заключила Нюта Федермессер.*иноагент. Страшно стыдно!» — Нюта Федермессер пыталась убедить депутатов ГД не упразднять Службу защиты прав подопечных психоневрологических интернатов. Законопроект, который в первом чтении приняла Госдума, вносит поправки в закон «О психиатрической помощи». мы собираем в одном месте мнения политологов, экономистов, социологов и других экспертов. О политике, экономике, событиях в мире и стране. Как поступить с финансами и что нас ждет. Главные новости о персоне Нюта Федермессер на Будьте в курсе последних новостей: Бывший мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман (признан в РФ иноагентом) отказался в суде от дачи показаний по своему делу.
Нюта Федермессер: «Просим власти наложить вето на бесчеловечный закон „о нас без нас“
И что вес его уменьшался ежемесячно с тех пор, как он был переведен из детского интерната во взрослый». В своем комментарии для «Собака. А голод — результат отсутствия ухаживающих рук, отсутствия внешнего наблюдения за работой ПН», — добавила она в ответ на запрос редакции. Как петербургские психоневрологические интернаты переживают пандемию и зачем из них эвакуировали людей с особенностями «Они начинают просто физически таять» Глава благотворительного фонда «Перспективы» лауреат премии «ТОП 50. Самые знаменитые люди Петербурга» Мария Островская подтвердила редакции все то, что изложено в обращении Федермессер.
Мы знаем каждого [из погибших] — это дети, которых мы вместе с государственными учреждениями растили в детском доме, с которым мы уже 25 лет работаем», — объяснила она, уточняя, что формально умершие уже были совершеннолетними, но в реальности «по многим параметрам» оставались детьми. Также Островская объяснила, что именно приводит к гибели таких пациентов. Люди с множественными тяжелыми инвалидностями обычно еще в детстве попадают в специализированные интернаты. Это происходит потому, что семья, даже если она раньше более или менее крепко стояла на ногах, не может в одиночку, без поддержки, справиться с воспитанием ребенка с такими особенностями.
В детских учреждениях работают педагоги, медсестра и санитары — на пять постояльцев приходится по три специалиста. Это позволяет детям нормально питаться, расти, получать впечатления от жизни. В итоге пища просто не усваивается. Кроме того, часто им нужно специализированное питание, которого часто тоже нет.
Но самое главное — это то, что пациенты оказываются заброшены. Человек целыми днями лежит на кровати, никого не интересует, с ним никто не общается, он ничем не занят. Это — как нас в тюрьму посадить в одиночную камеру без прогулок. При том жизненном ресурсе, который есть у этих детей, они начинают просто физически таять».
Человек, попадающий на больничную койку, сразу оказывается в положении жертвы. Хотя это, может, отступление от темы, но я тут думала, что нигде в Европе нет сейчас такого сервиса в любой сфере, какой есть в России. Нигде нет такого количества круглосуточных услуг, что ты можешь среди ночи вот это, вот это и вот это. И нигде нет таких требований к таксистам, какие мы предъявляем: и багажник открой, и сумки положи, и багажник закрой, и дверь открой, и дверь закрой, и музыку включи такую, а не такую, кури, не кури. И к официантам тоже. Мы, будучи, видимо, многие годы на уровне подсознания лишены возможности разделения на обслуживающий персонал и не обслуживающий персонал, сегодня превратились в таких барчуков, и обслуживающий персонал для нас какой-то уж больно сильно обслуживающий. А при этом единственная сфера, где я хотела бы это видеть, — это сфера паллиативной помощи. Я хочу, чтобы мой пациент был барчуком, я хочу, чтобы он был капризным и чтобы я ему давала право быть капризным, чтобы я могла это право закрыть своими возможностями.
Как он хочет? Хочет светлее, темнее, полумрак, шторы, дверь, больно, не больно, помыться, мандарин, чай… Нет, чай сейчас не хочу, кофе. Почему воды много? Почему мало?.. Я хочу, чтобы наши неизбалованные несчастливые люди и неглаженные одинокие старики получили бы возможность, пусть даже в самом конце жизни, на эти капризы и баловство. Мне кажется, что нужно научить их не стесняться ворчать и просить. Потому что зачастую заходишь в палату и спрашиваешь кого-нибудь из пациентов: «Ну а что же вы медсестру не позовете? И вот это очень стандартная ситуация: пациент жалеет медицинскую сестру — уставшую, бедную, несчастную — и не просит у нее что-то, а медсестра сидит там себе в ординаторской или сестринской, чай пьет.
Забегалась, устала. И все стороны воспринимают это как норму, все: пациент, медсестра, родственники пациента и руководитель медицинской организации. Хотя это не норма. Пить чай — это дома. Унижение совершенно не обязательно заключается в том, что мы кому-то хамим. Оно и в том, что мы просто не умеем в нужном объеме слышать. Например, когда пациент находится в коматозном состоянии и мы что-то с ним делаем. Мы же не знаем, каков объем того, что пациент чувствует и слышит, и почему-то позволяем себе не предупредить его о том, что мы сейчас откинем одеяло, сейчас будем поворачивать на бок, сейчас ему согнем левую ногу в колене.
