20 апреля после концерта в Чите певица, автор и композитор Юта (Анна Осипова) встретилась с забайкальскими общественниками и юными волонтерами СВО из детского дома и школы села Колочное. Биография певицы Юты: личная жизнь, рождение детей и смерть супруга.
«Ну что, споем вместе?»: популярная певица Юта выступила в Новокузнецке
В 2012 году Юта занялась сольной карьерой, заявив о распаде группы сменив псевдоним на Анну Герцен. запись нового альбома в самом разгаре. Певица и композитор Юта о стиле 20-х и о том, какой будет культура после победы. Певица Юта выступила для бойцов СВО, проходящих лечение в химкинском филиале № 8 главного военного клинического госпиталя имени Бурденко Минобороны России. Юта полагает, что «скорая» слишком долго до них добиралась: медики прибыли, когда уже все было кончено. Что известно о певице Юта, ее настоящее имя, биография, детство.
Как живет певица Юта и как выглядят ее дочки-двойняшки и сын
Однако наибольшую славу данному проекту принесли все-таки композиции, написанные для различных телесериалов. Первыми ласточками в этом плане стали песня «Юность в сапогах», а также некоторые другие композиции, написанные для сериала «Солдаты». Данные музыкальные работы стали настоящими хитами, а потому уже скоро Анна Семина стала часто писать песни для телесериалов и фильмов. Так, наиболее известными стали композиции, написанные для проектов «Студенты», «Метод Лавровой», «Мужская женская игра». Впоследствии многие из этих песен стали главными хитами на альбомах Юты. Певица Юта в настоящее время В 2012-м году после длительного сотрудничества наша сегодняшняя героиня объявила о том, что распускает группу и начинает работать в качестве сольной исполнительницы.
Весьма примечательно, что новую страницу в своем творчестве артистка начала под псевдонимом Анна Герцен. Данный проект, однако, просуществовал менее года. Признав неудачным опыт сольного творчества, певица вновь собрала группу «Юта», в рамках которой работает и сегодня. Певица Юта с мужем и ребенком В настоящий момент наша сегодняшняя героиня работает над новыми музыкальными композициями, которые должны быть представлены уже в ближайшие годы. Личная жизнь певицы Юты В конце 2006 года Анна Семина вышла замуж за кинопродюсера Олега Осипова, роман с которым до этого продолжался около двух лет.
После регистрации брака девушка сменила фамилию и стала везде появляться под именем Анна Осипова. Первенец артистки — сын Анатолий — появился на свет в 2007-м году. После этого наша сегодняшняя героиня родила еще дочерей-близнецов, которых назвала Екатерина и Мария.
В: А бывало, когда у вас с аудиторией не находился контакт? О: Да, конечно. В: И с военной? О: С военной не бывало.
Был… когда началась специальная военная операция, я поехала в Ростовскую область к беженцам. Я понимала, в каком состоянии люди находятся — в чудовищном. Значит, дом брошен, всё, дальше что — непонятно. И они живут в лагерях, в санаториях с детьми. Дети учатся в школе. Полное непонимание, что будет дальше. Такое… потерянность.
И вот там было труднее всего наводить мостики. Очень трудно было. Были концерты, где было очень радостно и светло, и люди были благодарны за то, что я вообще туда приехала. В: Беженцы тоже, да? То есть мы в день отыграли шесть концертов. Это, конечно, безумие какое-то. В: Ох, да.
О: Ну вот приехали, время так позволяло, и сколько смогли, столько сделали. А были площадки, где женщины с детьми сидели и были настолько погружены в свои мысли — им вообще было не до того… В: Не могли вырвать их оттуда. Фото Владимира Ештокина О: …что там вообще на сцене происходит. И где-то только ближе к концу я уже начинала чувствовать, что: ну, ну, вроде, вроде пошло, о-о, уф, хорошо получилось. Ну тяжело было. В: Давайте от частного к общему. Вопрос воздействия искусства.
Вы где-то сказали, что: «Ну вот, я хотела бы, чтобы люди становились чуть-чуть хотя бы добрее». Вот как, это, знаете, такая… поймите правильно, это такая общая фраза. Люди разные, воспринимают они по-разному. Вот все-таки ну вот какую вы хотите найти, чего вы хотели бы, какого резонанса вы ждете с аудиторией? Потому что «чуть добрее» — это такая правильная, хорошая, гладкая фраза, которая может значить что угодно или вообще ничего не значить. О: Очень правильное слово вы сказали «резонанс». Если внутри у человека это есть, резонанс появится.
А если нет, то нет. Если нет вот этого стремления к свету, к доброте, к вере… В: У человека, к которому вы обращаетесь? О: Конечно. В: Или вы имеете в виду исполнителя? О: Я имею в виду зрителя. Зритель бывает, слушатель бывает разный. В: Публика.
О: Кому-то зайдет, а кому-то не зайдет. И к этому надо относитбся спокойно. Весь мир объять и весь мир сделать добрее я сто процентов не смогу, при всем желании. В: Но вы думаете, что искусство способно сделать человека добрее? О: Добрее — это уже следствие, это уже вторая, как говорится, ступень. А первая ступень: музыка — это голос Бога, это Его звучание. И если человек при прослушивании музыки глубинно вспоминает о том, о чем он знал в детстве, о том, о чем он знал всегда, это обязательно даст свои плоды.
Может, не завтра, может, даже не через месяц, может, через год. А может быть, никогда. Как говорится, за результат я ответственности уже не несу. Я несу музыку. В: Ну вы же на него надеетесь, на этот результат. О: Ни на что не надеюсь. О: …смогу сделать свой максимум.
Потому что, выходя на сцену, ты же не биоробот, ты живой человек, у тебя есть определенный спектр проблем, который в данный момент ты решаешь. У тебя есть вопросы к своему внешнему виду. У тебя есть вопросы к звучанию. У тебя есть вопросы вообще к гормональному балансу: звучит элементарно голос или нет. А бывает, что он не звучит, а работать надо. И вот про все вот это надо забыть. И нужно выдать свой максимум.
То есть нужно сделать так, чтобы это прозвучало. Еще искренне прозвучало, прямо честно, с удовольствием. В: А вот у меня немало было гостей-артистов, и музыканты тоже были. Насколько сходна ваша жизнь на сцене ну тому, что происходит с актером на сцене или в фильме? Вот вы становитесь своим лирическим героем, который при этом не вы? То есть насколько вы для себя соотносите то, что вы делаете, с тем, что делает актер, например в фильме или в театре? О: Видимо я плохая актриса, и вообще, актриса я никакая.
