18 апреля 1930 года Булгакову позвонил И. Сталин, который порекомендовал драматургу обратиться с просьбой зачислить его во МХАТ. И с 1930 по 1936 год Булгаков работал во МХАТе режиссёром-ассистентом. В частности, изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии, в традициях «Войны и мира». Такое изображение вполне естественно для писателя, кровно связанного с интеллигенцией.
История создания романа “мастер и маргарита” булгакова: история написания и публикации
Галичем, преподававшим русскую и латинскую словесность в Царскосельском лицее. Машкова "Вид Москвы" есть ощущение звонкой красочности городской улицы. Пушкина, Н. Гоголя, Ф. Д неправильное употребление падежной формы существительного с предлогом. Д ошибка в построении предложения с однородными членами.
А ошибка в построении предложения с деепричастным оборотом Б ошибка в построении предложения с однородными членами В нарушение в построении предложения с причастным оборотом Г нарушение в построении предложения с несогласованным приложением Д неправильное употребление падежной формы существительного с предлогом. Пушкина не только характеризуется большей стилистической свободой, но и ломкой жанровых границ.
Но важность тракторов для сельского хозяйства была настолько велика, что производство тракторов происходило в ущерб усилению обороны - в ущерб производства танков, ибо и те и другие производились на одних заводах. В марте 1930 г. Реввоенсовет СССР констатировал, что танковая программа 1928-1929 г. Для заводов, для тракторов и танков необходимы было всё большее количество рабочих, инженеров, водителей, механиков, слесарей и т. А проблема научных кадров решилась оригинальным образом, Менжинский изобрел ноу-хау - организовал спецтюрьмы, в которых заключённые учёные и инженеры создавали образцы новой техники, например, в 1930 г. Григорович и Н. Поликарпов разрабатывали первые советские истребители. В сентябре 1930 года в СССР были расстреляны 48 человек по делу специалистов-пищевиков, которые оказались «организаторами голода» в стране. А с 15 апреля 1930 года по 1 октября 1930 года «первой категории» было арестовано 142 993 человек, из них кулаков - 45 559 и 97 434 антисоветчика. Всего за 1930 г. Как видим, репрессии в период «оттепели» в отношении крестьян снизились, но продолжались. Многочисленные крестьяне, которые участвовали в разгроме Российской империи, теперь продолжали отхаркивать кровью обещания Ленина «Землю крестьянам! Клопов и Л. Гордон в книге «Что это было? В этот период исследователи обычно считают, что крестьянская семья из трех поколений состоит в среднем из 10 человек, я считаю - в среднем из 6, исходя из этого к середине 1930 года, к 16-му съезду компартии было репрессировано около 2 миллионов крестьян. Благодаря усиленной коллективизации с сентября 1930 года примерно четверть крестьян были в колхозах. На редкость благоприятные погодные условия позволили собрать в 1930 году богатый урожай - примерно 83 млн. Из этого зерна было продано за границу - 4,8 млн. До уровня 1913 года было ещё далеко, тем более по мясу. Воодушевленный хорошими показателями Сталин рисовал прекрасное будущее сельского хозяйства: «По пятилетнему плану мы должны были иметь валовой продукции зерновых по совхозам к концу пятилетки 54,3 миллиона центнеров. А на деле мы имеем валовой продукции зерновых от совхозов уже в этом году 28,2 миллиона центнеров, а в будущем году будем иметь 71,7 миллиона центнеров. Это значит, что по валовой продукции зерновых мы выполняем и перевыполняем пятилетку в 3 года. Пятилетка в 3 года! Пусть болтают теперь буржуазные писаки и их оппортунистические подголоски, что нельзя выполнить и перевыполнить пятилетку совхозного строительства в 3 года». Сталин не предполагал, что следующие годы в сельском хозяйстве окажутся для него тяжелыми. Высокие показатели хлебозаготовок были достигнуты прежними жестокими методами. Несмотря на жесткие методы хлебозаготовок и опять принудительную коллективизацию, крестьяне на этот раз демонстрировали слабое сопротивление, похоже - в результате радикальных шараханий и трехлетних