Всё должно проговариваться. Представьте на секундочку себя лежащей на кровати с закрытыми глазами, рядом какой-то человек — вы не знаете, кто он, вы его не видите, но он почему-то берет ваше тело, трогает, сгибает, и вы даже не знаете, что он сделает в следующий раз, что он дальше согнет — руку, ногу, голову повернет, подушку вытащит, хоп — кровать поднял в другое положение. Что это вообще? Потом тебя начинают трогать водой где-то. Чувствует же тело: вот ты откинул одеяло с пациента, у которого кома, — и у него появились мурашки, ему холодно. Соблюдение человеческого достоинства — оно в этом. С ребенком мама проговаривает, как правило: «Сейчас мы будем нашу попу вытирать. Сейчас я тебе массажик сделаю, пальчики помассирую».
А взрослая медсестра около взрослого пациента будет думать про свое и массировать пальчики. Иногда уже хорошо, что будет хотя бы массировать. Поэтому я все время говорю, что у любой медицинской сестры главное рабочее место — это голова, надо думать о пациенте, из положения «лежа» смотреть на него. Быть на равных. Когда я пришла, мы начали людей мыть — Расскажите еще о положительных итогах года, о детском хосписе, других достижениях. Взять фонд «Вера». Было тяжело, но денег все-таки собрали даже больше, чем в прошлом году. Это при том, что детский хоспис — уже отдельная совсем организация со своим фандрайзингом, хотя и фонд «Вера» тоже продолжает ему помогать, но большую часть средств «Детский хоспис» собирает самостоятельно — это гигантский бюджет.
Это очень важный итог года. Фонд «Вера» как инкубатор вырастил эту структуру, вывел ее во внешний мир. Лида Мониава и Юля Ковальская вместе руководят медицинской организацией. Единственное в своем роде благотворительное частное медицинское учреждение, полностью бесплатное для пациентов. Реорганизация паллиативной помощи, которая сейчас происходит в Москве, это, наверное, единственная оптимизация в системе здравоохранения, которая вообще не вызывает ни у кого никаких негативных эмоций. Это оптимизация, которая проходит не потому, что где-то надо сократить койко-день или где-то нужно уволить избыточный административный персонал. Это реорганизация, которая никого не травмирует, причиной которой является, собственно, необходимость улучшить качество и объемы паллиативной помощи. Сейчас у меня такое количество дел, что не успеваю даже проверять почту.
Быстро туда пишешь: пациент такой-то — туда-то, туда-то. Получаешь ответ. Есть группа «Административно-управленческий персонал и поручения»: крыша протекла, мандарины привезли, крышу починили, мандарины съели, фонарики на деревья повесили, журналистам пропуск написать забыли — ты это всё туда быстро пишешь, быстро получаешь ответ. Перед Новым годом должно было быть очередное совещание, мы заранее в группе написали: пожалуйста, подготовьте бокалы и шампанское. И вот вторничное совещание, все сидят в белых халатах, протоколы лежат. Стоит шампанское, бокалы, все растерянные. Я говорю: «Совещания не будет. С Новым годом.
Открывайте шампанское, наливаем, пьем, и всё! И вдруг группу «Директора филиалов» прорвало, они стали писать, что у них волонтеры фонда делают концерты, что у них понаехали эти мандарины, что каждая палата украшена: вот тут мишура, вот тут лампочки; что вот так у них медсестра нарядилась в Снегурочку, они обнимаются с пациенткой вот на этой койке и вот на той. Это невероятно! Потому что полгода назад во всех хосписах, кроме первого и второго, это не происходило, понимаете? Там не было этой жизни. И, когда я говорила все время журналистам: «Хоспис — это про жизнь», я внутренне думала: Господи, сколько вранья. Потому что так должно быть, но пришла эта жизнь в хосписы вот только сейчас, с реорганизацией. Совсем недавно не было и ощущения свободы и жизни во многих хосписах, не только в Первом московском.
Позитивность этой реорганизации еще в том состоит, что хосписы стали открытыми. Я очень хорошо помню, когда я пришла сюда, в ЦПМ, больше года назад вместе с комиссией. Запах и уныние, масса пациентов, привязанных какими-то тухлыми бинтиками, и это всё воспринималось как норма. Пациенты были голые, в памперсах под простыней, и в этом унижения никто не видел. Окна пустые, без штор, 5-й — 6-й этаж, солнце шпарит. Кто-то какие-то влажные простыни пытается повесить. Думаешь, ну как это возможно? Это же Москва!