Все песни, которые я исполняю, я пишу сама, и у меня есть ряд песен, которые я придумала. То есть я заложила определенную историю, которая со мной никогда не происходила, а, например, происходила с героиней какого-то фильма. Она меня вдохновила, и я решила написать про это песню. Не получаются у меня эти песни на концерте. То есть они получаются так, как они идеально звучат у меня в голове. Вообще, задача музыканта — приблизиться, так сказать, в физическом мире к эталону, который звучит у тебя в голове, как радио. В: Интересно вообще.
О: Так вот, не хватает, чего-то во мне не хватает, я историю эту проиграть не могу. То есть я стараюсь — что-то не то. И лучше всего идут песни, которые… я даже не знаю, как это сказать то правильнее, которые… которые как непридуманные, знаете. Просто тебе идет, значит, рифма, идет фраза, идет, идет, идет — стоп, остановилась, не нравится, ищем другую, дайте другую. Вот понравилась — пошло, пошло, пошло, закончили. Вот эти песни самые, как-то самые….. В: А вот мы с вами уже несколько раз выходили на тему «вот дайте там» и прочее.
И это тоже с музыкантами, которые у меня бывали здесь, мы на эти темы беседовали. И я хочу вам задать вопрос, который для меня важен. Ведь может быть не Оттуда? О: Нет, там оттуда ничего не приходит. В: Не приходит? О: Оттуда — это голый расчет. Оттуда — это конструирование.
Это бесконечное сравнивание: а как выгоднее. Я говорю про две составляющие человека: некое Божественное начало, это чистая любовь, которая есть. Любовь — ее невозможно придумать, ее невозможно сконструировать, вот она или есть, или нет. А есть расчет, математический расчет. И это неплохо, что он есть. Вопрос в том, как ты этим пользуешься, как ты это в жизни, так сказать, проигрываешь. В: Нет, я задаю намного более страшный вопрос.
Вот, условно говоря, вдохновение и творчество, вот все, что вы до сих пор сказали, — это связь с Богом, огрубляя, я скажу так, упрощая в каком-то плане, линейно. Но источником творчества ведь может быть и другие силы. Я про это и говорю. В: Но они… это не просто расчет, это что-то намного страшнее может быть, это что-то вообще дьявольское может быть. У вас есть опыт такой, когда вам начинают, условно говоря, диктовать, давать рифмы, а вы понимаете, что они не светлой силой продиктованы? О: Такого опыта, пожалуй, нет. Но есть, когда я начинаю думать матом, в процессе какого-то сильного раздражения.
В процессе бытовых каких-то ситуаций тебе приходят в голову слова, и вот они приходят на чистом прямо трехэтажном, и ты думаешь: что-то мне это не надо, как-то мне с этим, как-то… спасибо, до свидания. Вот такое есть. Тебе дается произведение, и ты должен его на сцене людям представить. И это очень важно: как ты представишь, в каком образе и какую энергию ты будешь людям нести. Потому что вот, представьте себе: если петь красивую, высокую, заряженную патриотическим духом песню вот в такой юбке, вот с таким разрезом, да, будучи, так сказать, сильно разукрашенной и представляющей собой определенный тип женщин, вот что это будет? Это будет просто издевательство и дискредитация фактически, да. И это будет та самая дьявольщина.
Поэтому, ладно песни приходят, еще вопрос в том, как ты их поешь. И еще вопрос, конечно, о чем ты думаешь в данный момент. Очень важно. Я в госпитале поймала эту штуку. Мы же все равно хотим нравиться. И желательно всем, да. В: Да, да, да,.
Фото Владимира Ештокина О: Ну вы же понимаете, что это невозможно. Ну и, что греха таить, артист, который выходит на сцену, он хочет нравиться. Если он не нравится, ну, значит, что-то не так. И если это желание нравиться становится приоритетным, ничего не получится, от слова «совсем». Там другая энергия должна включаться. Там должно включиться желание бескорыстно подарить, вообще отдать. А значит отчасти, частично отказаться от своего эго.
Вот в госпитале эта тема работает прям блестяще. Прям отказываешься от себя, и все получается. В: Понятно, что музыка, поскольку вы занимаетесь музыкой, наверно, ближе всего. А вот как человек по другую сторону, вот в пространстве искусств: литература, живопись, музыка, скульптура и так далее, вот вы чаще сего к чему обращаетесь? Какой вид искусства вас больше всего вдохновляет? Это книги, это фильмы, это театр —что вам интересней всего? О: Скорее, театр интересен.
И в последнее время интересна хорошая публицистика. От хороших литераторов, от прекрасных литераторов. Вот это да. Вот Юрий Михайлович Поляков пишет блестяще. Значит, маленькая зарисовочка. Пошли мы с сыном в театр на моноспектакль Алины Покровской. Все 2 часа на сцене только она одна, моноспектакль.
Под конец спектакля на протяжении многих лет весь зал ревет, и это понятно, и мы знали, на что мы идем. Значит, реакция сына: «Да ну все. Больше я в театр не пойду никогда». Его порвало так, что он через полчаса открыл рот, и сказал: «Мама, давай не пойдем домой. Пойдем в кафе. Мне надо с тобой поговорить» А в спектакле идет тема взаимоотношений матери и ребенка. Трагическая тема.
И вся боль матери показана в какой-то вот колоссальной степени. И он посмотрел этот спектакль, и, сидя в кафе, он мне сказал: «Мама, я никогда тебя не брошу», то есть ему открылось внезапно то, что просто так не открывается. Вот это сила искусства. Вот это то, что настоящий, хороший мастер может сотворить с человеком посредством искусства. В: А если опять же все-таки на все смотреть, не только на театр, вот какие мастера в вашей жизни — писатели, музыканты, — которые это сотворили с вами, к которым вы чаще обращаетесь: перечитываете, пересматриваете, переслушиваете, кто это будет в первую очередь? О: Со мной, пожалуй, это проделал Иоганн Себастьян Бах. Если надо что-то понять, я туда ныряю.
В: Это в музыке, а в литературе? О: Наверно, все-таки поэзия. О: Поэзия, да. Борис Рыжий — один из моих любимых поэтов. В: Борис Рыжий. О: Тарковский. Пушкина открываешь постепенно и, так сказать, с возрастом.
В: А что у Пушкина вам нравится? О: Сказки. В: Сказки? О: Я детям читаю и понимаю, что я ничего не понимаю, как устроен этот мир. Сказки учат нас играть. Вот ребенок когда играет, мы не отдаем себе отчета, насколько это для него важно и зачем ему это нужно. Когда мы становимся взрослыми, мы разучаемся играть.
