Тутта Ларсен объяснила, почему не возражает против службы в армии 17-летнего сына. Тутта Ларсен – продолжение очень личной истории из первого сезона шоу «Беременные». Дети Тутты Ларсен: интересные факты и последние новости. Некогда лысая и татуированная звезда программы “Адреналин” на музыкальном ТВ, эпатажная Тутта Ларсен в свои 48 лет стала образцовой женой. Обсуждающая секс с 14-летним сыном Тутта Ларсен вызвала омерзение у народа.
Тутта Ларсен: После потери ребенка и предательства мужа пришел Христос
Телеведущая и журналистка Тутта Ларсен в интервью Вячеславу Манучарову заподозрила шизофрению у Ивана Урганта из-за его позиции по поводу СВО. Тутта Ларсен с мужем Валерием Колосковым и детьми. Татьяна Романенко) - одна из наиболее ярких персонажей отечественной популярной культуры 1990-2000-х годов. По мнению Тутты Ларсен единственным здоровым выходом из этой ситуации может быть оказание помощи ближнему. Телеведущая Тутта Ларсен рассказала в интервью изданию «Православие и мир», как снова стать счастливым человеком после потери ребенка, предательства близкого человека и.
Евгений Нифантьев и Тутта Ларсен поделились опытом с многодетными родителями
Но ведь менструация — это естественная часть женской физиологии. Причем очень важная: отсутствие месячных у взрослой небеременной женщины — признак серьезных проблем со здоровьем. И надо радоваться, что они есть и регулярные. Это неотъемлемая часть каждой из нас, с 11-14 лет. Да, она сопряжена с неким дискомфортом, но современные средства гигиены давно решили эту проблему, в конце концов туалетную бумагу мы же не стесняемся в аптеке покупать! Почему с приходом «этих дней» каждая из нас автоматически становится заложницей какой-то неловкой ситуации?! Это наша природа, наше здоровье.
Почему мы должны говорить об этом шепотом и краснея?! Она также указала, что считает необходимым обсуждение темы месячных с детьми — не только с девочками, но и с мальчиками: «Через каких-то пару лет моя дочь начнет менструировать. А у моего сына появится девушка.
Ведущие: медиаменеджер Роман Карманов и продюсер Елена Кипер. Показать больше.
Это нельзя мерить обычными мерками шаблонными, которыми мерят телевидение. Они начали искать способы заработать больше денег, они начали, значит, выяснять коэффициент полезности каждого сотрудника… Да-да, у нас прямо в HR приезжали какие-то люди чуть ли не с детекторами лжи, знаете, было модно тогда всех тестировать на профпригодность и прочее, прочее.
Они начали рейтингами нас шпынять и т. Ну и народ начал просто расползаться. Первыми ушли, по-моему, Оля [Шелест] с Антоном [Комоловым], потом стали уходить крутые люди из-за кадра, которые… Ну, у нас был такой совершенно гениальный дизайнер Глеб Орлов, он ушел, который делал всю графику. Стали уходить режиссеры, стали уходить операторы. Новые люди не поняли, что имеют дело с уникальными личностями. В попытке привести MTV к общему телевизионному знаменателю они просто затоптали костер, который горел. Как слоны в посудной лавке развалили всё. У нас очень быстро стали ротироваться продюсеры генеральные.
Приходили новые лица, приводили новую команду, начинали по-новому мести. Какая-то еще часть людей отвалилась, а новых людей особо не появилось. Невозможно, чтобы мы все были бриллиантами. Напоследок пришел вообще какой-то странный человек руководить MTV, который отказывался встречаться с нами. Я два месяца ходила в секретариат и говорила: «Здравствуйте, я Тутта Ларсен, можно мне познакомиться с моим новым начальником? Я говорила: «Запишите меня, я хочу просто…» Я даже не знаю, как он выглядит, в лицо не знаю. Понимаете, человек руководит моим телеканалом, я лицо телеканала, которым он руководит, и у него не просто нет желания со мной пообщаться, а он как будто бы меня избегает. Я так с ним и не встретилась.
Я два месяца походила-походила и поняла, что пора отсюда уходить». О том, почему нельзя создать такой коллектив, который был в «золотой период» MTV Russia. Были такие люди уникальные, они стягивались именно на этот свет этого костра. Они не дали ему возможности выразиться и показать себя таким, какой он есть. Родригеза на самом деле они тоже потеряли, он там, бедный, на побегушках каких-то корреспондентских побегал, а он супер, просто суперзвезда. Всё это было очень грустно». О псевдониме Тутта Ларсен. До того, как MTV в России запустилось, смотрели его на VHSных кассетах, передавали друг дружке, собирались дома и смотрели там двадцатку какую-нибудь, там European Top 20, или «120 минут», или Headbangers Ball, и там были такие ведущие с такими красивыми именами… Там был Хьюк Дикампус, Марьен Вандервокт, Катарина Лолиполли, а я Таня Романенко, понимаете, ну вообще не алё.
Мы сели как-то с моим тогдашним коллегой и сегодняшним партнером Петро Шекшеевым, и я говорю: «Я хочу, надо придумать какой-то красивый псевдоним».
Ведущие: медиаменеджер Роман Карманов и продюсер Елена Кипер. Показать больше.
Тутта Ларсен призвала к дестигматизации темы менструации
Адрес редакции: 125124, РФ, г. Москва, ул. Правды, д. Почта: mosmed m24.
Куда деваются наши амбиции, и деваются ли они вообще? И когда снова захочется секса? Что там, за дверями родовой палаты? У всех по-разному! Но одинаково интересно! В шоу принимают участие героини первого сезона проекта «Беременные» Саша Зверева и Тутта Ларсен, героиня второго сезона — Дарья Пынзарь и новая участница Айза Анохина, для которой стать мамой — совершенно новый опыт, несмотря на то, что она родила уже второго ребенка. Героини нового сезона реалити-шоу «Беременные.
После» расскажут о том, есть ли жизнь после беременности и покажут, что на самом деле происходит в жизни звездных мам. Саша Зверева, 35 лет, певица бывшая солистка группы «Демо» , дизайнер одежды для беременных и мам, автор курса «Умные мамочки».
Некоторые друзья куда-то исчезли, зато в её жизни появились новые люди. Борис Зосимов, руководитель телеканала «MTV Россия», где работала девушка, весь год сохранял за ней не только должность, но и платил полную зарплату, а ещё выделил водителя с машиной, который едва ли не в любое время суток возил Тутту Ларсен по врачам. При этом сам Борис Гурьевич привозил своей сотруднице огромные корзины с продуктами, чтобы она хорошо питалась. В начале 2000-х она и мечтать не могла о столь дорогом подарке. Незнакомые люди приносили ей огромные банки с чёрной икрой, бывшие однокурсники собирали для неё деньги, приносили альбомы и краски, чтобы она могла рисовать, если вдруг у неё возникнет такое желание. Тутте Ларсен всё же повезло: спустя несколько месяцев после бесконечных анализов и недоумения врачей ей всё же поставили правильный диагноз. Как оказалось, организм ведущей разрушал сепсис. Через два месяца терапии антибиотиками она пошла на поправку.