Не могу выразить степень моей признательности Департаменту здравоохранения и Печатникову, которые это нам доверили, по сути, доверили фонду «Вера», мне, без опыта работы в бюджете, сюда вторгнуться. Это вообще величайшее позитивное открытие для меня — возможности бюджетной организации. Если честно работать, не воровать, планировать грамотно, конечно, можно сделать намного больше, чем когда ты руководишь благотворительным фондом. Еще раз здесь важно подчеркнуть, что это учреждение, не входящее в систему финансирования по ОМС, а получающее средства из бюджета по заявкам. Когда я пришла сюда, нужно было прежде всего, на мой взгляд, начать пациентов мыть. Приходишь сюда и понимаешь, что от людей пахнет, и так ужасно пахнет в отделениях. Не потому, что медсестры ленивые. Их мало.
И просто нет возможности помыть. А все лежачие в палатах по шесть человек. А на этаже всего один санузел. А ведь есть тележки для мытья — такая простая штука. Про них просто бюджет не знает, их не закупали никогда. Сюда нужно шесть, по одной на каждый этаж. Фонд не мог их купить сразу столько. Это дорого.
Фонд купил одну. У меня есть фотографии потрясающие в «Фейсбуке», когда эту первую тележку привезли в приемное отделение, медсестры стали с ней фотографироваться. Представляете, как с памятником, или с букетом цветов, фотографируются с тележкой.
В январе 2019 года в России приняты поправки в Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан РФ", регулирующие вопросы оказания паллиативной медицинской помощи. Закон уточняет понятие "паллиативная медицинская помощь" и определяет порядок ее оказания в амбулаторных условиях и на дому. Как ни грустно, мы пока на старте. Принятие закона — это самое-самое начало. Сама организация паллиативной помощи зависит от губернаторов, до 1 сентября им нужно написать программы развития паллиативной помощи в регионе". Напомним, в Тверской области на государственном уровне паллиативная помощь представлена отделениями в больницах, некоторые из них не имеют лицензии на обезболивание. Тверской хоспис "Анастасия" существует на частные пожертвования и не имеет собственного стационара.
Основной проблемой Твери Нюта Федермессер считает отсутствие выездных государственных служб, а также отсутствие стационара хосписа "Анастасия", который по ее словам должен стать флагманом оказания паллиативной помощи в Верхневолжье: "Я очень хотела встретиться с губернатором, но мы с ним сегодня разъехались. Но я убеждена, что я его "захвачу", и мы обговорим с ним эти вещи. Дело в том, что у фонда "Вера" есть горячая линия, которая работает на всю страну. И нам поступает очень большое количество звонков из вашей области. Запросы, которые приходят, — неутешительное. Это дикое количество людей, которые не обезболены, отсутствие информации, проблемы с детьми, которые нуждаются в паллиативной помощи".
Как-то я полгода не ходила в школу и грела градусник на батарее. Причем так умно грела, чтобы 37.
Чтобы и рукой мама не могла определить, и в то же время «постоянное недомогание, сил нет, слабость»… И мама думала, что у меня рак мозга! Всю обследовали с головы до ног. Сейчас я понимаю, что она пережила. А потом она застала меня за этим занятием… Мама не сказала ни звука. Я догрела градусник, пришла, показала температуру. Прошло еще несколько дней. Они с папой, видимо, обсудили, как действовать. Пригласили меня на разговор.
Хуже разговора в моей жизни не было и не будет никогда. Не могу сказать, что я после этого перестала врать или стала какой-то очень положительной, но я до конца своих дней не забуду ни одной минуты из этой беседы на кухне спокойными голосами, без упреков….. Когда я вышла замуж так, как ей не понравилось, она со мной полтора года не разговаривала. Всегда интересовалась медициной, но не решилась учиться на врача С самого детства Нюта хотела помогать людям. В детстве она близко сдружилась с девочкой, которая сильно заикалась: так появилось стремление стать дефектологом и выучить сурдоязык. Во время развала СССР и экономических перемен в стране это умение держало девушку на плаву, принося неплохие деньги. Всем вокруг казалось, что Нюте буквально предначертано стать медиком: она выросла во врачебной среде, зачитывалась медицинской энциклопедией с сестрой на пару, подрабатывала в хосписах, помогая матери. Однако та настояла на поступлении на гуманитарную специальность, считая, что дочь не потянет настолько тяжелое дело, как помощь людям.
Когда я хотела поступать в мединститут, родители сказали: «Как ты будешь жить? Отчасти мама меня убедила, а отчасти мне не хотелось сдавать экзамены. На любом экзамене или контрольной у меня такой стресс, что даже если я показываю хороший результат, он совершенно точно не стоит этого стресса.
Нюта Федермессер: Мы работаем с неглажеными стариками
Спустя время ты ощущаешь бессилие и думаешь, что ничего не можешь изменить. Через семь лет я ушла оттуда, хотя всегда мечтала работать в психиатрии. Я уходила и ощущала себя предателем. Часто люди приходят работать в ПНИ по зову сердца, с благими намерениями.
Но со временем наступает очерствение. Я много раз это видела. Есть и другие люди, которых не поглотила система.
