Nachrichten rund um die Uhr: Deutsch, englisch, spanisch, französisch, italienisch, portugiesisch: Politik, Wirtschaft, Sport, Technik, Automobile und Boulevard.
Файл:Voennaia marka Dovator Smert nemeczkim okkupantam!.jpg
Одноклассники. ВКонтакте. Новости. Знакомства. Статистика заражений коронавирусом в Германии на сегодня — актуальные данные на сегодня. Ганс-Дитрих Геншер. При Геншере состоялось одно из важнейших событий немецкой истории ХХ века - объединение ФРГ и ГДР. В Германии умер белорусский дальнобойщик Версия для печати. На территории немецкой общины Зиттензен в земле Нижняя Саксония в кабине своего грузовика нашли умершего 46-летнего белоруса. Об этом сообщает местная полиция.
Новости Германии на русском. Итоги недели. 11-17 мая 2020
Thomas Jendges Фото: Die Freie Welt На прошлой неделе стало известно о том, что по собственной воле ушел из жизни директор больницы в немецком городе Хемниц Томас Йенджес. Ему было 55 лет. В должность он вступил лишь недавно.
Здесь вы отыщете наиболее значимые происшествия, новости Санкт-Петербурга, последние новости бизнеса, а также события в обществе, культуре, искусстве. Политика и власть, бизнес и недвижимость, дороги и автомобили, финансы и работа, город и развлечения — вот только некоторые из тем, которые освещает ведущее петербургское сетевое общественно-политическое издание.
Уровень летальности: 0. Подтвержденных случаев полного излечения от вируса на сегодня, 27 апреля 2024 в Германии: 38 240 600. На графике представлены значения подтвержденных случаев заражения коронавирусом Covid-19 в Германии по дням от начала сбора официальной статистической информации.
После нападения семья вела кампанию за освобождение всех заложников. Ранее СМИ сообщали, что Вашингтон давил на Израиль, чтобы тот отложил свое наземное вторжение в сектор Газа, чтобы выиграть время для освобождения большего количества заложников и предоставить гуманитарную помощь палестинцам.
Добро пожаловать на сайт Федерального министерства иностранных дел
Обзор немецких медиа + комментарии немецких читателей(+)Frankfurter Allgemeine Zeitung в статье «Смерть солдата как последователя Христа» рассказывает о том, что российская армия воюет на Украине против Антихриста и сатанизма. художник: Мартин проиллюстрировал, в том числе, несколько юмористических книг о музыке. Deutschlands führende Nachrichtenseite. Alles Wichtige aus Politik, Wirtschaft, Sport, Kultur, Wissenschaft, Technik und mehr.
В Германии умирают школьники.
Подтвержденных случаев полного излечения от вируса на сегодня, 27 апреля 2024 в Германии: 38 240 600. На графике представлены значения подтвержденных случаев заражения коронавирусом Covid-19 в Германии по дням от начала сбора официальной статистической информации.
If maneuver and a war of movement failed to yield a quick strategic victory, the only option left to German leaders seemed to be more of the same: keep winning operational triumphs in the hope that they would eventually lead to overall success. Therefore, as Citino notes wryly, by 1941, "the Wehrmacht... Just as significantly, these dazzling successes of 1939-41, whether in Poland, Scandinavia, France, or the Balkans, while not achieving any decisive results, had left the Wehrmacht dangerously overextended. Much to German dismay, the pattern established in the first two years of the war held fast in the second half of 1941.
Once again, the Germans won brilliant battles of maneuver and encirclement but to no avail; the Soviets stubbornly refused to give up. More ominously, although they lent themselves to spectacular headlines and brilliant weekly newsreels, these encirclement battles proved to be grinding, grueling, costly affairs that began the process of gutting the Wehrmacht. Indeed, one might note that the German army actually suffered more combat deaths in July 1941 than in the crisis months of December 1941 or January-February 1942. For a military organization not keen on logistics or economic mobilization under the best of circumstances, these losses proved beyond capacity for replacement. From the summer of 1941, the German army consistently ran short on crucial supplies necessary to sustain an all-out war effort. Although the grim, dogged Soviet resistance was primarily responsible for preventing the Germans from converting operational triumphs into decisive victory, another problem had emerged that would plague the Germans in 1942: a lack of clear focus on the major strategic goals of the Barbarossa campaign.