Нечестная жизнь Тутта Ларсен. Но с ним она прожила вместе четыре года и была невероятно счастлива. Она снова чувствовала себя 18-летней девочкой, словно не было в её жизни потерь и тяжелейшей болезни. Она наслаждалась каждым мгновением своей новой жизни. Молодым людям было очень хорошо вместе, однако о браке они не думали. Однажды они вместе попали на семейный праздник друга, чьим отцом был протоиерей. Батюшка в какой-то момент пристально посмотрел на влюблённых и спросил, почему они живут нечестно. Тогда Тутта Ларсен очень возмутилась. И лишь спустя полгода, когда ей исполнилось 30, она поняла, о чём говорил батюшка. Отношения с молодым человеком зашли в тупик.
Он не хотел создавать семью, а она не желала больше оставаться свободной. Первый ребёнок Тутта Ларсен. Они как-то сразу испытали взаимную симпатию, быстро стали жить вместе, мечтали о рождении детей.
Первый текст — интервью Тутты Ларсен. Он входит в серию разговоров с деятелями благотворительности, в которой герои рассказывают о своей работе и развитии этой сферы. Однако в этом интервью поднимается еще одна важная тема — жизнь матери после потери новорожденных или еще не рожденных детей и потребность в пренатальных хосписах, которые позволили бы родителям справиться с горем. Казалось, что вы всем хотели рассказать, что беременность — это классно. Я боялась иметь детей, и когда забеременела случайно, сначала сильно растерялась, но на самом деле хотела, чтобы был ребенок. Вообще, у меня была очень странная история с беременностью, потому что врачи мне сказали, что я не смогу забеременеть.
Я несколько раз ходила и делала какие-то анализы, УЗИ. Последний раз, когда я пошла к гинекологу в хорошую поликлинику, мне в очередной раз сказали: «Тебе грозит бесплодие», — а я уже была на втором месяце, но врач это не определила. Когда я поняла, что беременна, у меня произошел какой-то сдвиг сознания, потому что я осознала, что ничего не изменилось: я работаю на MTV, я хожу на концерты. Я перестала употреблять алкоголь и бросила курить, а в остальном вся моя жизнь такая же веселая и классная. Чего я боялась вообще? Это же круто! Жизнь продолжается, и я вдруг поняла, что это круто, надо об этом рассказать. Мое журналистское кредо: если меня что-то вдохновляет, надо срочно об этом рассказывать. Я предложила Борису Зосимову: «Давайте сделаем программу «Мама MTV», потому что, наверное, я не единственная женщина, которая в 24 года забеременела.
Наверное, у меня есть коллеги и зрители. Давайте покажем им, как клево быть молодым и беременным. Оказывается, этого не надо бояться». Но эта программа сильно опередила свою эпоху и не очень зашла. Потом уже, когда я потеряла ребенка, я очень часто слышала: «Вот не надо было выпячивать наружу свой живот, всем показывать». Но ощущение, когда твой мир наполнился чем-то удивительным и новым, и ты хочешь об этом рассказать максимальному количеству людей, чтобы они это поняли и чтобы им тоже стало так же здорово, как тебе, меня тогда не оставляло, и поэтому мы делали эту программу. Потом все пошло не так, потому что я думала, что у нас брак и семья, а оказалось, что у нас нет ни брака, ни семьи, и спустя восемь месяцев выяснилось, что ребенок у нас нежизнеспособный. Я ходила в хорошую дорогую платную клинику, меня смотрели светила диагностики, и в какой-то момент они начали как-то странно себя вести — стали меня вызывать на УЗИ два раза в неделю и собирать какие-то консилиумы вокруг меня. Между собой шепчутся, а мне никто ничего не говорит.
Я напряглась, думаю: «Мне не нравится это всё». Одна моя подруга тогда работала в издательском доме, который издавал журнал Parents, сейчас он называется «Счастливые родители». Я ей пожаловалась, она мне говорит: «Слушай, у нас такие хорошие гинекологи есть в консультантах журнала, может быть, ты съездишь к кому-нибудь еще и проконсультируешься для разнообразия? Она сказала: «Такой грубый порок сердца можно было заподозрить на 11-й неделе и до 17-й недели с точностью диагностировать. Не очень понятно, почему вас дотянули до 32-й. И главное, почему вам никто ничего об этом не говорит? Вы, пожалуйста, езжайте в Бакулевку к такому-то профессору, чтобы он сделал заключение, потому что, возможно, с этим можно что-то сделать». Я поехала к очень старенькому дедушке, невероятно заслуженному профессору, который посмотрел всё и сделал несколько анализов, опять сделал УЗИ, какие-то еще обследования и сказал: «Мы спасаем огромное количество очень маленьких детей с очень серьезными проблемами, но здесь, как только ребенок перестанет питаться вашей кровью, пуповиной, он тут же уйдет, потому что сердце не заработает, там нечему работать — там разобранный пазл, там огромная дыра в перегородке, практически недоразвит один желудочек. Это грубейший порок, абсолютно несовместимый с жизнью».
Они отправили меня на искусственное прерывание беременности по медицинским показаниям. Сейчас, учитывая все, что я знаю, с высоты моей веры и опыта других женщин, я бы доносила и родила, и похоронила бы, и попрощалась бы, но тогда, из-за всего того, что происходило у меня в семье с мужем, поступила так. У него была другая женщина, которая жила практически на моей кровати. Я приходила с УЗИ домой и снимала ее волосы со своей подушки. Этот факт его неверности затмевал все мысли о том, что происходит с ребенком. В какой-то момент ребенок отошел на задний план, и я была настолько одержима неверностью мужа, я жила в таком аду от этого, что вообще не понимала, что теряю ребенка. Когда я поехала рожать, у меня был такой настрой: я еду на удаление аппендикса или удаление зуба. Конечно, мне повезло с врачами. Прерывание беременности на таком высоком сроке — очень серьезная процедура.