Но это исключение, а не правило. Екатерина Кантинова Директор АНО «Служба защиты прав лиц, страдающих психическими расстройствами, детей-сирот, оставшихся без попечения родителей» За два года существования службы мы 238 раз посетили ПНИ и детские учреждения и приняли более семи тысяч обращений. Мы инициировали 36 дел о восстановлении дееспособности, 40 человек ушли в домашний отпуск, 11 были поставлены в очередь на получение жилья, один из них уже получил квартиру.
Мы имеем право не только на плановые, но и на внеплановые выезды. В среднем мы посещаем ПНИ каждые три календарных дня, и интернаты уже не готовятся к нашему приезду, потому что это происходит часто. На внеплановые выезды мы отправляемся как экстренная служба по обращениям, связанным с угрозой жизни и здоровью человека.
За два года их было 33. Так мы приезжаем в ПНИ в любое время без согласования с администрацией. Это дает возможность понять на месте по горячим следам, какая ситуация произошла.
Наша работа вносит ощутимый вклад в поддержку проживающих в ПНИ, и я лично не ожидала, что эти поправки будут приняты во втором и третьем чтениях. Была надежда, что нас услышат и развернут закон в сторону человека, в сторону людей с психическими расстройствами. НКО написали открытое письмо президенту с просьбой наложить вето на принятые Госдумой поправки.
Подписались более 80 тысяч человек: родители детей с инвалидностью, благотворители, юристы, все, кому не все равно. Если этот закон подпишут и утвердят, то он вступит в силу только с 1 сентября 2024 года, поэтому пока мы работаем, как работали. Нужно адаптироваться под новые условия и продолжать оказывать помощь людям с ментальными нарушениями.
Поправки вряд ли приведут к ликвидации службы, потому что решение о ее создании принято на уровне субъекта — губернатором Нижегородской области.
Долгожданное открытие состоялось в конце июня. В уникальном медицинском учреждении одновременно могут получать всю необходимую паллиативную помощь до 60 пациентов.
И к сожалению, в современном мире мы оказались в ситуации, когда нам нужно вернуть утраченный инстинкт, инстинкт со-чувствия, со-переживания, со-действия, когда вместе надо быть с человеком. Это совместное проживание трудной, но неизбежной части жизни человека — умирания. Пикник в хосписе Ростокино фото Михаил Кристев Мы начали разговор с того, что именно потребительское общество разрушило строй нормальных человеческих отношений. Если говорить об отношении к смерти и умиранию, то нужно вспомнить, что здесь есть глубокие культурные корни. Вспомним рассказ Тургенева «Живые мощи» в «Записках охотника», эпизод в «Анне Карениной», когда у Левина умирает брат, в «Унесенных ветром», когда умирает Мелани, масса есть примеров с такой правдой отношений, правдой в завершении отношений. И это естественно. Но мы утратили этот навык. Несмотря на развитие технологий, мы не изменили цикл жизни — люди рождаются, живут и умирают. Вторжение в естественные процессы может привести к разрушительным последствиям — мы не можем повлиять на торнадо, но мы может научить людей правильно прятаться.
Так и с умиранием: мы должны научиться восприятию этого процесса как части жизни, особенно в грядущем будущем, когда будет много пожилых людей. И можем научить людей помогать. Когда государство перестанет справляться с количеством умирающих в больницах, хосписах, мы будем вынуждены снова, как это было раньше, иметь пожилого человека у себя дома, рядом с подрастающим ребенком. И это нормально. Мы должны будем тратить массу сил на уход за людьми, и это произойдет уже скоро, с нами, среди нас. Складывается такое ощущение, что в момент «икс», когда уже нечего терять, все личные установки рушатся, и люди становятся более открытыми с близкими. Совсем нет. Эти установки настолько сильны, что иногда надо помочь их сломать. Люди друг друга как бы берегут, при этом создавая массу преград для откровенности.
Совсем недавно была ситуация, когда мое участие было важно для уходившей женщины, для ее детей, и при этом ужасно травмировало и ухудшило состояние ее мужа. Он все знал и понимал, но не хотел признаваться самому себе, говорить с женой, с детьми. Он настаивал на продолжении лечения, не обращался за паллиативной помощью, и в результате на прощание у них осталось всего несколько часов, когда женщине уже трудно было дышать. А как вы оказались причастной к этой ситуации? Этот мужчина написал мне сам. В Фейсбуке у меня открытая страничка, я всегда читаю все сообщения. С учетом того, что это был выходной день, а счет шел на часы, я решила не посылать специалистов, сама поехала к этой семье. Мне кажется, все люди в паллиативной помощи такие. Хотелось бы так думать.
Хоспис Бутово фото Надежда Фетисова О принципах паллиативной помощи и о «причинении добра». Я считаю, что паллиативная помощь должна основываться на достаточно тонком понимании того, что для каждого человека чувство собственного достоинства разное. Одна из ужаснейших вещей, которую мы слышим от уходящего человека или от его близких: «Он так никогда не жил, как умирает». Это очень плохо. Мы не должны создавать человеку такие условия в конце жизни, которые ему покажут, что он как-то не так жил. То есть, если есть человек всю жизнь по своей воле жил в деревне, с туалетом на улице и топил дровами печь, ему надо помощь оказать на дому, а не переселять в хоспис с горячей водой и отоплением. Ему там всё чужое. В начале любой благотворительности и подобной деятельности есть сложный период «причинения добра». Недавно был случай: бабушка одна, когда ей уже тяжело стало передвигаться по комнате, стала ходить в туалет в ведро, старое такое, эмалированное.
