Красивые и трогательные поздравления на каждый праздник в стихах, прозе, СМС; Самые лучшие и популярные стихи великих поэтов классиков; Современная литература.
Перелистаем стихами календарь. Времена года
Роберт Станиславович Петкевич; 20 июня 1932, село Косиха, Западно-Сибирский (ныне - Алтайский) край - 19 августа 1994, Москва) — советский поэт, переводчик, лауреат Премии Ленинского комсомола и Государственной. Слышишь, февраль,крутани снегом в последний раз! Ну-ка, тряхни стариной! Разбудоражь нам кровь, снежною белизной озимь в полях укрой Выглядишь киселём, стань настоящим малым! Будь собой,будь февралём, не притворяйся маем! 1956 г. Роберт Рождественский. Роберт Рождественский. Памяти наших отцов и старших. братьев, памяти вечно. Мне выпало большое торжество: Душой взлетя за все земные грани, На далматинском радостном Ядране Встречать святую ночь под Рождество. Борис Пастернак – Рождественская звезда.
Роберт Рождественский: Стихи
Пока округа спит, сними нагар с души, нагар пустых обид. Страшась никчемных фраз, на мотылек свечи, как будто в первый раз, взгляни и промолчи… Придет заря, шепча. Но — что ни говори — бывает, что свеча горит светлей зари. Хоть строки еще существуют отдельно, они еще только наитьем слышны. Есть эхо. Предчувствие притяженья. Почти что смертельное баловство… И — точка. И не было стихотворенья. Была лишь попытка. Желанье его. Стенограмма по памяти «…Мы идем несмотря на любые наветы!..
Чай в перерыве… «…от души поздравляем Родного-Родимого!.. Помню, как сам аплодировал. Отъезд Уезжали из моей страны таланты, увозя с собой достоинство свое. Кое-кто откушав лагерной баланды, а другие — за неделю до нее. Уезжали не какие-то герои — впрочем, как понять: герой иль не герой?.. Просто люди не умели думать строем, — даже если это самый лучший строй… Уезжали. Снисхожденья не просили. Ведь была у них у всех одна беда: «шибко умными» считались. А в России «шибко умных» не любили никогда!.. Уезжали сквозь «нельзя» и сквозь «не можно» не на год, а на остаток дней и лет.
Их шмонала знаменитая таможня, пограничники, скривясь, глядели вслед… Не по зову сердца, — ох, как не по зову! Покидали это небо. Эту зону. Незабвенную шестую часть земли… Час усталости. Неправедной расплаты. Жесткий снег… …Уезжали из моей страны таланты. Уезжали, чтоб остаться в ней навек. А они это небо и землю от себя отрешают. И, обернувшись, растерянно машут руками. А они уезжают.
Они уезжают. Навсегда уезжают… Я с ними прощаюсь, не веря нагрянувшей правде. Плачу тихонько, как будто молю о пощаде. Не уезжайте! А слышится: «Не умирайте!.. Спал, работал, ел и пил. Не махнул… Лямку буднично тянул. Что-то знал да позабыл. Ждал чего-то, но потом — дом, работа, снова дом. То ж ара, то снега хруст.
А почтовый ящик пуст… Жил-да-был. В зеркало глядел Никого к себе не звал, В долг не брал и не давал. Не любил ходить в кино, но зато смотрел в окно на людей и на собак — интересно, как-никак. Вдруг пошел — ковер купил! От стены и до стены с ворсом сказочной длины! Красотища — Бог ты мой!.. Прошлой слякотной зимой так, без видимых причин — умер, отошел, почил… Зазвенел дверной звонок. Двое принесли венок от месткома с лентой рыжей… Вот под этой ржавой крышей, вот под этим серым небом жил-да-был. А может, не был. Общежитие Ау, общежитье, «общага»!
Казнило ты нас и прощало. Спокойно, невелеречиво ты нас ежедневно учило. Друг друга ты нам открывало. И верило, и согревало. Хоть больше гудели, чем грели слезящиеся батареи… Ау, общежитье, «общага»! Ты многого не обещало. А малого мы не хотели. И звезды над нами летели. Нам было уверенно вместе. Мы жить собирались лет двести… Ау, общежитье, «общага»!..