Это уже почти как эвтаназия, наверное. Надо было подписать огромное количество бумаг, стопроцентное подтверждение того, что ребенок — не жилец, и это показано для того, чтобы спасти мать. Мне тогда профессор сказал: «Вы еще молодая, вы еще родите». Может быть даже, я испытала какое-то облегчение, потому что совершенно не представляла себе, как я буду этого ребенка рожать, как я буду его воспитывать, что я буду с ним делать, и что вообще будет дальше происходить в моей жизни, когда сейчас со мной происходит такое чудовищное предательство, такая жуткая несправедливость. Тутта Ларсен. Фото: Анна Данилова Все платные больницы, в которые я обратилась, меня послали, потому что такую процедуру никто не хотел на себя брать. Может быть, не хотели портить какие-то свои показатели, может быть, это было сложно с точки зрения законодательных вопросов. Я отправилась в 36-й роддом, в отделение патологии, где на моем этаже каждый день десятки женщин детей теряли по разным причинам. А этажом ниже женщины без документов, подобранные на улице, привезенные с московских рынков, рожали здоровых детей и бросали их.
Непростое место было. На самом деле, все очень промыслительно. Я понимаю, что не сошла с ума по своему бывшему мужу, потому что потеряла ребенка, а это гораздо более страшно и гораздо менее поправимо. Процедура была очень неприятной и болезненной: это были полноценные роды со схватками и потугами, а потом еще и подавление лактации. Молоко пришло очень быстро. Мне перевязывали грудь, это было адски больно. У меня была температура и мастит. Мне давали лекарство под названием парлодел, которое подавляет лактацию, а у него очень серьезные побочные явления — низкое давление, тошнота, головокружение. Я довольно быстро родила, часа за четыре.
Меня положили на каталке с ледяным пузырем на пузе, я заснула, и буквально через пару часов я просыпаюсь от ощущения, что мне в копчик вбили раскаленный гвоздь — адская острая боль. И дальше начинается непонятно что: мой организм коллапсирует по полной программе. У меня по очереди начинают отказывать все важные органы: острый пиелонефрит, острый эндометрит, острый реактивный полиартрит, такие раздутые суставы. Все это болит, температура 40 каждый день, озноб, я ничего не ем, я почти ничего не пью, плюс лактация, которую подавляют парлоделом, абсолютно неадекватная психика, и, помимо антибиотиков и трамала, я на феназепаме, на реланиуме, на димедроле. За две недели пребывания в роддоме они купировали всю ситуацию по гинекологии и выписали меня. В это время вокруг меня толпами ходили врачи: на суставы приходили хирурги-ортопеды, на почки приходил нефролог, приходила психиатр, которая мне говорила с порога: «Боли нет, вы себе это фантазируете, боли нет». Все говорили: «Мы не знаем, что происходит. Какой-то иммунный срыв». Я не могла сама ходить, потому что у меня было огромное раздутое колено, его в итоге забрали в гипс, чтобы минимизировать подвижность, и хотя бы не так было больно.
Был распухший локоть, но он как-то сам сошел. Когда через две или три недели сняли гипс, моя нога выглядела, как козлиная. Она была толщиной с руку, вся поросшая черными волосами, и лилово-сизое распухшее горячее колено. Мы не знали, что это. Потом у меня начались резкие подъемы температуры до 40 градусов — конечно, это было очень некомфортно. Но зато эта физическая боль и физические страдания абсолютно затмевали страдания душевные. У меня не было даже минутки, чтобы подумать, что на самом деле со мной произошло — что я потеряла ребенка, которого я не похоронила, не оплакала, из меня его просто вынули, и, видимо, он пошел на биоматериал, я не знаю, как это обычно бывает. За все это время мой супруг пришел один раз, мама его попросила. Со мной сидела мама, она меня выходила.
Дома я отказалась от реланиума и феназепама, потому что поняла, что, если продолжу это принимать, я вообще не выберусь. Жить мне не хотелось. Я лежала в апатии. Не то что у меня было желание покончить с собой, но у меня не было ни малейшего желания продолжать все это. Хотелось просто, чтобы не болело и чтобы никто меня не трогал. Мама искала какие-то способы меня поставить на ноги, при этом она ухитрялась со мной ездить по всем врачам, сдавать анализы, покупать продукты и что-то готовить. Надо сказать, что огромное количество людей приходило и пыталось нас поддержать, кто-то приносил деньги, кто-то привез банку черной икры. Миша Козырев подарил мне компьютер, сказал: «Раз ты не можешь пока выйти в нормальный мир, выходи в виртуальный». Его приятель Илюша, художник, притащил мне альбом для рисования и акварель и сказал: «Если ты хочешь, если у тебя есть силы, я буду тебя учить».
Было огромное количество заботы и любви не только от близких, но и от людей совершенно незнакомых или малознакомых. А главное — мой босс Борис Зосимов оставил за мной мою полную зарплату и выплачивал мне ее весь год, что я болела. И предоставил нам с мамой машину с водителем, который возил нас по больницам, за продуктами и везде по первому звонку. Но какая-то часть очень близких людей просто отвалилась напрочь, потому что трудно видеть сильного человека в немощи. Один раз мама попросила моего бывшего мужа купить лимоны. Он пришел, принес лимоны, взял у нее сорок рублей за них и ушел. Это был единственный раз, когда он появился. Вся эта история провела между нами такой водораздел, что мы не остались даже врагами — просто выжженная пустыня. Я не помню ничего про этого человека, не помню, в какой позе он спит, что он любит есть, чем он пахнет, хотя мы восемь лет жили вместе, он был моим первым мужчиной.
Вот просто file terminated. Фото: Анна Данилова Потом, Господь милостив, в наш дом через знакомых пришла удивительная женщина Виктория Борисовна, она была гомеопат, очень хороший телесный терапевт и психолог. Она меня гомеопатией и своими беседами вернула к жизни. Она была первым человеком, который дал мне в руки молитвослов и сказал: «Таня, ну всё уже, наверное, хватит самой рулить своей жизнью, вы же видите, куда вы зарулили. Давайте вы уже позволите взять за вас ответственность Тому, Кто действительно может что-то изменить». Я не очень понимала, о чем она говорит, но мне стало легче. Когда я читала какие-то отдельные молитвы, я находила для себя что-то актуальное. Длинные правила я читать не могла, но какие-то мелкие вещи за ненавидящих и обидящих нас, или: «Не попусти на меня, Владыко Господи, искушение или скорбь или болезнь свыше силы моей, но избавь меня от них или даруй мне крепость перенести их с благодарностью», — очень сильно отзывались. Я начала потихоньку возвращаться, потом через друзей меня положили в Волынскую больницу, где я пролежала два месяца.