Мы становимся слишком серьезными, слишком расчетливыми, слишком правильными, и груз ответственности висит над нами. В: И как мы выглядим, и как вы сказали, когда вы учились играть на гитаре, да. О: При этом при всем если вот задуматься о том, как классно играть, жизнь становится гораздо увлекательней, интересней. В: Вот про увлекательную жизнь, хотя говорят, не очень прилично говорить о возрасте, по крайней мере с женщинами, но, поскольку вы сами об этом и сегодня сказали, и когда я готовился, тоже читал, и вы сказали, что: «Когда мне исполнилось 40 лет, я поняла, что жизнь прекрасна, она только начинается» и так далее. Но жизнь не начинается в 40 лет, у вас много всего было до этого. Поэтому, как принято говорить, с этого места поподробнее. Вот что именно?
Что вы хотели сказать этим? Что вы ощутили в это время? О: Что началось со мной вот в этот период, да? Почему-то вы эту фразу сказали, которую, простите, говорят и другие люди, и довольно нередко. И кто-то говорит — в 50, кто-то говорит — в 60. Кстати говоря, может быть, мы тоже это будем произносить во всех тех прекрасных возрастах, да, если доживем. Но вот что, что для вас важно?
Вы же не просто так это сказали. Вы-то человек, просто так не говорящий это ради красного словца. То есть это же не реклама ЗОЖ была, да, а что-то более глубокое. О: Ну, во-первых, красота еще есть, морщин мало, и волосы на месте, и фигура хороша. В: Понятно. О: Во-вторых, а дури уже меньше, глупости меньше. А счастья больше.
Ой, это очень интересный кризис, очень интересный возраст. В: И про ребенка вы сказали, да. Это вот возвращение ребенка произошло у вас? В смысле вот себя как ощущение ребенка. Или я неправильно понял? О: Ну смотрите. После сорока каждый из нас остается один на один с тем, что он наработал к этому возрасту.
Вот мы говорим: кризис сорока лет, да. Есть кризис там двадцати одного, есть кризис трех лет, у всех, как говорится. О: Потом говорят, что там в 65 грохает, а потом в 80. В: Ну это уже не все доживают. О: То есть фактически ты остаешься один на один с собой: вот что смог и что не смог. И это такой честный, порой неприятный срез, с которым нужно как-то дальше жить и работать. И многие мужчины не проходят через этот возраст.
Ну самый такой опасный возраст до этого — это после сорока. Вот у меня муж не прошел. Но он был вообще какой-то сверхчеловек, он сделал к своему возрасту столько, дай Бог сколько каждому сделать к концу жизни. Поэтому Царствие Небесное. И вот я, значит, с собой столкнулась. Мне многое не понравилось, очень. Значит, даже претензии были.
Были претензии туда, значит: как же так-то, вот у них там вот, а я?.. В: А у меня. После этого стало еще хуже, кстати. Ну и как-то, как-то я решила, значит, что жаловаться не конструктивно, плакать не конструктивно, надо что-то делать. Слава Богу, получилось. Это я, понимаете, сейчас такая умная сижу, об этом рассуждаю, да: типа что-то я познала, и кого-то за бороду схватила. Да сейчас.
Вот пройдет еще полгода, и будет новое понимание. Вот в том и есть ценность и прекрасность жизни, что мы всегда отрицаем себя прошлого. Мы всегда говорим: да нет, вот тогда мы как бы были маленькие, мы не умели, а вот сейчас мы — да. Так человек устроен. Это нормально. Так что встретимся через полгода, поговорим. И недавно кому-то, может, даже многим казалось, что вот пандемия — это конец света.
Сейчас все думают: о, как было классно, в общем-то. То есть, оказывается, совсем не так страшно, и вообще не конец света. Кто-то сейчас переживает очень тяжело. Как вы это чувствуете? Как у вас, ну вот главным образом, конечно, пандемия и вот военная операция, которая сейчас проходит, как они вами переживались, переживаются? Произошла какая-то переоценка, чему-то это вас научило? О: Я думаю, что ничего принципиально нового с человечеством не происходит.
В: Ну глобально не происходит, конечно. О: Это все было в истории. В: В истории да. О: Много раз.
После средней школы Юта поступила в Гнесинское музыкальное училище, которое окончила с отличием. Однако во время учебы любовь к фортепиано угасла, и Аня увлеклась джазовым вокалом. Музыкальная карьера Музыкальная карьера Ани началась в составе группы «Юта», что в переводе с японского означает «мелодия, песня». Дебют группы состоялся в 2001 г. С тех пор за девушкой навсегда закрепился образ панка-гранжа, который исполняет свои хиты под экстремальные мотивы. Группа Юта дебютировала в 2001 г. Юта за творческую деятельность написала 8 альбомов, множество саундтреков к фильмам и сериалам, постоянно дает концерты, сотрудничает с режиссерами и продюсерами. Затем несколько лет подряд у Ани выходили новые альбомы — «Хмель и солод», «Рожь и клевер», «Девочка» со знаменитым хитом «Жили-были», «После», «На краю». Юта также проявила свой талант и в кинематографе. Первый ее саундтрек «Юность в сапогах» к сериалу «Солдаты» имел огромный успех. Затем последовали и другие саундтреки к фильмам «Прапорщик», «После жизни». С 2012 г.
Правом тех, кто не боится всех тягот и лишений армейской службы», — отметил заместитель главы городского округа Химки Юрий Радионов. В Химках ко Дню защитника Отечества запланировано более 70 мероприятий, 25 из них — общегородские. Одно из самых масштабных праздничных мероприятий пройдет во дворце культуры «Родина» 21 февраля. На фестивале «Спасибо за жизнь! Пользуясь случаем, хочется поздравить всех с 23 Февраля, пожелать крепости духа, неиссякаемого запаса энергии.
ПОЧЕМУ ПРАВДА — В РОССИИ? ПАРСУНА ПЕВИЦЫ ЮТЫ
Певица Юта в 2006 году вышла замуж за режиссера и кинопродюсера Олега Осипова после двух лет отношений. 20 апреля после концерта в Чите певица, автор и композитор Юта (Анна Осипова) встретилась с забайкальскими общественниками и юными волонтерами СВО из детского дома и школы села Колочное. В североморском Военно-морском клиническом госпитале выступила заслуженная артистка России певица Юта (Анна Осипова). Певица Юта в 2006 году вышла замуж за режиссера и кинопродюсера Олега Осипова после двух лет отношений. О маме и папе, о том, как растить троих детей после смерти мужа, о концертах в зоне вооруженных конфликтов, о кризисе 40 лет, — в беседе певицы Юты и. Певица и композитор Юта о стиле 20-х и о том, какой будет культура после победы.
Певица Юта Я - мобилизованная
| Как сложилась жизнь певицы «Юта» | У нас в гостях была певица Юта. |
| Певица Юта выступила в 321-м военном госпитале в Чите | Yuta (Russian: Юта); born Anna Vladimirovna Syomina (Russian: Анна Владимировна Сёмина; born on June 20, 1979) is a Russian singer, composer, songwriter and actress. |
Певица Юта посетила больницу в ЛНР
По словам Юты, голос ей в то время отказывал. Начинала петь на концертах — происходил спазм голосовых связок. Причиной был сильнейший стресс, но сама певица этого не осознавала: «Думала, надо еще позаниматься. Занималась — происходил еще больший зажим. Но мне нужно было это пройти. Надо было занять полностью голову этим профессиональным, чтобы не чокнуться от потери мужа». Олег Осипов скоропостижно скончался в 2011 году из-за сердечной недостаточности.
