Узники совести свидетели Иеговы в России последние. последние новости по теме на сайте АБН24. Навального назвали «узником совести» 17 января, когда он вернулся в Россию из Германии.
Освободить узников совести России!
Также осужденных лишили права заниматься деятельностью, связанной с руководством и участием в работе общественных организаций. При расследовании дела следователям пришлось опросить больше 200 человек, провести 60 экспертиз и осмотреть 300 вещдоков. Объем уголовного дела составил 222 тома, его рассматривали с ноября 2021 года.
По данным правозащитников, 329 человек лишены свободы из-за реализации права на свободу вероисповедания или религиозной принадлежности, 81 — по другим политическим мотивам. В «Мемориале» говорят, что включение новых имен в списки не только отражает изменения в судьбах людей — новые аресты, изменения мер пресечения, вынесение приговоров, связанных с лишением свободы, — но и является результатом работы по анализу уголовных дел, фигуранты которых попали за решетку ранее. К новым политзаключенным «Мемориал» причислил как самого Алексея Навального, так и арестованных участников акций солидарности с ним в январе 2021 года, а также тех, кто рассказывал о протестах в интернете фигуранты «санитарного дела», журналисты студенческого издания Doxa и другие. Кроме того, продолжились преследования, связанные с различными высказываниями в интернете, а в преддверии выборов в Госдуму по «разным незаконным и необоснованным обвинениям» уголовному преследованию подверглись многие потенциальные кандидаты.
Мои слова разозлили начальника УСБ, он стал кричать, махать руками, бить кулаком по столу… Потом положил передо мной бумагу, ручку и потребовал дать признательные показания в том, что за период более двух с половиной я лет изготовил и распространил в сети интернета около ста видеороликов политической направленности, «подрывающих авторитет государственной власти ПМР и оскорбляющих лично Президента». Я вновь отказался дать показания, тогда начальник УСБ ударил меня локтем в плечо.
Не скажу, чтобы сильно… Но это служило как бы намеком на то, что дальше может быть хуже. При моем допросе присутствовало несколько человек, одни и те же вопросы задавались поочередно то одним, то другим сотрудником, это сильно меня изматывало. Шел третий час допроса, когда вновь зашел начальник УСБ и сообщил, что мою жену раздели, и, после того, как она осталась «в чем мать родила», она начала давать признательные показания… А потому мне уже нет смысла отпираться! От этих слов мне стало очень плохо. Но все-таки я ответил, что буду говорить лишь после того, как моя жена Татьяна Белова лично попросит об этом. Либо после пыток, на которые мне тут прозрачно намекали. Я понимал, что эти люди способны на все, и свое будущее видел в черном цвете. Начало болеть сердце, и я попросил вывести меня на свежий воздух.
Через несколько минут я увидел, как к торцу здания УСБ подъезжает карета «Скорой помощи», и понял, что с Татьяной беда. Ведь она уже много лет страдает сердечными приступами, ей волноваться нельзя, а тут… Дверь УСБ открылась и моим глазам предстала ужасная картина: два здоровенных УСБшника в буквальном смысле слова выволокли Татьяну из помещения и потащили к машине «Скорой помощи». Танины руки были закинуты на их плечи, голова свисала, ноги бессильно волоклись по асфальту. Она была без сознания. Потом я узнал, что на так называемом «допросе» давление у нее подскочило до 280х140. Я бросился к ней, но конвойные меня задержали, сказали, что мне запрещено приближаться к своей законной супруге. Тем временем парни дотащили до «Скорой» бесчувственное тело Татьяны, уложили на носилки и погрузили в машину. Мне удалось вырваться и подбежать к ней.
Я звал Татьяну по имени, но она не отвечала, только стонала. Татьяну повезли в больницу, в Лечгородок. Начальник УСБ даже пообещал адвокату, что в течение нескольких дней ее там подлечат, хотя она будет находиться под конвоем. А минут через десять «Скорую помощь» вызвали уже мне. Наверное, тоже давление снизили — и на нары. В тираспольском ИВС мы с женой находились трое суток. За это время у Татьяны несколько раз случались сердечные приступы, ее водили к медработнику, обслуживающему ИВС. В дверную щель моей камеры было видно, когда ее ведут к врачу.
Но единственное, чем я ее мог поддержать, это крикнуть: «Держись, родная!