И я ей привезла из хосписа стульчак, чтоб было удобно, чисто, мягко. Бабушка посмотрела и сказала только: «Белый какой! Великая сила привычки. Тут дело даже не в привычке, а нарушении ее личного биоритма, нарушении его значимости. Чудесный пример был у Лизы Глинки. Она писала у себя в журнале, как пыталась окультурить киевский хоспис — учила сотрудников, что надо к пациентам обращаться по имени-отчеству, говорить не «жопа», а «попа», и так далее. И подслушала она разговор, когда медсестра пациенту говорит: «Михаил Васильевич, поднимайте попу, пожалуйста, сейчас мы с вами мочиться будем! А он ей в ответ: «Шо? Медсестра опять: «Михаил Васильевич, поднимайте попу, сейчас я вам судно подам!
Он опять ей: «Шо? Медсестра, не вытерпев: «Василич, да жопу подними, поссать надо! Давай быстрей, сейчас Петровна услышит, уволит нафиг! Вот и все. Ему надо, чтобы говорили, как он привык. Грузинский хор в хосписе Царицыно фото Ирина Субботина Правильно. Насильно мил не будешь. И хосписы, и вся система паллиативной помощи живут не только по приказам минздравовским, но и по своим заповедям. И одна из таких заповедей — «не навязывай человеку своих убеждений».
Пациент в конце жизни очень уязвимый, зависимый от других. И он боится, что, если не примет вашу точку зрения, то вы ему перестанете помогать. Поэтому очень важно не навязывать своих убеждений. Очень плохо, если хосписы находятся при церкви. Потому что, получается, «чтобы получить вашу помощь, я должен вашу веру принять». А если я не вашей веры? Поэтому сложно, когда в хосписах работают люди, пропагандирующие тот или иной подход к чему бы то ни было. В хосписе ты должен быть немой, ты должен только слушать, слышать. Несмотря на то что навыку слышать друг друга надо учиться, есть много людей, которым удалось сохранить эту семейственность и открытость.
Таким семьям не нужна паллиативная помощь, у них и так все в этом плане хорошо, им нужен только, грубо говоря, морфин для облегчения боли. Таких семей много в глубинке. Важно, чтобы организаторы здравоохранения осознавали: паллиативная помощь — это не ремонт в хосписе, не пластиковые окна… Конечно, в нашей бешеной Москве мы не можем оставить бабушку дома, потому что банально всем надо работать, но… Пример: село Никольское, 98-летняя бабушка, уходящая, по большому счету, из-за старости. За ней ухаживали дочери, лет 70. Они из соседней комнаты слышали каждое её шевеление и движение, и бежали на этот зов. И это фантастика. Очень грустно, что это приходится восстанавливать заново. Но я верю, что это еще можно восстановить. Да, везде немало мошенников.
В благотворительности, среди чиновников, в бизнесе. Как уменьшить их число? Да, но в благотворительности это воспринимается особенно болезненно. А сейчас, в соцсетях — репосты, сборы… Невозможно уменьшить их число. Надо наращивать объем собственного мозга для принятия правильных решений. Вы же, когда покупаете телевизор или машину, предварительно изучаете, читаете, выбираете. Как говорил великий кот Базилио: «Пока живут на свете дураки…» Есть гениальная еврейская пословица — «пусть милостыня запотеет в руке дающего». Не спешите! Узнавайте, спрашивайте, заходите на сайты.
Возможно, разумно было бы всю благотворительность централизовать в чьих-то авторитетных руках, которые уж точно не мошенники? Что такое авторитетные? Фонд «Подари жизнь», Русфонд, я, президент? Благотворительность же во многих сферах присутствует, нельзя все отдать в одни руки. И не стоит забывать, что благотворительность — это все равно сбор денег. И чем больше организаций, тем больше КПД. Эдакая «Росблаготворительность». Государство не может заниматься благотворительностью, а вот если бы этим занялось какое-то агентство, было бы неплохо. Я считаю, в нашем государстве нужен человек » советник президента по вопросам НКО волонтерства и благотворительности.
Потому что мы прим.
Ценна просто возможность держать любимого человека за руку. Я очень рада за всех, кто оказался здесь в качестве сотрудников, волонтеров, просто родственников или пациентов.
Они ощутят это, они ощутят качество и радость жизни, которых нас лишают бытовая суета, потребительское отношение ко всему. Это место про любовь, про жизнь до конца, про истинные ценности. Действительно, равнодушных в республике за это время уже нет.
Вы с самого начала сопровождали объект в плане проектирования, в плане строительства, в плане выстраивания команды и обучения персонала, который будет работать дальше. Вы дальше с Уфимским хосписом? Мы будем привлекать специалистов нашего фонда «Вера», сейчас у нас есть программа по обучению.