Нас жизнь развела беспощадно. До возраста повыбивала, как будто война бушевала. Один — корифей баскетбола — уехал учителем в школу. И, в глушь забредя по малину, нарвался на старую мину. Другого холодной весною на Ладоге смыло волною. А третий любви не добился взаимной. И попросту спился. Растаял почти незаметно… А тогда все мы были бессмертны. Из-под обрушившихся фраз, не означавших ничего. И слышать: — Не спасайте нас!
Умрем мы с именем Его!.. Откапывать из-под вранья. И плакать. И кричать во тьму: — Дай руку!.. А верю одному Ему!.. А нам откапывать живых. Еще живых. Живых пока. А нам детей недармовых своею болью убеждать. И вновь откапывать живых.
Чтобы самим живыми стать. Аббревиатуры «Наша доля прекрасна, а воля — крепка!.. Пора перемен. Молодые ноченьки… Полстраны — угодники. Полстраны — доносчики. На полях проталинки, дышит воля вольная… Полстраны — этапники. Полстраны — конвойные. Лаковые туфельки. Бабушкины пряники… Полстраны — преступники. Полстраны — охранники.
Лейтенант в окно глядит. Пьет — не остановится… Полстраны уже сидит. Полстраны готовится.
Но, знаешь, не смог. Сперва заболел, а потом навалились дела... Ты понимаешь: работа. Падаю с ног. Я писем и не ждала.
Публикуются в сообществе критические статьи к известным текстам и материалы, посвященные искусству чтения и библиотекам. О бытовании книги, о собирании личных библиотек и многом другом без разделения книг по тематике см.
В девятой автор философски размышляет о себе, о том, что жизнь и смерть не должны быть бессмысленными. В финале — бескомпромиссное требование помнить. И жить достойно. Лексика от возвышенной до фольклорной «красное солнце», горюшко» , интонация от торжественной до лирической.
Синтез жанров. Тема войны в творчестве невоевавших поэтов. В ней слышны голоса и живых, и павших. Стихи афористичны.
Поэтизация долга, связи поколений. Россыпь так называемых звуковых глаголов, часто связанных с криком. Град чеканных восклицаний и вопросов. Экспрессивные рефрены «навстречу раскатам» , риторические обращения.
Эпитеты: ясной жизни, печальная медь, войны безрадостной еще и инверсия , есть и эпитет с градацией «багровый» он же входит в состав метафор.
Стихи о Рождестве
Сквозь стёкла потные заклееных дверей Гляжу я на балкон, где снег ещё навален, И голый, мокрый сад теперь мне не печален, — На гнёзда в сучьях лип опять я жду грачей. Жду, как в тюрьме, давно желанной воли, Туманов мартовских, чернеющих бугров, И света, и тепла от белых облаков, И первых жаворонков в поле!
Молодёжь не садилась на углу стола, иначе можно остаться без жениха или невесты. Угощали гостей только на застеленном столе. Дижа Хлеб всегда был священным для нашего Рода, от него зависело выживание и благополучие. В одну буханку вложено массу труда и энергии. Это самое живое, любимое и дорогое творение наших рук, и потому именно его мы жертвуем Богам и Предкам. Соответственно, ёмкость, где творилось волшебство зарождения опары, а потом готовка самого теста, также считалась особым предметом. Новую дижу наполняли свежей водой и давали напиться корове.
Такой обряд приносил достаток в дом. Только потом её использовали по назначению. После каждого раза дижу тщательно чистили изнутри луком с солью. Также в народе существовало поверье, что в дижу нельзя заглядывать парням, а то не будут расти усы и борода. Скрыня Очень важным предметом домашнего обихода была скрыня сундук для одежды. Она переходила в наследство от матери к дочери. Часто её украшали обережной резьбой. В ней хранилось самое важное для девушки — приданное, которое она сама должна была выткать и вышить: сорочки, свадебные рушники, платки, постельное бельё.