репрессий у них наступила морально-волевая усталость, измотанность. К тому же многие колхозники, бедные крестьяне, их не поддерживали. Этой осенью Сталин впервые столкнулся с новым видом протеста измученных крестьян, например, 13 октября 1930 г. Хлеб гниет и прорастает». Сталин позже это назвал - «итальянской забастовкой». Эту тенденцию новой формы протеста, борьбы крестьян в 1930 году заметил на Украине и Косиор, который инструктировал своих партработников: «Крестьянин использует новую тактику. Он отказывается собирать урожай. Он хочет погубить зерно для того, чтобы задушить Советское правительство костлявой рукой голода. Но враг ошибается в своих расчетах. Мы покажем ему, что значит голод». И «показали». Каким образом? Они рассчитывают на зерно от предыдущих урожаев, которое спрятали в ямах. Мы должны заставить их открыть эти ямы». Сталин продолжал рьяно преследовать раскулаченных лучших хлеборобов страны - 13 ноября 1930 года было принято совместное Постановлением СНК и ЦИК «О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию». Исключением стали члены семей, где имеются «преданные советской власти красные партизаны, красноармейцы и краснофлотцы, сельские учителя и агрономы при условии, если они поручатся за членов своей семьи». В связи с интенсивным производством тракторов 29 декабря 1930 ЦК ВКП б была утверждена программа строительства 1 400 МТС, и был отменен обязательный выкуп колхозами тракторов. Похоже, что с начала 1931 года Сталину необходимо было опять мобилизовать партию на «бешенные» темпы коллективизации. Чтобы дешевле купить у крестьян зерно, Сталин в 1930 году напечатал дополнительно почти вдвое больше денег, чем в 1929 г. Чтобы получить дополнительные деньги, Сталин решил значительно увеличить производство водки. В 1930 году из-за дефицита серебряных монет нарком финансов Брюханов предложил закупить за границей серебро, или заменить его никелем. Брюханова поддержал председатель Госбанка Г. Сталину эта идея - тратить валюту на деньги, пусть и серебряные, не понравилась, в результате чего 18 октября 1930 года он снял с должностей обоих фигурантов этой истории. А 19 декабря 1930 года Сталин снял с должности главы правительства А. Рыкова, а 21 декабря Рыкова вывели из состава Политбюро. Сталин перестал доверять Рыкову с 16-го съезда, на котором Рыков довольно остроумно и успешно защищался от обвинений в прошлогодней раскаявшейся оппозиции. Сталин такой ловкости ума от Рыкова не ожидал, а ведь его - известного пьяницу, скорее всего, как надежного русского поставил на второй пост в государстве - главой правительства, как русскую афишу. Сталин во время своего отдыха писал 22 октября 1930 г. В конце этой главы можно отметить любопытные события, происшедшее в конце 1930 - начале 1931 гг. Сталин решил одернуть старательного мерзкого «перегибщика» Демьяна Бедного, который зарвался настолько, что не заметил, что пошел вразрез стахановскому движению рабочих, и 12 декабря 1930 года Сталин написал ему в письме: «…Стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения… что "лень" и стремление "сидеть на печке" является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит, и - русских рабочих, которые, проделав октябрьскую революцию , конечно, не перестали быть русскими». Хотя советская литература была под контролем племянника Якова Свердлова - Лейбы Авербаха, коренного житомирского «революционера» А. Безымянского и им подобных, но бдительные Сталинские комиссары так разошлись в поиске всякой буржуазной нечисти в советском обществе, что под их каток репрессий попали еврейские писатели за их мещанский «мелкобуржуазный уклон»: В. Киршон, И. Гроссман под маской - Рощин , Г. Лелевич, И. Бабель, О. Мандельштам, и даже сам Л. Но в отличие от русских репрессированных писателей - «русских националистов» у этих националистов-интернационалистов нашлись защитники, причем - в Западной Европе, где сразу недовольно загундели и спросили у Сталина - не изменилась ли его политика к евреям? И Сталин 12 января 1931 г. Активные антисемиты караются у нас по законам СССР смертной казнью». В