Мы обучаем фандрайзингу, сбору средств, ведь ни в одной стране мира ни один хоспис не может существовать только на государственные деньги, и Уфимский хоспис — это тоже «народная стройка», он возведен с привлечением благотворителей. И дальше жить ему с благотворительными деньгами. Поэтому, конечно, я буду рядом.
В то же время это колоссальная ответственность, этому надо соответствовать, что порой тяжело.
У кого «отжала особняк» Нюта Федермессер?
- Валентина Матвиенко и Радий Хабиров участвовали в открытии хосписа в столице Башкирии
- Прокуратура проверит ПНИ после видеообращения Федермессер о смертях детей-сирот
- Нюта Федермессер — последние новости о персоне сегодня |
- Нюта Федермессер с рабочим визитом
Ярославль посетила известная общественница Нюта Федермессер
| Нюту Федермессер исключили из совета по социальному попечительству | Как продолжать помогать и не «выгорать»? Журналисты RTVI Михаил Шептун и Алексей Крижевский поговорили с учредителем благотворительного фонда «Вера» и руководителем московского Центра паллиативной помощи Нютой Федермессер. |
| Прокуратура проверит ПНИ после видеообращения Федермессер о смертях детей-сирот | Анна (Нюта) Федермессер – глава проекта «Регион заботы» ОНФ, руководитель Московского многопрофильного центра паллиативной помощи – безуспешно пыталась убеди. |
| Нюта Федермессер — новинки | подчеркивает Нюта Федермессер. Важно понимать, что принимаемый закон касается очень многих граждан России. В стране проживает почти 5,8 млн человек с психическими расстройствами. |
| Нюта Федермессер: биография и личная жизнь, муж, карьера и успех, Ютуб и фото | Чтобы смерть этого ребенка-сироты вчера, в апреле 2023 года, на Пасхальной неделе, что-то изменила», — отметила Нюта Федермессер. По ее словам, истинная причина смерти ребят — в крайней степени истощения и в отсутствии должного ухода за детьми-сиротами. |
Нюта Федермессер. Мой герой
Это произошло после публикации им видео, которое нарушало закон о дискредитации ВС РФ. Политику грозит лишение свободы сроком до пяти лет. Источник фото: Фото редакции В качестве свидетеля со стороны защиты выступила учредитель фонда помощи «Вера» Нюта Федермессер.
Вы постоянно говорите в своих выступлениях о доброте. Да, это про тепло, про дом. Приходится постоянно объяснять, что такое отношение к умирающему, отношения с умирающим. Это естественная вещь, это в нас генетически сидит. И мы это утрачиваем искусственным образом на протяжении жизни. Мы — общество потребителей.
Нужно заново всему учиться, проговаривать, разъяснять. Разговорами одолеть махину потребительства? Жизнь меняется. Общество меняется. И паллиативная помощь становится не неизбежностью какой-то отдельной семьи, а ключевым направлением социальной поддержки. Хотя еще немало проблем. Одна из них — положение медика в обществе. Мои родители оба были врачами, и отношение к профессии врача в детстве было другое.
Это небожители. Если папу останавливал гаишник, папа говорил, что спешит на роды, и всё, сразу ехал дальше. А когда мама отправлялась на дачу отдохнуть, повозиться с розами, сиренью, к ней со всей Ярославской области тянулись люди, которые не болели до тех пор, пока мама не приезжала! А дальше шли потоком. Я с детства помню, как смотрели на родителей. А сейчас... Обслуживающий персонал. Он тоже всякий бывает.
Но вехой негативных изменений стало снижение требований к абитуриентам мединститутов. Когда появилась возможность сдавать зачеты за деньги, тогда многое изменилось. В целом отношение к высшему образованию поменялось. В 90-е открылось дикое количество вузов. И любой дурак мог поступить куда угодно. Или просто купить диплом. Появились новые университеты. Двоечники могли легко получить высшее образование.
Появились армии юристов, психологов, журналистов, менеджеров и экономистов. Но если брать московское здравоохранение — тут все совсем неплохо. Мне стыдно говорить, но мы здесь, в Москве, действительно не понимаем своего счастья. Концерт Алексея Зайцева в хосписе Бутово фото Надежда Фетисова Вы по образованию переводчик, причем из «высшей касты» — синхронистов. Как переводчик-синхронист решает проблему непереводимой игры слов? Нет непереводимой игры слов. Если нельзя перевести словами, то переводится улыбками, эмоциями, прикосновениями, интонациями. Это если лицом к лицу перевод.
А если перевод слушают в наушниках, в конференц-залах? Нет ничего лучше, чем сказать, что вы не поняли, не разобрались. Главное — не врать. Самое страшное, что может сделать переводчик, — это, сохраняя невозмутимый вид, сказать полную чушь. Но иногда действительно очень сложно. Культурные контексты разные! Надо не бояться включить человека и сказать в микрофон говорящему: «Простите, возвращаемся назад на две минуты! Я там не понимала ничего.