Так же там хранились украшения, дорогие пуговицы и другие женские «сокровища». Туда клали также заговорённое зелье, что способствовало лучшему хранению и защите вещей. Скрыня как наследство была не просто сундуком, но символизировала передаваемые от матери к дочери традиции, багаж знаний и умений. Даже в условиях современной жизни мы могли бы приобрести или заказать мастеру крепкий, украшенный обережной резьбой, комодик, который потом подарили бы дочери или невестке вместе с украшением бабушки или своим же свадебным рушником, если жизнь с мужем удалась, на счастье и лад в семье. Мы часто сокрушаемся, мол, традиции ушли, но не лучше было бы их возобновить прямо сейчас, начиная со своей семьи? Кровать Очень важным предметом мебели, конечно же, была кровать. Её ставили в хорошем месте. Высоту матраца делали 60 см от пола.
Определяли такие зоны с помощью кошки: где она сядет, там кровать станет. Также нельзя спать ногами к дверям. Женщины вышивали на подушках и простынях родовые символы своего мужа, обережные знаки. Ведь нужно продолжать род, а зачастую женщина приводит в Явь души из рода мужа. Под кровать, в качестве защиты от злых сил, клали чеснок, каштаны, янтарь. Колыбель Не менее серьёзно относились и к колыбелям. Для девочек колыбельку делали из женского дерева, а для мальчиков — из мужского. Вешали её в таком месте, откуда ребёнок мог видеть рассвет.
Если родители хотели, чтобы у ребенка проявились определённые способности, в колыбель клали соответствующие предметы. Ни в коем случае нельзя качать пустую колыбель. Считается, что это может сильно навредить ребёнку. Если молодая женщина, у которой ещё нет детей, покачает колыбель, значит, скоро у неё появится ребёнок. Ложка Очень много поверья связано с ложками. В народе были распространены амулеты на достаток в виде ложек, часто такие дарили молодожёнам. Считалось, что нельзя есть вдвоем одной ложкой, а то можно поссориться. Если с вечера ложки не убраны и валяются по дому, жильцы будут неспокойно спать.
Нельзя мыть посуду а также выносить мусор после заката. Также нельзя ложками стучать, а то будет ссора в доме. Веник Магическим предметом также считается веник. Ведь уборка помещения проходит не только на физическом уровне, но и на тонком. Чем чище дом — тем светлее энергии в нём пребывают. И с веником как с инструментом очищения от грязи обращались очень осторожно. В него можно вплетать антидемонические травы помню, у бабушки был один веник для погреба, полностью из полыни , что усилит очистительную силу. Поскольку веник всё время соприкасается с мусором, его нельзя ставить в стороне покутья.
Нельзя им никого бить, иначе на человека нападут «злыдни» духи, приносящие бедность, нищету или болезни. Веник нельзя жечь, иначе будет сильный ветер. До сих пор мы просим, чтобы нас «не обметали», и не переступаем через веник. Говорят, что, переступив через веник, можно заболеть. Иголка Иголки были когда-то очень ценными. Это сейчас их можно купить дёшево почти везде. А раньше их нужно было изготовить вручную а работа с металлом была намного тяжелее , да и стоили они дороже. Поэтому их берегли, старались не поломать и не потерять.
Если иголку одалживали, то только с ниткой, а то не будет пряжа родить и останешься без сорочки. Большой кривдой считалась кража иголки. Как наполнить современный дом жизнеутверждающей силой Сегодня мы живем не так, как жили Предки. Но это не помешает нам взять из уходящей в невозвратимое прошлое традиции самое ценное, мудрое и нужное. Многие люди скептически относятся к магии, приметам, знакам. Но представьте себе, что славяне живут на своей земле тысячи и тысячи лет. За это время всё ненужное, нерабочее, неправдивое однозначно забылось бы и стёрлось из памяти. Ведь в культуре каждого народа, как и в лесу, выживают сильнейшие: самые важные притчи и послания, сказки, легенды, поведы о Богах, но также и важные ориентиры подсказки в виде суеверий, знаков, символов и миниритуалов, которые не были придуманы просто так от скуки, а помогали выживать и считывать подсказки пространства нашим Предкам целые тысячи лет.
Можно выбросить это на помойку памяти. Но можно также использовать с умом, благодарностью и любовью, наполняя свой дом славянским духом, светом и ладом, осознавая, что всё, что нас окружает, живое, и из каждой, вроде бы неодухотворенной вещи, из порога, кровати, наша вера может сделать благодарного помощника. И пусть сегодня не у всех есть печи. Но есть плита и вытяжка. В некотором метафизическом смысле это почти печь. Можно научиться самой выпекать хлеб для своей семьи а это не так сложно с любовью и заботой, и при этом уважительно относиться к духовке как месту рождения чуда. Можно разукрасить плиту, да и всю кухню, славянской символикой, цветами. Когда-то это умела делать красиво каждая девушка, и любая печь была произведением искусства и говорила о характере, душе и ощущении красоты автора.