Ему было всего 42 года.
Карьера В 1999 году Анна Сёмина основала группу « Юта ». В составе группы записала 6 альбомов: «Легко и даже изящно» 2001, переиздан в 2004 , «Хмель и солод» 2002 , «Рожь и клевер» 2003 , «Девочка» 2004 , «ReMixed» 2004 , «Телерадиосны» 2005 , «После» 2007 и «На краю» 2008. В июне 2012 года Анна объявила о прекращении существования группы "Юта" и начале сольной карьеры под сценическим именем Анна Герцен [1]. Написала музыку к множеству фильмов и телесериалов.
Зал вместе с певицей проживал каждую её песню, а некоторые даже подпевали. Надо только выучиться ждать. За два часа Юта рассказала о своей жизни, познакомила зал со своим старшим сыном, ему 16, а он уже аккомпанирует маме на гитаре на её сольных концертах. Зрители такую искренность оценили и на аплодисменты не скупились. Вообще классно, молодцы.
От души! Мы были вместе с сыном. На одном дыхании прошел концерт. Очень замечательно. Помимо сольного концерта на сцене драматического театра Юта выступила ещё и перед бойцами, проходящими лечение в военном госпитале Читы. Вход был свободным для всех тех, кто кует нашу общую победу.
В Москве в пятницу на Троекуровском кладбище прошло прощание с Багировым. Как рассказал источник «Известий», писатель был доставлен с желудочно-кишечным кровотечением в столичную больницу 1 апреля. В больнице Багиров проходил лечение, однако оно не дало результатов и позднее он там скончался. Ему было 47 лет.
Юта: «Я не живу жизнью своих детей, я лишь безоговорочно их люблю»
Сегодня Юта продолжает творческую деятельность и помогает нашим бойцам в Донбассе. это жизнь (2018). 20 апреля после концерта в Чите певица, автор и композитор Юта (Анна Осипова) встретилась с забайкальскими общественниками и юными волонтерами СВО из детского дома и школы села Колочное. Глава Чеченской Республики считает, что певица Юта, вносит свой вклад в общее дело – защиту интересов России.
Юта: «Я не живу жизнью своих детей, я лишь безоговорочно их люблю»
Парсуна Певицы Юты. В гостях у Владимира Легойды — певица Юта.?Почему вера – это инстинкт выживания? Что чувствуешь, выступая перед ранеными в госпитале? У нас в гостях была певица Юта. Певица Юта,информация,дискография, статьи и интервью, афиша выступлений, фотографии. Юта (Анна Осипова) родилась 20 июня 1979 года в Екатеринбурге в семье джазового музыканта и академической певицы. Юта (Анна Осипова) родилась 20 июня 1979 года в Екатеринбурге в семье джазового музыканта и академической певицы.
Юта (певица) – биография, фото, личная жизнь, новости, песни 2023
Желаю Вам удачи и в личной жизни и в творчестве! Счастья, здоровья и творческих успехов вам. Сейчас у меня мама в больнице. Очень плохой прогноз.
Юта в детстве С 11 лет она перешла на фортепиано, а через 5 лет нацелилась на поступление в Гнесинское училище. Родители не верили, что девушка поступит на основе незаконченной музыкальной школы, но ее зачислили. События биографии 1996 — Параллельно учебе по классу фортепиано стала заниматься в училище эстрадно-джазового искусства вокалом, композицией и аранжировкой.
На это повлияло знакомство со свердловской группой металла «Апрельский марш» и одним из ее музыкантов Александром Семеновым. Тем не менее критики отозвались о нем, как о необычном и прогрессивном по звучанию, а Юту окрестили пионером российского поп-гранжа. На песни «Мел» и «Мальчик, ты чей» вышли клипы. Одноименная песня и еще одна с названием «Падать» попали в чарты «Нашего радио». На них сняли клипы, а вокалистка впервые спела на фестивале «Нашествие». Юта в молодости и начале карьеры 2003 — Издан 3-й альбом «Рожь и клевер».
Треки «Славная осень» и «Вольная» записаны на слова Е. Солистка вошла в топ-100 самых известных в России артистов по мнению Gallup Media. Записалась в трибьюте оригинального коллектива «Пикник». Первая из этих композиций стала одной из ключевых, звучавших в комедии «Солдаты». Вторую она записала в дуэте с В. Шахриным, вокалистом группы «Чайф», а позднее они спели ее в «Олимпийском».
Вокалистка участвовала в фестивале «Феникс. Возрождение жизни». Названа композитором в титрах молодежного фильма «Студенты» и комедий «Фирменная история» и «Туристы».
И вот это тоже, кстати, вопрос: а что взрываться-то? Что, сама святая, что ли. То есть это та самая каждодневная работа с собой, да. И отслеживать эти моменты прикольно. Если сильно глубоко в них погружаться, самооценка падает.
Если балансировать это галочками, крестиками, которые ты ставишь, проходит нормально. О: То есть тараканов во мне много. В: Но вы с ними работаете. О: Я с ними договариваюсь. Но меня вот глубоко огорчают — не люблю это слово, но по-другому не могу сказать — вот разборки внутри патриотических… О: Да, кто… В: Да, вот… О: Больше. В: …кто больше, кто правильный патриот, кто неправильный, кто больше, кто меньше, кто испуганный патриот, кто не испуганный. Как вы на это реагируете, насколько вы вовлекаетесь в это и что вообще думаете по этому поводу, переживаете, не переживаете? О: Реагирую на это спокойно.
Наблюдаю за этим. Это даже приносит какое-то определенное удовольствие. В: Это почему? Вот уж неожиданно. О: Конкуренция. Конкуренция — залог прогресса, так сказать. Определенные кланы, определенные настроения, определенные точки зрения конкурируют между собой. В: Ну в профессиональном смысле, может быть, это к какому-то прогрессу… А здесь-то чего, как конкурировать?
О: Понимаете как, мы же для того, чтобы разобраться что есть хорошо, а что есть плохо, должны видеть разные примеры перед глазами. Фото Владимира Ештокина В: Ну да. О: Мы должны видеть примеры хорошей музыки — и не очень. Мы должны видеть примеры человека, который придерживается высоких духовно-нравственных норм в своих проявлениях, и людей, которые этих норм не придерживаются, но тоже патриоты. В: Да,. Великодушие — допущение того, что кто-то может думать не так, как ты. А я вот не вижу великодушия в разборках патриотов. О: От страха.