Там мне, наконец, поставили диагноз «сепсис» и стали лечить. Там я встретила еще одного уникального врача — Александра Александровича Рудковского, который буквально поставил меня на ноги. Когда прошло воспаление колена, моя нога стала неподвижной. Была контрактура коленного сустава, она была чуть полусогнутая, и все ортопеды и травматологи, которые со мной общались, говорили: «Вы знаете, вам надо сейчас работать на окончательное разгибание ноги. Выпрямите ее окончательно, потому что на прямой ноге вам хромать будет легче, чем на полусогнутой. Вы не будете никогда больше этой ногой пользоваться в полном объеме, она у вас не согнется. Можем сделать артроскопию, но сустав не живой». Рудковский не просто мне вернул сустав, а полностью восстановил подвижность моей ноги. Это было очень больно, но, тем не менее, сначала я из коляски встала на костыли, потом я с палочкой начала ходить, потом, прихрамывая, сама.
В конце концов все восстановилось. На всю эту историю у меня ушел год. Конечно, я вышла из этого испытания совершенно другим человеком — бесконечно счастливым, бесконечно влюбленным в жизнь, ценящим жизнь. Когда ты сидишь в палате, смотришь за окошечко, там сугробы, и бабушка хромает с палочкой по дорожке ледяной, ты завидуешь ей, потому что она старенькая, она с палочкой, но она идет, а ты сидишь и не можешь в туалет сходить. Одно время было чувство жуткой агрессии. Каждое утро ты просыпаешься и думаешь: «Ну, сегодня что-то изменится. Сегодня я встану и пойду», — но ничего не происходит, ты по-прежнему в этом болоте находишься, и надежда твоя тает. Это, конечно, очень тяжело. Дух все время маялся и не мог принять, не мог примириться, не мог согласиться.
Конечно, у меня очень много душевных сил и времени ушло на то, чтобы все-таки отпустить ситуацию с мужем и начать снова чувствовать себя женщиной. Это дар, что на меня свалилась такая тяжелая болезнь, она позволила мне не сойти с ума и не выйти в окно.
«Мне говорили: «У вас ВИЧ» — Тутта Ларсен рассказала о переживаниях после потери ребенка
Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона. На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации.
Очень трудно было делегировать полномочия, очень трудно было опустить руки, в каких-то вещах не лезть, уступить мужчине его пьедестал. Но когда ты это делаешь, это такой кайф! Мы никогда не чувствовали себя жителями какой-то страны, отдельной от всей большой страны. В регионе говорили только по-русски. Украинский язык учили в школе по желанию — можно было отказаться, если тебе это было не нужно, но я учила. В детстве мы чувствовали себя русскими гражданами Советского Союза и очень этим гордились. У меня было довольно счастливое и безоблачное детство, до семи лет оно было абсолютно идеальным. Когда мне исполнилось семь лет, мой папа внезапно ушел к другой женщине, еще и сделал это как-то очень жестко.
Я спросила: «Папочка, неужели это правда, ты от нас уходишь? Конечно, неправда, я никогда тебя не брошу», — собрал вещи и свалил. Для семилетнего ребенка уже можно было найти какие-то объяснения и, перестав быть супругами, остаться родителями. Мама смогла выстроить эти отношения, она всегда отзывалась об отце исключительно в позитивном ключе, никогда не ругала, не обижалась на него, никогда не говорила мне о нем ничего плохого. Но так получилось, что после их расставания у папы были очень сложные отношения с его новой женой. Я так и не поняла, это была ее инициатива или папа сам так решил, но нам можно было видеться раз в месяц, только один выходной день. При том, что папа жил в двадцати минутах езды на автобусе от меня. Поскольку не было мобильных телефонов, скайпа и прочих способов общения, то во все остальное время папы просто не было. Вот жил с тобой человек, которого ты обожал, боготворил.
Он был с тобой рядом все время, возился, обнимал, целовал, учил тебя кататься на лыжах и коньках, плавать и все такое прочее — и потом раз, его просто не стало вообще. Он приходил раз в месяц с апельсинами и шоколадом, выгуливал тебя, как собачонку, в какой-нибудь парк развлечений, приводил обратно и валил в свою новую жизнь. А мы с мамой закрывались в детской и выли в два голоса, потому что мы не знали, как без него жить. Потом мама вышла замуж за шахтера, и мы уехали из большой Макеевки в маленький поселок Ханженково-Северный, где пять тысяч жителей, все работают на шахте или обслуживают ее. Там один детский сад, одна школа, и вокруг просто поля и леса. С точки зрения социальной для меня это была, конечно, деградация, потому что до этого я училась в самой элитной школе в городе. У нас был экспериментальный класс, мы уравнения с иксами и английский язык учили в первом классе. И тут все это как-то растворилось, и я оказалась в очень провинциальной школе, в обществе, где дети не особо читают, где взрослые пьют водку и, бывает, бьют своих жен, где верхом светскости считается хрустальная люстра на потолке и умение закручивать соленья на зиму. Сначала это был шок и для меня, и мамы.
Но надо сказать, что в этом обнаружилась какая-то своя прелесть: при том, что в этом маленьком сообществе случались сплетни и ссоры, там была община. Там было тепло и родственно. Была какая-то глобальная поддержка, когда ты мог выйти на лестничную клетку, постучать в соседнюю дверь, и там не запирались двери никогда. Все друг дружку чем-то подкармливали. У нас сосед был рыбак, он приезжал и обязательно угощал рыбой. Мама пекла блины, и я ходила по всему подъезду с этими блинами. Было ощущение большой семьи и абсолютной безопасности. Мне в семь лет повесили ключ на шею, и я жила на улице. Лес, пруд.
Все детство я провисела вниз головой на дереве и проторчала в пруду, и никто не утонул, не убился. В этом смысле у меня было невероятное детство — я, как у нас называется, гекльберрифиннила: лазала по деревьям, собирала в степи ковыль, в лесу — грибы и ягоды. Я, может быть, потеряла социальную составляющую жизни в городе, но зато приобрела столько свободы и столько восторга! Отчим меня полюбил. Я назвала его папой. Он был начальником участка на шахте и зарабатывал очень неплохие деньги. Все деньги он тратил на мое развитие и образование. Меня постоянно отправляли в классные пионерские лагеря, на турбазы, в какие-то удивительные поездки, типа тура по городам-героям или по Золотому кольцу. Я объездила полстраны.
Мне вообще не на что жаловаться. Он был настолько не похож на моего папу, вообще во всем это была полная его противоположность — и по эмоциям, и по стилю общения, но при этом он очень тепло ко мне относился. Я видела, что он меня жалеет, что он меня полюбил. Он не умел выражать чувства объятиями, поцелуями и добрыми словами, но он умел выражать их тем, что возил меня по репетиторам, когда я решила поступать в МГУ, оплачивал это все и очень бережно ко мне относился. Никогда на меня не повысил голос, не поднял руку. Я не знаю, почему я решила его называть папой. Я очень хотела, чтобы у меня был папа, а мой собственный папа быть папой не хотел, ему до меня не было дела. У моего сына Луки тоже был такой момент. Несмотря на то, что Валера появился, когда Луке был год и семь, он долго его тестировал, присматривался.