For a country that lacked sufficient resources in the first place, the failure to prioritize key aims on the Eastern Front risked a serious dispersal of effort that could only undermine the larger goal of a quick victory. In a further bitter twist, the conflict between Adolf Hitler and his military leaders put another cherished German military tradition into question: the independence of army commanders in the field. Although the Germans survived the Soviet counterattack before Moscow and the savage winter of 1941-42, the experience both reinforced and undermined key German ideas on how to make war. As German leaders pondered the military situation in the early spring of 1942, Citino raises one of the most puzzling questions of World War II: given the fact that their armies occupied much of Europe, why did the Germans fail to mobilize resources on a scale similar to their enemies? This omission does not so much point to a failure on his part as illustrate a limitation inherent in operational military history: the focus must remain on the battlefield. And here, Citino once again proves adept in his analysis of operational factors.
Although the German gaze remained squarely on the Soviet Union, at this point Citino shifts the strategic focus of his book to the desert war in North Africa. Admittedly a side show in terms of sheer numbers, the North African campaign nonetheless confronted the Germans with the troubling reminder that although they barely had strength enough to fight in one theater at a time, they now faced the reality of having to conduct operations simultaneously in a number of far-flung areas. This dispersal of energies, in turn, presented problems of both a command and logistical nature. In North Africa, of course, Erwin Rommel invoked the traditional independence of the field commander to violate orders on a consistent basis. Even as he was embarrassing his opponents with his operational and tactical brilliance, however, he lacked sufficient logistical support to achieve anything like a decisive strategic victory. In a reprise of the Russian campaign of 1941, every German victory in North Africa simply led to a strategic impasse that the Germans could not resolve.
Десять из 16 федеральных земель предоставили информацию о происхождении преступников. Большинство подозреваемых из Сирии. Ранее EADaily сообщало о самых громких преступлениях выходцев из Сирии. В ноябре 2021 года сириец без разбора причинил тяжёлые увечья четырём пассажирам поезда, шедшего из Нюрнберга. Немецкие интернет-пользователи шокированы подобной статистикой.
За последние сутки число зараженных выросло на 38 479 487 человек. Общее число смертей от коронавирусной инфекции в Германии составляет 175 892 человека, сегодня зафиксировано 175 892 случая смерти. В активной фазе болезни находятся 62 995 человек, из них 0 в критическом состоянии.
Коронавирус в Германии, свежая статистика на сегодня по заболевшим
Одноклассники. ВКонтакте. Новости. Знакомства. Aktuelle Nachrichten, Kommentare, Analysen und Hintergrundberichte aus Politik, Wirtschaft, Gesellschaft, Wissen, Kultur und Sport lesen Sie auf ZEIT ONLINE. Смотрите онлайн короткое видео (shorts) канала «BodyArtRevolutionUnleashed» в хорошем качестве, опубликованное 4 ноября 2023 года в 14:58, длительностью 00:00:05, на видеохостинге RUTUBE. Новости в германии на немецком. я умираю. и умер. чеховеды теперь утверждают, что он как великий гуманист обратился к присутствовавшему в комнате немецкому врачу на понятном тому языке. то есть и в момент смерти не прервал диалога. The latest UK and world news, business, sport and comment from The Times and The Sunday Time.
Германия умерла»: в ФРГ мигранты совершают до 50 ножевых атак в день
Над всеми нами довлеет тот факт, что именно наши отцы, деды, прадеды вели эту войну и были причастны к этим преступлениям. Над нами довлеет то, что слишком многие виновные в тягчайших преступлениях не были привлечены к ответственности. Над нами довлеет то, что мы слишком долго не признавали жертв на оккупированном востоке жертвами. И давайте сегодня не будем забывать: в нас самих, в историях наших собственных семей до сих пор звучит эхо страданий, ужасов той войны и её последствий: изгнания, разделения, оккупации. Среди нас живут старики, которые детьми застали войну. Их отцы воевали тогда. Их матери хлебнули горя, в том числе от наступавшей Красной Армии. Многие отцы, как говорили ещё несколько лет назад, «остались в России». Они погибли, пропали без вести или умерли в плену. На жизненных путях этого выросшего без отцов поколения тоже лежит тень той войны.