В: Разборки от страха? О: От страха потерять ресурс, потерять контроль над ситуацией. Вот смотрите, от того, что мы со стороны, наблюдаем вот за этими разборками… В: То есть вы в них все-таки не вовлекаетесь? О: Я не вовлекаюсь абсолютно сознательно, потому что у меня есть четкое понимание, что, во-первых, Господь никогда не отнимает права выбора. Человек может придерживаться той или иной… В: Иначе бы Адам с Евой не согрешили, если бы это было не так. О: …точки зрения. Человек должен разобраться в конце концов сам, что ему ближе и куда ему идти. Это раз.
Два: если посмотреть с более, как говорится, такого вот широкого угла на эти разборки, давайте ответим себе честно на вопрос: какую эмоцию вы испытываете при, так сказать, детальном разборе вот этого всего? Как правило, это негативная эмоция. Как правило, это то, что заставляет тебя не очень хорошо себя чувствовать во всем этом. Когда ты себя не очень хорошо чувствуешь, когда в тебе превалирует негатив, в первую очередь ты становишься непродуктивным. Ты варишься вот в этом вот во всем, и ты плохо работаешь. И фон у тебя в семье идет негативный. Ты свое раздражение выкидываешь туда, на самых близких людей. И в коллективе у тебя может происходить всевозможные разные вещи.
Поэтому нужно тщательно следить за тем, какой контент ты потребляешь. А негативный контент, он всегда более востребован. Мы так устроены, что мы на негативную информацию реагируем острее. И к слову, осуждая ту или иную грызню между теми или иными патриотами, мы автоматически в этот негатив заныриваем. В: Конечно. О: Как бы ни хотелось поспорить, как бы ни хотелось крови и мяса, это все пойдет в ущерб. В: Ну вот мы сейчас говорили про внутренние такие сложности. А есть сейчас все-таки «мы» и «они».
И здесь тема прощения — очень тяжелая тема. Вот вы как ее переживаете? Ведь рано или поздно это закончится, и надо будет склеивать. Вот у вас есть, здесь на что надежда у вас? О: Как только исчезнет та информационная повестка, которой перекачивают людей, живущих на Украине, вот этот морок сойдет, и люди по своей природе, какими они и являются, будут стремиться к силе. Сила находится здесь. Сила и правда — она в России. В: А вам не кажется, что ну слишком просто тогда?
О: А мир вообще устроен проще табуретки. Не надо усложнять. В: Но тут гробы просто по обе стороны. О: Да, к сожалению. В: Я вот про это. Я понимаю большую справедливость того, что вы говорите, потому что то, что сделали американцы с японцами, вообще ни с чем не сравнимо. И тем не менее… О: Да, Япония до сих пор, стоит на коленях. О: …никакой, ну никакой ненависти японцы не испытывают.
О: Никакой, абсолютно. В: Молодые японцы даже не знают, кто это сделал, им не рассказывали историю настоящую. О: Видите, как просто. В: Лет 20 или 30 назад, когда водили туристов наших в Хиросиме, где-то в музее, и все рассказывают. И тут кто-то спрашивает: «А кто сбросил-то бомбу? В: Да, да, да. Но да. О: Они тоже в этом свято уверены.
Фото Владимира Ештокина В: Но все-таки здесь вот мы очень близкие. Мы действительно, я-то убежден, что один народ, да. И вот сейчас такие разломы. Вот как это простить всем, всех здесь? И как избежать ненависти? О: Обращали внимание, что большинство наших граждан не испытывают ненависти. По крайней мере, мы, ну всякие бывают… но то, что у нас… О: Но глубоко внутри, там ненависти нет. Ненависть есть с той стороны.
И вопрос: на чем она построена? Как правило, ненависть построена на зависти. Как только произойдет восстановление справедливости, исторической справедливости, и ненависть, и зависть уйдет. Они просто схлынут вот, как грязная вода по весне стекает. Это тоже в истории уже было много раз. И придет понимание у людей, что не один народ воюет друг против друга, а столкновение идет гораздо на более, так сказать, масштабном уровне. Столкновение идет глобальное, со всем Западом. И Западу тоже очень хочется жить так, как они жили все это время, ну или хотя бы не потерять то, что они имели все это время.
В: Насчет ненависти еще хочу вас спросить. Тут Александр Сергеевич Ходаковский недавно написал о том, что, действительно, есть ненависть с той стороны, и очень важно не уподобиться и не начать ненавидеть. И у него потом в эфире у нас на «Спасе» спросили, ну применительно: вот как солдаты — и ненависть. А он сказал, что он-то не имел в виду военных, потому что, говорит, солдат в окопе, он кучу испытывает эмоций, но поверьте, что ненависть, она точно не среди первых, да. Там может быть страх, еще что-то, но это, он говорит: «Я не имел в виду вообще военных. Я имел в виду общество вот такое гражданское». Вот вы что по этому поводу думаете? О: В том-то и дело, мы просто не имеем права, не имеем права уподобляться тем радикальным настроениям, которые царят на территории Украины.
Как только мы себе это позволим, упаси Господь, всё, на этом можно ставить точку. В: А вот как в таком случае вы воспринимаете заповедь о любви к врагам, которая для нас приобрела сегодня и практическое такое измерение, наверно, в этой ситуации? О: Эта заповедь просто прекрасно работает в нынешнем контексте, потому что украинцы нам не враги. В: А кто? О: У нас враг другой. У нас враг находится за океаном, где-то гораздо подальше. В: Ну. О: И вот теперь вопрос: а как возлюбить этого самого врага?
В: Как? О: Я не знаю. Я не знаю, у меня нет ответа. В: А личных врагов? О: Не так много у меня было врагов. Есть люди, которые тебе делают очень нехорошие вещи, такие гадости, что прям а-а-а. А в итоге, а в итоге, пройдя через это, ты понимаешь очень важные для себя вещи и все равно приходишь к благодарности. Вот у меня лично так.
В: Ну вы их простили? В: А что это значит для вас? О: Это значит: я просто вычеркиваю их отныне из своей жизни, и я не реагирую на них никак. В: А в чем прощение тогда? О: Ну смотрите, обида. В: Что вы им зла не желаете? О: Обида — это чувство, которое всегда с тобой находится. Перманентно, постоянно.
И все свои неудачи ты начинаешь проецировать сквозь эту обиду: у тебя не получилось, потому что, у тебя настроение плохое, потому что тебя обидели, да, вот обида сидит. А когда ты полностью выключаешь человека из спектра своего внимания, ты говоришь ему: иди с Богом. Его больше не существует. В: То есть прощение в вашем понимании — это как бы отказ от обиды, если можно так сказать, нежелание зла этому человеку, но при этом как бы удаление его из вашей жизни? О: Прощение — это когда ты позволяешь человеку жить так, как он хочет, так, как он может. Ты позволяешь. Ты не борешься с этим человеком. Ты не пытаешься его исправить и научить.