книге « Советская Россия и евреи» 1949 г. Аронсон поместил немного иные слова Сталина: «…Коммунисты не могут быть никем другим, как открытыми врагами антисемитизма. Мы боремся с антисемитами самыми суровыми методами в Советском Союзе. Активно действующие антисемиты по закону наказываются смертной казнью». С любом случае - суть высказывания Сталина одна и та же. Сталин заставлял строго соблюдать инициированный Лениным-Бланком принятый 27 июля 1918 года «Закон против антисемитизма», потому что Сталин уважал «революционный народ», с которым захватывал Российскую империю и который сейчас был его командирской опорой в строительстве социализма; Сталин был в этот период ещё убежденным юдофилом и, пожалуй, главное - решил не раздражать « сильных мира сего» и их успокоить. Любопытно заметить, что в то время, когда Сталин норовил выявить и расстрелять русских националистов и антисемитов, он пытался маскировать евреев. Комментируя часть доклада Г. Александрова по проверке Совинформбюро, возглавляемым сионистом Лозовским, касательно еврейских журналистов: «…Из 225 статей и информации 170 написаны недостаточно квалифицированными и мало известными авторами. В их числе И. Вайнберг, И. Арбат, С. Блюм, Л. Берхин, Ц. Вайнштейн, М. Берлянд, И. Виккср, А. Кроль, В. Линец-кий, М. Некрич, Н. Рудник, Е. Северин, Л. Сосонкин, Я. Ха-лип, А. Хавин, С. Хесин и другие… Многие авторы стесняются ставить свои подписи над статьями ввиду, по видимому, явно низкого качества статей. Костырченко пишет: «Можно лишь удивляться иезуитской изобретательности Александрова, которому хорошо было известно, что настоящей причиной использования евреями-журналистами русских псевдонимов было соответствующее негласное указание Сталина, последовавшее, по некоторым свидетельствам, во второй половине 30-х годов». Кстати, глядя на эту толпу еврейских журналистов при одном ведомстве, закономерно возникает вопрос - сколько было журналистов русской национальности?.. И были ли там вообще русские? И сегодня было бы интересно исследовать ТАСС, возглавляемый Гуссманом… Любопытно, что и в вопросах национализма и антисемитизма можно обнаружить аналогию с современностью. Либерал-демократы во главе с Медведевым и Путиным клянут Сталина, однако взяли с него пример - ввели за «разжигание» 282-ю статья УК РФ, которую согласно национальности привлеченных по ней людей назвали справедливо «русской»; а список запрещенных книг уже составил 450 книг; экономическая и политическая элита опять стала интернациональной с преобладающей и доминантной еврейской, и правительственная партия стала единственной верной в деле строительства капитализма. И следующая цитата также актуальна. Но в России знают, что это неправда», однако евреи «уповают на долголетие советской власти… и очень боятся её смерти», ибо «до погромов Сталин не допускает…» - писал Ст. Иванович «Евреи и советская диктатура» С. И это понимали многие евреи, которые старательно формировали для коренного народа, туземцев как говорил Л. Бронштейн-Троцкий «божественный» культ, культ нового «бога» - Сталина, и в тот период миллионы евреев могли вполне серьёзно повторить за еврейским поэтом Ициком Фефером: «я говорю - Сталин, а думаю, что это солнце». Тогда ещё не было радикального «переосознания» личности «деспота» Сталина, Сталин - для них звучало: сытно, тепло, обеспеченно, безопасно, при власти. Естественным образом напрашивается вопрос - в Западной Европе подняли шум из-за нескольких обиженных еврейских писателей, а почему за репрессированных русских писателей и многие миллионы репрессированных русских крестьян никто в «цивилизованном мире» не заступился, не возмутился?.. За событиями в СССР в 1931 году понаблюдаем в следующей главе. Военная агентурная разведка. Структурно оно стало выглядеть следующим образом: 1-й отдел войсковой разведки - начальник отдела В. Луцкевич; 2-й отдел агентурный - начальник отдела Р. Таиров; 3-й отдел информационно-статистический - начальник отдела И. Клочко; 4-й отдел внешних сношений - начальник Ф. Судаков; Общая административная часть: 1-я часть шифровальная - начальник