Для того, чтобы высветить эти потаённые уголки памяти, далеко ходить не нужно — они находятся прямо у порога нашего дома. Это не только бывшие лагеря военнопленных, такие как Штукенброк в Вестфалии или Зандбостель в Нижней Саксонии, который я посетил несколько дней назад. В Германии существует более 3 500 захоронений советских подневольных работников и военнопленных. Музей Карлсхорст собрал воедино информацию обо всех этих местах и разработал карту. Я бы очень хотел, чтобы молодёжь посещала в том числе и забытые места на востоке нашего континента точно так же, как люди приходят на мемориалы Второй мировой войны на западе. Это стало бы важным вкладом в нашу общую память. Никому не легко вспоминать об ужасах прошлого. Но бремя вытесненной памяти, непризнанной вины никогда не станет легче — наоборот, оно станет давить лишь тяжелее. Мы должны помнить не для того, чтобы взвалить на нынешние и будущие поколения вину в том, чего они не совершали, а ради нас самих.
Мы должны помнить, чтобы понять, как это прошлое продолжает жить в настоящем. Лишь тот, кто научится читать следы прошлого в настоящем, сможет внести свой вклад в будущее, в котором будет возможно избежать войн, не дать шансов тирании и строить мирное сосуществование в условиях свободы. То, что после всего случившегося немцы сегодня именно в этих самых местах ощущают гостеприимство со стороны жителей Беларуси, Украины или России, что их принимают как желанных гостей, встречают с добрым сердцем, — всё это иначе, как чудом, назвать нельзя. Шесть лет назад, в годовщину окончания войны, мне, в то время министру иностранных дел Германии, в Волгограде, бывшем Сталинграде, был оказан торжественный приём в присутствии многочисленных ветеранов. С гордо поднятой головой, в своей военной форме, которая стала им уже слишком велика, они отдавали мне воинскую честь, и слёзы стояли в их глазах. Этот момент останется одним из самых трогательных, запечатлевшихся навсегда воспоминаний моей жизни. У меня есть просьба: давайте в этот день, когда мы вспоминаем миллионы и миллионы погибших, осознаем, сколь великую цену имеет примирение, проросшее из могильных холмов. Дар примирения накладывает на Германию великую ответственность. Мы хотим и должны делать всё для защиты международного права и территориальной целостности на нашем континенте, для укрепления мира с государствами бывшего Советского Союза и между ними.
В 2007 году Борис Попов получил письмо от германской организации «Kontakte-Контакты». Его просили рассказать свою историю в форме письма. Это письмо стало началом. Вплоть до своей кончины в прошлом году Борис Попов выступал с докладами и речами, в школах и перед публикой в Беларуси и в Германии. В марте 2020 года, за несколько месяцев до его смерти, в Минске ему был вручён Орден за заслуги перед Федеративной Республикой Германия. Однажды, отвечая на вопрос берлинского школьника о том, что он чувствует, вспоминая годы своего плена, Борис Попов сказал: «Возникает вопрос: не пора ли человечеству принципиально отказаться от войны и перейти к отношениям взаимного уважения, в которых все даже самые сложные вопросы разрешаются мирным путем? Европа в своё время уже была ближе, чем сейчас, к ответу на этот вопрос. Десятки лет назад, несмотря на напряжённость и конфронтацию между блоками, по обе стороны «железного занавеса» царил иной дух. Я имею в виду дух Хельсинки.
В разгар угрозы обоюдного ядерного уничтожения начался процесс, помогший предотвратить новую войну благодаря признанию общих принципов и сотрудничеству. Этот путь, приведший к подписанию Хельсинкского заключительного акта, был начат ещё полвека назад. Он не был ни простым, ни прямым. Но это был путь, уводящий прочь от логики эскалации и угрозы обоюдного уничтожения. А намного больше, чем тернистые пути, меня страшат топтание на месте и отчуждение. Меня очень беспокоит то, что полная страданий история, о которой мы сегодня вспоминаем, сама всё больше и больше становится источником отчуждения. Если наш взгляд назад будет ограничен единственной, национальной точкой зрения, если обмен мнениями о разных аспектах памяти угаснет либо будет отвергнут, то работа над написанием истории станет инструментом новых конфликтов, предметом новой вражды. Я убеждён: история не должна становиться оружием! Ведь нас объединяет то, что мы, вспоминая прошлое, не поворачиваемся к нему спиной, а смотрим вперёд, громко и чётко призывая: такая война не должна повториться!