Сделайте особенной свою плиту! Домовому тоже понравится. Каждая может вышить на простыне знаки продолжения рода, на шторах — обереги. Мы с легкостью можем научиться и научить детей не садиться и не вставать на стол, не ругаться в доме, правильно выметать мусор, а также взять на заметку другие полезные советы. И тогда наш дом станет действительно и крепостью, и храмом, и самым настоящим местом счастья, уголком радости, спокойствия и стабильности в бурной жизни, куда всегда будет хотеться вернуться, независимо от того, хорошо или очень хорошо за границей и в гостях. Пусть в вашем доме всегда будет свет, любовь, достаток и лад, и Боги с Предками с радостью приходят в гости и благословляют весь род на счастье. Мать, матрешка, матриархат, матрица, корень один "МАТЬ" Ребенок - это матрешка, мать верхняя матрешка. Мать считает ребенка своей собственностью, своим рабом.
Потом в ближайшие 20 лет ребенка общество загоняют еще в 10 МАМ матрешек -матриц, детский сад школа вуз. На выходе- биоробот матрешка сверху 10-30 матрешек- матриц. Что делать? Снимать верхние матрешки: С 14 лет выйти из власти матери. Не слушать мать, заставить ее обращаться к вам по имени отчеству и на Вы. Выйти из матрешки матриархата, не давать ни денег, ни воли, ни власти жене. Полное подчинение жены мужу. Никаких загсов, только церковный брак.
Любой загс - путь в бомжи и крематорий. Выйти из матрешки кондитерки И так далее: ищите матрицы матрешки куда вас загнали общество и бабы и снимайте их. Выйти из ЗЧМ- зависимость от чужого мнения. Слова женщина и мужчина внедрил Ленин.
Пусть негусто в смысле денег у него- Приголубим, приоденем, — ничего!..
Лишь бы дом мой, дом постылый не был пуст… Пусть придет — большой и сильный, — курит пусть! Спорит, ежели охота! Пусть храпит!.. Так спокойно, если кто-то рядом спит… Хорошо бы, пил не очень… И любил, хоть немножечко!.. А впрочем, лишь бы был… Без него сейчас мне точно нет житья!..
Да зачем я так?! Да что же, что же я?! Черт с тобой! Не приходи!.. Вспоминать — и то противно… Сгинь!
Я-то нюни распустила!.. Не желаю подбирать со стола чужие крохи! Если вновь захочешь врать, ври уже другой дурехе!.. Ишь, нашелся эталон! Я в гробу таких видала!
Тоже мне — Ален Делон поселкового масштаба! Только и всего! Теперь я точно знаю… Он решил, что на него я свободу променяю?! Думал — дама влюблена!.. Не вышло?
Ешьте сами! Вашей милости цена — три копейки на базаре! Я везде таких найду! Десять штук на каждый вечер! Не звони — не подойду!
А напишешь — не отвечу! Как без тебя? Был ты синицей в руках. Что без тебя я? Словно земля ничья.
Стонет моя боль. Я бы пошла за тобой! Шла бы, закрыв глаза, тихая, как слеза… Мне без тебя как? Птицей стать в облаках? Реять в ночной темноте?
Крылья уже не те… Злую печаль пью. Злюсь на судьбу свою. Вижу ее свет… Есть там или нет? Мечется мой крик! Он для других скрыт.
Боль отдается в висках: как без тебя? Не пройди стороною,- Буду верной женою. Над судьбой и над домом Стану солнышком добрым, над судьбой и над домом. Хочешь, буду сестрою.
Берег, где только камни растут. Брезент, от ветра натянутый, Вздрагивает и лопочет. Люди сидят на корточках.
Молча обеда ждут. Сидят они неподвижно. Когда-то кем-то рожденные. Ничейные на ничейной, Еще не открытой земле. Нечаянно не посаженные. Условно освобожденные. Сидят и смотрят, как крутится Крупа в чугунном котле.