Сначала это был «Валера», потом «Валерка». Был период, когда он мне говорил: «Давай Валерку на помойку вынесем». Тутта с семьей. Я пыталась это перевести в какую-то шутку. Я очень хорошо понимала, почему он это говорит. Он, конечно, ревновал: вдруг в его жизни появился человек, который отнимает какую-то часть моей любви, моей энергии, моего внимания. Потом он стал «папой Валерой» в третьем лице. Лука на площадке начал говорить «папа Валера», в доме все еще говорил «Валера», а потом как-то плавно это перекочевало в «папу». Наверное, это и было переломной точкой, потому что когда я приехала, они уже были «шерочка с машерочкой», какие-то завязались свои, отдельные от меня, отношения.
С того момента, как я оказалась в Ханженково, я поняла, что здесь все клево, но я умру, если я проживу здесь всю свою жизнь. Просто развиваться некуда. Сначала я хотела быть актрисой, потому что мой дядя Юрий Михайлович Беленький, известный продюсер и кинопродюсер, преподаватель ВГИКа, тогда был помощником директора на съемочной площадке, начинал карьеру в кинематографе. Он жил в Москве в коммуналке. Я мечтала о карьере актрисы. Но однажды, когда мне было двенадцать лет, мы с мамой поехали в Одессу заниматься моим зрением в клинику Филатова. Дядя по блату поселил нас в гостиницу «Экран» при Одесской киностудии. Это был 1986-87 год. Я увидела быт актеров, которые там гастролировали или снимались на киностудии и жили там — кто-то с детьми, кто-то сам.
Это было так ужасно! Гостиница была не самого высокого пошиба — с тараканами и с кипятильниками, которыми суп разогревают. Я увидела, как уныл и сер был их быт, отношения между людьми были совсем не романтическими. Это закулисье кинематографической карьеры меня так потрясло, что я сразу поняла, что не хочу оказаться в таком месте. Тогда я решила, что буду журналистом, как мама. Моя бабушка тоже писала в городскую газету — она педагог по образованию, тоже гуманитарий. Когда я поняла, что я хочу быть журналистом, вопрос о том, на какой журфак поступать, уже, в принципе, не стоял. Конечно, это должен быть журфак МГУ, лучшего вуза в стране. Я с четырнадцати лет писала в мамину газету, потом вела школьную колонку в городской газете, даже была юнкором.
У меня было достаточно много публикаций, которые я могла предоставить комиссии, это засчитывалось как балл, плюс у меня была золотая медаль, которая засчитывалась как балл. На экзамене педагог с тобой общается на языке. Она спросила: откуда вы, сколько вам лет, почему вы приехали? На эти вопросы я худо-бедно ответила. Потом она меня спрашивает: «Как у вас обстановка сейчас в Донбассе? Там у вас, типа, strikes, miners забастовки, шахтеры. У вас бастуют? Я вообще не знаю, откуда у меня родилось в голове это предложение, оно настолько было не из того, что я учила в школе! У меня был полный проходной балл, и я поступила.
Такой увалень, который лежит себе и дремлет, который вполне себя неплохо чувствует, потому что он был довольно сытым всегда, по сравнению со всей остальной Украиной. Единственный раз, когда я видела Донбасс в огне, — это как раз когда бастовали шахтеры в начале 90-х годов. То, что сейчас там происходит, для меня шок до сих пор. Я стараюсь не делать никаких политических оценок, поскольку я в политике не разбираюсь, но мы стараемся помогать людям, которые там сейчас просто выживают. Моя мама там организовала серьезное волонтерское движение: занимается гуманитарной помощью, продуктами, медикаментами, гигиеной, товарами для материнства и детства. В последние пару лет мама еще оттуда возит детей и устраивает им экскурсии в Москве, водит на концерты, отправляет в лагеря в России. Мы стараемся как-то помогать людям. Там довольно сложно сейчас — хаос, законы постоянно меняются. Это все мамина епархия, я туда не лезу, но периодически мы собираем какие-то вещи, деньги, продукты, чтобы поддержать людей.
Мой папа и бабушкина сестра с семьей тоже живут в Донецке, куча друзей и знакомых там осталась. На Украине тогда издавался аналог российского «Коммерсанта», который назывался «Негоциант» — это была очень большая, богатая бизнес-газета. Моя мама была спецом по угледобыче, черной и цветной металлургии, писала об этом аналитические статьи. Нам казалось, что это будущее журналистики, поэтому для меня это будет самым интересным и выгодным профессиональным применением. Так оно, наверное, и было бы, если бы у нас была школа, но, к сожалению, на журфаке МГУ в то время просто некому было преподавать рекламу и экономическую журналистику. Не было учебников. Все специалисты, которые у нас преподавали, очень быстро уходили с преподавательских постов работать в крупные рекламные агентства, которые, как грибы, начинали открываться. Там были совершенно другие деньги и совершенно другие, интересные занятия. Потом были странные предметы, типа введения в журналистику, где тебе объясняли, как ты должен писать статьи.
Я с четырнадцати лет пишу статьи, и вдруг мне говорят, что сначала я должна придумать заголовок, потом план, потом выстроить схему своего повествования: завязку, кульминацию, развязку — и только потом писать статью. Журналистика — творческая профессия, иногда я пишу так, иногда эдак, иногда я не придумываю заголовок вообще, иногда я не пишу план, иногда я его пишу — для меня это было так все неочевидно, что, конечно, мне не очень хотелось этим заниматься. Когда я приехала, то говорила с украинским акцентом. Сейчас мне даже сложно это воспроизвести. Я жила в ДАСе, это общежитие «Дом аспиранта и стажера». Леша Копасовский был очень большим патриотом русского языка, и он очень бдил. Он надо мной издевался чудовищно, он меня троллил просто кроваво, он доводил меня до слез каждый день. Через два месяца я начала говорить нормальным московским языком. Потом оказалось, что он классный парень, мы дружили.
Я ему всегда буду благодарна, хотя сначала мне было очень больно и обидно. У меня довольно неплохой слух. Если я приезжаю в Одессу, я через три дня начинаю говорить с одесским акцентом. В Москве мне было несложно, еще и под давлением Леши Копасовского, у меня достаточно быстро ушли все эти фрикативные «г» и прочее. Я никогда в жизни специально не ставила речь. Я даже об этом жалею, потому что бывают ситуации, когда я устаю, когда я что-то неправильно делаю голосом, перерабатываю, и два раза в год теряю голос на неделю. Фото: Анна Данилова Мы чувствовали, что открываем мир — Расскажите про работу на MTV: в течение долгого времени вы, ведущие, были направляющими, культовыми фигурами — что это такое изнутри? Я думаю, что Алла Пугачева или Майкл Джексон — культовый человек. Это человек, который не может ступить шагу, потому что все хотят с ним общаться, обниматься, оторвать кусок его одежды, прикоснуться к нему руками.