Ну он же взрослый мальчик или девочка, в конце концов, и кто ты такой, чтобы его учить. Жизнь научит. В: А когда вы оказываетесь в положении человека, который обидел, или человек считает, что вы его обидели, насколько вам легко попросить прощения? О: Я прошу прощения. В: А бывает тяжело просить прощения? О: Самое сложное — попросить прощения у мамы. В: У мамы? О: А потому, что чем ближе человек, тем, казалось бы, меньше каких-то не то чтобы норм приличия, а вот та степень близости несколько размывает границы.
Почему в семье сложнее всего? Потому что близость есть. И иногда ты можешь маму обидеть, даже не подозревая вообще даже близко, что это может ее как-то ранить. Но разные ситуации бывают. Поэтому фильтровать надо каждое слово. И уж коли ты окарался, даже это ничего, если у тебя, так сказать, подспудно и не было никакого желания — проси прощения. Мама все-таки. Я как раз хотел начать с разговора о родителях.
Вот вы что чаще всего вспоминаете с детства? О: Я помню, что мне очень хотелось кошку или собаку. Но родители говорили: нет. Я помню, что я очень хотела быть балериной, а мама была все время занята, и поэтому бабушка мне шила всякие такие пачки из марли. О: Ну что там, кусок марли на резиночке. Я хотела быть певицей, но сперва балериной, и хотела быть фигуристкой, но сперва балериной. Значит, и вот все мое детство, оно проходило в какой-то вот этой иллюзорной действительности: я то балерина, то певица, то фигуристка. Очень петь любила.
Вся советская эстрада, значит, была заслушана до дыр фактически. И я очень боялась фашистов. Уже тогда, в свои 4 и 5 мы знали, что была Великая Отечественная война. Было страшное явление, под называнием фашизм, который мы побороли, и больше эта гадина никогда не придет на русскую землю. В: А вот все-таки в плане воспоминаний, связанных с папой или мамой, вот здесь какие самые дорогие вам? О: Ну конечно, мама была самая красивая женщина в мире. Краше мамы не было никого. А папа был самый сильный.
Вот у нас все было очень правильно построено. Фото Владимира Ештокина В: А я вот читал, что папа довольно строгий был, и вы это очень цените сейчас. Это правда? О: Значит, папа совершал массу педагогически некорректных поступков. В: Как нам объясняют сегодня, да. О: Да, да. Впрочем, мама совершала тоже массу того, чего я сейчас вот не позволяю с детьми. Но я им так благодарна за это, потому что именно на преодолении определенных вещей из меня получилось то, что получилось.
Вот если бы они были невероятно демократичны, идеально правильно встроены вот в мою жизнь, не факт бы, что я в трудных ситуациях справилась бы. В: А вот смотрите тогда какой вопрос. Вы же сами сказали, что вы себе не позволяете. А может, зря? О: Знаете, как: когда есть рядом папа, на папу можно что-то свалить. Или там: папа придет, он с тобой разберется. Или там: это к папе, да. У нас папы нет.
У нас я — и мама, и папа в одном лице. Поэтому ответственность что? Поэтому мне это тоже только в плюс идет. Я себя так лучше ощущаю. Меня это очень организовывает, потому что я крайне ленивый человек, и меня только отпусти, и я прям — пф-ф. Поэтому дети подмечают те вещи, которые меня сильно удивляют. Недавно дочки мне сказали: «Мама, ты что-то какая-то добренькая стала». В: Добренькая?
О: Я говорю: «А это как? Я говорю: «А вам как раньше, а как вам нравится? Я говорю: «Ты, Маш, ну терпи. Что есть, что выросло, то выросло». В: А вы часто себя ловите на том, что: о, вот это я сделала, как мама, или вот: а, это я не так, как мама, сделала? Бывает такое? О: Да, бывает, что я думаю: да, я истинная дочь своей матери. Да, какие-то есть ключевые моменты, которые я понимаю, что я делаю точно так же, как мой отец и моя мама, вот прям.
Хоть мне это раньше и не нравилось. Но я это прорабатываю, прокручиваю и как-то пытаюсь анализировать, значит. Но какие-то вещи я делаю категорически наоборот, вот из вредности. В: Из вредности. А наоборот — это именно меньшая строгость? О: Это другое отношение к деньгам, абсолютно другое. В: Ну тогда время было все-таки другое совсем. О: Время было другое.
Все равно то, что мы сейчас обсуждаем, — это по большому счету мелочи. Вот мне очень хорошо с самого детства объяснили, что семья — это мир. В первую очередь мир должен быть. Мир любой ценой, вот как хочешь, так его и достигай. Да, трудно. Да, неприятно. Да, лень. Но будь добра.
Вот это самый главный постулат. Над миром, простите, работать надо. Вот то, что у нас сейчас происходит, да, так сказать, — это мы работаем над миром. Это же мы воюем за что? Мы работаем над миром. И мир сам по себе просто так не появляется. В: А вот в семье, когда мы работаем над миром, и с детьми, к теме строгости. У вас есть стремление контролировать детей?
Насколько вы готовы вот где-то что-то отпустить? О: Я сейчас научаюсь отправлять их гулять. Оказалось, в городе Москва это довольно сложно проделать на внутреннем уровне, потому что в нашем детстве был двор: «Домой! О: «Я скоро буду». Это было, как бы ребенок был в зоне досягаемости. Тогда мобильных не было, но была форточка. А сейчас двора нет. И люди всякие по улице ходят.
Страшно опять же, да. Поэтому учусь давать им определенную свободы в перемещении по городу. В: А вот жизнь наших детей с гаджетами вас заботит, беспокоит вас эта часть?
Не всегда получается. Знаете, я научилась ставить себе крестики, когда получается. То есть я вот прямо акцентируюсь на этом. Очень помогает. Нужно учиться ставить точку: да, вот это получилось, теперь мы едем дальше.
Потому что процесс совершенствования, как известно, бесконечен. Два года назад я в руки взяла гитару, будучи пианисткой по образованию В: Да. О: Мне казалось, что играть на гитаре… В: Что там, да, делов-то. О: Делов-то. О: Я была уверена: сейчас я возьму инструмент, и через два месяца я бахну. Сколько нового я о себе узнала! Это были такие чудесные открытия. Оказывается, у меня все зажато.
Оказывается, страх парализует не только волю, но и вообще мыслительный процесс. Оказывается, мозг в 40 лет уже не настолько пластичен. И оказывается, это у нас самый большой страх: потерять вот эту вот пластичность. В общем, там была масса всего интересного. И я поставила себе цель: через полгода сыграть сольный концерт. Володь, я его сыграла. Вопрос «как? И потом был период тяжелейший, значит, отслушивания и анализа, потому что я хорошо слышу, я музыкант.