Ночью почти что до центра земли Площадь единственную Подмели. Утром динамики грянули всласть, И демонстрация Началась!.. Вытянув шеи, идет детвора, — «Светлому будущему — Ура-а! И над — Крупно: «Да здравствует мелькомбинат!.. Интеллигенция наша да здра…» Вот райбольница шагает. А вот — Ордена Ленина Конный завод… …Следом какая-то бабушка шла. С ярким флажком.
Как машина посла. Воспоминание о большом снеге. Снег-то какой! Видно, сегодня он выпасть решил до конца. Будто бы взялся за дело Неведомый Некто. Взялся, И ты уже вряд ли шагнешь от крыльца. Хлопья нечаянной вечности.
Счастья простого. Ты на Земле остаешься со снегом вдвоем… Медленно-медленно. Просторно-просторно Падает снег, размышляя о чем-то своем. Он заметает неслышно Все наши ошибки. Он объявляет всеобщий бессмертный покой… Вот на ладони твоей Закипают снежинки. Ты улыбаешься: Надо же! Снег-то какой!..
Неотправленное письмо хирургу. Ува жаемый доктор! Вы еще не знаете, Что будете делать мне операцию. А мне уже сообщили, Что в мозгу у меня находится опухоль Размером с куриное яйцо, — Интересно, Кто ж это вывел курицу, Несущую такие яйца?!.. В школе по анатомии у меня были плохие отметки. Но сегодня мягкое слово «опухоль» Корябает меня и пугает, — Тем более, что она почему-то растет, Вопреки моему желанию … Нет, я верю, конечно, рассказам врачей, Что «операция пройдет как надо», Верю, что она «не слишком сложна» И «почти совсем не опасна», Но все-таки, все-таки, доктор, Я надеюсь, что в школе у Вас С анатомией было нормально, И что руки у Вас не дрожат, А сердце бьется размеренно… Ваша профессия очень наглядна, доктор, Слишком наглядна. Но ведь и мы — сочиняющие стихи — Тоже пытаемся оперировать опухоли, Вечные опухоли бесчестья и злобы, Зависти и бездумья!
Мы оперируем словами. А слова — Вы ж понимаете, доктор! Слова отскакивают от людских черепов, Будто градины от железных крыш… Ну, а если операция закончится неудачей Конечно, так у Вас не бывает, но вдруг… Так вот: если операция окончится неудачей, Вам будет наверняка обидно. А я про все мгновенно забуду. Мне будет никак. Навсегда никак… …Однако не слишком печальтесь, доктор. Не надо.
Вы ведь не виноваты. Давайте вместе с Вами считать, Что во всем виновата странная курица, Которую кто-то когда-то вывел Лишь для того, Чтоб она в человечий мозг Несла Эти яйца-опухоли. Булату Окуджаве. Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест. Я тащил на усталой спине свой единственный крест. Было холодно так, что во рту замерзали слова. И тогда я решил этот крест расколоть на дрова.
И разжег я костер на снегу. И стоял. И смотрел, Как мой крест одинокий удивленно и тихо горел… А потом зашагал я опять среди черных полей. Нет креста за спиной… Без него мне Еще тяжелей. Гром прогрохотал незрячий. Ливень ринулся с небес… Был я молодым, Горячим, Без оглядки в драку Лез!.. А сейчас прошло геройство, — Видимо, не те года… А теперь я долго, Просто Жду мгновения, когда Так: ни с ходу и ни с маху, — Утешеньем за грехи, — Тихо Лягут на бумагу Беззащитные Стихи.
Может быть, все-таки мне повезло, Если я видел время запутанное, Время запуганное, Время беспутное, Которое то мчалось, То шло. А люди шагали за ним по пятам. Поэтому я его хаять не буду… Все мы — Гарнир к основному блюду, Которое жарится где-то Там. Когда в крематории Мое мертвое тело начнет гореть, Вздрогну я напоследок в гробу нелюдимом. А потом успокоюсь. И молча буду смотреть, Как моя неуверенность Становится уверенным дымом. Дым над трубой крематория.
Дым над трубой. Дым от сгоревшей памяти. Дым от сгоревшей лени. Дым от всего, что когда-то Называлось моей судьбой И выражалось буковками Лирических отступлений… Усталые кости мои, Треща, превратятся в прах. И нервы, напрягшись, лопнут. И кровь испарится. Сгорят мои мелкие прежние страхи И огромный нынешний страх.