Я знаю, что этот мой призыв разделяют многие и многие люди в Польше и странах Балтии, Беларуси, Украине, России, во всех государствах бывшего Советского Союза. К вам, гражданам всех стран, пострадавших от развязанной Германией войны на уничтожение, я обращаю сегодня свои слова: Не допустите! Не позволим допустить, чтобы мы вновь оказались врагами друг другу. Чтобы мы перестали признавать друг в друге человека. Не позволим, чтобы последнее слово оставалось за теми, кто говорит на языке национального высокомерия, презрения, вражды, отчуждения. Память должна сближать нас. Она не должна снова расколоть нас. Будущее — лучшее будущее — в наших руках. Здесь, в этом здании, в войне официально была поставлена точка.
Поэтому для нашей страны и для этого города Карлсхорст всегда будет особенным местом — местом памяти. При всех политических разногласиях, при всей необходимости спорить о свободе, демократии и безопасности, должно быть место для памяти!
Во многих компаниях ожидаются сокращения TUI сокращает сотрудников из-за коронавируса Туристическая компания TUI сильно пострадала от глобальных ограничений. В компании заявили о сокращении 8000 рабочих мест. Но профсоюз железнодорожников предупреждает: может быть потеряно более 10 000 рабочих мест. Тысячи людей потеряют работу. Концепция реорганизации компании должна быть полностью разработана и принята к концу июня. Благодаря государственной поддержке удалось предотвратить еще большее снижение ВВП. Прогнозируется, что налоговые поступления упадут еще более резко, чем во время финансового кризиса в 2009 году. Прочее Драка в супермаркете Между посетителями супермаркета в Тройсдорфе и сотрудниками полиции произошла драка.
Двое нападавших отказались надеть защитные маски при посещении супермаркета. Полисмены получили травмы и не смогут продолжать службу какое-то время. Видео инцидента было выложено в интернет. Почему женщина-водитель потеряла контроль над автобусом, пока неизвестно. Она и ещё один прохожий получили лёгкие травмы. Взрыв двух охлаждающих башен готовили в течение четырех лет.
Общее число смертей от коронавирусной инфекции в Германии составляет 175 892 человека, сегодня зафиксировано 175 892 случая смерти. В активной фазе болезни находятся 62 995 человек, из них 0 в критическом состоянии. Уровень летальности: 0.
Известность музыкант получил благодаря исполнению партий из «Рождественской оратории» и «Страстей» Баха. Власти Восточной Германии не допустили молодого человека к получению высшего музыкального образования, поскольку изначально тот отказался идти в армию по соображениям совести, передает издание Slippedisc. Однако позднее он согласился нести службу без оружия и в 1979 году поступил в Университет музыки и театра Лейпцига.
The Times & The Sunday Times Homepage
Камердинер Линге, отбывший немалый срок в советских лагерях, в 1974-м рассказал о последних минутах фюрера в документальном фильме: «Гитлер попрощался с каждым из своих слуг и подчиненных. Затем он вместе с Евой Браун зашел в свой кабинет. Вскоре из кабинета раздался хлопок. Зайдя в комнату, я обнаружил два мертвых тела.
Далее я завернул трупы в одеяло, вынес их в сад и кремировал». О смерти Гитлера главкому Сталину доложил маршал Жуков Советское командование узнало о самоубийстве в бункере рано утром 1 мая. Как повествовал в своих «Воспоминаниях и размышлениях» Георгий Жуков , в 3 часа 50 минут на командный пункт 8-й гвардейской армии доставили начальника Генштаба вермахта и одного из подписантов завещания Гитлера генерала Ганса Кребса.
Он заявил, что уполномочен установить контакт для переговоров о перемирии. А через 10 минут генерал Василий Чуйков доложил Жукову о том, что Кребс сообщил ему о самоубийстве фюрера. Также командующий 8-й гвардейской армией зачитал командующему 1-м Белорусским фронтом письмо Геббельса и Бормана.
В нем, в частности, говорилось: «Мы сообщаем вождю советского народа, что сегодня в 15 часов 50 минут добровольно ушел из жизни фюрер. На основании его законного права фюрер всю власть в оставленном им завещании передал Карлу Деницу, мне и Борману. Я уполномочил Бормана установить связь с вождем советского народа.