И я сказала слушателям: «Я подменяю коллегу, и перевод будет некачественный, потому что я не понимаю терминологии». И на мое счастье большинство слушателей сказали, мол, не волнуйся, мы тоже ничего не понимаем ни на каком языке! А те, кто понимают, помогли. У меня не было никаких вводных данных, заболевшая подруга прислала мне список терминов, но этого оказалось недостаточно. К переводу всегда готовишься. Медицинский перевод — это одно, связь — другое. Одной из самых сложных вещей было, когда я переводила не синхронно, а последовательно, на юбилее своего юкосовского босса. Его дочь произносила тост со сложными цитатами из Сократа.
И я подошла к ней и хохоча сказала: «Вы хотите испортить день рождения отцу и всем его коллегам? Быстро меняйте тост, я не могу по-человечески перевести! Самые прекрасные переводы — театральные. Во-первых, это потрясающие тексты, классические, интеллектуальный вызов. Например, в «Обломовщине»: «Водочки, сударыня, на почечках, на березовых. И пирожки. Вчера пекли пирожки, с капустой квашеной. Да не с квашеной, а с кислой!
И это такая сцена, медленная, когда ты не можешь замылить никакие реплики. Театральный перевод — это очень здорово. Зачастую приходится совсем замолкать, потому что зритель слышит речь актёров, смотрит на мизансцену, он вовлечен, а перевод легко может эту атмосферу испортить. Вот это чутье порой важнее, чем каждое слово. Я была свидетелем того, как терпели неудачу переводчики с хорошей скоростью работы мозга и речи. Они переводили каждое слово и люди, которые слушали спектакль в наушниках, снимали эти наушники в ужасе. Потому что в театре надо слушать сцену. Чутьё — об этом.
Так что непереводимой игры слов нет. Люди друг друга почти всегда понимают. Сколько языков вы знаете? Сейчас мне кажется, что уже нисколько. А вообще английский, французский и немецкий. На пике моих переводческих навыков опыт синхронного перевода у меня был в основном с английским, меньше — с французским. У меня не вызывал синхрон сложностей. С немецким у меня такого опыта не случилось.
Оба полушария мозга работают хорошо! Когда я пошла на курсы переводчиков-синхронистов, наш преподаватель на втором занятии сказал, что отсеет тех, у кого ничего не получится, и тех, кому вообще не стоит учиться. А у остальных получится после учебы. А я попала в категорию тех, кто уже все умеет. И он мне сказал курсы были платные : «Хотите — тратьте деньги, хотите — сэкономьте. Но вам не надо учиться синхронному переводу. Это ваша особенность». Уравновешенность работы полушарий мозга.
Но есть люди, которые совсем этого не могут. А я не прикладываю никаких особых усилий. Это просто так происходит. Я сюда слышу, а отсюда говорю. Мне последовательнее переводить труднее.
Особо глава республики отметил вклад Башкирской содовой компании, на которую легла главная финансовая нагрузка. По словам главы региона, открытие прошло в благословенный день: мусульмане отмечают светлый праздник Курбан-байрам, а в Уфе проходит Форум регионов России и Беларуси.
Собственно, это и цель нашего проекта, — резюмировал он. Фото пресс-службы Главы Республики Башкортостан. Перепечатка допускается по согласованию с редакцией.
Умерший 23-летний Лёша весил чуть больше 20 килограммов. Федермессер замечает, что погибшие сироты были крайне истощены, страдали от белковой и энергетической недостаточности. В частности, после череды смертей она рассказывала про Лёшу Дельвари, но должной реакции не последовало. Лёшу, как и остальных ребят, неоднократно госпитализировали в больницу без сопровождения — обязательного и необходимого для инвалидов. В последний раз Лёшу привезли в приёмное отделение в 8:00 17 апреля. К полудню мальчик умер в окружении белых больничных стен, страшных и непонятных для него звуков.
Форма поиска
- Нюта Федермессер с рабочим визитом
- Нюта Федермессер поблагодарила Главу Башкирии за открытие Уфимского хосписа - Новости
- У кого «отжала особняк» Нюта Федермессер?
- Чему научила история с Нютой Федермессер?
- Форма поиска
Нюта Федермессер выступила в суде в защиту Евгения Ройзмана
Об этом передает корреспондент ЕАН из зала суда. Нюта Федермессер рассказала, что может охарактеризовать Евгения Ройзмана* только с положительной стороны. Папа, Константин Матвеевич Федермессер, был основоположником акушерской анестезиологии. С мамой, Верой Васильевной Миллионщиковой, он познакомился в Центре акушерства и гинекологии на улице Еланского, а потом, уже вдвоем, они. Почему злится и плачет Нюта Федермессер на заседаниях Госдумы РФ все новостные обзоры на сегодня на на Так вот чему нас научила сия фраппирующая эскапада Федермессер? Во-первых, тому, что надо бережно относиться к обслуживающему персоналу – к почтальону, кассирше, курьеру. «Я прошу вас, сделайте так, чтобы Леша Дельвари стал последним умершим от равнодушия опекуна. Чтобы смерть этого ребенка сироты вчера, в апреле 2023 года, на Пасхальной неделе, что-то изменила», — сказала Нюта Федермессер.