И я слышу все свои косяки, которые многие не слышат. И нужно же было в тот момент поблагодарить Господа за то, что это вообще получилось, и за то, что была пандемия, которая позволила мне заниматься по 8 часов в день. В: Ну вы поблагодарили? О: Потом да. А на тот момент были эмоции, все приходит, как говорится, в нужное время. Сейчас уже получается лучше играть на гитаре. Но я смотрю на то, как это делает мой сын. Сын не заморачивается, и у него получается лучше.
В: То есть, когда вы играете на гитаре, вы перестаете быть ребенком? О: Ой. В: Потому что тогда вы тоже не заморачиваетесь. О: Какой хороший вопрос. Да, вот мы недавно с ним говорили. Я говорю: «Толь, а как ты вот это делаешь? И вот это детское восприятие. А я все-таки, как взрослый, держу все под контролем.
Мне нужно попасть и сюда, и сюда, и сюда, и сюда, и сюда, и еще красиво это сделать. Ну сцена же. Я работаю над этим. В: Про песни мы начали говорить. Вы в одном интервью рассказывали по поводу песни «Кстати», что вы думали, когда вы ее писали, что это ваш разговор с мужчиной. О: Да. В: А потом ваша знакомая к вам подошла и сказала: слушай, ты сама, мол, поняла, что ты сделала, — это разговор с Богом. И вы согласились с этим, я так понимаю, да.
А вот у вас часто бывает, когда вот вы в работе над песней представляете себе одно, а потом оказывается, что это там больше, глубже, иначе, чем то, что вы думали? О: Так получается почти всегда. В: Почти всегда. О: Когда пишешь, ты вообще не понимаешь, что ты пишешь. То есть смысл для самого же себя раскрывается позже, причем с помощью других людей. Частично что-то ты понимаешь, а частично что-то открывается потом. Это вот как с песней «Мама». Там в начале такие слова: «И вот когда вступлю я на порог, меня с улыбкой встретишь, улыбнешься, как Бог».
Я когда писала, я представляла себе, что я звоню в мамину квартиру. О: Мама открывает дверь, улыбается, и говорит: «Здравствуй, доча». Так вот, «когда вступлю я на порог» — это когда я умру, и она меня встретит там. Это вот про это. Я через пять лет поняла, кстати. В: А бывает у вас, когда вот это зрительское прочтение вам не нравится? О: Не беру близко к сердцу. Бывает, конечно, что люди не понимают, что я хотела туда вложить, или какой-то другой смысл вкладывают.
Я вообще не заморачиваюсь с этим. Каждый слышит то, что он слышит, согласно его уровню развития в данный момент времени. Вот пройдет пять лет, и у человека может быть откроется что-то другое. Надо спокойно к этому относиться. Я же точно так же живу, как и эти люди. Я тоже какие-то вещи догоняю. Что вам больше всего запомнилось? О: Много моментов.
Во-первых, как работала съемочная группа. Обычно же там все носятся с сосредоточенными лицами... О: …и выполняют свою серьезную работу. А здесь была такая атмосфера, как будто, знаете, высадился десант ангелов, и в спокойном режиме люди просто несут добро. Это сквозило вот буквально от каждого члена команды. И это настраивало на своеобразное настроение: благость какая-то была, спокойно было. Военнослужащие в зале сидели с такими строгими, спокойными лицами, взрыва эмоций у них не было. Да и не надо было.
Они просто смотрели на жизнь, которая идет на сцене и, я думаю, говорили: спасибо просто за то, что приехали. Артисты, вот интересный момент, да, ведь есть артисты, а есть музыканты. Ко мне вот приходил вчера на эфир Павел Титов, псевдоним Паскаль. И он говорит: «Я музыкант, я не артист». Я говорю: «А разница в чем? И артиста брось в жизнь, и он не выживет. А музыкант справится. Музыкант может всегда и везде».
И вот это была команда музыкантов. И я так рада, что удалось поучаствовать в этом концерте, внести какую-то свою лепту, потому что буквально за каждую возможность приехать туда я цепляюсь. И очередной раз это получилось. Ко мне приехали друзья, которые появились благодаря вот этим моим поездкам неоднократным, и это классно. Вот скоро опять поедем. Фото Владимира Ештокина В: Мне очень понятно, о чем вы говорите. С точки зрения зрительской очень сходное было ощущение и восприятие, хотя я там не был. О: Было ощущение теплоты, и несделанности.
В: Да, это чувствуется там. А вот, кстати, еще один интересный… вот про ощущения. Вы говорили в одном интервью, что когда вы выступали перед мобилизованными, то вы намного явственнее почувствовали дыхание войны, чем перед солдатами. Потому что там понятно: там люди готовились и пошли, а здесь вот люди не собирались. А это как-то можно объяснить? Вот что значит почувствовали «дыхание войны»? О: У меня сын, ему пятнадцать. И ребята, которые сидели передо мной в зале, мобилизованные, они выбрали в жизни другую профессию.
Просто у них волею судьбы есть опыт. В: Ну да, да. О: Но они не планировали брать оружие в руки и не планировали идти воевать. Но Родина попросила, и они откликнулись. И я, как мать, понимаю, что это же самое может произойти с моим сыном. И я приехала домой и спросила: «Толь, ты как? А надо? Я говорю: «Толь, а если надо?
В: А почему вы решили у него спросить это? Вам было важно услышать ответ? О: Мне интересно было узнать его мнение и узнать его позицию в этом, потому что среди молодежи есть разные настроения. В: А вы были готовы к любому ответу его? О: Абсолютно, конечно. Мы же ведем диалог. Его же никто не забирает по программе мобилизации. Он еще слишком юн, боевого опыта у него… В: А если бы вам не понравился бы ответ, вы бы как-то стали дальше говорить О: Это очень больной вопрос.
Потому, что ни одна мать не хочет отпускать своего сына. В: Я поэтому и спрашиваю. Для чего вам надо было услышать? О: Это скорее такой маркер, для себя узнать: а я правильно сына воспитала на данный момент или нет. Потому что у него есть ребятки, которые говорят: да идите вы, так сказать, со своим патриотизмом куда-нибудь подальше. В: Если бы он вам так ответил, вы бы это восприняли как укор себе, что вы что-то неправильно делаете? О: Да, да, конечно, конечно. Я с ранних лет прививала ему уважение к ближнему.