В тираспольском ИВС мы с женой находились трое суток. За это время у Татьяны несколько раз случались сердечные приступы, ее водили к медработнику, обслуживающему ИВС. В дверную щель моей камеры было видно, когда ее ведут к врачу. Но единственное, чем я ее мог поддержать, это крикнуть: «Держись, родная! Ее поместили в нечеловеческие условия содержания. Она не получала полноценного питания, находилась в закрытом пространстве, без солнца, свежего воздуха и длительных прогулок, обязательных для ее здоровья… Сердечные приступы случались практически ежедневно.
Всякий раз, когда Тане становилось плохо, сокамерницы принимались стучать в дверь камеры и кричали дежурному: «Врача! Человек умирает!! При том, Татьяну упорно отказывались брать в тюремную больницу, ссылаясь на отсутствие свободных мест. На самом деле там места были, я потом узнавал. Так прошел август и сентябрь. В конце сентября я получил от Татьяны весточку: «Сережа, я в аду. На всякий случай, прощай!
В октябре 2019 года Татьяну Белову в тюрьме посетил высокопоставленный чиновник министерства внутренних дел. Он сказал, что приехал по поручению шефа МВД, который предлагает Татьяне выступить перед видеокамерой с обвинениями экс. Взамен обещал подсуетиться, чтобы на суде жена получила условный срок. Татьяна от этого предложения отказалась. Мирович назвал чиновника, предлагавшего Татьяне сделку, но редакция «ПП» решила пока не указывать фамилию, ради безопасности политзаключенного. Далее ей было убедительно предложено — на заседаниях суда не выводить разговор на политические «рельсы» и не поднимать хай в соцсетях по нашему делу. В противном случае у ее девочек — дочки и внучки будут проблемы и, в лучшем случае, их ждет депортация.
Хотя гражданство ПМР у них у обеих есть. Татьяна вынуждена была согласиться. Поэтому суд прошел тихо, за закрытыми дверями, без присутствия общественности. По справедливости судом это мероприятие трудно назвать — скорее, то было судилище. Однако это не помогло. В действительности ни я, ни Татьяна никого не оскорбляли. Что касается моей жены, то она вовсе ругаться не умеет, даже на бытовой почве, когда ее иной раз выводят из терпения… Но лингвистическая экспертиза ПГУ им.
Узники совести и политзаключенные в современной России.
В 2016 году в список узников совести попал молодой видеоблогер Руслан Соколовский из Екатеринбурга, на которого завели уголовное дело за то, что он «ловил покемонов» в Храме-на-Крови. Вы находитесь: Главная»Новости» Новости ПКП. Новости по тегу: Узники Совести. Глава российского отделения Amnesty International Сергей Никитин – об узниках совести в России. Узники совести и политзаключенные в современной России.
Оперативная информация
- Навального лишили статуса «узника совести»
- Узники совести и политзаключенные в современной России.
- Политзаключённые
- Новости политических партий
Список женщин-политзаключенных
Организация уже называла узниками совести в России бывших руководителей компании ЮКОС Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, участниц панк-группы Pussy Riot, а также оппозиционеров Алексея Навального и Сергея Удальцова. 16 февраля 2024 года УФСИН России по ЯНАО опубликовало короткую (всего 49 слов) новость о смерти общественного и политического деятеля, оппозиционера и по совместительству самого известного политзаключённого в России. Узники совести и политзаключенные в современной России: nataly_hill — LiveJournal.
Политзаключенные
Другой пример — Константин Крылов, известный общественный деятель и публицист, руководитель Русского Общественного Движения. Он находится под следствием за речь на митинге, в которой он сказал, что кавказские республики ничего не производят, но получают огромные дотации из бюджета. В этом правоохранительная машина усмотрела «возбуждение ненависти и вражды» к жителям Кавказа. А уж понятие «социальная группа», не имеющее четкого определения в законодательстве, открывает невиданный простор для политических репрессий. Уже открыты социальные группы «чиновников», «сотрудников милиции», «сотрудников ФСБ», «высших должностных лиц государства» и даже «членов партии Единая Россия» - и все они не подлежат критике, потому что критика возбуждает ненависть и вражду, а за это можно попасть под суд. Что это, если не политические преследования? Поэтому вот наша позиция: статьи 280, 282 и прочие, которые я здесь назвала, необходимо отменить, людей, осужденных по этим статьям — реабилитировать, текущие дела по этим статьям — прекратить. Это именно политические статьи. Пока они не отменены — всех, кто проходит по этим статьям, нужно считать узниками совести или преследуемыми по политическим мотивам. Часто можно услышать: «Но ведь если люди высказывают действительно ужасные вещи — их надо как-то за это наказывать! Есть принцип, лежащий в основе нашей современной цивилизации — принцип свободы слова, гениально сформулированный Вольтером: «Ваше мнение мне отвратительно — но я готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли свободно его высказывать».