Э. Озолин, 2-я часть производственная - начальник А. Гурвич Горин , назначен на должность в мае 1930 г. Пльчак, 4-я часть финансовая - начальник А. В самом Петелине были убиты местный милиционер и агроном, в районе - три председателя колхозов, ряд коммунистов, комсомольцев и рядовых колхозников. Двухтысячная толпа кипела, и ситуацию переломило лишь появление со стороны Сасова отряда в 300 красноармейцев. Командир отряда приказал дать залп поверх голов, но только после третьего - все так же поверх - толпа начала разбегаться. Одна из заводил - кулачка по прозвищу Алена-богатырь - была застрелена Штродахом в упор. С 5 по 11 мая в Петелине состоялся суд. За превышение власти разные сроки заключения с последующим запрещением занимать руководящие должности получили председатель райисполкома, его заместитель, районный судья, начальник районного административного отдела, районный уполномоченный по коллективизации, секретарь райкома партии и еще несколько человек. Штродаха сместили с должности, а точку в его деятельностиуже поставил 1937 г. Поводом для этого стала совершенно секретная записка от 7 марта 1930 г. Она касалась бесчинств местных коммунистов и комсомольцев на Украине: «При общем положительном отношении бедняцко-середняцких масс к мероприятиям Соввласти на селе и активном участии в их проведении, на почве искривлений в отдельных районах отмечается нарастание недовольства бедняцко-середняцких слоев, которое местами выливается в антиколхозные, антипосевные и прочие массовые выступления, провоцируемые кулацко-контрреволюционными элементами. Материалы, поступающие с мест, приводят многочисленные факты извращений, перегибов со стороны части низового соваппарата и местных бригад при проведении практических мероприятий посевкампаний, коллективизации, раскулачивания. Фиксируются местами факты исключительно грубого обращения с населением, регистрируется много фактов мародерства и дележки имущества раскулачиваемых.
Генсеку импонировал полковник Турбин в блистательном исполнении Николая Хмелева — враг настоящий, бескомпромиссный, написанный без карикатурности и «без поддавков», но признающий перед гибелью неизбежность и закономерность победы большевиков. Это, должно быть, льстило самолюбию коммунистического вождя, придавало уверенности в собственных силах, и не случайно Сталин вспомнил турбинские булгаковские слова в критические первые недели войны. Такие соображения, очевидно, и стали главными при возобновлении «Дней Турбиных». Проблема же принятия большевиков интеллигенцией теперь была снята: всем — не то что нелояльным, а просто недостаточно усердным в воспевании новой власти — грозили репрессии. Неактуальной теперь оказалась и критика белых генералов, и поворот ряда эмигрантов к сотрудничеству с Советами, равно как и разложение определенной части эмиграции. Сталину особенно нравился Алексей Турбин. Тон повышенный, радостный, наконец опять пьеса М. И так далее. Вечером у нас Хмелев, Калишьян, Ольга. Миша читал несколько картин. Потом ужин с долгим сидением после. Разговоры о пьесе, о МХТ, о системе. Рассказ Хмелева. Сталин раз сказал ему: хорошо играете Алексея. Мне даже снятся ваши черные усики турбинские. Забыть не могу». Между прочим, та трактовка образа Турбина, которую дал Хмелев и которая так нравилась Сталину, не принималась некоторыми поклонниками булгаковского творчества. Так, писатель В. Ардов в феврале 1962 года писал режиссеру С. Юткевичу: «О Хмелеве Н. В кино он вообще не производил на меня особенного впечатления. Разумеется, видно было, что актер — сильный, тонкий, умный, взыскательный и талантливый. Но в театре я остался недоволен им в трех ролях, которые полагают его достижениями. Алексея Турбина, на мой взгляд, Хмелев играл неверно. Не из этой семьи был старший брат Николки и Лёли. Да, непосредственно это не имеет значения. Но и без влияния на образ такой факт оставить нельзя. Он был резок, злоупотреблял внешней стороной выправки и т. А хотелось бы видеть обреченного интеллигента. Так задумал М. А вот одному из гонителей Булгакова, председателю Главреперткома О. Литовскому