Еще до беременности Тутта узнала о измене мужа, с которым она прожила вместе восемь лет. Это очень сильно подкосило ее. Журналистка решила расстаться с супругом, но он клялся, что прекратил свои отношения с любовницей. Однако Максим не сдержал слово и продолжал проводить время с ней. Справиться с негативными эмоциями Тутте помогла вера. Меня попускало, когда я это читала. Это же не просто набор слов и букв, это разговор с Господом, и мое сердце в это включалось.
Проект создается совместно с клиническим госпиталем Лапино «Мать и дитя». Все вопросы в этой программе задают зрители канала, а отвечают на них врачи клинического госпиталя. Почему рожать лучше с врачом, а не с доулой? Почему токсикоз? Почему витамины нужно принимать только по назначению врача? На эти и другие важные вопросы можно будет получить ответы от лучших специалистов. Мы создали настоящую видеоэнциклопедию для будущих и настоящих мам, где они могут получить ответы именно на свои вопросы — говорит Тутта Ларсен. Первая программа будет посвящена вопросу «Почему рожают лежа, а не стоя? Ответит на вопрос врач акушер-гинеколог, заведующая приемным отделение клинического госпиталя Лапино Наталья Цалко.
Телеведущая поделилась подборкой мультфильмов, которые с удовольствием смотрит вместе со своими детьми. Самым важным критерием при выборе было, чтобы ребенок не просто провел время за просмотром мультфильма, а вынес для себя что-то полезное, и, конечно, мог поговорить об этом со своими родителями. Дают возможность нам, родителям, делиться и обмениваться опытом, делать жизнь наших малышей лучше и интереснее, — комментирует Тутта. TV , где каждый может получить совет от ведущих специалистов. Канал позиционируется как «субъективное» телевидение и освещает только те темы, которые волнуют саму Тутта и ее зрителей. В передачах ведется диалог о беременности, родах, психологии семейных отношений и многом другом из мира материнства и детства. Новый проект Ларсен быстро нашел свою постоянную аудиторию, на данный момент программы канала посмотрело уже 5 000 000 человек. Я часто говорю молодым родителям, что они не одиноки, потому что всегда могут поделиться и обменяться опытом, а также получить необходимую информацию. И я рада, что наш канал активно им в этом помогает».
TV можно в любое удобное время на собственном портале проекта, YouTube, в социальных сетях и на страницах сайтов-партнеров. Кроме того, любой зритель всегда может поделиться своим личным опытов в комментариях к программам, а также задать вопрос экспертам канала или самой Тутте. Тутта Ларсен появилась на обложке «Отдохни» Телеведущая Тутта Ларсен вернулась из отпуска и cнова приступила к активной работе. TV , где ведущая и эксперты отвечают на самые разные родительские вопросы, стартовал 6 сентября. Для многих женщин Тутта стала ярким примером работающей мамы или, как ее называют, «мама Huggies», ведь этот бренд помогает современной маме справляться с трудностями и все успевать. В интервью журналу «Отдохни» Ларсен рассказала о своей семье и деятельности, о том, что дает ей опору в жизни, и почему любовь только начинается через три года. Ведь не может быть все идеально, когда в семье трое малышей? Любовь только начинается через три года, три года живет страсть. Это то, что сгорает и даже пепла не остается.
А любовь живет всю жизнь, если ты ее питаешь. Создатель и ведущая канала Тутта Ларсен обсуждает с экспертами все насущные родительские вопросы и делится своим личным опытом. В программах канала Тутта нередко поднимает острые и весьма интимные темы, такие как: есть ли секс после родов? Стоит ли делать прививки новорожденным? Публичное кормление грудью и многие другие. TV начинается с разговора о том, может ли быть полезен секс за несколько дней до родов и чем он помогает? Смех воздействует на организм как физически, так и гормонально, поэтому насмеявшись от души, в ту же ночь мы пошли рожать! TV, которая выйдет 6 сентября. Кроме того, в сентябре стартует еще одна программа канала «Лайфхаки для мам!
Здесь можно будет получить 10 полезных советов, как рожать с мужем, узнать 5 мамских секретов, чтобы не растолстеть во время беременности, или получить краткий список вещей, которые нужно взять с собой в роддом. TV на YouTube Тутта Ларсен поговорит на InstaVillage о материнстве и вдохновении 28 августа на мероприятии InstaVillage Тутта Ларсен поговорит с участниками instameet о материнстве, как источнике вдохновения и прогресса. До сих пор бытует мнение, что с появлением ребенка карьера, да и вся жизнь женщины отходят на второй план. Реализовывать себя становится сложнее, времени не хватает, а забота о малыше становится главным приоритетом. Чтобы развеять этот миф Тутта поговорит с участниками встречи о женщинах, для которых именно материнство стало вдохновением начать карьеру, открыть свой бизнес или реализовать какую-то идею. Как превратить материнство в двигатель прогресса? Почему всегда нужно находить время на себя и свое дело? Ответы на эти вопросы и вдохновляющие примеры на instavillagefest. Приходите, вход свободный!
Отмечать день рождения маленького Ивана семья теле-и радиоведущей будет в Сочи. Прошедший год был для Тутты богат событиями.
Тутта Ларсен рассказала о потере ребёнка и изменах бывшего мужа
Донецк, Макеевка — промышленный индустриальный гигант, построенный при Сталине. И когда я ездила куда-то путешествовать и оказывалась в старинных городах, в Киеве, Одессе, Владимире, меня безудержно тянуло в церковь. Мне обязательно нужно было первым делом найти храм в городе, зайти туда, постоять, подышать этим воздухом, посмотреть на иконы. А дальше я совершенно не знала, что надо делать! Ну, свечку, может, еще поставить. Этот запах, эта атмосфера внутри храма меня всегда притягивали. И в Москве тоже, когда я поступала на журфак, мы ходили с мамой в храм Иоанна Воина на Якиманке, молились, как умели.