Если кто-то говорит ужасные вещи — можно с ним спорить, можно его сурово осуждать, можно всячески демонстрировать ему свое неприятие, можно организовать его общественный бойкот или воздействовать на него любыми другими мерами, возможными для гражданского общества. Но нельзя звать жандарма, чтобы жандарм схватил его за шиворот и потащил в тюрьму. Нельзя отдавать на откуп государству вопрос о том, какие слова можно произносить, а какие нельзя. Государство всегда будет решать этот вопрос в свою пользу. Это все равно, что приглашать к себе в деревню стаю волков, чтобы они съели соседа, потому что он уж очень мерзкий тип. Может быть, они пообедают соседом — но ужинать будут тобой. Поэтому — только отмена 282, только прекращение всех дел и реабилитация всех осужденных. Вторая группа узников совести, небольшая, но важная — это люди, осужденные за участие в мирных массовых мероприятиях или за свои действия во время этих мероприятий. Чаще всего речь идет о «неповиновении» или «сопротивлении сотрудникам полиции». Иногда — об «организации несанкционированного массового мероприятия».
Самый известный пример в последнее время — пятеро «узников Манежки». Что сказать по этому поводу? Во-первых, как правило, подобные дела фальсифицируются. В январе прошлого года, все мы помним: едва ли не все лидеры оппозиции в Москве провели новогодние праздники в спецприемнике на Симферопольском бульваре. На самом деле ни один из них не сопротивлялся милиции, и об этом совершенно точно знали все — включая и самих милиционеров, и судью Боровкову, выносившую все эти решения. То же самое можно сказать об « узниках Манежки ». Возможно, кто-то из этой пятерки действительно дрался с ОМОНом — но очевидно, что эти пятеро, во-первых, физически не могли «организовать Манежку», и во-вторых, не делали там ничего такого, чего не делали вместе с ними еще 15 тысяч человек. Во-вторых — и это главное — само понятие «несанкционированного мероприятия» противозаконно и антиконституционно. Оно прямо противоречит 31 статье Конституции РФ — о свободе собраний. Граждане имеют право собираться мирно, без оружия, там и тогда, где и когда сочтут нужным.
Власть не имеет права запрещать мирные массовые мероприятия, не имеет права разгонять их с помощью ОМОНа и задерживать их участников. Права на самооборону никто не отменял. Бьет ли тебя бандит в переулке кастетом или ОМОНовец на площади дубинкой — неважно: ты имеешь право защищаться. Поэтому наша позиция: все люди, осужденные за участие в «несанкционированных» массовых мероприятиях, за «неповиновение» или «сопротивление» сотрудникам полиции во время этих мероприятий - узники совести, все они должны быть реабилитированы, дела против них должны быть прекращены. Следующая группа, намного более сложная — «политзаключенные в широком смысле слова». Те, кто обвиняется или осужден за «обычные» уголовные преступления — по статьям 105, 159 и т. Самая сложная ситуация: здесь каждое дело индивидуально, в каждом нужно разбираться отдельно. Редко возможна полная гарантия того, что человек невиновен. Бывают случаи более или менее очевидные: если он, как Сергей Аракчеев , был дважды оправдан двумя судами присяжных на основании доказанного алиби — думаю, это очень сильный аргумент в пользу невиновности. Но, как правило, остается недоказуемость, остается какой-то элемент сомнения или веры.