То есть это начинается все исключительно в семье: кружку за собой убери, носок положи и, когда все спят, громко в квартире не разговаривай. Это же элементарно закладываются базовые принципы уважения в социуме к другому. А из уважения к социуму рождается уважение к своей стране, к своей истории. Вот поэтому, если здесь вот все нормально и если мальчик в свои пятнадцать понимает, что он будущий защитник — семьи ли, социума ли, страны, значит, можно себе поставить крестик и сказать: на данном этапе пока нормально. В: А скажите, вот вы же перед разными, в том числе и военными, аудиториями выступали в разных ситуациях, насколько я понимаю, в Сирии и в разных местах. А если, можно ли обобщить, вот скажем: аудитория военных и — давайте ее назовем — гражданская. Меня интересуют именно вот ваши ощущения — человека, стоящего на сцене. В чем разница?
О: Парадоксальная вещь, но самые торжественные, патриотические, наполненные смыслом композиции лучше всего идут на гражданскую аудиторию. Потому что здесь идет работа со смыслами, здесь идет работа с настроением человека. Да, он должен быть благодарен за то, что есть защита. А те, кто защищают, те хотят просто переключиться и радости хотят. Они хотят, чтобы кто-то им напомнил о доме, чтобы кто-то им улыбнулся, чтобы кто-то им простого, чистого, теплого, светлого состояния чуть-чуть подарил. Им вот этого нужно. И порадостней желательно. В: А бывало, когда у вас с аудиторией не находился контакт?
О: Да, конечно. В: И с военной? О: С военной не бывало. Был… когда началась специальная военная операция, я поехала в Ростовскую область к беженцам. Я понимала, в каком состоянии люди находятся — в чудовищном. Значит, дом брошен, всё, дальше что — непонятно. И они живут в лагерях, в санаториях с детьми. Дети учатся в школе.
Полное непонимание, что будет дальше. Такое… потерянность. И вот там было труднее всего наводить мостики. Очень трудно было. Были концерты, где было очень радостно и светло, и люди были благодарны за то, что я вообще туда приехала. В: Беженцы тоже, да? То есть мы в день отыграли шесть концертов. Это, конечно, безумие какое-то.
В: Ох, да. О: Ну вот приехали, время так позволяло, и сколько смогли, столько сделали. А были площадки, где женщины с детьми сидели и были настолько погружены в свои мысли — им вообще было не до того… В: Не могли вырвать их оттуда. Фото Владимира Ештокина О: …что там вообще на сцене происходит. И где-то только ближе к концу я уже начинала чувствовать, что: ну, ну, вроде, вроде пошло, о-о, уф, хорошо получилось. Ну тяжело было. В: Давайте от частного к общему. Вопрос воздействия искусства.
Вы где-то сказали, что: «Ну вот, я хотела бы, чтобы люди становились чуть-чуть хотя бы добрее». Вот как, это, знаете, такая… поймите правильно, это такая общая фраза. Люди разные, воспринимают они по-разному. Вот все-таки ну вот какую вы хотите найти, чего вы хотели бы, какого резонанса вы ждете с аудиторией? Потому что «чуть добрее» — это такая правильная, хорошая, гладкая фраза, которая может значить что угодно или вообще ничего не значить. О: Очень правильное слово вы сказали «резонанс». Если внутри у человека это есть, резонанс появится. А если нет, то нет.
Если нет вот этого стремления к свету, к доброте, к вере… В: У человека, к которому вы обращаетесь? О: Конечно. В: Или вы имеете в виду исполнителя? О: Я имею в виду зрителя. Зритель бывает, слушатель бывает разный. В: Публика. О: Кому-то зайдет, а кому-то не зайдет. И к этому надо относитбся спокойно.
Весь мир объять и весь мир сделать добрее я сто процентов не смогу, при всем желании. В: Но вы думаете, что искусство способно сделать человека добрее? О: Добрее — это уже следствие, это уже вторая, как говорится, ступень. А первая ступень: музыка — это голос Бога, это Его звучание. И если человек при прослушивании музыки глубинно вспоминает о том, о чем он знал в детстве, о том, о чем он знал всегда, это обязательно даст свои плоды. Может, не завтра, может, даже не через месяц, может, через год. А может быть, никогда. Как говорится, за результат я ответственности уже не несу.
Я несу музыку. В: Ну вы же на него надеетесь, на этот результат. О: Ни на что не надеюсь. О: …смогу сделать свой максимум. Потому что, выходя на сцену, ты же не биоробот, ты живой человек, у тебя есть определенный спектр проблем, который в данный момент ты решаешь. У тебя есть вопросы к своему внешнему виду. У тебя есть вопросы к звучанию. У тебя есть вопросы вообще к гормональному балансу: звучит элементарно голос или нет.
А бывает, что он не звучит, а работать надо. И вот про все вот это надо забыть. И нужно выдать свой максимум. То есть нужно сделать так, чтобы это прозвучало. Еще искренне прозвучало, прямо честно, с удовольствием. В: А вот у меня немало было гостей-артистов, и музыканты тоже были. Насколько сходна ваша жизнь на сцене ну тому, что происходит с актером на сцене или в фильме? Вот вы становитесь своим лирическим героем, который при этом не вы?
То есть насколько вы для себя соотносите то, что вы делаете, с тем, что делает актер, например в фильме или в театре? О: Видимо я плохая актриса, и вообще, актриса я никакая. Все песни, которые я исполняю, я пишу сама, и у меня есть ряд песен, которые я придумала. То есть я заложила определенную историю, которая со мной никогда не происходила, а, например, происходила с героиней какого-то фильма. Она меня вдохновила, и я решила написать про это песню. Не получаются у меня эти песни на концерте. То есть они получаются так, как они идеально звучат у меня в голове. Вообще, задача музыканта — приблизиться, так сказать, в физическом мире к эталону, который звучит у тебя в голове, как радио.
В: Интересно вообще. О: Так вот, не хватает, чего-то во мне не хватает, я историю эту проиграть не могу. То есть я стараюсь — что-то не то. И лучше всего идут песни, которые… я даже не знаю, как это сказать то правильнее, которые… которые как непридуманные, знаете. Просто тебе идет, значит, рифма, идет фраза, идет, идет, идет — стоп, остановилась, не нравится, ищем другую, дайте другую. Вот понравилась — пошло, пошло, пошло, закончили. Вот эти песни самые, как-то самые….. В: А вот мы с вами уже несколько раз выходили на тему «вот дайте там» и прочее.
И это тоже с музыкантами, которые у меня бывали здесь, мы на эти темы беседовали. И я хочу вам задать вопрос, который для меня важен. Ведь может быть не Оттуда? О: Нет, там оттуда ничего не приходит. В: Не приходит? О: Оттуда — это голый расчет. Оттуда — это конструирование. Это бесконечное сравнивание: а как выгоднее.
Я говорю про две составляющие человека: некое Божественное начало, это чистая любовь, которая есть. Любовь — ее невозможно придумать, ее невозможно сконструировать, вот она или есть, или нет. А есть расчет, математический расчет.