И стихи, Которые долго снились, А потом перестали сниться. Дым из высокой трубы Будет плыть и плыть. Вроде бы мой, А по сути — вовсе ничей… Считайте, что я Так и не бросил курить, Вопреки запретам жены. И советам врачей… Сгорит потаенная радость. Уйдет ежедневная боль. Останутся те, кто заплакал. Останутся те, кто рядом… Дым над трубой крематория.
Дым над трубой… …Представляю, какая труба над адом! Пока мы не выкричимся, Не выговоримся, Пока мы из этой ямы не выберемся, Из этой ямы А может, кучи , Из этой когдатошной «Райской кущи», Из жажды Жизнь отдать по приказу За светлое завтра, За левую фразу, Пока мы не выговоримся, Не выкричимся, Пока мы от этой холеры не вылечимся, Пока не докатимся до предела, И крики Не превратятся в дело, Нам снова придется, Глотая обиду, Догонять То Гренландию, то Антарктиду! Этот витязь бедный Никого не спас. А ведь жил он В первый И последний раз. Неживая сила. Блики на воде… А еще — Могила. Он не зн ае т, Где.
Помогите мне, стихи! Так случилось почему-то: На душе Темно и смутно. Помогите мне, Стихи. Слышать больно. Думать больно. В этот день и в этот час Я — Не верующий в Бога — Помощи прошу у вас. Помогите мне, Стихи, В это самое мгновенье Выдержать, Не впасть в неверье.
Вы не уходите прочь, Помогите, заклинаю! А я и сам не знаю, Чем вы можете Помочь. Разделите эту боль, Научите с ней расстаться. Помогите мне Остаться До конца Самим собой. Встать на берегу, Снова Голос Обретая. Помогите… И тогда я Сам Кому-то помогу. Возвратившись из небытия, Прозвучит фамилия моя.
Девушка в коротеньком пальто Спросит удивленно: «Это кто?.. Скажет, В сторону махнув рукой: «Что-то помню… Вроде был такой… С юности зачитанный до дыр, Он потом ушел в разряд: «И др…» «Никому из нас не жить повторно…».
“Странный февраль” Роберт Рождественский о феврале 1956 года
| "Стихи о русской словесности": Роберт Рождественский | РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ «СТРАННЫЙ ФЕВРАЛЬ» Что это с февралём?Что он, сошёл с ума?С крыши — капель ручьём,а говорят: разбужена рань, —как о таком судить?Что ж это ты, февраль,шутки вздумал шутить?Пожалуйста, это брось, —прими. |
| Роберт Рождественский: цитаты, афоризмы, высказывания и мысли великих и умных людей — страница 9 | Свечи оплывшие (Роберт Рождественский). Перейти к навигации Перейти к поиску. Этот текст ещё не прошёл вычитку. |
| Читать онлайн Избранные призведения в одном томе бесплатно | на вырост Стрельбы с утра. |
| Роберт РОЖДЕСТВЕНСКИЙ. «СТРАННЫЙ ФЕВРАЛЬ» (1956) | не акробатов, не клоунов, не львов, больших и грустных, а девочку, шагающую мягко по воздуху, спрессованному в нить. |
Любимые стихи
Рифмовка сложная, в том числе, тавтологическая. Текст расположен интонационной, смысловой лесенкой. Произведение состоит из 10 частей. Общеизвестно, что текст был написан по просьбе композитора Д. В печати стихи впервые появились в журнале «Юность». Название — отсылка к католической заупокойной мессе. Первая часть открывается с прославления героев — и просто павших, градом повторов. Поэт призывает к скорби о миллионах погибших солдат, чтобы «живые» в беспамятстве не дошли до расчеловечивания. Строки заряжены самой высокой риторикой, патетикой, мощью, надрывом.
В них раздается гром орудий и стук метронома. В третьей главе поэт называет цену Победы — кровь. Следующие главы достигают вершин эпоса. Неизвестный солдат из символа, монументального образа становится обычным пареньком, с мамой, которая ласково звала его по имени.