Разумеется, ни разу к исповеди не подошли, к Причастию, потому что понятия не имели, что это такое и надо ли это нам. В 18 лет я осталась в Москве, предоставленная самой себе, передо мною весь мир и столько соблазнов: и алкоголь, и тусовки какие-то, и влюбленность, и концерты, музыка, и вся эта молодежная субкультура… Все это далеко меня увело от Церкви. Я думаю, что вся моя жизнь с первым мужем была криком о помощи и поиском какого-то духовного обоснования моего существования. Я помню очень хорошо, как меня заносило в эзотерику, в медитации, в философию Кастанеды. И, надо сказать, когда загадываешь желание в Новый год или, ну бывает же, билетик счастливый съедаешь, желание загадываешь — многие грешили этим, — я никогда не загадывала ни жениха хорошего, ни новую сумочку, ни денег побольше, ни автомобиль, ни мира во всем мире. Я просила учителя, всегда.
Видимо, я очень амбициозный человек, горделивый, мне казалось, что у меня какой-то особенный путь, что я могу стать сверхчеловеком. И для этого мне нужно найти мистического учителя, который проведет меня к совершенству… В моем первом браке, и в тогдашней работе тоже, было очень много тревожных звоночков. Надо было остановиться, оглядеться и понять, кто ты, зачем ты живешь, что ты делаешь… Но остановилась и огляделась я только тогда, когда потеряла ребенка, оказалась на больничной койке в очень тяжелом состоянии… Понимаете, нельзя сказать, что Господь меня наказал болезнью. Господь не наказывает, это были последствия моего выбора! Господь меня звал, звал, а я не шла, не шла, не шла, а шла — в другую сторону, пока меня не «расплющило» о бетонную стену… И вот когда «расплющило», тут я услышала, что меня Господь зовет. Поэтому говорить, что Господь попустил со мной случиться несчастью, попустил умереть моему ребенку, что надо было принести ребенка в жертву Господу… Думаю, это полная чушь.
Это мы сами, по своей воле делаем ошибку за ошибкой, а Господь продолжает нас любить, и звать, и ждать. Мне надо было дойти практически до края, почти умереть, остановиться, абсолютно обездвижиться, в буквальном смысле слова, похудеть до 40 килограмм, быть не в состоянии самой сходить в туалет, чтобы вообще задаться вопросом: а для чего со мной все это происходит? Не «за что? Как мне с этим нужно быть, чтобы жить дальше? И как только ты начинаешь на всю свою жизнь смотреть через призму этого вопроса, что-то начинает меняться. Меня вернула к жизни врач.
Она была первым человеком, который сунул мне в руки молитвослов и сказал: «Хватит самой рулить своей жизнью.
И в общем, это всё очень между собой каким-то удивительным образом гармонично сочеталось. У тех, кто жил в пятиэтажках, под окнами были огородики.
Я помню, всегда папа отправлял такую мелочь, немножко зелени, чуть-чуть картошки. Многие мужчины в поселке гнали самогон и делились рецептами. У моего отчима был фирменный, и не один.
Несмотря на то, что, конечно, была всякая подковерная возня, интриги и сплетни, потому что маленький тесный мирок, но при этом было очень много любви, взаимопомощи, взаимовыручки и очень много свободы. Многие мужчины в поселке пили, и это понятно, потому что у них был адский труд. Они каждый день практически шли на смерть, и реально многие гибли в шахте.
У нас регулярно, раз в полгода кого-то хоронили, если не чаще, молодых мужчин, которых убивало в шахте. В Донбассе очень глубокие шахты, и понятно, что там не всегда всё благополучно с техникой безопасности: то взрыв метана, то какая-нибудь опора прогнила и обвалился шурф, то какой-нибудь пожар, где-то закоротило электричество, потому что вода пошла подземная какая-нибудь. Особого досуга у людей не было.
Шахтеры очень хорошо зарабатывали, денег было много, тратить их было не на что. Ездить в театр, куда-нибудь 2,5 часа на автомобиле в Донецк или даже в Макеевку особо ни потребности не было, ни привычки. Книжек не читали, в кружках кройки и шитья не занимались.
В Макеевке я жила в интеллигентном доме, у нас даже домработница была. В Ханжёнково-Северном мне пришлось всё делать самой: пришивать воротнички, стирать свою одежду, осваивать огород. Колорадские жуки, сорняки — это всё было на мне.
В мои обязанности входило, например, такую огромную, ну такую нормальную, стандартную ванну огурцов надо было перемыть и у них отрезать у всех хвостики, чтобы потом это мариновать, или там два ведра вишен таким специальным аппаратиком освободить от косточек. То есть какая-то постоянно была работа на земле, и это тоже было очень интересно». О 1990-х, нищете и возможностях реализации.
Да, мы питались супами из пакетиков и какими-то прогорклыми макаронами. Да, мы сушили сухари, так как жрать было нечего. Да, я курила бычки, которые подбирала с пола, дезинфицировала фильтр зажигалкой и докуривала, потому что денег на сигареты не было.
Но это была фигня, это было вообще не важно. Важно было то, что перед тобой открыт весь мир, уже не только Москва, весь мир, и ты можешь реализовываться как хочешь. И ты слушаешь музыку, и ты общаешься с такими свободными, открытыми, неглупыми людьми, и как бы телек… И ты стоишь у истоков чего-то, ты первый, ты пионер.
Дух захватывает, как будто тебя в космос отправили».
Участники форума также пообщались на тему воспитания детей с известной теле- и радиоведущей и многодетной мамой Туттой Ларсен. Важно создавать условия для того, чтобы они могли вместе отдыхать, заниматься спортом и обмениваться опытом в воспитании детей. Например, сегодня они получили ценные практические советы от Тутты Ларсен, которая открыла для себя, а потом и для тысяч мам и пап «осознанное родительство». В начале мая у меня родился третий ребенок, и теперь я официально считаюсь многодетным отцом, — отметил член Общественной палаты РФ Евгений Нифантьев. Он сказал, что одна из важнейших задач подобных мероприятий — помочь семьям найти новые форматы для общения, чтобы мамы и папы смогли оторвать детей от соцсетей, показывая им пример активного и интересного досуга.
Тогда же и появился яркий псевдоним Тутта Ларсен, сложившийся из имён персонажей сказки Яна Улофа Экхольма. Ещё в студенческие годы она познакомилась с музыкантом Максимом Галстьяном. Барабанщик группы «I. А в студенческом общежитии находилась репетиционная база «I. Татьяна влюбилась в симпатичного гитариста, и уже спустя три месяца после знакомства они стали жить вместе. Через четыре года гражданского брака Максим и Татьяна узаконили свои отношения и, несомненно, были счастливы. Первая любовь Тутты Ларсон так и не стала её судьбой.