в том мхатовском спектакле больше всех понравился Б. Добронравов в роли Мышлаевского: «Невозможно передать, как поразил своей исключительной, даже для учеников Станиславского, простотой Добронравов в роли капитана Мышлаевского. Прошли годы. В роли Мышлаевского стал выступать Топорков. А нам, зрителям, очень хочется сказать участникам премьеры: никогда не забыть Мышлаевского — Добронравова, этого простого, немного неуклюжего русского человека, по-настоящему глубоко понявшего все, очень просто и искренне, без всякой торжественности и патетики признавшего свое банкротство. Вот он, рядовой пехотный офицер, каких мы много видели на русской сцене, за самым обыкновенным делом: сидит на койке и стягивает сапоги, одновременно роняя отдельные слова признания капитуляции. Жизнь продолжается. Несравненно трагичнее созданного автором мелодраматического образа был и Хмелев в роли Алексея Турбина. Да и в целом театр оказался намного умнее пьесы. И все же не мог ее преодолеть! После разговора Булгакова со Сталиным его арест, вероятно, потребовал бы санкции первого лица государства, а такая санкция не могла последовать, поскольку автоматически означала бы снятие со сцены полюбившейся пьесы. А что же Булгаков? Как объяснить его поведение в ходе достопамятного разговора? Судя по свидетельству Болена, драматург и в середине 30-х годов крайне нелестно отзывался о советской системе, не питал на ее счет никаких иллюзий, а потому вряд ли склонен был идеализировать ее вождя. Как можно понять, слова Сталина о возможности выезда Булгакова за границу были скорее размышлением, а не предложением, и вполне вероятно, что в ходе разговора драматург даже не высказал какого-либо ясного отношения к этой идее. Можно с полной вероятностью утверждать, что диктатор с самого начала отпускать за границу Булгакова не собирался, а склонен был остановиться на альтернативе, предложенной в булгаковском письме: работа режиссером-ассистентом даже без надежды на публикацию своих произведений и постановку собственных пьес. Вернувшись из Крыма, где я лечил мои больные нервы после очень трудных для меня последних двух лет, пишу Вам простые неофициальные строки: Запрещение всех моих пьес заставило меня обратиться к Правительству СССР с письмом, в котором я просил или отпустить меня за границу, если уже невозможно работать в качестве драматурга, или же предоставить мне возможность стать режиссером в театре СССР. Есть единственный и лучший театр. Вам он хорошо известен. Мое письмо было принято во внимание, и мне была дана возможность подать заявление в Художественный Театр и быть зачисленным в него. После тяжелой грусти о погибших моих пьесах, мне стало легче, когда я — после долгой паузы — и уже в новом качестве переступил порог театра, созданного Вами для славы страны. Примите, Константин Сергеевич, с ясной душой нового режиссера. Поверьте, он любит Ваш Художественный Театр. Возвращайтесь в Москву и вновь пройдите по сукну, окаймляющему зал». Показательно, что на следующий день, 7 августа, Булгаков писал брату Николаю во Францию: «Счастлив, что ты погружен в науку. Будь блестящ в своих исследованиях, смел, бодр и всегда надейся». У Михаила Афанасьевича в жизни тоже обозначился хоть какой-то просвет. В том же письме Булгаков писал: «Деньги нужны остро. И вот почему: в МХТ жалованья назначено 150 руб. Остается несколько рублей в месяц. В него я поступил тогда же приблизительно, когда и в МХТ. Но денежные раны, нанесенные мне за прошлый год, так тяжки, так непоправимы, что и 300 трамовских рублей как в пасть валятся на затыкание долгов… Итак: если у тебя имеются мои деньги и если есть хоть какая-нибудь возможность перевести в СССР, ни минуты не медля переведи». В последующие месяцы финансовый кризис миновал, в материальной помощи брата писатель нуждаться перестал. Содействие Николая Михаилу ограничивалось переводами в Москву гонораров за постановки булгаковских пьес в Западной Европе. Автор «Дней Турбиных» был обнадежен как самим фактом разговора, так и словами «Может быть, вам действительно нужно ехать за границу…» самого разговора он