А значит, вступают в игру симпатии, антипатии, убеждения и предубеждения, начинается «политика»; аргументы, вполне убедительные для одних правозащитников, оказываются неубедительны для других… Яркий пример — дело Тихонова и Хасис. Мы настаиваем на том, чтобы они были включены в списки политзаключенных, именно потому, что следствие и суд проходили с грубыми нарушениями, на присяжных оказывалось давление, все это задокументировано; при этом доказательная база очень слаба, и фактически главный аргумент обвинения — это «они националисты, значит, они и убили». Но для многих наших левых и либеральных оппонентов Тихонов и Хасис — страшные люди, воплощения зла, и требовать их освобождения для них просто немыслимо. Есть и обратные примеры. Так, Ходорковский — несомненный, даже «эталонный» политзаключенный для либералов; но для многих и в левом, и в правом лагере он — одиозная фигура, живое воплощение тех ужасов и трагедий, которые происходили с нашей страной в девяностых. Эти люди могут даже признавать, что причины его осуждения политические, что оба суда над ним имели мало общего с правосудием — и однако для них психологически, эмоционально невозможно защищать его или требовать для него свободы. Получается тупик. Есть ли из него выход?
Но переживает не столько о себе, сколько о своей любимой жене Татьяне. Супруги еще не имели ни одного свидания с тех пор, как их схватили и оторвали друг от друга… Да, любуясь юными влюбленными парами, мы часто забываем, что любовь — удел не только молодых. Люди зрелого возраста, сумевшие сохранить взаимное уважение и привязанность в браке, достойны восхищения. И зависти… Это так, к слову. Естественно, у меня был целый ряд вопросов по поводу задержания и уголовного дела Беловой-Мировича. Вместе с нами там проживает наша внучка Арина тринадцати лет. Она тоже была дома в тот момент, когда явились человек десять сотрудников УСБ МВД, чтобы взять нас с женой под стражу и произвести обыск. Внучка спала, но, когда поднялся шум, она, конечно, проснулась и очень перепугалась. Татьяна потребовала, чтобы нам разрешили отправить внучку к знакомым, потому что ребенок буквально дрожал от страха. Это нам позволили, но поститься с Ариной не дали. Присутствовал государственный адвокат и понятые. Адвокат потихоньку сообщил, что понятые, по его мнению, тоже являются работниками силовых структур… При обыске изъяли оргтехнику. Допросы проводились по отдельности, в разных кабинетах, но тема была одна — «связь» нашей семьи с экс. Шевчуком и с Партией Социалистов Республики Молдова. Я отказался отвечать на вопросы и сказал, что с этой властью у меня разговора не будет. Мои слова разозлили начальника УСБ, он стал кричать, махать руками, бить кулаком по столу… Потом положил передо мной бумагу, ручку и потребовал дать признательные показания в том, что за период более двух с половиной я лет изготовил и распространил в сети интернета около ста видеороликов политической направленности, «подрывающих авторитет государственной власти ПМР и оскорбляющих лично Президента». Я вновь отказался дать показания, тогда начальник УСБ ударил меня локтем в плечо. Не скажу, чтобы сильно… Но это служило как бы намеком на то, что дальше может быть хуже. При моем допросе присутствовало несколько человек, одни и те же вопросы задавались поочередно то одним, то другим сотрудником, это сильно меня изматывало. Шел третий час допроса, когда вновь зашел начальник УСБ и сообщил, что мою жену раздели, и, после того, как она осталась «в чем мать родила», она начала давать признательные показания… А потому мне уже нет смысла отпираться! От этих слов мне стало очень плохо. Но все-таки я ответил, что буду говорить лишь после того, как моя жена Татьяна Белова лично попросит об этом. Либо после пыток, на которые мне тут прозрачно намекали. Я понимал, что эти люди способны на все, и свое будущее видел в черном цвете. Начало болеть сердце, и я попросил вывести меня на свежий воздух. Через несколько минут я увидел, как к торцу здания УСБ подъезжает карета «Скорой помощи», и понял, что с Татьяной беда. Ведь она уже много лет страдает сердечными приступами, ей волноваться нельзя, а тут… Дверь УСБ открылась и моим глазам предстала ужасная картина: два здоровенных УСБшника в буквальном смысле слова выволокли Татьяну из помещения и потащили к машине «Скорой помощи».