Эта связь необходима для мирных переговоров между державами, у которых наибольшие потери. К письму прикладывалась копия завещания Гитлера со списком нового правительства нацистской Германии. Жуков отправил своего заместителя Василия Соколовского с заданием требовать от Кребса безоговорочной капитуляции Германии, а сам позвонил на дачу Иосифа Сталина и уговорил начальника охраны Николая Власика разбудить главу правительства.
Маршал доложил Верховному главнокомандующему о самоубийстве Гитлера и ждал его указаний. По словам Жукова, первая реакция Сталина была такой: «Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым.
Где труп Гитлера? Далее Сталин приказал передать Соколовскому не вести никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, и просил не звонить ему до утра. Как солдаты искали фюрера в бункере Красноармейцы обнаружили фюрербункер рано утром 2 мая.
По воспоминаниям генерала Федора Бокова, его подчиненные не знали о судьбе Гитлера и требовали от сдавшихся нацистов «показать его убежище». Был пущен слух, что фюрера, Геббельса и Бормана пытаются вывезти из Берлина танкисты. Советские подразделения бросились прочесывать окрестности и действительно обнаружили удирающую танковую группу в 15 км северо-западнее немецкой столицы.
В скоротечном бою она была уничтожена.
Герд навсегда останется в наших сердцах, — заявил Кан. Герд Мюллер скончался 15 августа. За «Баварию» он выступал с 1964 по 1979 год. В составе мюнхенцев он по четыре раза побеждал в чемпионате Германии и Кубке чемпионов, а также трижды выигрывал Кубок страны. С 1992 по 2014 год он занимал пост тренера молодежной команды «Баварии», а затем покинул ее из-за болезни Альцгеймера.
Попытки реанимировать нашего соотечественника ни к чему не привели, Медики констатировали смерть. По данному факту начато расследование. Пока никаких признаков вины других лиц не обнаружено.
Lawrence: University Press of Kansas, 2007. Reviewed by Stephen G. Given its geographical position and limited resource base, according to Citino, first Prussian, then German leaders learned that in order to survive a world of hostile enemies, wars had to be short, sharp, and decisive. Consequently, German military doctrine placed great emphasis on operational factors, to the detriment of prosaic material and logistical considerations. German planners thus concentrated their efforts on designing elegant operational schemes to achieve victory, while their opposite numbers in the enemy states tediously mobilized economic resources. As a result, Germany found itself dangerously dependent on maneuver for success, since it consistently lacked the firepower and material resources necessary for decisive victory. When it worked, as in 1870-71, the triumph was glittering and spectacular; when it failed, as in 1941-42, the defeat was total and ruinous. It seemed for Germany that war was always all or nothing; its dependence on operational doctrine left it little room for any alternative outcome. The fact that Germany found itself surrounded by enemies that substantially outnumbered it and had access to vastly greater economic resources was nothing new in German military history. Indeed, graduates of the Kriegsakademie knew what to do, since precisely this scenario formed the basis of their operational studies. The lesson of German history screamed one thing: attack and land a crushing blow against a single opponent to shatter the enemy coalition. Citino asserts that the weakness of this approach had already manifested itself by the end of 1941. Given their emphasis on operational concerns, German military planners were in a sort of conceptual prison, one in which they thought very little about strategic concerns, but focused almost exclusively on operational victories. The weakness of this approach lay in the lack of any exit strategy. If maneuver and a war of movement failed to yield a quick strategic victory, the only option left to German leaders seemed to be more of the same: keep winning operational triumphs in the hope that they would eventually lead to overall success. Therefore, as Citino notes wryly, by 1941, "the Wehrmacht... Just as significantly, these dazzling successes of 1939-41, whether in Poland, Scandinavia, France, or the Balkans, while not achieving any decisive results, had left the Wehrmacht dangerously overextended. Much to German dismay, the pattern established in the first two years of the war held fast in the second half of 1941. Once again, the Germans won brilliant battles of maneuver and encirclement but to no avail; the Soviets stubbornly refused to give up. More ominously, although they lent themselves to spectacular headlines and brilliant weekly newsreels, these encirclement battles proved to be grinding, grueling, costly affairs that began the process of gutting the Wehrmacht. Indeed, one might note that the German army actually suffered more combat deaths in July 1941 than in the crisis months of December 1941 or January-February 1942. For a military organization not keen on logistics or economic mobilization under the best of circumstances, these losses proved beyond capacity for replacement.