явно не ожидал. И в последующих письмах, теперь уже лично Сталину, отправленных и неотправленных, Булгаков настойчиво возвращался к теме своей предполагаемой поездки за границу. Так, 30 мая 1931 года он просил о заграничном отпуске с 1 июля по 1 октября, чтобы воплотить «новые творческие замыслы», признаваясь при этом: «С конца 1930 года я хвораю тяжелой формой неврастении с припадками страха и предсердечной тоски, и в настоящее время я прикончен». Причиной болезни драматург называл многолетнюю «затравленность, а затем молчание». Булгаков сообщал: «Сейчас все впечатления мои однообразны, замыслы повиты черным, я отравлен тоской и привычной иронией. В годы моей писательской работы все граждане, беспартийные и партийные, внушали и внушили мне, что с того самого момента, как я написал и выпустил первую строчку, и до конца моей жизни я никогда не увижу других стран. Если это так — мне закрыт горизонт, у меня отнята высшая писательская школа, я лишен возможности решить для себя громадные вопросы. Привита психология заключенного. Как воспою мою страну — СССР? Перед тем, как писать Вам, я взвесил все. Мне нужно видеть свет и, увидев его, вернуться. Ключ в этом. Сообщаю Вам, Иосиф Виссарионович, что я очень серьезно предупрежден большими деятелями искусства, ездившими за границу, о том, что там мне остаться невозможно. Меня предупредили о том, что в случае, если правительство откроет мне дверь, я должен быть сугубо осторожен, чтобы как-нибудь нечаянно не захлопнуть за собой эту дверь и не отрезать путь назад, не получить бы беды похуже запрещения моих пьес. По общему мнению всех, кто серьезно интересовался моей работой, я невозможен ни на какой другой земле, кроме своей — СССР, потому что 11 лет черпал из нее. Не знаю, нужен ли я советскому театру, но мне советский театр нужен, как воздух. О последнем прошу потому, что серьезно болен. Меня нужно сопровождать близкому человеку. Я страдаю припадками страха в одиночестве». И единственный раз Булгакову показалось, что он как никогда близок к осуществлению мечты вырваться за границу. В конце апреля 1934 года драматург подал заявление с просьбой разрешить ему вместе с Е. Булгаковой двухмесячную поездку, чтобы «сочинить книгу о путешествии по Западной Европе». Михаил Афанасьевич даже успел написать первую главу задуманной книги о планировавшемся заграничном вояже. К машинописи этого фрагмента, который обычно публикуется под заглавием «Был май», сохранившейся в архиве писателя, приложены воспоминания Е.
Презентация к уроку русского языка. 11 класс.ваше любимое задание 7 (готовимся к егэ)
Елена Сергеевна засмеялась — ничто не предвещало несчастья. Но Булгаков вдруг стал серьезным как никогда: «Поклянись». Жене пришлось дать слово. Обеспокоенная его пророчеством, она регулярно отправляла мужа к врачам, но те не находили ничего опасного. А менее чем за полгода до смерти обнаружили болезнь — гипертонический нефросклероз, сгубивший и отца писателя. Обнаружили — да поздно, недуг быстро прогрессировал. Незадолго до кончины Михаила Афанасьевича навестил писатель Валентин Катаев. Я скоро умру, — сказал ему Мастер. Я буду лежать в гробу, и, когда меня начнут выносить, произойдет следующее. Так как лестница очень узкая, то мой гроб начнут поворачивать, и правым углом он ударится в дверь Ромашова, который живет этажом ниже. Все произошло именно так, как предсказал Булгаков.
Но этому предшествовала еще одна мистическая история… Две могилы В начале 1930-х годов Булгакову поручили сделать инсценировку «Мертвых душ». Михаил Афанасьевич всегда обожал Гоголя, высоко ценил его произведения, считал своим учителем. Волнение и страх никак не позволяли ему приступить к работе над великой поэмой. Однажды Мастеру приснился сон. Воскликнул: «Что это значит?! Он долго оправдывался перед ним, а закончил свою речь слезной мольбой: «Укрой меня своей чугунной шинелью! А случилось это так. Накануне своей смерти в 1940 году Булгаков указал в завещании, чтобы на его могиле водрузили камень. К сожалению, Елене Сергеевне долго не удавалось исполнить волю покойного.
Мыслим ли я в СССР?