Его бездоказательно обвиняли и в том, что он якобы пропагандировал разрыв семейных отношений. В ответ на это вдовец рассказал о своем браке с Людмилой, которая не разделяла его религиозные взгляды: «С моей супругой мы прожили 59 лет и 43 дня. Уважаемый суд, много ли семей сегодня способны сохранить свой брак дольше 1 года? Я точно знаю, что Библия только укрепляет семейные узы, а не разрушает их, даже если члены семьи исповедуют разные религии». Эту мысль подчеркнул Юрий Юськов на одном из заседаний: «Российские власти неоднократно публично утверждали, что запрет касается только юридических лиц и не препятствует верующим исповедовать свою религию. И я понимал, что не потерял права мирно исповедовать религию Свидетелей Иеговы». Преследование пенсионера Юрия Юськова началось в ноябре 2020 года, тогда к нему пришли с обыском по делу троих верующих из Чебоксар.
Она содержит важнейшее положение о правах человека как высшей ценности. Статья 82 содержит и президентскую присягу, главный смысл которой — обещание уважать и охранять права и свободы человека и гражданина. Неукоснительное соблюдение конституционных норм в настоящее время, прежде всего, означает освобождение всех узников совести, людей, не прибегавших к насилию и не призывавших к насилию и осужденных из-за своих убеждений: пацифистских, религиозных, политических. Количество осужденных по политическим мотивам сегодня уже превысило количество политических заключенных в последние годы советского режима. Одним из самых несправедливых и жестоких приговоров, вынесенных за последнее время, является приговор Александре Скочиленко, девушке пацифистских убеждений, осужденной на 7 лет за замену ценников в магазине и обреченной на условия, несовместимые с ее состоянием здоровья. Мы считаем необходимым обратить внимание и на условия содержания осужденных.
Метка: узники совести
Навального назвали «узником совести» 17 января, когда он вернулся в Россию из Германии. Узники совести и политзаключенные в современной России. Навального назвали «узником совести» 17 января, когда он вернулся в Россию из Германии. Cтатус узника совести, который присваивает Amnesty International, можно рассматривать и как способ дополнительного давления на соответствующие государства, премьер-министра, президента.
Список политзаключённых, преследуемых за религию
Второй обвинительный приговор выносился лишь по политическим причинам, связанным исключительно с личностью подсудимых», — объяснял глава российского отделения AI Сергей Никитин. Следовательно, эти три женщины могут считаться узницами совести», — заявил глава российского отделения Amnesty International Сергей Никитин. Осенью 2013 список узников совести пополнился участниками акций на Болотной узники Болотной. При этом Полихович, Луцкевич и Кавказский отказались признавать себя узниками совести, пока ими не признают всех фигурантов «Болотного дела». В 2014 году узниками совести признали краснодарских экологов Евгения Витишко и Игоря Харченко. Их арестовали якобы за сопротивление полиции, однако, изучив видеозапись ареста, правозащитники пришли к выводу, что она противоречит заявлениям полиции.
Артем ЛоскутовСоцсети Он был арестован на 10 суток за организацию несанкционированного шествия. В 2016 году в список узников совести попал молодой видеоблогер Руслан Соколовский из Екатеринбурга, на которого завели уголовное дело за то, что он «ловил покемонов» в Храме-на-Крови.
Еще около 30 человек, пришедших поддержать верующего, ожидали решения у здания суда. Юрий Юськов намерен подать апелляцию на приговор. Дело Юськова в Новочебоксарске Краткая история дела В ноябре 2020 года к пенсионеру Юрию Юськову пришли с обыском по делу троих верующих из Чебоксар. В ходе обыска правоохранители изъяли у пожилого мужчины электронные устройства, личные записи и фотографии.
После допроса его отпустили. Силовики вернулись с повторным обыском в мае 2023 года, на тот момент верующему было уже 85 лет. С мужчины взяли подписку о невыезде.
Суд в Ростове-на-Дону приговорил Андрея Охримчука к 4 годам условно за веру в Бога Иегову 2 августа 2021 года судья Ленинского районного суда Ростова-на-Дону Ольга Борохова признала 42-летнего Андрея Охримчука виновным в экстремизме и приговорила его к 4 годам условного наказания, а также 1 году ограничения свободы — такого наказания просил прокурор. Верующий вину не признал и может обжаловать приговор.
Также осужденных лишили права заниматься деятельностью, связанной с руководством и участием в работе общественных организаций. При расследовании дела следователям пришлось опросить больше 200 человек, провести 60 экспертиз и осмотреть 300 вещдоков. Объем уголовного дела составил 222 тома, его рассматривали с ноября 2021 года.