Что ж это ты, февраль, шутки вздумал шутить? Пожалуйста, это брось, — прими посолидней вид, — лужи-то хоть заморозь, а то ж это просто стыд — выше нуля в тени, в парке сплошная грязь... Слышишь, февраль, крутани снегом в последний раз! Ну-ка, тряхни стариной!
До сих пор не пойму: Вышел из дома, а ты навстречу идешь! А помнишь, какое солнце было в Крыму? Теперь мне больше нравится дождь... Но, знаешь, не смог. Сперва заболел, а потом навалились дела...
Действительно, вот и встретились мы... До сих пор не пойму: Вышел из дома, а ты навстречу идешь! А помнишь, какое солнце было в Крыму? Теперь мне больше нравится дождь... Но, знаешь, не смог.
Роберт Рождественский. "Странный февраль"
просто вслушиваться в голос. и сидеть на стуле, сгорбясь, и не говорить ни слова. Read РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ «ВСЛУШАЙТЕСЬ! ВГЛЯДИТЕСЬ! УБИВАЮТ ВРЕМЯ» from the story 100 САМЫХ ЧИТАЕМЫХ СТИХОТВОРЕНИЙ by Claire_Reynolds with 1,462 reads. ахм. Читать стихи автора Роберт Рождественский на сайте РуСтих. Все стихотворения о любви и детях, природе и родине великого поэта классика. РОБЕРТА РОЖДЕСТВЕНСКОГО, я нашла одно интересное стихотворение. Что такое секунда Из к/ф "Цена быстрых секунд" С гибкой пластинки ГД-0003109 Музыка: А. Флярковский Слова: Р. Рождественский 1971г. Исполняет: Владимир Макаров Исполнение 1971г.
Стихи Роберта Рождественского
РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ «СТРАННЫЙ ФЕВРАЛЬ» Что это с февралём? Что он, сошёл с ума? С крыши — капель ручьём, а говорят: зима Звоном разбужена рань, — как о таком судить? И больной замолк Вечером сердешного Провезли тихонько в морг – Странного, Нездешнего. в наше время Че Гевары враги Российской Федерации. Текст расположен интонационной, смысловой лесенкой. Произведение состоит из 10 частей. Общеизвестно, что текст был написан по просьбе композитора Д. Кабалевского. В печати стихи впервые появились в журнале «Юность». Поэт Роберт Рождественский – это целая эпоха в русской советской поэзии. Большая любовь была одним из главных мотивов творчества Роберта Рождественского. Стихи о любви Рождественского наполнены тревожным сердечным движением. Встреча Роберта и музыканта Александра Флярковского в 1955 году во время прохождения практики на Алтае, стала началом песенного творчества Рождественского. Первая песня называлась «Твое окно».
Роберт Рождественский «Странный февраль»
Я к тебе приду на помощь,— только позови, просто позови, Пусть с тобой все время будет свет моей любви, зов моей любви, Только ты останься прежней — трепетно живи, солнечно живи, Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи, счастливо живи всегда. А между мною и тобой — века, мгновенья и года, Я им к тебе сейчас лететь велю. Пусть с тобой все время будет свет моей любви, зов моей любви, Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи.
Даже собственным сомненьям он готов давать отпор. Жить он хочет не напрасно, он поклялся жить в борьбе. Все ему предельно ясно. Проклял он врагов народа.
Верит, что вокруг друзья. Почти с рожденья я верил с удивленным наслажденьем в счастливый свет домов многооконных… Весь город был в портретах, как в иконах. И крестные ходы — порайонно — несли свои хоругви и знамена… А я писал, от радости шалея, о том, как мудро смотрят с Мавзолея на нас вожди «особого закала». И это помогало. Я усомниться в вере не пытался. Стихи прошли.
А стыд за них остался. На земле людей ты и впрямь одна. Не возьмешь — страна, не проймешь — страна. Через день сыта, через год голодна. Пей-пляши — страна! Бей-круши — страна!
Коль снаружи мир, так внутри война. Перекур — страна, перегиб — страна. Больше, чем другим, ты себе должна. Нянечка, скорей!.. Дайте обезболивающего!.. Сколько раз ты на страхе возрождалась из праха!..