Новости по тегу: Нюта Федермессер
Нюта Федермессер рассказала нам о хосписе настоящего и хосписе будущего. Нюта Федермессер — о цене общения с родными в конце жизни и о том, почему в паллиативной помощи так важно знать об обстановке в семье. Как сообщает «Коммерсант» со ссылкой на текст приказа, помимо Федермессер из списка членов совета убрали имя президента Русфонда Льва Амбиндера и ряд других имен. Анна (Нюта) Федермессер – глава проекта «Регион заботы» ОНФ, руководитель Московского многопрофильного центра паллиативной помощи – безуспешно пыталась убеди. Руководитель центра паллиативной помощи Нюта Федермессер к заседанию собрала негативные отзывы на законопроект от 75 российских НКО. Обвинить эти организации в некомпетентности точно никто не может.
Росла в своеобразной, но теплой атмосфере
- Нюта Федермессер - Российская газета
- Что еще почитать
- Нюта Федермессер выступила в суде в защиту Евгения Ройзмана
- "Для паллиативной помощи нужны люди с тёплым сердцем": в Тверь приехала Нюта Федермессер
Нюта Федермессер: Мы работаем с неглажеными стариками
| Нюта Федермессер: С начала спецоперации в России замерла вся социальная сфера — Большой город | и водоснабжения. При этом процесс возведения пришелся на два пандемийных года и на санкции, отметила Нюта Федермессер. |
| Депутаты приняли дикий законопроект: спасти психически больных россиян будет некому - МК | Новости по тегу: Нюта Федермессер. |
Подарившая «Веру»: что нужно знать о Нюте Федермессер
Нюта Федермессер — все новости о персоне на сайте издания — говорит Федермессер. В апреле она рассказала о смерти семерых детей в психоневрологическом интернате №10 в Санкт-Петербурге. Она обратилась к чиновникам, заявив, что в интернате не хватало сотрудников, а дети были крайне истощены. Анна Федермессер строго придерживалась всех заповедей, которые были сформулированы Гнездиловым и рассказаны ее матерью в эфире радио «Эхо Москвы». Нюта считает, что не стоит интересоваться тем, откуда берутся деньги на благотворительность. заключила Нюта Федермессер.*иноагент. 18 апреля Нюта Федермессер обратилась к председателю Совета Федерации Валентине Матвиенко, уполномоченной по правам ребенка Марии Львовой-Беловой и другим чиновникам с просьбой обратить внимание на случаи смерти детей в психоневрологическом интернате. Нюта Федермессер – покупайте на OZON по выгодным ценам! Быстрая и бесплатная доставка, большой ассортимент, бонусы, рассрочка и кэшбэк. Распродажи, скидки и акции.
Валентина Матвиенко и Радий Хабиров участвовали в открытии хосписа в столице Башкирии
Известная российская активистка, глава Центра паллиативной помощи Нюта Федермессер опубликовала видеообращение, в котором рассказала, что за последнее время в петербургском психоневрологическом интернате умерло сразу несколько молодых подопечных. А то сегодня появляются защитники „бедной Нюты”. Вон, некий богослов Худиев так начал свою очередную статью:„Читая оппозиционные форумы, особенно в ходе недавней травли известной благотворительницы Нюты Федермессер ”. Спикер на TEDx, создатель фонда “Вера”, член Общероссийского народного фонда – это все один человек: Анна Константиновна Федермессер. Сама активистка предпочитает, чтобы ее называли по-домашнему – Нюта. В рамках конференции Тверь посетила Нюта Федермессер – активистка хосписного движения и паллиативной помощи, учредитель благотворительного Фонда помощи хосписам "Вера". Прокуратура Невского района Санкт-Петербурга начала проверку после публикации учредителем фонда помощи хосписам «Вера» Нютой Федермессер видеообращения о гибели детей в психоневрологическом интернате (ПНИ) № 10. Сегодня в биографии Анны Константиновны снова произошли изменения – она возглавляет Центр паллиативной помощи. Биография человека, умеющего сочувствовать. Родилась Анна Федермессер в 1977 году в семье известных медиком.
Обратная сторона благотворительности: Нюта Федермессер
За циничный подход к пациентам с последней стадией рака Серебрянского критиковала Нюта Федермессер, директор Московского многопрофильного центра паллиативной помощи (это сеть бесплатных государственных хосписов). Как сообщает «Коммерсант» со ссылкой на текст приказа, помимо Федермессер из списка членов совета убрали имя президента Русфонда Льва Амбиндера и ряд других имен. Нюта (Анна) Федермессер – основатель фонда помощи хосписам «Вера». Женщина считает, что счастливая жизнь без боли, куда важнее долголетия. Она борется за качественное обезболивание больных.