Петрограде. Тогда я обратился к начальнику штаба Николая Николаевича ген.

Эти события были в начале марта. Непенин был убит в первые дни революция. В Черноморском Флоте известия об этих событиях не произвели особого впечатления, может быть, потому, что мы получили сведения о них с большим запозданием. Сначала об этом был только ряд слухов, официально же нам об этом никто не сообщал. Я узнал только через неделю. До этого передавалось, как слух, что в Балтийском Флоте беспорядки, что убит Непенин, убиты офицеры. Может быть, благодаря этому известия об этом и не произвели особого впечатления. Насколько было лойяльно в начале настроение Флота, можно видеть из того, что у меня весь Флот принял присягу. Для этого все офицеры и судовые команды, свободные от службы, были собраны в одно место. Я произнес торжественную присягу на верность новому правительству, которую повторил весь наличный состав. Таким образом, около 20-х чисел апреля я приезжал в Петроград. Прежде всего я явился к Гучкову, военному и морскому министру, который все еще продолжал болеть и не выходил из своей квартиры на Мойке и даже принимал меня первый день, лежа в постели.

Затем я получил телеграмму от Алексеева... В этой телеграмме они предлагали государю отречься от престола. Я сейчас же оповестил всех об этой телеграмме. Вслед за тем получилось извещение, что произошло отречение от верховной власти в лице государя и наследника. Предполагали, что верховную власть возьмет Михаил Александрович. Вскоре пришла телеграмма с сообщением об отказе Михаила Александровича. Затем была получена телеграмма от князя Львова об образовании первого министерства. Когда они собрались, я прочёл манифест и сказал, что в настоящее время прежней власти не существует, династия, по-видимому, кончила своё существование, наступает новая эпоха. При этом я обратился к ним и сказал, что каковы бы ни были у нас взгляды, каковы бы ни были наши убеждения, но мы ведём войну, и потому мы имеем обязательства не только перед правительством или той властью, которая существует, но мы имеем большие обязательства и перед нашей родиной. Какое бы правительство ни существовало у нас, оно будет продолжать войну, и мы будем выполнять свой долг так же, как и до того времени». Рассмотрите карту и выполните задание 6. Прочтите отрывок из исторического источника и кратко ответьте на вопросы С1—С3. Из политической речи: «Какая, господа, разница, теперь, на 27-м месяце войны, разница, которую особенно замечаю я, проведший несколько месяцев этого времени за границей. Мы теперь перед новыми трудностями, и трудности эти не менее сложны и серьёзны, не менее глубоки, чем те, перед которыми мы стояли весной прошлого года. Правительству понадобились героические средства для того, чтобы бороться с общим расстройством народного хозяйства. Мы сами те же, что прежде. Мы те же на 27-м месяце войны, какими были на 10-м и какими были на первом. Мы по-прежнему стремимся к полной победе, по-прежнему готовы нести необходимые жертвы и по-прежнему хотим поддерживать национальное единение. Но я скажу открыто: есть разница в положении. Мы потеряли веру в то, что эта власть может нас привести к победе... Когда вы целый год ждете выступления Румынии, настаиваете на этом выступлении, а в решительную минуту у вас не оказывается ни войск, ни возможности быстро подвозить их по единственной узкоколейной дороге, и, таким образом, вы ещё раз упускаете благоприятный момент нанести решительный удар на Балканах, — как вы назовете это: глупостью или изменой? Когда, вопреки нашим неоднократным настаиваниям … намеренно тормозится дело, и попытка умного и честного министра решить, хотя бы в последнюю минуту, вопрос в благоприятном смысле кончается уходом этого министра и новой отсрочкой, а враг наш, наконец, пользуется нашим промедлением, — то это: глупость или измена? Выбирайте любое. Последствия те же». О какой войне говорит выступающий? К какому году относится речь? Какую проблему армии отметил оратор? Используя текст, укажите не менее трёх политических проблем, отмеченных выступающим. Какие политические взгляды выражали «голоса слева» укажите не менее трёх политических идей? Вариант 4 1. Ниже приведен ряд терминов. Все они, за исключением одного, относятся к периоду Гражданской войны в России. Прочтите отрывок из воспоминаний современника и укажите, с каким событием он связан. Давясь от хохота, он звучным и раскатистым басом рассказывает…. Предлагаю закрыть заседание и разойтись по домам». Какие три из перечисленных положений относятся к политике «военного коммунизма»? Прочтите манифест. Одушевлённый единою со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины нашей, принял Я твёрдое решение в том лишь случае воспринять Верховную власть, если такова будет воля народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые Основные Законы Государства Российского. Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облечённому всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа».

Похожие новости: