krasivye cvety moi v sadike zavyali vse otkuda i kto avtor.
Поэзия «шестидесятников»
Прожить этап до тла, А там пускай ведут За все твои дела На самый страшный суд. Пусть оправданья нет, Но даже век спустя Семь бед — один ответ, Один ответ — пустяк! Неистов и упрям, Гори, огонь, гори, На смену декабрям Приходят январи. Ваш ответ будет скрыт. Автор записи увидит Ваш IP адрес. Последняя строфа повторяет первую, здесь снова звучат слова «На смену декабрям / приходят январи» – слова о времени (которое, может быть, и есть у Окуджавы последняя судебная инстанция, решения которой обжалованию не подлежат?).
Гори, огонь, гори ( Булат Окуджава)
Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней. Am E7 Am Уходит взвод в туман, в туман, в туман. А прошлое ясней, ясней, ясней. А где же наше мужество, солдат, когда мы возврящаемся назад? Его, наверно, женщины крадут, и, как птенца, за пазуху кладут. А где же наши женщины, дружок, когда вступаем мы на свой порог? Они встречают нас и вводят в дом, а в нашем доме пахнет воровством.
Подхожу к его дому. Проходя через церковный двор около церкви Николы в Хамовниках , увидел группу людей человек пять-шесть мужчин и женщин. Стоят и о чем-то оживленно беседуют. И вдруг замечаю кожаное пальто Габая.
Впоследствии оказалось, что у них действительно произошел какой-то инцидент с хозяевами на личной почве, и они демонстративно покинули дом. Открывает дверь Зинаида Михайловна. Есенин-Вольпин, жена Валентина Мороза. Оказывается, это встреча с Вячеславом, приехавшим из Львова. Начинается беседа. Слава Чорновил говорит об Украине. Я попросил разрешения сделать несколько замечаний. Так как они не утратили во всяком случае, для меня своей актуальности, повторяю их вновь. Ибо нет почти ни одной семьи, где не было бы украинцев и русских если муж украинец, жена у него русская, и наоборот. Вячеслав дал на каждое мое замечание развернутый ответ.
Говорил спокойно. Ответы были четкие, ясные, и — каюсь — кое в чем он меня ставил в тупик. Мне нечего было ему ответить. Однако, говорил Вячеслав, — о чем это свидетельствует: только о том, что национальное сознание было искусственно притушено. Как только в 1917 году украинцам было позволено самим решить свою судьбу, плебисцит высказался за отделение от России. Власть его поддерживала с целью расколоть Церковь, видя главную опасность в объединении Церкви вокруг Патриарха Тихона. Народ стоял за Патриарха Тихона, — и это было протестом против советского произвола. Достаточно назвать хотя бы одно имя: Достоевский. Но это ровным счетом ничего не доказывает, кроме того, что вековое воспитание оказывает влияние и на великих людей. Далее Вячеслав сказал, что сейчас необходим плебисцит.
При этом вовсе не обязательно, чтобы Украина отделилась от России. Может быть, народ выскажется за автономию. Вячеслав закончил риторическим вопросом: если вы все так уверены, что украинцы не хотят отделяться от России, почему вы так против плебисцита? На это мне нечего было отвечать: если бы это зависело от меня, я высказался бы за то, чтобы плебисцит проведен был завтра. К сожалению, его не хотят не только советское правительство, но и украинские националисты типа Мороза. Во всяком случае, с Чорновилом я договорился бы в один день. После этого большая серебряная чарка стала переходить из рук в руки. Пригубив от чарки, я передал ее своему соседу — Александру Сергеевичу Есенину-Вольпину. О нем речь впереди. Генерал подтвердил мои слова.
И сейчас, когда он томится в заключении в далекой Сибири, я снова повторяю эти слова. Разговор с Чорновилом имел, однако независимо от личных симпатий , неважные последствия. Вернувшись во Львов, он рассказал своим друзьям, каковы настроения русских диссидентов, а это сильно затруднило сотрудничество единомышленников. Из других украинских националистов я знал Леонида Плюща. О начале нашего знакомства он рассказывает в своих воспоминаниях. Но встреча, о которой он рассказывает, была не первой, а второй. Первый раз я его видел в доме Григоренко, когда он пришел с вокзала, мрачный, взъерошенный. Его задержали на перроне, забрали в кутузку и обыскали. Мы слушаем, стараемся ободрить. Все мы такие разные: Зинаида Михайловна — чистая русачка и старая коммунистка.
Андрей, ее сын. Церковник до мозга костей. Как все-таки сближают людей страдания. И второй раз, также в доме Григоренко, когда я, по поручению хозяйки, будил его, чтобы завтракать. Никто из нас тогда не думал ни о философских дискуссиях, ни о спорах на религиозные темы, ни о территориальных спорах вековой давности. Думали о нависшей над нашими друзьями опасности. О грядущих страданиях. Страдания пришли. Назревали страшные и отрадные события. Встреча с Вячеславом Чорновилом в мае 1969 года на квартире Петра Григорьевича Григоренко была последним радостным событием в семье Григоренко.
Через несколько дней после этой встречи Петр Григорьевич поехал в Ташкент для выступления на суде в защиту крымско-татарских деятелей, а через несколько дней в Москве узнали о его аресте. Как оказалось, телеграмма, данная Григоренко из Ташкента с просьбой приехать, была фальшивкой, исходящей от КГБ. Арестовать широко известного человека, генерала, героя Отечественной войны, в Москве не хотели. Известие об аресте генерала произвело на нас впечатление разорвавшейся бомбы. Стало ясно, что наступает новый период репрессий. Каковы причины ужесточения советской политики? Этот выстрел страшно испугал правителей, и они решили перейти к испытанным сталинским методам. Одним из первых проявлений этого нового периода в советской политике был арест генерала Григоренко. Однако наиболее глубокой причиной было очевидное крушение официальной пропаганды, ее неумение справиться с маленькой, но все растущей группой диссидентов. Кстати, именно в это время в западной прессе появляется этот термин для обозначения оппозиции в Советском Союзе.
Ко мне, в мой маленький домик в Ново-Кузьминках, печальное известие об аресте генерала принес Женя Кушев. Тотчас я отправился в Хамовники на квартиру Григоренко к Зинаиде Михайловне. Там я застал многих взволнованных людей. В том числе Есенина-Вольпина. С этого времени мой контакт с семьей Григоренко становится тесным. Я становлюсь другом дома. Здесь время рассказать об этой семье. Она родилась до революции в небольшом городке Рязанской области — в городе Раненбурге. Урожденная Егорова. Петр Григорьевич Григоренко — украинец, сейчас ходит в украинских националистах.
Но ничего более русского, чем Зинаида Михайловна, и представить себе нельзя. Сейчас ей уже за семьдесят. Но красива она и до сих пор. Высокая, статная, широкая в плечах. Настоящая русская краса. Родилась она в семье железнодорожника, станционного рабочего. Детство и юность приходятся на революционные годы. В семье был разброд. Отец — старый коммунист, вступивший в партию еще до революции. А дочка Зинаида пошла в церковь, записалась в церковные певчие, пела на клиросе.
Но вскоре все стало на свои места: Зинаида Михайловна с обеими сестрами вступила в комсомол, а потом в партию. По-разному сложилась жизнь у трех сестер.
В горах городок, тишиной занесённый; он в самой глуши, а в домах — ни души. Стоят у ворот одинокие жёны.
А крыльев-то нет долететь до войны, мужей разыскать, от беды уберечь их. Лишь смуглые руки у каждой жены, да чёрные косы струятся за плечи и падают на пол, бегут за порог и где-то в ущельях, пропав ненароком, становятся лентами горных дорог… Мы многим обязаны этим дорогам. Наверно, по ним, осторожно кружа, когда ожиданье почти на исходе, приходят одетые в бурки мужья, из самого пекла к подругам приходят. Ведь что им тоска расстояний любых: ведут их знакомою прядкою те чёрные косы — дороги любви, которыми сам я вернулся однажды.
Ежедневная аудитория портала Проза. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей. Портал работает под эгидой Российского союза писателей.
Неистов и упрям, гори, огонь, гори
| Стихотворение «Гори, огонь, гори ( Булат Окуджава)» | На смену декабрям Приходят январи. Булат Окуджава. Помню один из разговоров с моим следователем Акимовой на Кавказе. |
| Дубшан Леонид | Декабри январи… | Газета «Первое сентября» № 87/ | Часто встречающиеся слова и выражения. больше Борис будет Валя вдруг вернулся власти вместе воду войны вопрос вот всех встретил второй вы говорил года даже дал дверь делать дело день дома другой друзья ему жена жили завода знал зоне Иринка истории каждый камеру. |
| Текст песни Булат Окуджава - Неистов и упрям | Неистов и упрям,Гори, огонь, гори,На смену декабрямПриходят все дано сполна:И радости и смех,Одна на всех луна,Весна одна на ь этап до. |
Булат Окуджава. Избранное
Например, дата, вошедшая в школьные учебники, — 9 22 января, разгон шествия рабочих к Зимнему дворцу, имевших цель вручить императору Николаю II петицию о своих нуждах и требованиях. Трагедия в Петербурге, вошедшая в историю как Кровавое воскресенье, поколебала веру народа в царя и стала началом первой русской революции, охватившей в 1905-1907 годах всю Россию. Вспомним также 1837 год. Трагическая дата.
Великий русский поэт и французский подданный сразились в предместье Петербурга, на Черной речке. Через два дня, 29 января, от раны, полученной на дуэли, поэт скончался. Ему было неполных 38 лет.
И еще одна примечательная январская дата. Хотя, вероятно, песню на ее стихи «Ты меня любишь» автор музыки — Игорь Крутой, первый исполнитель — Александр Серов они слышали не раз. Римма Казакова родилась 27 января 1932 года, прожила яркую жизнь, ушла из жизни в возрасте 76 лет в 2008 году.
Она, несомненно, оставила заметный след в поэзии, в литературной и общественной жизни своей страны. Ее именем названа одна из площадей Москвы в районе Переделкино. Изначально девушку звали Рэмо, что означает «Революция, электрификация, мировой Октябрь».
Но в двадцатилетнем возрасте она решила взять более благозвучное имя Римма. В ней она размышляла о женском счастье, о роли искусства в жизни человека, о его значении в воспитании детей и делилась своим новым стихотворением, предваряя его такими строками: «Женщина — прирожденный учитель не в дидактическом смысле слова: она учит любовью… Есть много аспектов женского счастья: оно и всечеловеческое, и еще свое, только женское. Хочу остановиться на той ноте женского счастья, которая звучит для меня особенно ярко.
Это счастье материнства, которое никогда не перестает приносить сквозь все труды и переживания новые и новые удивительные открытия. Одно из таких недавно подаренных мне жизнью открытий вылилось в стихи, и я рада ими поделиться именно на страницах «Учительской газеты», ибо речь пойдет о том, как сперва мы учим, чтобы потом счастливо и благодарно учиться у тех, кого учили».
С девушкой можно разъехаться, но от себя не уйти. Кажется, ты мне шепнула: «Зачем же об этом молчать? Беспрозванный и Ф. Самой верной любви наступает конец, Бесконечной тоски обрывается пряжа… Что мне делать с тобой, и с собой, наконец, Где тебя отыскать, дорогая пропажа.
Сажина, заметив-шего, что «с таким же успехом поэт мог датировать это стихотворение любым другим десятилетием что и сделал, поместив его в итоговом сборнике в раз-дел «Пятидесятые»… » [31]. С этим утверждением можно было бы согласиться, если бы Сажин разделил творчество Окуджавы на два периода: до 1957 года и после него, потому что в 1957 году поэтика Окуджавы претерпела измене-ния и появился тот Окуджава, который завоевал место в русской поэзии. Дубшан уловил качественное отличие «Неистов и упрям…» от темати-чески родственных стихотворений Окуджавы, опубликованных до 1957 го-да, и привел в пример стихотворение «У городской елки», напечатанное в последнем, декабрьском номере калужской газеты «Молодой ленинец» за 1956 год: 1 Новый год.
Мы говорим о нем 2 в поздний час прощанья с декабрем. Мы говорим об этом 4 в ранний час январского рассвета. Дубшан справедливо назвал слог этого стихотворения «дежурным» и не отличающимся от слога стихотворения Окуджавы «Декабрьская полночь», опубликованного 1 января 1946 года в газете Закавказского военного округа: 1 …Искрится небо звездной россыпью, 2 С кремлевских стен двенадцать бьет… 3 И вот торжественною поступью 4 Уже шагает Новый год. Для объяснения этого обстоятельства Дубшан использовал образ борьбы в Окуджаве двух антагонистов, взятый из его стихотворения «Боярышник "Пастушья шпора"» 1969. Согласно интерпретации Дубшана, один из ан-тагонистов у Окуджавы — «маленький» писал плохие стихи, а другой «большой» — хорошие. Стихотворение «Неистов и упрям. Однако су-ществует и простое объяснение разницы в качестве стихов, предложенное самим Окуджавой в виде замены датировки с 1946 года на 1950-е, то есть от-несение ее к периоду, когда появились многие из его известных песен. В «Не-истов и упрям. Меняя датировку песни с 1946 года на 1950-е, Окуджава таким образом относил песню к периоду, в который возникли мно-гие из его знаменитых песен.
В качестве объяснения можно предложить не-сколько соображений. Одно — это существование ранней версии стихотво-рения, действительно датированной 1946 годом, впоследствии замещенной другим вариантом. Нам, впрочем, кажется более вероятным другое предпо-ложение: называя эту песню «студенческой», Окуджава пытался сделать ме-нее заметным ее гражданский характер, а отодвигая дату ее создания по-дальше в прошлое — придать песне вид юношеской шалости. Другой аргумент в пользу датировки песни 1950-ми годами — «кустовой» подход Окуджавы к той или иной теме. Следует учесть еще одно обстоятельство: ободренный надеждами на перемены после смерти Сталина и реабилитацией своей матери, Окуджава вступил в коммунистическую партию. Венгерские события 1956 года и последовавшее за ними ужесточение внутренней поли-тики Советского Союза выявили тщетность этих надежд.
Мы, люди одного образа мыслей, представляли, что, если мы сплотимся, можно будет изменить ход событий. Теперь мы знаем, что историей движут не только узы дружбы. Постепенно мы отпускали руки друг друга. В горах городок, тишиной занесённый; он в самой глуши, а в домах — ни души. Стоят у ворот одинокие жёны. А крыльев-то нет долететь до войны, мужей разыскать, от беды уберечь их.
Приходят январи
Закончилась война, и вот как-то в 46-м, будучи студентом, подсел к пианино и двумя пальцами стал подбирать: "Неистов и упрям, гори, огонь, гори! На смену декабрям приходят январи ". Вслед за темой огня Окуджава вводит тему времени: «На смену декабрям / приходят январи». Эта сентенция — метафора перемен в жизни с их цикличностью. Окуджава говорил об этом так: «Уже в декабре меня начинает лихорадить при одном упоминании о приближении Нового года. политзаключенного и диссидента Валерия Ронкин Купите книгу На смену декабрям приходят январи, Валерий Ронкин. один ответ, один ответ -- пустяк. Неистов и упрям, гори, огонь, гори. На смену декабрям приходят январи. один ответ, один ответ -- пустяк. Неистов и упрям, гори, огонь, гори. На смену декабрям приходят январи. Предмет Информатика. Спрашивает Гончарова Александра. Кто автор "на смену декабрей приходят январи".
Булат Шалвович Окуджава. Гори, огонь, гори
| Булат Окуджава. Избранное — Читальный зал — Омилия | ← 29-ое января 1837. |
| Булат Окуджава | Am E7 Приходят январи. Нам все дано сполна: И радости и смех, Одна на всех луна, Весна одна на всех. Прожить этап до тла, А там пускай ведут За все твои дела На самый страшный суд. |
| Владимир Фрумкин. Но чудится музыка светлая, и строго ложатся слова | И – вот такие строки идут сегодняшнему дню-вечеру: Неистов и упрям, гори, огонь, гори. На смену декабрям приходят январи. Нам все дано сполна – и горести, и смех, одна на всех луна, весна одна на всех. |
Булат Окуджава
| Ронкин Валерий Ефимович | политзаключенного и диссидента $c Валерий Ронкин. |
| Текст песни Неистов и упрям - Булат Окуджава | Вспомогательные материалы в формате отдельного бумажного издания уходят в прошлое. Им на смену пришёл онлайн ГДЗ по русскому языку 9 класс Ладыженская, Тростенцова. |
| Самый русский поэт, - СеРеБрЯнНоСтРуНнЫй Булат | Единственным развлечением были ночные походы на кладбище — надо было одному прийти туда и оставить метку на какой-нибудь могиле, желательно дальней, потом шел другой, третий, а утром вся компания проверяла. |
| Гори, огонь, гори - стихи Окуджавы читать и скачать | Неистов и упрям, Гори, огонь, гори. На смену декабрям Приходят январи. Нам всё дано сполна -и радости, и смех, одна на всех луна, весна одна на всех. Прожить лета б дотла, а там пускай ведут за все твои дела на самый страшный суд. |
Гори, огонь, гори ( Булат Окуджава)
Видео-песня в исполнении Б. И одновременно исполнение современного танца. Исторические песни Булата Окуджавы настолько ярки и непатетичны, что их с удовольствием поют люди разных поколений. Это не эпические полотна, а маленькие зарисовки, передающие атмосферу прошедших веков. Мы недостаточно хорошо знаем нашу историю. Сейчас появилась возможность знать ее лучше, полнее. Оказалось, что многое мы представляли поверхностно, часто тенденциозно, многое не знали вовсе. Лично меня многое привлекает в людях первой половины XIX века. Я не могу отрицать большой нравственной устойчивости тех времен, высокой духовности, болезненных и активных поисков смысла жизни, утверждения общественного самосознания.
Главным событием того года был полет Ю. Гагарина, и клуб получил свое название в честь корабля, поднявшего в космос Первого космонавта. И спускаемся вниз с покорённых вершин, Оставляя в горах, оставляя в горах своё сердце. Так оставьте ненужные споры — Я себе уже всё доказал: Лучше гор могут быть только горы, На которых ещё не бывал, На которых ещё не бывал. Кто захочет в беде оставаться один?! Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?! Но спускаемся мы с покорённых вершин... Что же делать — и боги спускались на землю.
Как оказалось, телеграмма, данная Григоренко из Ташкента с просьбой приехать, была фальшивкой, исходящей от КГБ. Арестовать широко известного человека, генерала, героя Отечественной войны, в Москве не хотели. Известие об аресте генерала произвело на нас впечатление разорвавшейся бомбы. Стало ясно, что наступает новый период репрессий. Каковы причины ужесточения советской политики? Этот выстрел страшно испугал правителей, и они решили перейти к испытанным сталинским методам. Одним из первых проявлений этого нового периода в советской политике был арест генерала Григоренко. Однако наиболее глубокой причиной было очевидное крушение официальной пропаганды, ее неумение справиться с маленькой, но все растущей группой диссидентов. Кстати, именно в это время в западной прессе появляется этот термин для обозначения оппозиции в Советском Союзе. Ко мне, в мой маленький домик в Ново-Кузьминках, печальное известие об аресте генерала принес Женя Кушев. Тотчас я отправился в Хамовники на квартиру Григоренко к Зинаиде Михайловне. Там я застал многих взволнованных людей. В том числе Есенина-Вольпина. С этого времени мой контакт с семьей Григоренко становится тесным. Я становлюсь другом дома. Здесь время рассказать об этой семье. Она родилась до революции в небольшом городке Рязанской области — в городе Раненбурге. Урожденная Егорова. Петр Григорьевич Григоренко — украинец, сейчас ходит в украинских националистах. Но ничего более русского, чем Зинаида Михайловна, и представить себе нельзя. Сейчас ей уже за семьдесят. Но красива она и до сих пор. Высокая, статная, широкая в плечах. Настоящая русская краса. Родилась она в семье железнодорожника, станционного рабочего. Детство и юность приходятся на революционные годы. В семье был разброд. Отец — старый коммунист, вступивший в партию еще до революции. А дочка Зинаида пошла в церковь, записалась в церковные певчие, пела на клиросе. Но вскоре все стало на свои места: Зинаида Михайловна с обеими сестрами вступила в комсомол, а потом в партию. По-разному сложилась жизнь у трех сестер. Одна из сестер — работница Коминтерна — стала отчаянной троцкисткой, скиталась по тюрьмам, умерла где-то в Сибири в заключении, быть может, от чекистской пули. Тяжел путь Зинаиды Михайловны. Начало, впрочем, было блестящим. Всю жизнь спорил с Лениным. Был много правее меньшевиков. И вот после революции неожиданное сальто-мортале: вступил в коммунистическую партию, стал деятелем Коминтерна. Он, однако, вряд ли был беспринципным приспособленцем. Его логика, видимо, такова. И вот революция произошла. Рабочий класс с большевиками этого, к сожалению, отрицать нельзя. Значит, надо быть там, где рабочий класс. Как говорят, был веселым добродушным стариком. Зину Егорову любил. Играл с ней в горелки. Уже в 21 год читает лекции по политической экономии в Университете им. В том самом университете, где подвизается Бухарин, где читают лекции все руководящие деятели коммунистической партии. И Ленин и Сталин. В это время она знакомится с молодым преуспевающим партийным работником. Писаным красавцем. Выходит за него замуж. Это была большая удача. Вскоре рождается сын. И вот тут начинается полоса неудач и несчастий. Сын Олег — неизлечимо больной. Он считался нежизнеспособным. Врачи думали, что дни его сочтены. Сейчас ему уже под пятьдесят. Это старейший в мире дебил обычно дебилы живут до 20—25 лет. То, что сделала Зинаида Михайловна, поразительно. Сколько надо было усилий, чтобы научить его держать язык во рту. Чтобы развить самые обычные рефлексы. Через много лет, когда она была замужем уже за Петром Григорьевичем, генералу пришлось говорить с профессором, специалистом по болезням такого рода. Постоянное общение с больным сыном сказывается. Профессор взял Олега к себе в кабинет, говорил с ним два часа, а потом дважды демонстрировал его студентам. Так развить дебила. Это чудо. Это настоящее чудо! Ученая степень доктора должна быть присуждена им обоим. Между тем первый муж Зинаиды Михайловны делает блестящую карьеру: он становится первым секретарем Оренбургского, а затем Саратовского обкома партии. Он фанатичный коммунист, но кристально честный человек. Муж Зинаиды Михайловны сделал по этому поводу скандал и тут же вернул туфли. Никаких привилегий. Проходит несколько лет, и он нарком министр. И вдруг — трах! Арестовывает и ее саму. Ее муж погиб в страшных стенах Лубянки. Сначала его осудили на 10 лет. Повезли в лагерь. Потом затребовали обратно. Возобновили дело. Видимо, кто-то захотел сделать на нем карьеру. Избивали страшно. И во время одного из допросов следователь нанес ему страшную рану в голову каким-то тяжелым предметом. Через два часа он умер в камере. А Зинаида Михайловна провела целые два года в этих страшных стенах.
Но как портрет судьбы - он весь в оконной раме, да любит не тебя... А я люблю тебя. Дождусь я лучших дней и новый плащ надену, чтоб пред тобой проплыть, как поздний лист, дрожа... Не много ль я хочу, всему давая цену? Не сладко ль я живу, тобой лишь дорожа? Тебя не соблазнить ни платьями, ни снедью: заезжий музыкант играет на трубе! Что мир весь рядом с ней, с ее горячей медью?.. Судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе... Чухонцеву Я вновь повстречался с Надеждой - приятная встреча. Она проживает все там же - то я был далече. Все то же на ней из поплина счастливое платье, все так же горяч ее взор, устемленный в века... Ты наша сестра, мы твои непутевые братья, и трудно поверить, что жизнь коротка. А разве ты нам обещала чертоги златые? Мы сами себе их рисуем, пока молодые, мы сами себе сочиняем и песни и судьбы, и горе тому, кто одернет не вовремя нас... Ты наша сестра, мы твои торопливые судьи, нам выпало счастье, да скрылось из глаз. Когда бы любовь и надежду связать воедино, какая бы трудно поверить возникла картина! Какие бы нас миновали напрасные муки, и только прекрасные муки глядели б с чела... Ты наша сестра. Что ж так долго мы были в разлуке? Нас юность сводила, да старость свела. Меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига, барона, все уместилось понемногу: его любовь, его корона, беспомощность - его кормилица, и перевозчика весло... О чем, красотка современная, ты вдруг вздохнула тяжело? Меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига, барона, как между Было и Не стало - нерукотворная черта. Ее мы топчем упоенно и преступаем окрыленно, и кружимся, и кувыркаемся, и не боимся ни черта. Как просто тросточкой помахивать, раскланиваясь и скользя! Но род людской в прогулке той не уберегся от урона меж домом графа Аракчеева и домом Дельвига, барона. Летняя бабочка вдруг пожелала ожить в декабре, не разглагольствуя, не помышляя о Зле и Добре. Может быть, это не бабочка вовсе, а ангел небесный кружит по комнате тесной с надеждой чудесной: разве случайно его пребывание в нашей глуши, если мне видятся в нем очертания вашей души? Этой порою в Салослове - стужа, и снег, и метели. Я к вам в письме пошутил, что, быть может, мы зря не взлетели: нам, одуревшим от всяких утрат и от всяких торжеств, самое время использовать опыт крылатых существ. Нас, тонконогих, и нас,длинношеих, нелепых, очкастых, терпят еще и возносят еще при свиданьях нечастых. Не потому ль, что нам удалось заработать горбом точные знания о расстоянье меж Злом и Добром? И оттого нам теперь ни к чему вычисления эти. Будем надеяться снова увидеться в будущем лете: будто лишь там наша жизнь так загадочно не убывает... Впрочем, вот ангел над лампой летает... Чего не бывает? Ее глаза в иные дни обращены. Там хорошо, и лишних нет, и страх не властен над годами, и все давно уже друг другом прощены. Еще покуда в честь нее высокий хор поет хвалебно, и музыканты все в парадных пиджаках. Но с каждой нотой, боже мой, иная музыка целебна... И дирижер ломает палочку в руках. Не оскорблю своей судьбы слезой поспешной и напрасной, но вот о чем я сокрушаюсь иногда: ведь что мы с вами, господа, в сравненье с дамой той прекрасной, и наша жизнь, и наши дамы, господа? Она и нынче, может быть, ко мне, как прежде, благосклонна, и к ней за это благосклонны небеса. Она, конечно, пишет мне, но... Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил... Как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа. Ненадолго разлука, всего лишь на миг, а потом отправляться и нам по следам по его по горячим. Пусть кружит над Москвою охрипший его баритон, ну а мы вместе с ним посмеемся и вместе поплачем. О Володе Высоцком я песню придумать хотел, но дрожала рука и мотив со стихом не сходился... Белый аист московский на белое небо взлетел, черный аист московский на черную землю спустился. Сочетанье разных кнопок, клавиш, клапанов, красот; даже взрыв, как белый хлопок, безопасным предстает. Сочетанье ноты краткой с нотой долгою одной - вот и все, и с вечной сладкой жизнью кончено земной. Что же делать с той трубою, говорящей не за страх с нами, как с самой собою, в доверительных тонах? С позолоченной под колос, с подрумяненной под медь?.. Той трубы счастливый голос всех зовет на жизнь и смерть. И не первый, не последний, а спешу за ней, как в бой, я - пятидесятилетний, искушенный и слепой. Как с ней быть? Куда укрыться, чуя гибель впереди?.. Или вырвать из груди?.. Как они свои круглые лапы умещают средь книг и тетрадей, под ажурною сенью знамен, возвышают не почестей ради, как гусары на райском параде от рождения до похорон! Обожаю на них абажуры, кружевные, неярких тонов, нестареющие их фигуры и немного надменные позы. И путем, что, как видно, не нов, ухожу от сегодняшней прозы, и уже настоящие слезы проливать по героям готов. Укрощает настольные лампы лишь всесильного утра река. Исчезает, как лиры и латы, вдохновенье полночной отваги. Лишь вздымают крутые бока аккуратные груды бумаги, по которым знакомые знаки равнодушно выводит рука. Свет, растекшийся под абажуром, вновь рождает надежду и раж, как приветствие сумеркам хмурым, как подобье внезапной улыбки... Потому что чего не отдашь за полуночный замысел зыбкий, за отчаяние и ошибки, и победы - всего лишь мираж? А время торопит - возница беспечный, - и просятся кони в полет. Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга, не смолк бубенец под дугой... Две вечных подруги - любовь и разлука - не ходят одна без другой. Мы сами раскрыли ворота, мы сами счастливую тройку впрягли, и вот уже что-то сияет пред нами, но что-то погасло вдали. Святая наука - расслышать друг друга сквозь ветер, на все времена... Две странницы вечных - любовь и разлука - поделятся с нами сполна. Чем дольше живем мы, тем годы короче, тем слаще друзей голоса. Ах, только б не смолк под дугой колокольчик, глаза бы глядели в глаза. То берег - то море, то солнце - то вьюга, то ангелы - то воронье... Две верных дороги - любовь и разлука - проходят сквозь сердце мое. Иванову Мы убили комара. Не в бою, не на охоте, а в домашней обстановке, в будний вечер. Видит бог, мы не крадучись его, а когда он был в полете... Мы его предупреждали - он советом пренебрег. Незадолго перед тем дождь пошел осенний, мелкий. За стеной сосед бранился. Почему-то свет мигал. Дребезжал трамвай. В шкафу глухо звякали тарелки. Диктор телевизионный катастрофами пугал. Расхотелось говорить. Что-то вспомнилось дурное, так, какая-то нелепость, горечи давнишний след... В довершенье ко всему меж окошком и стеною вдруг возник как дуновенье комариный силуэт. Мы убили комара. Кто-то крикнул: "Нет покоя! Неужели эта мерзость залетела со двора!.. Здесь село или Москва?.. В общем, мы убили комара. Он погиб в неравной схватке - корень наших злоключений, наш нарушивший покой... На ладони у меня он лежал, поджавши лапки, по одежде - деревенский, по повадкам - городской. За окошком колкий, мелкий, долгий дождичек осенний затянуться обещал. Диктор телевизионный что-то мрачное вещал. Соколову 1 У дороги карета застыла. Изогнулся у дверцы лакей. За дорогой не то чтоб пустыня - но пейзаж без домов и людей. Знатный баловень сходит с подножки, просто так, подышать тишиной. Фрак малиновый, пряжки, застежки и платочек в руке кружевной. Перед ним - человечек во фраке на природу глядит свысока и журчанием влаги в овраге снисходительно дышит пока. Ах, кузнечик,безумный и сирый, что ему твои рифмы и лиры, строк твоих и напевов тщета? Он иной, и иные кумиры перед ним отворяют врата. Он с природою слиться не хочет... Но, назойлив и неутомим, незнакомый ему молоточек монотонно стрекочет пред ним. Надменные брови вознеслись неизвестно с чего, и гудение собственной крови докатилось до слуха его. Показалось смешным все, что было, еле видимым сквозь дерева. Отголоски житейского пира в этот мир пробивались едва. Что-то к горлу его подступило: то ли слезы, а то ли слова... Скинул фрак. Закатал рукава... На платке оборвал кружева... То ли клятвы, а то ли признанья зазвучали в его голове...
Самый русский поэт, - СеРеБрЯнНоСтРуНнЫй Булат
политзаключенного и диссидента Валерия Ронкин Купите книгу На смену декабрям приходят январи, Валерий Ронкин. Прожить лета б дотла, а там пускай ведут за все твои дела на самый страшный суд. Пусть оправданья нет и даже век спустя семь бед — один ответ, один ответ — пустяк. Неистов и упрям, гори, огонь, гори. На смену декабрям приходят январи. Неистов и упрям, гори, огонь, гори. На смену декабрям приходят январи. гори, огонь, гори. На смену декабрям. приходят январи. 1946. Окуджава написал эту песню в заочной полемике с песней А. П. Сребрянского (1808 -1838) «Быстры, как волны, дни нашей жизни».
На смену декабрям приходят январи: что за произведение
Лучшие цитаты за 7 недель Булат Окуджава: 224 цитаты. Прожечь металл дотла-а там пускай ведут За все твои дела на самый страшный суд. Пусть оправданья нет,и даже век спустя Семь бед-один ответ,один ответ-пустяк. Неистов и упрям,гори,огонь,гори. На смену декабрям приходят январи. «Неистов и упрям» — одна из первых песен Булата Окуджавы, создание которой обычно датируется 1946 или 1947 годом. политзаключенного и диссидента Валерия Ронкин Купите книгу На смену декабрям приходят январи, Валерий Ронкин.
Булат Окуджава — Гори, огонь, гори: Стих
В поезде жарища, все прохлады ищут. Ей одной не жарко и ребят не жалко. Карманные деньги отбирали у нас ради того, чтобы мы на остановках не покупали всякую снедь, а то могли отстать или запоносить. Меня вызвали на совет вожатых и обещали отправить домой. О деньгах, заплаченных за лагерь, я, естественно, не подумал, особенно туда и не стремился, кроме того, понимал, что конвоировать меня домой — изрядная морока для начальства; посему и не испугался, с этой песней мы ехали и дальше. В лагере я очень сожалел, что меня не отправили домой. Начальником оказался отставной офицер, и весь месяц мы занимались строевой подготовкой, дабы поразить начальство из политуправления, которое в конце смены приехало нас инспектировать.
Больше в лагерях пионерских я никогда не бывал. Учился я неровно, шкодничал. Все мы более или менее шкодничали: могли натолкать карбида в чернильницы перед контрольной или засунуть на перемене в патроны электролампочек куски мокрой промокашки, по мере высыхания их лампочки одна за другой начинали гаснуть Север — мы всю зиму занимались при электрическом свете. Хулиганили и вне школы. Но наша компания принципиально не курила, сравнительно много читала, мы часто собирались у кого-нибудь дома и играли: сначала в солдатиков, которых сами вырезали из картона, переведя на него через копирку фигурку из книжки или учебника, потом стали играть в «дурака», домино, шашки, шахматы. Держались мы дружно, поэтому нас и не трогали.
Однажды на перемене я оказался в классе один, без друзей. Я сидел на своем месте и читал. Не помню, кому пришла в голову идея: «Давайте покрасим Ронкину яйца! Один достал из шкафа бутылку с чернилами, другой стал на шухере у дверей и еще для того, чтобы не выскочили девочки , остальные, ухватив меня за руки и за ноги, поволокли на учительский стол. По пути я ухитрился схватить с парты чью-то ручку и, когда мне пытались уже расстегнуть ширинку, всадил под лопатку одному из своих мучителей перо так, что вынимать его пришлось в медпункте. Воспользовавшись тем, что меня отпустили, я соскочил со стола, схватил другую ручку и торжественно поклялся, что в следующий раз буду бить в глаз.
На сем инцидент и закончился. А вместе с ним и перемена. Она была хорошим человеком и преподавателем, но у нее были муж и маленький ребенок. Ей некогда было разжигать с нами костры, бродить по сопкам и приглашать нас к себе домой. В седьмом классе прошел слух, что после семилетки можно поступить в школу МГБ. Меня эта идея соблазнила, и как-то 55 дома за обедом я начал ее развивать.
К моему удивлению, отец вдруг сказал «Убью! Впервые о своей будущей профессии я задумался еще до войны и решил стать дворником — он имел право поливать шлангом двор, а иногда, в редкую для Мурманска жару, и нас. После начала войны я решил стать летчиком. Потом — биологом, но вскоре, когда мы стали изучать эту науку, выяснилось, что Мичурин и Лысенко давным-давно все открыли, следующему поколению осталось только считать кости у лягушек или тычинки на цветках. Вступление наше осложняло одно обстоятельство — мы украли с бельевой веревки коврик, кто-то это видел, и хозяева пожаловались в школу. Мы не отпирались.
Но, с нашей точки зрения, у нас было более чем бесспорное смягчающее обстоятельство: коврик мы взяли не для себя, а для бездомной собаки, чтобы подстелить под крыльцом, где она ночевала. Наше признание, с одной стороны, и бескорыстие — с другой, были приняты во внимание. Нам вручили комсомольские билеты. На первом же классном комсомольском собрании опять произошел инцидент. Девочка, которая мне нравилась, все та же Тамара Шестакова я ей даже подарил на 8 Марта «Поэму о Сталине», изданную в подарочном варианте , выступила с предложением: «Давайте возьмем обязательство — не болтать на уроках». Ежели бы мне предложили немедленно десантироваться на Уолл-стрит для победы мировой революции, я бы не задумываясь проголосовал, но тут взвился: «Послушай, Тамарка, ведь ты сама знаешь, что как болтала, так и будешь болтать, зачем обманывать!
А можешь не разговаривать — ну и не разговаривай, при чем тут обязательства! Когда на другом собрании «решали» вопрос о проведении политинформаций, я опять выступил со своей точкой зрения: «Кто хочет читать газеты, тот и сам их читает, а кому неинтересно, тот и политинформацию слушать не будет». Вопреки логике, со мной опять никто не согласился, после чего школьный комсомол навсегда утратил мое доверие. Правда, было и не совсем понятное. Например, история с Тито. Он же революционер, я же видел фильм «В горах Югославии» — там Тито, уступив своего коня раненому, шел впереди отряда партизан, навстречу пурге и врагам.
Я помнил стихотворение «Югославскому другу» с рефреном: «Счастливый, ты помнил бесстрашного Тито! А дочитал я до места, где к «гаду» Тито приходит честный генерал. В кино это был благородный пес, а тут на тебе — «мерзкая тварь». Собаку-то за что? Даже если Тито и предал коммунизм, собака этого понять не могла. В восьмом классе мы проходили историю СССР.
И тут я обнаружил, что Шамиль — предатель и англо-турецкий шпион. А в четвертом классе мы проходили его как национального героя, борца с царизмом. Я обратился к Нине Ивановне. Она мне объяснила, что Шамиль хотел присоединить Кавказ к Турции. Я согласился, но «ведь известно, что гнет бывает классовый, национальный и религиозный; Богдан Хмельницкий присоединил Украину к России, и это освободило украинцев от религиозного гнета, — то же самое хотел сделать и Шамиль? Мне пришлось согласиться, но сразу же возник следующий вопрос: «А если бы тогда Россия присоединила к себе и Турцию, это бы тоже было прогрессивно?
Ведь Шамиль тогда не знал ничего про социализм, а мы теперь всё знаем». Учительница сказала, что сейчас у нее нет времени обсуждать этот вопрос и мы поговорим потом, а сама пошла к моей маме. Я, конечно, чувствовал некую провокационность своих вопросов. Страна наша боролась за мир, агрессоры с Уолл-стрит разжи- 57 гали войну. Мир — это было хорошо. Социализм — тоже хорошо, а капитализм — очень плохо.
Надо было ждать поэтому, пока сами народы капстран поймут это. Но почему они не понимают? И еще мне хотелось выяснить, почему нельзя на такие темы спорить, особенно «при всех», ведь чувствовал, что нельзя, алогически объяснить не мог. В конце года мы получали характеристики. К удивлению всей нашей семьи, в моей Нина Ивановна написала: «Способный, хорошо понимает математику, естественные предметы, однако главный интерес проявляет к гуманитарным наукам». Мы очень смеялись, так как я уже пропадал в химическом кружке, а гуманитарные — так мне же все было интересно!
На зимние каникулы я поехал в Ленинград. Тогда все в обязательном порядке подписывались на заем.
В темно-красном своем будет петь моя Дали, в черно-белом своем преклоню перед нею главу, и заслушаюсь я, и умру от любви и печали… А иначе зачем на земле этой вечной живу?
Я уже слышал, и слух этот мною проверен, будто бы в роще сегодня звенела свирель. Следует шить, ибо, сколько вьюге не кружить, недолговечны ее кабала и опала.
Так разрешите же в честь новогоднего бала руку на танец, сударыня, вам предложить!
Легко иль грустно — век почти что прожит. Поверьте, эта дама из моего ребра, и без меня она уже не может. Любовь такая штука — в ней так легко пропасть, зарыться, закружиться, затеряться... Нам всем знакома эта губительная страсть, поэтому не стоит повторяться. Еще был не разменен мой первый золотой, пылали розы, гордые собою. Еще моя походка мне не была смешна, еще подметки не поотрывались, из каждого окошка, где музыка слышна, какие мне удачи открывались! Не мучьтесь понапрасну — всему своя пора.
Траву взрастите — к осени сомнется.
На смену декабрям приходят январи.
Ищите ответ на свой вопрос? Он здесь! Ответило 2 человека на вопрос: Кто автор "на смену декабрей приходят январи". Неистов и упрям,Гори, огонь, гори,На смену декабрямПриходят все дано сполна:И радости и смех,Одна на всех луна,Весна одна на ь этап до. ← 29-ое января 1837. Оборудование: портрет Б. Окуджавы, сборники его прозы и поэзии, плакаты с цитатами, ставшими «крылатыми словами», аудиозаписи песен в исполнении автора, плакаты с высказываниями Беллы Ахмадулиной, Наума Коржавина, Юлия Кима.