Она работала ведущей, её узнавали на улицах и, по признанию ведущей, она сама была настолько увлечена работой, что не замечала звучавших уже в то время тревожных сигналов. В тот момент им нужно было просто расстаться, а они с Максимом сыграли свадьбу и стали жить отдельно от родителей. Тут же все разногласия молодых супругов обострились, и даже беременность ведущей не смогла скрепить их брак. Поначалу Тутта Ларсен не понимала, как меняется её жизнь в ожидании ребёнка, а потом стала получать удовольствие от своего состояния. Она была уже на позднем сроке, когда врачи определили, что её нерождённая дочь нежизнеспособна и не сможет существовать вне утробы мамы. Возвращаясь домой после многочисленных консилиумов, она находила в квартире следы пребывания другой женщины. Спустя неделю после развода с Максимом Галстьяном беременность прервали по медицинским показаниям.
Учиться жить заново Тутта Ларсен. Целый год она тяжело болела, а врачи не могли понять, что с ней происходит. Известная ведущая, которая всегда отличалась позитивным взглядом на жизнь, погрузилась в глубочайшую депрессию. При этом все её внутренние органы переставали работать. За девушкой ухаживала мама, а бывший муж появился на пороге её квартиры лишь однажды, чтобы принести лимоны, которые попросила купить мама Татьяны. Тутта Ларсен тяжело возвращалась к жизни. Некоторые друзья куда-то исчезли, зато в её жизни появились новые люди.
Телеведущая Тутта Ларсен сравнила поведение Ивана Урганта с шизофренией
С декабря 2017 года Тутта Ларсен смогла присоединиться к детскому каналу «Карусель», где выступила ведущей проекта «Завтрак на ура!». Телеведущая Тутта Ларсен рассказала в студии программы «Звезды сошлись», как вместе с продюсером придумывала свой псевдоним 25 лет назад, когда только начала работать на. Российская журналистка и телеведущая Тутта Ларсен (настоящее имя — Татьяна Романенко) раскритиковала своего коллегу Ивана Урганта. Новости по тегу: Тутта Ларсен. Телеведущая Тутта Ларсен (Татьяна Романенко) стала популярной в середине 2000-х, когда к нам в страну пришел канал MTV. «В роддоме чуть не убили мою отсутствующую грудь»: Тутта Ларсен рассказала о появлении на свет первенца.
Тутта Ларсен
Тутте Ларсен всё же повезло: спустя несколько месяцев после бесконечных анализов и недоумения врачей ей всё же поставили правильный диагноз. Своими размышлениями Тутта Ларсен поделилась во время интервью для Youtube-канала "Ваша Наташа". Телеведущая и журналистка Тутта Ларсен в интервью Вячеславу Манучарову заподозрила шизофрению у Ивана Урганта из-за его позиции по поводу СВО. Телеведущая Тутта Ларсен заявила, что коммунальщики вырвали электрощиток к ее квартире за просроченный платеж. Тутта Ларсен заявила, что, когда ее спрашивают о детях, хочется сказать, что у их четверо.
Новости по тегу: Тутта Ларсен
Никогда не воспринимала себя как украинку, ощущала себя русской. Украинский язык учила, чтобы лучше понимать культуру региона. Немного разговаривает на украинском языке, но знает только литературный: сложно понимать украиноязычные телевизионные передачи. Ни с кем не общается со стороны Украины. Общается только с теми, кто живет на Донбассе. В Донецке живет отец, а в Макеевке — брат. Многие местные люди спрашивают российских военных: «Почему вы так поздно пришли?
Тутта Ларсен давно помогает жителям Донбасса. Рассказала о группе волонтеров «Москва — Донбасс».
У нас бывали веселые корпоративы, вечеринки, где кто-то напивался, но ведущие, как правило, нет. Вот удивительно, я сейчас вам это перечисляю, сама понимаю, что мы были все жутко нудные в этом плане. И видимо, именно поэтому мы так ярко выражались в кадре, у нас был другой наркотик, у нас были другие стимулирующие средства — это наша работа». О своем уходе с MTV Russia. Что это костер, который нужно постоянно поддерживать в этом горении. Это нельзя мерить обычными мерками шаблонными, которыми мерят телевидение.
Они начали искать способы заработать больше денег, они начали, значит, выяснять коэффициент полезности каждого сотрудника… Да-да, у нас прямо в HR приезжали какие-то люди чуть ли не с детекторами лжи, знаете, было модно тогда всех тестировать на профпригодность и прочее, прочее. Они начали рейтингами нас шпынять и т. Ну и народ начал просто расползаться. Первыми ушли, по-моему, Оля [Шелест] с Антоном [Комоловым], потом стали уходить крутые люди из-за кадра, которые… Ну, у нас был такой совершенно гениальный дизайнер Глеб Орлов, он ушел, который делал всю графику. Стали уходить режиссеры, стали уходить операторы. Новые люди не поняли, что имеют дело с уникальными личностями. В попытке привести MTV к общему телевизионному знаменателю они просто затоптали костер, который горел. Как слоны в посудной лавке развалили всё.
У нас очень быстро стали ротироваться продюсеры генеральные. Приходили новые лица, приводили новую команду, начинали по-новому мести. Какая-то еще часть людей отвалилась, а новых людей особо не появилось. Невозможно, чтобы мы все были бриллиантами. Напоследок пришел вообще какой-то странный человек руководить MTV, который отказывался встречаться с нами. Я два месяца ходила в секретариат и говорила: «Здравствуйте, я Тутта Ларсен, можно мне познакомиться с моим новым начальником? Я говорила: «Запишите меня, я хочу просто…» Я даже не знаю, как он выглядит, в лицо не знаю. Понимаете, человек руководит моим телеканалом, я лицо телеканала, которым он руководит, и у него не просто нет желания со мной пообщаться, а он как будто бы меня избегает.
Я так с ним и не встретилась. Я два месяца походила-походила и поняла, что пора отсюда уходить». О том, почему нельзя создать такой коллектив, который был в «золотой период» MTV Russia. Были такие люди уникальные, они стягивались именно на этот свет этого костра. Они не дали ему возможности выразиться и показать себя таким, какой он есть.
Анализы же чистые». Вы умираете, у вас отказывают все системы в организме». В такой ситуации очень важно было найти причину жить. Я лежала дома, тихо уходя. Вообще не понимала, зачем продолжать все это… От меня отказались все больницы. Это были первые два месяца после родов. Потом я лежала четыре месяца в клинике, где меня уже из сепсиса вытащили врачи». Именно это дало ей силы взять себя в руки и смотреть в будущее, перечеркнув страшные события прошлого.
При этом в тот период Ларсен знала, что муж изменял ей прямо у них дома. Я приходила с УЗИ домой и снимала её волосы со своей подушки. Этот факт его неверности затмевал все мысли о том, что происходит с ребёнком. В какой-то момент ребёнок отошёл на задний план. Я была настолько одержима неверностью мужа, жила в таком аду от этого, что вообще не понимала, что теряю ребёнка, — рассказала Ларсен.