Мы учились бояться еще до рожденья. Страх державный выращивался, как растенье. И крутые овчарки от ветра шалели, охраняя колымские оранжереи… И лежала Сибирь, как вселенская плаха, и дрожала земля от всеобщего страха. Мы о нем даже в собственных мыслях молчали, и таскали его, будто горб, за плечами. Был он в наших мечтах и надеждах далеких. В доме вместо тепла.
Вместо воздуха — в легких! Он хозяином был. Он жирел, сатанея… Страшно то, что без страха мне гораздо страшнее. А на асфальте — местами — кровь…» Для человека национальность — и не заслуга, и не вина. Если в стране утверждают иначе, значит, несчастна эта страна! Мероприятие Над толпой откуда-то сбоку бабий визг взлетел и пропал.
Образ многострадального Бога тащит непротрезвевший амбал. Я не слышал, о чем говорили… …Только плыл над сопеньем рядов лик еврейки Девы Марии рядом с лозунгом: «Бей жидов! Тонкий прочерк. Осколок пунктира. За пределом положенных дней руки мастера неотвратимо выбьют минус на жизни твоей. Ты живешь, негодуешь, пророчишь.
Ты кричишь и впадаешь в восторг. И все же он, как близкая родня, единственный, кто согревает в стужу. До смерти будет он внутри меня. Да и потом не вырвется наружу. Душу открывать в стол. Будем рисовать в стол.
Даже танцевать — в стол. Будем голосить в стол! Злиться и грозить — в стол! Будем сочинять в стол… И слышать из стола стон. Пока округа спит, сними нагар с души, нагар пустых обид. Страшась никчемных фраз, на мотылек свечи, как будто в первый раз, взгляни и промолчи… Придет заря, шепча.
Но — что ни говори — бывает, что свеча горит светлей зари. Хоть строки еще существуют отдельно, они еще только наитьем слышны. Есть эхо. Предчувствие притяженья. Почти что смертельное баловство… И — точка. И не было стихотворенья.
Была лишь попытка. Желанье его. Стенограмма по памяти «…Мы идем несмотря на любые наветы!.. Чай в перерыве… «…от души поздравляем Родного-Родимого!.. Помню, как сам аплодировал. Отъезд Уезжали из моей страны таланты, увозя с собой достоинство свое.
Кое-кто откушав лагерной баланды, а другие — за неделю до нее. Уезжали не какие-то герои — впрочем, как понять: герой иль не герой?.. Просто люди не умели думать строем, — даже если это самый лучший строй… Уезжали. Снисхожденья не просили. Ведь была у них у всех одна беда: «шибко умными» считались. А в России «шибко умных» не любили никогда!..
Уезжали сквозь «нельзя» и сквозь «не можно» не на год, а на остаток дней и лет. Их шмонала знаменитая таможня, пограничники, скривясь, глядели вслед… Не по зову сердца, — ох, как не по зову! Покидали это небо. Эту зону. Незабвенную шестую часть земли… Час усталости. Неправедной расплаты.
Жесткий снег… …Уезжали из моей страны таланты. Уезжали, чтоб остаться в ней навек. А они это небо и землю от себя отрешают. И, обернувшись, растерянно машут руками. А они уезжают. Они уезжают.
Навсегда уезжают… Я с ними прощаюсь, не веря нагрянувшей правде. Плачу тихонько, как будто молю о пощаде. Не уезжайте! А слышится: «Не умирайте!.. Спал, работал, ел и пил. Не махнул… Лямку буднично тянул.
Что-то знал да позабыл. Ждал чего-то, но потом — дом, работа, снова дом. То ж ара, то снега хруст. А почтовый ящик пуст… Жил-да-был. В зеркало глядел Никого к себе не звал, В долг не брал и не давал. Не любил ходить в кино, но зато смотрел в окно на людей и на собак — интересно, как-никак.
Публикуются в сообществе критические статьи к известным текстам и материалы, посвященные искусству чтения и библиотекам. О бытовании книги, о собирании личных библиотек и многом другом без разделения книг по тематике см.
Но Песня Наша до конца не спета, И есть ещё возможность изменить Всё то, что Нам не удалось когда-то. И нужно продолжать Мечтать и Жить, И не корить Судьбу, что виновата. И унывать ещё Нам не пора - Ждёт впереди немало Приключений! Мы Молоды Душой - и в этом суть! А, в общем, Жизнь, конечно, Удалась!