И, наконец, последние мои черты в погубленных пьесах «Дни Турбиных», «Бег» и в романе «Белая гвардия»: упорное изображение русской интеллигенции, как лучшего слоя в нашей стране. В частности, изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной исторической судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии, в традициях «Войны и мира». Такое изображение вполне естественно для писателя, кровно связанного с интеллигенцией. Мой литературный портрет закончен, и он же есть политический портрет. Я не могу сказать, какой глубины криминал можно отыскать в нем, но я прошу об одном: за пределами его не искать ничего. Он исполнен совершенно добросовестно. Пикель, отмечая мое уничтожение «Изв. Я прошу Советское Правительство принять во внимание, что я не политический деятель, а литератор, и что всю мою продукцию я отдал советской сцене. Я прошу обратить внимание на следующие два отзыва обо мне в советской прессе. Оба они исходят от непримиримых врагов моих произведений и поэтому они очень ценны.
Авербах, «Изв. А в 1929 году: «Талант его столь же очевиден, как и социальная реакционность его творчества» Р. Пикель, «Изв. Я прошу принять во внимание, что невозможность писать равносильна для меня погребению заживо. Я обращаюсь к гуманности советской власти и прошу меня, писателя, который не может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу. Если же и то, что я написал, неубедительно, и меня обрекут на пожизненное молчание в СССР, я прошу Советское Правительство дать мне работу по специальности и командировать меня в театр на работу в качестве штатного режиссера. Мое имя сделано настолько одиозным, что предложения работы с моей стороны встретили ИСПУГ, несмотря на то, что в Москве громадному количеству актеров и режиссеров, а с ними и директорам театров, отлично известно мое виртуозное знание сцены. Я предлагаю СССР совершенно честного, без всякой тени вредительства, специалиста режиссера и актера, который берется добросовестно ставить любую пьесу, начиная с шекспировских пьес и вплоть до пьес сегодняшнего дня. Я прошу о назначении меня лаборантом-режиссером в 1-й Художественный Театр — в лучшую школу, возглавляемую мастерами К. Станиславским и В.
Если меня не назначат режиссером, я прошусь на штатную должность статиста. Если и статистом нельзя — я прошусь на должность рабочего сцены. Москва, 28 марта 1930 года. Вскоре состоялся разговор по телефону между Сталиным и Булгаковым. Вот как описывает это событие Л.
Он губит советскую драматургию и погубит ее. Я не шепотом в углу выражал эти мысли.
Я заключил их в драматургический памфлет и поставил этот памфлет на сцене. Советская пресса, заступаясь за Главрепертком, написала, что "Багровый остров" - пасквиль на революцию. Это несерьезный лепет. Пасквиля на революцию в пьесе нет по многим причинам, из которых, за недостатком места, я укажу одну: пасквиль на революцию, вследствие чрезвычайной грандиозности ее, написать невозможно. Памфлет не есть пасквиль, а Главрепертком - не революция. Я в этом сознаюсь. Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой бы власти она ни существовала, - мой писательский долг, так же, как и призывы к свободе печати.
Я горячий поклонник этой свободы и полагаю, что, если кто-нибудь из писателей задумал бы доказывать, что она ему не нужна, он уподобился бы рыбе, публично уверяющей, что ей не нужна вода. Но с первой чертой в связи все остальные, выступающие в моих сатирических повестях: черные и мистические краски я - мистический писатель , в которых изображены бесчисленные уродства нашего быта, яд, которым пропитан мой язык, глубокий скептицизм в отношении революционного процесса, происходящего в моей отсталой стране, и противупоставление ему излюбленной и Великой Эволюции, а самое главное - изображение страшных черт моего народа, тех черт, которые задолго до революции вызывали глубочайшие страдания моего учителя М. Нечего и говорить, что пресса СССР и не подумала серьезно отметить все это, занятая малоубедительными сообщениями о том, что в сатире М. Булгакова - "клевета". Один лишь раз, в начале моей известности, было замечено с оттенком как бы высокомерного удивления: "М. Булгаков хочет стать сатириком нашей эпохи" "Книгоша", N6-1925 г. Увы, глагол "хотеть" напрасно взят в настоящем времени.