Узники совести или экстремисты? «Свидетели Иеговы» не теряют надежды доказать факты пыток в Сургуте
Но это не так. Антиэкстремистские статьи фактически дублируют понятия и нормы уголовного права, существовавшие и до них. Так, в УК РФ есть статья 33, четко объясняющая, кто такой организатор преступления, кто подстрекатель, кто пособник. Статья 35 объясняет, что такое преступная группа или сообщество. В статьях 105, 111, 114 и других статьях, посвященных насильственным преступлениям, имеется квалифицирующий признак: «По мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» - наличие такого мотива рассматривается как отягчающее обстоятельство. Таким образом, нормы, необходимые для осуждения специфических «экстремистских преступлений», в УК уже есть. Разница в том, что в «классическом», до-экстремистском УК все эти нормы привязаны к факту преступления. Где не было преступления или хотя бы его попытки — там не может быть ни подстрекательства, ни преступного сообщества, ни «мотива вражды». Это общий принцип уголовного права: преследуют и судят — за конкретное преступление. В «антиэкстремистских» статьях этот принцип нарушается: «преступлением» становятся высказывания, символические жесты, действия, которые теоретически, по мнению законодателя, могут привести к преступлению, даже если на практике они никогда к нему не приводят. И этим власть широко пользуется для борьбы с политическими противниками.
Примеров множество. Возбуждено дело по статье 282. Предметом обвинения является высказывание: «Православие — истинная религия… Единственный путь спасения — жизнь во Христе». Если говорить такие вещи — преступление, то надо сажать всю православную Церковь разом! Но, судя по тому, что патриарх и епископы у нас пока на свободе, приходится предположить, что это лишь предлог, а истинной причиной преследования стала активная политическая деятельность обвиняемого. Другой пример — Константин Крылов, известный общественный деятель и публицист, руководитель Русского Общественного Движения. Он находится под следствием за речь на митинге, в которой он сказал, что кавказские республики ничего не производят, но получают огромные дотации из бюджета. В этом правоохранительная машина усмотрела «возбуждение ненависти и вражды» к жителям Кавказа. А уж понятие «социальная группа», не имеющее четкого определения в законодательстве, открывает невиданный простор для политических репрессий. Уже открыты социальные группы «чиновников», «сотрудников милиции», «сотрудников ФСБ», «высших должностных лиц государства» и даже «членов партии Единая Россия» - и все они не подлежат критике, потому что критика возбуждает ненависть и вражду, а за это можно попасть под суд.
Что это, если не политические преследования? Поэтому вот наша позиция: статьи 280, 282 и прочие, которые я здесь назвала, необходимо отменить, людей, осужденных по этим статьям — реабилитировать, текущие дела по этим статьям — прекратить. Это именно политические статьи. Пока они не отменены — всех, кто проходит по этим статьям, нужно считать узниками совести или преследуемыми по политическим мотивам. Часто можно услышать: «Но ведь если люди высказывают действительно ужасные вещи — их надо как-то за это наказывать! Есть принцип, лежащий в основе нашей современной цивилизации — принцип свободы слова, гениально сформулированный Вольтером: «Ваше мнение мне отвратительно — но я готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли свободно его высказывать». Если кто-то говорит ужасные вещи — можно с ним спорить, можно его сурово осуждать, можно всячески демонстрировать ему свое неприятие, можно организовать его общественный бойкот или воздействовать на него любыми другими мерами, возможными для гражданского общества. Но нельзя звать жандарма, чтобы жандарм схватил его за шиворот и потащил в тюрьму. Нельзя отдавать на откуп государству вопрос о том, какие слова можно произносить, а какие нельзя. Государство всегда будет решать этот вопрос в свою пользу.
Это все равно, что приглашать к себе в деревню стаю волков, чтобы они съели соседа, потому что он уж очень мерзкий тип. Может быть, они пообедают соседом — но ужинать будут тобой. Поэтому — только отмена 282, только прекращение всех дел и реабилитация всех осужденных. Вторая группа узников совести, небольшая, но важная — это люди, осужденные за участие в мирных массовых мероприятиях или за свои действия во время этих мероприятий. Чаще всего речь идет о «неповиновении» или «сопротивлении сотрудникам полиции». Иногда — об «организации несанкционированного массового мероприятия». Самый известный пример в последнее время — пятеро «узников Манежки». Что сказать по этому поводу? Во-первых, как правило, подобные дела фальсифицируются. В январе прошлого года, все мы помним: едва ли не все лидеры оппозиции в Москве провели новогодние праздники в спецприемнике на Симферопольском бульваре.
На самом деле ни один из них не сопротивлялся милиции, и об этом совершенно точно знали все — включая и самих милиционеров, и судью Боровкову, выносившую все эти решения. То же самое можно сказать об « узниках Манежки ». Возможно, кто-то из этой пятерки действительно дрался с ОМОНом — но очевидно, что эти пятеро, во-первых, физически не могли «организовать Манежку», и во-вторых, не делали там ничего такого, чего не делали вместе с ними еще 15 тысяч человек. Во-вторых — и это главное — само понятие «несанкционированного мероприятия» противозаконно и антиконституционно. Оно прямо противоречит 31 статье Конституции РФ — о свободе собраний. Граждане имеют право собираться мирно, без оружия, там и тогда, где и когда сочтут нужным. Власть не имеет права запрещать мирные массовые мероприятия, не имеет права разгонять их с помощью ОМОНа и задерживать их участников. Права на самооборону никто не отменял.
Суд в Санкт-Петербурге изменил меры пресечения на не связанные с лишением свободы саентологам Сахибу Алиеву, Констанции Есаулковой и Анастасии Терентьевой. Суды в разных регионах России и в аннексированном Крыму изменили меры пресечения на не связанные с лишением свободы 27 свидетелям Иеговы. В то же время в крымском Джанкое приговорен к шести годам реального срока Сергей Филатов, до того находившийся под подпиской о невыезде. Уже в апреле "Мемориал" признал политзаключёнными ещё 24 свидетеля Иеговы. Из основного списка вышел Святослав Бобышев, учёный, работавший в сфере ракетостроения и осуждённый за шпионаж. Его освободили, заменив остаток срока ограничением свободы.
Список растёт уже много лет. При этом наши списки дают лишь минимальную оценку числа политзаключённых в России. Реальное число политзаключённых и других лиц, лишённых свободы по политическим мотивам, несомненно, существенно выше. Что происходит с фигурантами религиозного списка? Как и раньше, особенно выросло число лиц, лишённых свободы в связи с реализацией права на свободу вероисповедания и религиозной принадлежностью. За прошедший год лишь 67 человек из этого списка вышли на свободу, тогда как пополнили его имена 110 человек. Из вновь включённых в список 20 лишены свободы по обвинениям, связанным с «Хизб ут-Тахрир», организацией, признанной террористической и запрещённой в России. Как и раньше, существенная часть из них — 9 — в Крыму. Мы полагаем, что эти обвинения используются там для подавления гражданской активности и солидарности крымскотатарского народа.
Адрес: 109383, Москва, ул. Шоссейная, д. Галина Довгополая. В 2021 году приговорена к 12 годам колонии по статье о госизмене. По версии следствия, Довгополая сотрудничала с разведкой Украины. Адрес: 601395, Владимирская область, Судогодский район, п. Головино, ул. Ирина Данилович. Приговорена к 7 годам колонии по обвинению в незаконном приобретении и хранении взрывчатки. Данилович подвергали пыткам для того, чтобы она подписала пустые бланки позже сотрудники могут вписать туда что угодно. Адрес: 295006, Симферополь, ул. Наталья Филонова. Обвиняется в «нападении» на полицейских во время митинга против мобилизации. Сначала Филонову отправили под домашний арест, но в октябре ее муж, проживающий в другом селе, попал с инфарктом в больницу, из-за чего ее сын, гостивший в то время у отца, остался один. Она заранее предупредила следователя о своем выезде и возращении домой, однако Филонову все равно отправили в СИЗО, а сына передали органам опеки. Адрес: 670000, ул. Пристанская д. Дарья Полюдова. В декабре 2022 года Полюдову приговорили к девяти годам колонии по делу о создании экстремистского сообщества. Это ее третий срок. В 2019 году активистка была признана виновной в двух эпизодах оправдания терроризма, а в 2015 году — в призывах к сепаратизму.
Узник совести
Глава российского отделения Amnesty International Сергей Никитин – об узниках совести в России. последние новости по теме на сайте АБН24. Базой для публикуемых списков стало 4-е издание диска «Жертвы политического террора в СССР». Главная Новости Заявления Освободить узников совести России!