Его надлежит перевести в плюсквамперфектум: М. Булгаков стал сатириком как раз в то время, когда никакая настоящая проникающая в запретные зоны сатира в СССР абсолютно немыслима. Не мне выпала честь выразить эту криминальную мысль в печати. Она выражена с совершенной ясностью в статье В. Блюма N6 "Лит. Мыслим ли я в СССР? В частности, изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии, в традициях "Войны и мира".
Тургенев подвергает Базарова самому сложному испытанию - "испытанию любовью" - и этим раскрыл истинную сущность своего героя. Михалков утверждал, что мир купеческого Замоскворечья можно увидеть на сцене Малого театра благодаря великолепной игре актёров. Поленов экспонировал на передвижной выставке девяносто семь этюдов, привезённым из поездки на Восток. Галичем, преподававшим русскую и латинскую словесность в Царскосельском лицее. Машкова "Вид Москвы" есть ощущение звонкой красочности городской улицы. Пушкина, Н.
История создания мастер и маргарита интересные факты. Операторы отказывались снимать
«бросил в печку черновик романа о дьяволе» — почти буквально повторена Мастером: «Я сжег его в печке»; этой репликой адресату письма и романа навязывался высокий тон предполагаемого контакта. писатель, драматург и сценарист Евгений Габрилович о разговорах с Михаилом Булгаковым на общем балконе: В начале тридцатых годов почти все писатели (малые и великие) селились по коммунальным квартирам. 28 марта 1930 года Михаил Афанасьевич Булгаков направляет письмо в правительство СССР. В своем послании он просит срочно разрешить ему выезд за рубеж в сопровождении супруги либо предоставить возможность трудоустройства во МХАТе.
Презентация к уроку русского языка. 11 класс.ваше любимое задание 7 (готовимся к егэ)
В марте 1930 года Булгаков получил письмо Главреперткома о запрещении его пьесы «Мольер», через десять дней после этого он без малейших сомнений кинул в огонь печи свой первый вариант рукописи «Мастера и Маргариты» и пьесу «Блаженство». 1) 18 марта 1930-го года писатель собственными руками бросил в печь черновик романа; к этому поступку Булгакова побудило известие о том, что его пьеса под названием «Кабала святош» была запрещена к постановке. Об этом Булгаков сообщил в письме правительству 28 марта 1930 г.: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе».
Как создавался роман "Мастер и Маргарита"
В Москве в 1928 году у Булгакова возник замысел романа, позднее названного «Мастер и Маргарита». Писатель также начал работу над пьесой о Мольере («Кабала святош»). В 1930 году Булгаков работал в качестве режиссёра в Центральном театре рабочей молодёжи. В 2015-2016 учебном году учащиеся должны уметь видеть—определять 10 типов ошибок. При этом в каждом отдельном задании может быть комбинации 5 различных типов. «бросил в печку черновик романа о дьяволе» — почти буквально повторена Мастером: «Я сжег его в печке»; этой репликой адресату письма и романа навязывался высокий тон предполагаемого контакта.
Актуальность: Используется в 2015—2016 году
“коллективные” персонажи. В 1921 – 1924 годах писатель жил на Большой Садовой, в доме №10, который он изобразил в романе под № 302 – бис. И лично я, своими руками бросил в печку черновик романа о дьяволе, черновик комедии и начало второго романа "Театр". Однако в 1933 году в письме к Викентию Вересаеву он жалуется: «В меня вселился бес. писатель, драматург и сценарист Евгений Габрилович о разговорах с Михаилом Булгаковым на общем балконе: В начале тридцатых годов почти все писатели (малые и великие) селились по коммунальным квартирам. Первая редакция «Мастера и Маргариты» была уничтожена автором 18 марта 1930 года после получения известия о запрете пьесы «Кабала святош». Об этом Булгаков сообщил в письме правительству: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе». 28 марта 1930 года Михаил Афанасьевич Булгаков направляет письмо в правительство СССР. В своем послании он просит срочно разрешить ему выезд за рубеж в сопровождении супруги либо предоставить возможность трудоустройства во МХАТе. СССР, 1930 28 марта 1930 года Михаил Афанасьевич Булгаков направляет письмо в правительство СССР. В своем послании он просит срочно разрешить ему выезд за рубеж в сопровождении супруги либо предоставить возможность трудоустройства во МХАТе.